Снаружи доносился запах гари. Ветер... Хруст стекла под ногами. Дверь приоткрылась. Шаг, другой, третий... Занавески мягко полоскались в разбитом окне. Смятая постель, которую он так и не застелил, когда сбежал в Зал ветров. Мягко звенели птички и кораблики, подведенные под потолком...
На полу перед ним лежал Донаций. Эли опустился на колени, прощупал пульс и сонную артерию. Уже больше получаса с момента смерти...
Положив ладони на грудь старика, Эли вздохнул и коснулся их лбом. Прощаясь с тем, кто сделал для него больше, чем мать и брат за всю жизнь... Пальцы смяли ткань домашнего халата, непрошеные слезы выступали на глазах.
'Нет, пока рано'.
Выпрямившись, Эли провел ладонь по телу, расстегнул ворот и нащупал три аккуратных отверстия от выстрелов. Стреляли точно и хладнокровно, похоже на лазер, но что-то более мощное. Убили... кто это сделал? Кому понадобилось избавляться от старика... Клавир? Люди в черных мундирах несомненно стоят за ними, но они не были клавирцами. Навыки противника оставались на уровне простых солдат Габриэль или Данамир.
Подобрав под себя ноги, Эли сидел так, уткнувшись носом и смотрел на своего приемного отца.
'Что мне теперь делать? У меня не осталось даже вееров. Я выиграл поединок Фацилис, убил брата, пусть и был в невменяемом состоянии, но победителей не судят. Это Клавир. Дальше... Те, кого я видел, несомненно из наземной крепости Озмалина. Но кто возглавляет их? Кто контролирует эту силу? Ведь октавианов больше нет...'
Ухо Эли уловило слабый шорох из соседней комнаты. Тень вступила через порог. Осколок мгновенно оказался в руке Эли и был пущен словно нож-красс, в сторону вторженца. Однако с той же быстротой тот отбил его в сторону. Противники ринулись друг на друга, схлестнулись, завязалась драка, короткая, но ожесточенная. Оппонент — темноволосый, чуть выше его самого, и почти с теми же навыками. Почти... но недостаточно. Всего одно неловкое движение и Эли, мгновенно воспользовавшись паузой, приставил сложенные пальцы ладони к горлу.
— Одно движение и я перебью твою трахею,— предупредил он ровным тоном.
— Господи... господин Эли, это я, Марианус. Вы не помните меня?
Эли внимательнее пригляделся к противнику в тусклом свете, льющемся из окна. Он и правда узнал бывшего подчиненного брата. И все же ладонь не опустил.
— Это сделал ты? Говори, ты продался Озмалину и захватчикам? Ты убил Донация?
— Господин Эли... ваша память вернулась?
— Вернулась, я помню, как вы помогли мне на Миллифьори и благодарен за это. Но спрашиваю в последний раз — это твоих рук дело?
— Нет.
— Считаю до трех. Если не предоставишь доказательств, ты знаешь — могу убить в мгновение ока.
-Знаю, вы — мастер восходящего консонанса, а это значит — быть первым во всем.
— Один...
— Лиссан с Шари, вызнаете его, ушли вас искать. Вы доверяете Шари. Он не даст солгать — мы искали вас, и ради этого бежали из Озмалина.
— Два.
-Мы никогда не верили в то, что наплела Миссана, всегда знали, что вы живы, поэтому и искали вас. Пересекли океан и проникли в Анаук, переодевшись заключенными. Мы сражались со своими, и спасли вас у побережья.
— Три... — Эли отвел руку назад в боевую позицию.
— Мы прибыли сюда, чтобы подтвердить ваш титул Магистра и хотим служить, как служили вашей матери, господин Эли!
Ладонь замерла.
-Хорошо, это сделал не ты, но тогда кто? — отступив на шаг, Эли снова опустился возле Донация, положив руки на колени. Марианус почтительно встал напротив.
— Я могу только предположить.
— Слушаю.
— Анаук почти взят под контроль неизвестной нам с Лиссаном силой, и это не клавирцы. Мы видели в каком состоянии находится флот Озмалина. К тому же, они применяют крайне необычное оружие, которое действует напрямую на сознание людей и гораздо эффективнее Мемории. Я был на службе культа Витерции и видел, как проходят проповеди.
