— С гостями, — не поддалась на провокацию белая аликорница, после чего досадливо добавила: — Вопрос снимается. Луна?..
— Я не хочу танцевать, — ответила принцесса грёз. — Не сегодня — точно.
— Ладно, — старшая пони сдалась. — Я хотела поднять этот вопрос позже, но раз мы всё равно ничем не заняты...
— Мы изображаем статуи имени себя, — возразила Найтмер.
— Плохо изображаем, — добавила Луна. — Ты постоянно шевелишься.
— ...Кристальная Империя должна вернуться примерно через полгода, — проигнорировав комментарии обеих собеседниц, заявила Селестия. — Магические возмущения, в том месте где стоял город, однозначны. Слушаю ваши предложения.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Перевоспитание
Под непрозрачным кристальным куполом, возведённым в одном из лунных кратеров, на ровном каменном полу стояла каменная же статуя странного существа, словно бы собранного из частей разных существ. Вот по поверхности скульптуры побежала одна трещинка, за ней — вторая, которая крестом пересекла первую, а затем и третья...
— Свобода! — воскликнул Дискорд, вскидывая вверх передние лапы, чувствуя как осыпается пылью каменная скорлупа. — М... Где это я?
— На луне, — ответила Найтмер Мун, сидя на плоской подушке в десятке метров от драконикуса.
— Оу... И что я здесь делаю? — оглядевшись вокруг, дух хаоса решил не предпринимать поспешных действий, чувствуя себя достаточно расслабленно и уверенно, чтобы немного поболтать (в конце концов, раз уж его решили встретить лично, то можно и проявить немного вежливости).
— Как говорится: "Такому старому лгуну, одна дорога — на луну", — процитировала нечто непонятное иссиня-чёрная аликорница, правым передним копытцем указав на собеседника.
— Это всё наветы моих недоброжелателей: я совсем не старый, — сложив передние лапы на груди, гордо вскинул голову Дискорд.
— Про лгуна, значит, ты ничего против не имеешь, — хмыкнула Владычица Кошмаров.
— Не используй мои слова против меня — это моя прерогатива! — возмутился драконикус, ткнув указательным пальцем грифоньей лапы в сторону пони. — И вообще... Тут скучно. Так что, Муни, я пошёл.
Щёлк...
— Хм? — Найтмер наклонила голову, вопросительно изгибая брови.
Щёлк-щёлк-щёлк...
— Может быть ты забыл заплатить за магию? — участливо осведомилась аликорница, изобразив на мордочке невинное выражение.
— Ты! — гневно сверкнув глазами, дух хаоса навис над собеседницей. — Что ты со мной сделала?! Верни мою магию!
— А если "нет"? — сверкнув рогом, Владычица Кошмаров переместилась в другую часть купола, поднялась с подушки и одарила собеседника жёстким взглядом. — Будь моя воля, Дискорд, и ты бы никогда не проснулся от каменного сна. Но... в своё время я была ничуть не лучше, а то и много хуже тебя нынешнего. Я тоже не понимала, к чему приводят мои желания и действия, винила всех вокруг, была готова... Не важно. Важно сейчас лишь то, что мне дали шанс и помогли выбраться из той ямы, буквально за копыто проводив в новую жизнь. На это понадобилось немало времени, но... мы ведь никуда не спешим?
— О... Я всё понял, — ухмыльнулся дух хаоса. — Ты собираешься проводить со мной душеспасительные речи, надеясь на моё раскаяние и... влюблённость?
— Как-нибудь обойдусь без последнего, — фыркнув, отмахнулась крылато-рогатая пони. — Ты не в моём вкусе. Хочу же я, чтобы ты научился ценить других, а не только свои сиюминутные желания.
— И как же ты этого добьёшься? — скептически прищурился Дискорд, чувствуя как рушится его безумный и гениальный план.
— Разговорами, — пожала крыльями Мун, на что драконикус стал самозабвенно ржать. — Смейся сколько хочешь, но я из личного опыта знаю, что это крайне действенный метод.
