— Матвей, пожалуйста! — Лиза попыталась отвернуть голову, но мужчина не позволил, — Матвей!
Высший лишь сильнее прижал ее к себе, буквально вдавливая в свое тело.
— Любишь меня! — шептал он вслух, как заклинание, — Любишь!
Девушка все-таки вырвалась из его рук, мгновенно пожалев об этом, но собралась и строго проговорила:
— В любой момент могут войти!
— Пока я тут? Не переживай, не осмелятся! — он усмехнулся и снова шагнул к девушке.
Та метнулась в противоположную сторону и выставила вперед руки, не позволяя к себе приблизиться.
— Матвей, пожалуйста! — она настойчиво повторила, — Нам надо поговорить!
— Если ты будешь ближе ко мне, то я уверен, разговор пройдет приятней! — он снова шагнул вперед.
— Нет! — она замотала головой, — Никаких объятий, пока я не услышу внятного объяснения твоих дел с Виктором!
Мужчина остановился и медленно опустил руки. Взгляд похолодел, губы зло сжались.
— Мне казалось, я все рассказал.
Лиза горько улыбнулась:
— Увы, я не так много об этом сейчас знаю и еще меньше помню. И поэтому мне нужна правда.
Матвей обвел взглядом кабинет — несколько компьютерных столов, шкафы с документами, большие окна, и кивнул.
— Что ж, для того, о чем я хочу с тобой поговорить, — и он выделил это слово, показывая, что явно не словами собрался с девушкой беседовать, — антураж, и правда, не самый лучший. Вечером и у тебя дома.
— Нет! — пускать к себе в квартиру вампира девушка не собиралась. Она попросту боялась своих чувств к нему, ведь как ни крути и не обижайся, Матвея Лиза любила и прекрасно понимала, что устоять перед ним не сможет.
— Да! — мужчина подошел к ней ближе, не делая никаких попыток обнять, — Вечером и у тебя дома, — жестко и бескомпромиссно повторил он.
— Но я...
Матвей показательно глянул на часы на своем запястье и строго перебил девушку:
— Сейчас у нас слишком много дел, чтобы тратить время на этот разговор!
Он вышел из кабинета, даже не обратив внимания на недовольство Лизы.
...
Документы об увольнении из пансиона пришли еще вчера вечером в больницу. Матвей их тщательно проверил и отдал Лизе на подпись. Как ни крути, но член вампирского Паноптикума не может работать в пансионе Гильдии, даже несмотря на официальное объявление нейтралов, что их учебные заведения не несут в себе заведомо строгой ориентации на работу в Гильдии.
А вот из обычной школы Лизе пришлось увольняться самостоятельно. И тут уже дело было совсем не в том, на кого тебе девушка работала.
Лиза стала телепатом. И из-за ее проблем с памятью, пока нельзя было ставить "Зеркало" — магический щит, закрывающий дар ментала. Молодая телепатка пока обходилась собственными ментальными щитами, но поддерживать их постоянно Лиза не могла, да и не особо умела пока еще это делать полноценно. А в школе слишком много людей, как взрослых, так и детей, а значит, шансы сорвать свои щиты были слишком велики.
Это недопустимо и Лиза прекрасно понимала почему. Ей вполне хватило больницы, где порой приходилось сканировать мысли окружавших ее врачей, медсестер, посетителей, чтобы понять, насколько это неприятно, и даже в какой-то мере — преступно.
К школе Матвей подъехал уже после обеда, когда основная масса учеников разошлась по домам. Лиза сама попросила сделать именно так, иначе с детьми прощаться было бы очень сложно.
Договорившись, что Матвей внутрь с ней не пойдет, а будет ожидать у машины, Лиза пошла к входной лестнице.
Не была в школе всего неделю, а ощущение, что отсутствовала целый год. И стены вроде знакомые, и цветник на первом этаже, и даже уборщица, периодически поправляя платок на голове, все так же возила мокрой тряпкой по полу.
Лиза тяжело вздохнула и повернула налево. Обойти цветник, дальше по коридору и второй кабинет справа.