— Витерция? — переспросил Эли, не поднимая глаз.
— Культ, связанный с ветром и дочерьми императрицы Габриэль.
— Софи и Светлена...— припомнил Эли.— Так значит за ними снова началась охота. Если это не наши, тогда кто?
— Думаю они не с Сансиона...— на пороге показались еще двое, один из гостей внезапно разревелся и бросился Эли на шею.
— Эли... мама... маму убили, а папа...
Ошеломленный октавиан с трудом оторвал от себя Шари. Вторым был Лиссан. Эли, конечно, тоже узнал его.
— Господин Эли,— клавирец сделал рукой знак величайшего почтения, а в глазах самого стояли слезы радости,— значит, вы все вспомнили?
Эли кивнул.
— Я вспомнил, а Донаций умер. Мы так и не смогли поговорить по душам. Если бы я знал...— юноша закусил губу и посмотрел на письменный стол. Поднявшись, он пошел к нему и выдвинул один из ящиков, тот, который должен был хранить нечто крайне опасное. Пряжка с пояса Карона чуть раньше до ужаса напугала Шари. Но сейчас Эли точно знал, что это такое и на что способно. Осторожно взяв ее в руки, парень повернулся к подчиненным.— Поможете мне?
— Чего вы хотите, господин Эли? — спросил Марианус, нахмурившись.
— Донаций бы желал быть похороненным там, где много света и воздуха. Наверняка он тосковал по Розе ветров. У нас нет возможности провести полный ритуал Мемории, но с помощью этого — Эли указал на генератор убийственных волн,— попробую сделать что-то похожее.
— Похоронить главу Дома? Сейчас? — на лице Лиссана отразилось сомнение.
— Куда его доставить? — Марианус поднял тело старика легко, словно пушинку.
— В Зал ветров, я хочу, чтобы вы отнести его в Зал ветров,— Эли старался говорить как обычно, но голос его дрогнул.
— Но там наверняка противник, мы сильно рискуем.
— Хочу провести церемонию по всем правилам, Лиссан,— Эли вскинул подбородок, и что-то в его глазах напомнило подчинённым о той власти, которой они совсем еще недавно подчинялись.
— Как скажете, я буду защищать вас.
— Эли...
Юноша опустил взгляд и словно впервые заметил Шари. Тот вцепился в руку, отчаянно глядя на него.
— Возьмите меня с собой.
— Невозможно,— Марианус покачал головой,— эта церемония только для клавирцев.
— Клавирцев... я знал,— Шари закусил губу, готовый расплакаться,— знал, что вы особенные, и Эли — ты тоже.
— К тому же это слишком опасно. Теперь мы защищаем только господина Эли, это наша приоритетная цель,— Лиссан склонился к мальчишке и положил ладонь ему на голову,— прости, но дальше ты сам по себе.
— Нет! Пожалуйста, я быстро учусь. Я смогу защищать себя и... господина Эли.
'А он быстро ориентируется',— рассеянно подумал Эли.
— Мамы больше нет, и я не знаю где отец. Мне больше нечего делать здесь. Моего дома тоже больше не осталось. Прошу, можно мне стать твоим... вашим телохранителем?
Несмотря на трагизм ситуации, Эли против воли выдал грустную понимающую улыбку.
— Если пойдешь с нами, будешь постоянно под прицелом, каждый из встречных попытается вогнать нож мне в спину. Мое возвращение станет нежданным сюрпризом для тех, кто хотел бы забыть даже имя. Ведь теперь я смогу пошатнуть сложившееся равновесие, и собираюсь это сделать. Не боишься?
— Боюсь,— признался мальчишка,— я всего лишь ребенок, как мне не испугаться? Но я буду стараться, обещаю! — Шари в отчаянии сжал кулаки. Эли взглянул на своих подчиненных. Марианус пожал плечами, а Лиссан сумрачно вздохнул.
— Это желание господина Эли. Мы не вправе спорить.
— Хорошо, можешь поучаствовать в церемонии,— кивнул Эли,— а потом сам решишь — хочешь остаться или нет.