— Прости-прости... Я просто хотел тебя обидеть, — утерев с морды выступившие слёзы, дух хаоса встал на задние лапы и уточнил: — Ты ведь это не серьёзно? Что помешает мне тебя просто не слушать?
— Возможно... скука? — усмехнулась уже кобыла, начав обходить собеседника по кругу, одновременно с этим вещая: — Этот купол был создан лунопони... теми самыми, которых ты превращал в стеклянные фигурки... чтобы блокировать твою магию. Именно блокировать, а не отнимать. Таким образом, ты будешь жить столь же долго, как и в любом другом месте, при этом не нуждаясь ни в еде, ни в воздухе. Впрочем, я не получаю удовольствия от чужих страданий, кто бы что обо мне ни говорил, а потому, Дискорд, у тебя будет всё, что необходимо для комфортной жизни. Всё, кроме собственной магии и возможности общаться с теми, с кем тебе захочется. Даже различные игры, в формате для одного пользователя здесь предусмотрены... Правда здорово?
— Ты решила свести меня с ума одиночеством и своей компанией? — удивился заключённый. — Не получится — я уже безумен! Мухахахахахаха...
— И снова ты ошибаешься, — отозвалась иссиня-чёрная аликорница, заставив собеседника заинтересованно замолчать. — Я — не лучший собеседник... тем более, для тебя. На первые лет пятьдесят, эту работу на себя согласилась взять другая пони: она будет приходить на несколько часов в день, чтобы составить тебе компанию. За тобой будут следить круглосуточно, так что если тебе что-нибудь понадобится — произнеси это вслух. И да... Дискорд... Если ты причинишь этой пони вред, я обдумаю вариант с твоим окончательным погребением в каменной тюрьме где-нибудь в центре луны.
Последние слова были произнесены как нечто настолько естественное, что духу хаоса стало неуютно в компании этой кобылы. Тем более, когда у него не было своей магии.
— Обживайся тут, — взмахом крыла Мун обвела свободное пространство. — Можешь заказать любой фон купола: небо Эквестрии, безграничный космос, лавовое озеро, своды Тартара. У меня же есть и другие дела.
Едва прозвучали последние слова, рог кобылы сверкнул, окутывая её магическим сиянием, а затем драконикус остался один.
...
Сидя в пушистом фиолетовом надувном кресле, Дискорд подпирал голову ладонью львиной лапы, в грифоньих когтях держа кубок с рубиновым... гранатовым соком. Его окружали бесконечные радужные разводы, где один цвет медленно перетекал в другой, в воздухе плавали полупрозрачные пузыри, до слуха доносилась негромкая музыка, но всё это совершенно не веселило.
Он просчитался...
"Это всё из-за Найтмер Мун. У-у-у... Вот она — злодейка", — несмотря на гнетущие эмоции, драконикус не позволял себе показывать слабость (яростные крики и ругательства, коими он осыпал одну чернокрупую кобылу не считаются).
Как бы там ни было, но он просчитался и избавившись от одной тюрьмы, тут же попал в другую. Эта камера была намного просторнее, позволяла двигаться, вкушать яства и напитки, нежиться на мягкой мебели, но от того не становилась свободой. Даже то, что тут почти всё можно было изменить по одному-единственному слову, служило скорее издевательством и напоминанием о собственном бессилии.
"Рамки дозволенного широки, но от того границы лишь ярче выделяются", — скривился дух хаоса, допив сок и бросив кубок через плечо, чтобы он тут же исчез в магической вспышке, так и не достигнув пола.
Внезапно со стороны спинки кресла зазвучали шаги, а затем над правым плечом появилась голова розовой земнопони с яркими голубыми глазами.
— Приветики, я — Пинки Пай. Ты ведь меня помнишь? Найтмер Мун сказала, что я могу навещать тебя когда захочу, чтобы тебе не было скучно. Но мне кажется, что будет правильнее, если ты скажешь сам, когда мне можно приходить.
— Никогда, — отмахнулся от болтливой кобылки Дискорд.