Верочка, секретарша директора, отсутствовала, и блондинка робко постучала к Александру Васильевичу, втайне надеясь, что в кабинете его нет.
— Войдите! — раздался его голос из-за двери и сердце Лизы сжалось. От страха и от заведомо неприятной причины визита.
Удивление..., нет, даже ошеломление от неожиданной гостьи, было написано на лице молодого директора. Кого-кого, но Лизу он явно не ожидал увидеть. Окинул девушку пристальным взглядом, пытаясь заметить в ней какие-то изменения, обратил внимание на то, как Лиза натянула на правое запястье рукав джемпера. Впрочем, мужчина быстро пришел в себя и указал на стул:
— Садитесь, Елизавета Сергеевна! — и когда Лиза присела на самый краешек стула, поинтересовался: — Вы к нам как, окончательно или...
— Я увольняюсь.
Мужчина сложил в стопку тетради, что проверял до прихода Лизы, постучал по ней ладонью, чтобы выстроить их ровно, и только потом тихо заметил:
— Вот как. Значит, все-таки увольняешься.
Девушка смутилась. Не совсем так она представляла себе этот разговор. Втайне, она боялась, что Александр сам будет рад ее уходу, ведь именно из-за нее пострадал его друг, куратор "Радуги" Алексей Каледин. Не будь Лиза так настойчива в своей просьбе о закрытии памяти, может ничего и не случилось бы.
Что с куратором стало, девушка почти не знала. Сначала ей стоило больших трудов просто вспомнить , кто это такой, а затем Матвей отказывался только объяснять, какое наказание Алексею присудил Совет Гильдии. Лиза знала лишь, что тому пришлось уехать из города на несколько лет.
— Саш, я...
А что еще сказать-то? Девушка сконфуженно замолчала. Чувство вины перед Алексеем грызло ее все время, что прошло с воспоминания о происшедшем. Ведь Лиза на самом деле...
— Ты прости меня, Лиз, — Александр вышел из-за стола и упал на стул напротив, — Если бы я изначально не отправил тебя в пансионат, то этого бы не случилось.
Девушка дернула плечом, отказываясь принимать его извинения. Директор тут совершенно не причем. Ведь Лиза взрослый человек и Алексей предупреждал ее о запрещенном аркане. Но она знала, что мужчина влюблен в нее и настояла на своем желании, используя чувства Каледина.
— Ты в курсе, куда уехал Алеша? — тихо спросила она.
— В Мурманск. У нее ссылка на пять лет, а потом он начнет работать в Гильдии, правда уже обычным мастером.
"А был помощником Главы Гильдии", — подумалось Лизе и стало вдруг так тошно!
Матвей, купивший ее у мужа, сейчас ждет в машине, счастливый и довольный, что девушка стала его фамилиаром, а у Алексея, искренне желающего помочь ей справиться с неприятностями, разрушилась тщательно выстраиваемая карьера.
— Ты уже... , — не зная, как правильней сказать, директор замялся, — ... устроилась?
Лиза вытерла набежавшие слезы и кивнула:
— Да, сегодня. Я теперь телепат московского клана, — она горько усмехнулась, — Кто бы знал.
— Ну зато это лучше нашей обыденности, — попытался пошутить Александр. Понимая, что минутка откровенности прошла, он встал и уже по-деловому спросил:
— Заявление все-таки писать будешь?
— Да, надо, — Лиза тоже решила, что хорошего понемножку, и подхватила с колен сумочку, — Мне к Вере?
— Да нет, можешь прямо тут.
Александр дал девушке листок бумаги, ручку, и продиктовал, что нужно написать.
...
В оранжерее резиденции были вырезаны небольшие гроты, закрытые зеленью и деревьями от лишних глаз. Там поставили изящные деревянные лавочки на двух человек, на стены повесили свечные бра в виде железных цветов и таким образом создавался уют маленького полу-интимного кабинета.