Часть 6
Зал ветров стал подходящим некрополем для того, кто ценой своей жизни сохранил тайну его нахождения в цитадели. Эли знал — так и было. Весь путь от дома до обители ветра прошел без происшествий. Не пришлось даже касаться оружия. Все потому, что Лиссан стал щитом, прикрывающим всю группу. Нож-страйт находил цель еще до того, как противник догадывался об их присутствии. Посты, оцепление, оккупация — вот три слова, что вернее всего описывали ситуацию в Анаук.
Его верные телохранители стали на обоих входах в Зал, Шари старался смотреть сразу во все стороны. Вид у парнишки был крайне нервный и испуганный, но при том он крепко сжимал в руке нож-бабочку, который Эли обнаружил в комнате Донация вместе с изящным пистолетом, называемым иксимером. Иксимеры, какими пользовались на поверхности, в Габриэль, были лишь жалкими копиями, подделками. Но это оружие Эли передал Лиссану.
'Мне оно ни к чему, пока не смогу смастерить боевые веера',— так он и сказал подчиненным, оставшись совершенно безоружным.
Взгляд Эли не отрывался от импровизированного помоста, на котором лежало тело главы Дома Северного ветра. Не видел ничего, кроме стоящего на возвышении овального саркофага. Его соорудили из двух половинок окон, похожих на выгнутые линзы, которые захватили в одном и коридоров по пути. Нетвердым шагом, столь непохожим на его обычную легкую походку, Эли шел через зал, наполненный приглушенным светом газовых горелок, шел в полном одиночестве.
— Я хотел бы поговорить с ним напоследок, оставьте меня,— попросил он.
Чем ближе подходил Эли, тем сильнее сжималось сердце. Хотя за свою жизнь он видел немало смертей, да и сам убивал, но теперь ноги отказывались нести дальше. Он не мог признаться самому себе, что страшился увидеть лицо. Это лицо Донация Ориллин, главы дома Северного ветра, до самого конца оставшимся клавирцем, не предавшим традиции.
Но вот, наконец, Эли ступил на возвышение, заставив себя открыть крышку и взглянуть в это лицо — такое знакомое до щемящей боли лицо. Черты заострились, резче проступили носогубные складки и морщина, вертикально пересекающая лоб.
— Старик,-прошептал Эли,— почему ты позволил им так легко добраться до себя?
Эли зажмурился, но потом склонился ниже. Откинув воротник, он оглядел шею слева — там шел тонкий, идеально ровный разрез, конечно тщательно зашитый. Края его были похожими на оплавленную бахрому с легким синеватым оттенком. Такие следы, Эли знал, оставлял только иксимер, настоящий иксимер.
Изумрудные глаза Медиана потемнели. Если бы кто-то увидел этот взгляд, он бы вздрогнул, но Эли оставался один на один с этим огромным, пустым залом, пропитанным флером небытия. Только он и старик, спасший его жизнь не раз и не два, хотя, и не обязан был, а что в ответ?
'В ответ я бежал дома, подставив тебя под удар'.
Наконец, Эли сделал друзьям знак — приблизиться, чтобы и они могли попрощаться согласно церемонии. И хотя эти двое были его подчиненными, но в этот миг Эли захотелось убить их, увидеть их мертвыми только потому, что они называли себя клавирцами. А я сам... Эли понимал, что такой же, как и они — убийца, прирожденный.
"Я убил своего брата".
— Слушайте,— спросил он, не оборачиваясь,— вы подтверждаете, что это дело рук кого-то, связанного с Клавиром?
— Подтверждаю,— донесся из-за спины голос Мириануса.— Уверен, что новые власти Озмалина действовали как марионетки нападавших.
— Подтверждаю, мой господин,— словно эхо отозвался Лиссан.
— Кто мог узнать, что Донаций скрывался здесь?
— Несомненно, это дело рук Миссаны.
— Миссана... — повторил Эли,— служанка матери? Но она никогда не имела никаких прав на трон Клавира.
— Да, мой господин Эли.
— Она убила своего брата и заняла трон по праву сильного?
— Так точно.