— Но... ты ведь останешься один, — пару раз моргнув глазами, повесив ушки и сбавив свой напор, констатировала хранительница Дружбы. — Может быть ты хочешь, чтобы я пригласила кого-нибудь другого?
— Оставь меня, кобылка, я в печали, — тяжело выдохнув, попросил драконикус, старательно не глядя на собеседницу, чтобы не сделать чего-нибудь, за что иссиня-чёрная аликорница может разозлиться (сейчас, будучи в еёё власти, дух хаоса впервые за очень долгое время вспомнил, что у него есть инстинкт самосохранения).
— Оу... — ушки земнопони окончательно повисли, а похожая на сахарную вату грива будто бы распрямилась. — Может быть хочешь поговорить? Если высказать всё, что тебя волнует кому-нибудь, то тебе станет легче. А ещё можно съесть что-нибудь вкусненькое: говорят, что шоколад улучшает настроение.
На последних словах болтушка уже снова улыбалась, чем вызвала у Дискорда нервное подёргивание уголка рта.
— Хочешь, чтобы я выговорился? — приняв ровное сидячее положение, драконикус уставился на пони, которая подскакивала на выпрямленных ногах, словно у неё на копытах были пружинки.
— Для этого я и здесь, глупенький, — весело прищурилась Пинки, оказавшаяся спереди кресла.
— Тогда слушай, — подавшись вперёд, дух хаоса оскалился. — Я больше тысячи лет проторчал в виде каменной статуи, будучи насестом для птиц, а когда наконец-то выбрался наволю узнал, что обо мне почти никто не помнит. Отомстив... никому сильно при этом не навредив, я почти добровольно сдался, рассчитывая на то, что вы — пони, окажетесь хоть немного снисходительными, а также совестливыми, чтобы моё новое затачение оказалось не таким долгим. Ведь в конце-то концов, недавно с луны вернулись Найтмер Мун и Луна, которые тоже не были такими лапочками, но вы их простили и даже сделали своими принцессами! А что же ждало меня? Освобождение? Ха-ха-ха... Да я чувствую себя певчей птичкой в золотой клетке, от которой ожидают, что она начнёт говорить! Я не собираюсь играть в ваши глупые игры, пони. Поэтому... не трать наше общее время, которого у тебя не так уж и много. Проваливай!
Втянув голову в плечи, розовая земнопони сделала шаг назад, а в её глазах блеснула влага. На секунду драконикус почувствовал себя... как-то странно, но подавил в себе это ощущение и отвернулся.
— Я вернусь завтра, — после некоторого времени тишины, произнесла кобылка. — Хорошо?
Ответа ей не последовало, так что уходила пони в подавленном состоянии, в гнетущем молчании.
"А что мне стоило подыграть им, притворившись изменившимся добрячком?", — уточнил внутренний голос.
"Самоуважение? Я не хочу играть по правилам этих слабаков", — раздражённо отозвался Дискорд.
Идея позволить себя поймать уже не казалась такой уж хорошей. Впрочем, в нём могла говорить злость за то, что у него отняли магию, делающую его особенным и неповторимым в собственных глазах.
— Хочу каши с малиновым вареньем! — крикнул дух хаоса.
В следующую секунду перед ним появился столик с миской и ложкой, а также баночка с вареньем. Оскалившись в усмешке, он вылил содержимое банки в кашу, подхватил посуду и швырнул её в стену, заставляя расплыться грязным пятном.
Та же участь постигла вишнёвый пирог, бутылку шоколадного молока, хрустальную вазу...
Выместив злобу на самых разных вещах, появляющихся по его малейшему желанию, Дискорд вновь плюхнулся в кресло и осмотрелся. Бардак, устроенный собственными лапами самую капельку грел его сердце, но было ещё кое-что, чем он мог себя порадовать...
— Хочу, чтобы всё это прибрали принцессы.
Прошло несколько секунд, а затем в помещении появились аликорны, вооружённые вёдрами, щётками, метёлками. Они были похожи на настоящих, но всё же являлись иллюзиями, ну и среди них не было Найтмер Мун, что вызвало раздражение.