И сейчас, в одном из таких гротов Тамара закончила сканировать любовницу понтифика. По просьбе девушки телепатка поднимала не только сами воспоминания, но и все мотивы к поступкам, эмоции и ощущения от результата.
— Да, подруга, — размеренно потянула Тамара, встряхивая кистями, — Ну ты и наделала делов!
Лина встряхнула головой и бросила взгляд на часы. С начала сканирования прошло всего полчаса, но казалось, что она заново прожила огромный кусок своей жизни. Причем сейчас девушка, как и телепатка, видела абсолютно все действия с момента возникновения идеи и до обдумывания результата.
Она откинулась на спинку лавочки и, услышав реплику подруги, затравлено глянула на нее.
— Даже не знаю что сказать.
Тамара тоже молчала, вспоминая увиденное.
— Вот значит, из-за чего погиб Игорь. А мы-то все головы ломали, как он мог попасться-то?
— Игорь?
Телепатка перевела мрачный взгляд на Лину и объяснила:
— Наставник Елиазара. Я видела его в твоем воспоминании о Проспекте Мира.
Девушка просила подругу отдельно остановиться на эпизоде с изменением судьбы Марка. Правда ли, что его так бурно расцветшая любовь к смертной оказалась всего лишь насильственным изменением судьбы. Тамара поняла замешательство Лины и дважды поднимала этот день в ее воспоминаниях, чтобы выяснить все подробности, даже которые первоначально не были замечены.
Как не хотелось девушке это признавать, но и Лавиния, и телепат Пауля были абсолютно правы. Лина действительно воспользовалась своим даром, чтобы влюбить в себя Марка.
Тамара подняла все мельчайшие детали той истории, поэтому сейчас бывшая ткущая заново вспомнила и полу-содранный ценник на журнале на столике, и раздражение от луча солнца, бьющий в глаза, и запах клубничного мороженного, которым давилась девушка, переживая свою несчастную брошенную любовь.
И то, как коснулась щеки Настя после изменения вероятностей.
И не только Настя.
Мужчина сбоку, женщина, проходя мимо с подносом, две маленькие девочки, играясь и бегая вокруг стульев.
Лина в отчаянии облокотилась о колени и схватилась за голову:
— Что же я натворила-то!
Тамара искоса бросила на нее взгляд, но промолчала.
Пребывание у Инквизитора изменило телепатку, раньше она была веселой и озорной, сейчас же в ее облике стало больше проявляться серьезности, взрослости, даже какой-то мрачности.
— Марку не говори, — коротко
Лина невидяще уставилась на ближайшее деревце — красивую пальму в кадке.
— Я должна, — глухо ответила она, — Это будет честно.
Тамара покачала головой:
— Нет, подруга, это не будет честно. Это вообще никак не будет. Он просто не даст тебе прыгнуть в прошлое и все.
— Что? — Лина изумленно повернулась к подруге.
Телепатка устало откинулась на спинку лавочки и сложила руки на груди, обдумывая свои следующие слова.
— Он приказал мне провести твое сканирование. Тоже глубокое. Правда взять за отсчет последний месяц, что ты пробыла у Пауля. Зачем? Не знаю, но думается мне, что если Марк узнает обо всем, то не будет мирно сидеть и ждать, пока ты снова все испортишь.
— Не говори ему! — испугалась Лина, она не представляла себе реакцию высшего, если тот узнает об изменении прошлого не от нее, а от кого-то другого.
— Пфф, не говори! Ты не забыла, подруга, я работаю в Паноптикуме и подчиняюсь верховному понтифику!
— Тамара!! Пожалуйста!
Женщина склонилась к юбке и стряхнула с нее пылинку.
— Не бойся, не скажу. Марк просил последний месяц — вот по нему и предоставлю отчет.
Лина благодарно глянула на подругу, но потом снова уставилась на свои колени.
— Но я согласна с твоей теткой, — продолжила Тамара, — Ты сделаешь огромную глупость, если все изменишь обратно.
— А ты бы хотела так жить? — спросила девушка, не отрывая взгляда от своих коленей.