— И теперь мечтает возродить прежний Клавир, используя силу Ключа к ветру?
— Полагаем, что именно так.
— Что ж, тогда...— Эли, наконец, обернулся к двум опустившимся на колено товарищам. Он улыбнулся и улыбка его была жуткой. Лиссан увидел ее лишь краем глаза и тотчас же вновь опустил голову. — Поиграем, я люблю игры. Она ведь уверена, что я мертв, а мертвецы бывают очень нетерпеливы, с мертвыми лучше не спорить. Восстановить Клавир? Как может служанка знать, что такое настоящий Клавир? Я видел его разным, видел как убийцы подкрадывались ко мне, видел подарки смерти, видел, как гибли один за другим главы домов, убитые матерю, ти видел как Карон выполнял преступные приказы. Наблюдал, как Клавир надменно управлял ходом событий на земле. Но это не настоящий Клавир.
Девочки и Валентина показали мне, чего не хватает ему, чтобы изменится. А Клавир изменится, я... изменю его. Старые знания будут использованы во благо, они станут служить людям как и должны. Я хочу сделать Клавир другим изнутри, и я добьюсь этого.
— Мой господин, неужели вы наконец решились! — в неверии воскликнул Лиссан, а Марианус поднялся и пристально взглянул на Эли.
Тот задумался и кивнул.
— Я не стану принимать титул Магистра. Все, что я хочу — чтобы те, кто совершил все это, понесли ответственность. Они нарушили все мыслимые традиции. Подняв руку на октавиана, септимий знает, что его ждет смерть. — Эли протянул ладонь подчиненным и друзьям. — Поможете мне?
— Да, мой господин! — в один голос, без запинки ответили оба.
— Хорошо,— Эли вновь оглянулся на Донация.— Старик, я бы хотел, чтобы у нас было больше времени, хотел поблагодарить тебя за спасение, еще раз побеседовать с тобой о книгах, я хотел...— Эли на миг зажмурился, но напарники не видели этого,— я восстановлю твою честь, клянусь именем Медиана. — пальцы медленно разжались. Эли поднял пряжку, направив ее на тело на помосте.
-Прощай, глава Дома Северного вера, я буду помнить.
— Мы будем помнить,— повторили Марианус с Лиссаном.
— Я буду... помнить.— тихий голосок Шари вклинился в церемонию. Он так старался подражать старшим товарищам.
Легкое нажатие активировало все еще исправный механизм, запуская цепную реакцию. Когда направленный спектр излучения упал на помост, каменный выступ, линзы и само тело окутало золотистое искрение, но оно продолжалось лишь несколько секунд, а потом яркие дорожки каскадом разбежались в разные стороны, окропляя всех, кто стоял вокруг.
Исчез помост, исчез и саркофаг с телом. Истаяли последние блики, когда энергия полностью растворилась в воздухе. Но Эли знал, что воспоминания навсегда останутся в его сердце.
— Идем,— дольше не задерживаясь, Эли резко развернулся к тем, кто поклялся следовать за ним и решительно шагнул в сторону выхода. Но в это время подкупольное пространство пронзил сильный, гулкий голос. Он звучал одновременно во всех динамиках и эхом разлился по всей цитадели.
Голос с сильным акцентом сейчас звучал не только в Анаук, он прокатился по всем каналам Элегии и Легаты, прогремел в Анкаре, разлился по аркам и над ареной Карильона, в городах-спутниках. И, вонзившись в строящуюся башню Орбитального лифта, унесся ввысь, растворившись в небе. А потом пролился дождем уже в Данамир.
'Говорит командующий флотом расширения новых территорий — Август Коссиний. По праву первенства я наношу Сансион на звездные карты и отныне эта планета считается частью империи. Все люди, проживающие здесь , независимо от принадлежности к государству, переходят в подчинение галактического Сената. С этой минуты на Сансионе начинает действовать законодательство империи. Все иные законы и привилегии утрачивают силу. Все источники энергии, в том числе уникальный ветер, переходят в собственность империи как часть договора. Это не война, повторяю, это не завоевание. Мы устанавливаем контроль над Сасионом по пункту соглашения об освоении новых территорий корпорацией Клавир.