— Халтурщики, — буркнул пленник, сворачиваясь в кресле клубком.
"Перевоспитать они меня решили. Пффф... Не дождутся".
Примечание к части
В следующей главе вернётся Гена.
Всем добра и здоровья.
Самый лучший день
Примечание к части
Поздравляю с днём рождения Владимира Александровича.
Холод и темнота были вокруг, проникали до самых костей, замораживали душу, делали мысли медленными, обрывочными и вялыми. Приходилось полностью концентрироваться на одной цели, чтобы не потеряться в пелене беспамятства, борясь с подступающей пустотой.
"Я не исчезну", — маленькой, но яркой звёздочкой, которая совершенно ничего не освещала, вспыхнула одинокая мысль, на краткий период времени ставшая путеводным маяком.
"Я не сдамся!", — вспыхнула новая мысль, едва лишь погасла предыдущая, наполняя тело иллюзией тепла, отгоняя страх и сомнения.
"Я вернусь!", — диким ураганом взревел внутренний голос, от которого задрожало пространство, а затем раздался хруст... и сковывающий движения холод отпрянул.
Он собрал в одну точку всю злобу, всю решимость, всю свою волю, а затем высвободил их направленным взрывом, разносящим на мельчайшие осколки многовековые слои льда. Подчиняясь инстинктам, чёрный туман закрутился вихрем и вырвался из воронки наружу, чтобы угольным столбом вознестись к самым облакам, разрывая их в мелкие клочья.
Солнечные лучи, словно длинные копья рыцарей, вонзились в ожившую тьму... но бессильно увязли в ней, не причинив никакого вреда. Морозные ветра подхватили снопы снега, крохотными льдинками забрасывая проявление тёмной магии, но они истаяли каплями воды, а затем и вовсе испарились под действием бушующего жара, заключённого в эфирную плоть.
— Свобода! — взревели тысячи ртов, распахнувшихся по всей поверхности столба тьмы, а затем северную пустошь огласил демонический хохот: — Хахахахахахаха!
Ещё некоторое время угольный смерч медленно вращался, после чего начал бесшумно оседать и ужиматься, одновременно с тем сдвигаясь в сторону от оставшейся во льду воронки. Спустя какие-то полчаса, над белым снегом уже парило чёрное облако, похожее на амёбу, в коем открылась пара красных глаз с яркими изумрудными зрачками...
Прежде чем живая тьма успела ещё хоть что-то сделать или сказать, вокруг появились четвероногие существа с рогами и крыльями, состоящие из разноцветных кристаллов, что создали прозрачную сферу из магии, заточая беглеца в очередную ловушку. Прошло ещё чуть больше минуты, и рядом с лунопони, во вспышке телепортации появились четыре аликорна, а также шесть пони всех трёх рас, которые были вооружены магическими артефактами чудовищной силы.
Все чувства взвыли об опасности, магия сама собой начала уплотняться для удара, но прежде чем начался бой, прозвучали слова:
— Мелкая, какого тут, вообще, происходит?
Глаза иссиня-чёрной аликорницы выпучились, рот приоткрылся, задние ноги подогнулись и она совсем не грациозно плюхнулась крупом, закованным в чёрную броню, прямо в снег. Остальные пони тоже были удивлены, но столь ярко своих чувств не проявляли: да и поразила их скорее уж реакция Найтмер Мун, а не голос короля-чародея.
— А... А... Гена? — наконец справившись с собой, спросила Прародительница лунопони, всматриваясь в чёрное облако с глазами, глядящее в ответ с легко читаемым недовольством.
— А ты ожидала увидеть тень отца Гамлета? — иронично уточнил собеседник, глаза которого поменяли форму, будто бы он изогнул брови.
— Ееееей! — подскочив на ноги, крылато-рогатая кобыла, одним своим видом внушающая страх и трепет в сердца врагов... словно радостный жеребёнок метнулась вперёд, почти врезавшись в магический барьер, погасший за мгновение до столкновения с живым снарядом.