— Как так? С любимым и любящим? С тем, кто ради тебя сделает все, что угодно?
— И плевать, что это приворот? — Лина вдруг обозлилась.
— И плевать, — Тамара устало вздохнула, — Ты пойми одну вещь, Лин. Если ты прыгнешь назад и все изменишь, шансов, что встретишься с Марком и вы полюбите друг друга — почти нет. Точнее — вообще нет. И чего тогда ты добьешься?
— Ты этого точно не знаешь.
— Верно. Но зато я знаю, что ты можешь потерять.
Лина замолчала, не зная, что ответить. Она снова схватилась за голову, портя свою прическу.
Да кому важна сейчас укладка, когда решается вопрос намного серьезней!
Ткущая изменила жизни всех, кто был в тот момент у кафе "Макдональдс". Неизвестных посетителей, Марка, Игоря, Насти. Как знать, быть может, не сотвори тогда Лина новую вероятность, Настя не предала бы ее и Лине не поставили бы блоки. А Игоря не убили бы свои же, посчитав, что он бродяжник. И Марк...
Марк был бы сейчас с Магдаленой. Нелюбимой женщиной, которая не любила его.
— Иоганна сможет удержать троих в прыжке?
Лина кивнула:
— Говорит, да. Я предлагала прыгать двоим, без меня, но Иоганна не сможет тогда настроиться на именно мое прошлое. А ведь в итоге менять надо именно его, чтобы я и ваше будущее не изуродовала.
— Или не менять ничего, пусть все идет так, как идет.
И снова в гроте воцарилась тишина. Каждый думал о своем. Лина — о том, что сделала когда-то давно, и не понять теперь — правильно ли будет все вернуть обратно, или нет.
Тамара — о том, что недавно сделала то, что посчитала честным, а в итоге потеряла намного больше, чем могла предположить.
— Ты веришь этой своей сестре?
— Не знаю, — Лина пожала плечами, — Я еще об этом с ней не разговаривала, но отец Сергий уверен, что она поможет, — девушка выпрямилась и пристально посмотрела на подругу, — Тамар, если Катерина по каким-то соображениям откажется, или просто не сможет, или... Ты сможешь прыгнуть вместе со мной?
Телепатка прикрыла глаза, словно принимая нелегкое решение, и затем медленно кивнула.
— Можешь рассчитывать на меня!
...
Но незаметно уйти из школы Лизе все-таки не удалось. В коридоре ее подхватила Яна, затем еще несколько учителей подтянулись. Все хотели знать, действительно ли у девушки произошел нервный срыв, из-за чего она провела в больнице последнюю неделю, и в самом ли деле увольняется.
Лиза подтвердила все слухи, попросила Яну заполнить за нее журналы, темы она заранее проставила карандашом, поблагодарила учителей за хорошее отношение к себе во время работы.
Зачем сейчас вспоминать старые обиды. Все равно, вряд ли они теперь встретятся, разве что на улице, да и обойдутся, скорее всего, лишь "Приветом".
От бури эмоций и мыслей, исходящих от теперь уже бывших коллег, ментальный щит телепатки дрогнул и в голову нахлынул шквал шепчущих голосов. Жалеющих, сочувствующих, удивленных. Побочный порыв быстро сбегать в учительскую и рассказать все, что уходит молодая учительница посреди года, просчет собственных классных часов и насколько увеличится нагрузка от освобождающихся классов, быстрые воспоминания, чем можно поживится в кабинете Лизы — от комнатных цветов до подборки методических пособий.
Лиза не злилась, она лишь сочувственно им улыбалась и говорила прощальные слова. У девушки начиналась новая жизнь, хорошая или нет — время покажет, но этап работы в школе для нее теперь навсегда закрыт.
— Лиза? — сзади тихо подошла Инга Альбертовна, — Лиза, это правда, вы увольняетесь?
Девушка оглянулась, внутренне сморщившись, но вида не показала.
— Лизочка, девочка, как же так? — старая историчка подошла ближе.
— Да, Инга Альбертовна, к сожалению, правда.
