— Нет. Моего родного мира больше нет, — он исчез в Бездне, в чудовищной черной дыре, много тысяч лет назад. Моей второй родины, — Девяти Миров Файау, — теперь нет тоже: её уничтожили Мроо. Жить без Родины... это тяжело, но нужно всё равно. И потом... Файа, — мой народ, — они остались. И золотые айа, их предки, и, — так уж получилось, — их потомки, вот они, перед тобой, — он показал на Вайэрси. — Родина — это не только земля, это и люди, которые живут на ней. Пока их род продолжается, пока жива их культура, — жив и народ. И он может найти себе новую Родину, — или даже создать её. Я понятно объяснил тебе?
Ярослав упрямо мотнул головой.
— Нет. Понимаешь, я не отделяю себя от Рутенской Империи. Моя жизнь — это её жизнь. И я не хочу жить, если Империя исчезнет.
— Она не исчезнет, — вмешался Вайэрси, — но изменить свою жизнь вам придется. Узнать всё то, что знают хотя бы наши дети, — это для начала. И — чего скрывать? — многим из вас придется стать симайа. Совсем недавно мы не стали бы настаивать, но теперь мы принимаем в симайа всех, кто может ими стать.
— А если мы не захотим? — с нехорошей интонацией спросил Ярослав.
— А что вам ещё делать? Умирать навсегда? — удивился Вайэрси. — Здесь это просто невозможно, мы позаботились об этом. И потом, разве уходить из жизни вам не страшно?
— Смерть — это только один миг, и после него я ничего не почувствую, — Ярослав пожал плечами. — Чего мне бояться?
— Смерти должно бояться, — ответил Вайэрси. Его тон изменился, и Анмай ощутил, как по коже поползли мурашки. — Небытие не страшно, — но оно не наступает. У любой чувствующей твари есть душа, — она есть даже у дождевого червяка. А душа, как ты знаешь, бессмертна. Вот только на ТОЙ стороне нет ничего, — кроме душ. Одна бесконечная, смертельно холодная пустота. Так что я бы не спешил там оказаться.
— Мало ли во что можно верить? — Ярослав пожал плечами.
— Я не верю — я это просто ЗНАЮ, — ответил Вайэрси. — Ворота Р`Лайх ведут во множество мест — да, и на ТУ сторону тоже. Если ты осмелишься заглянуть в них, ты поймешь, ПОЧЕМУ мы так ненавидим смерть. Мы не можем спасти тех, кто уже перешел грань, — наверное, это и к лучшему, если учесть, ЧТО пустота делает с их душами, — но не дать её перейти в наших силах.
— А те симайа, которые погибли, сражаясь за наш мир, — они тоже там? — прямо спросил Ярослав.
Вайэрси посмотрел ему в глаза, — но рутенец не отвел взгляда.
— Нет. У файа нет души — и у симайа тоже. Наш Дар Возрождения не действует в обычной, неизмененной физике, — а матричная система плохо подходит для симайа.
— Они знали, что их ожидает, — и всё равно шли?
— А разве ты бы не пошел? — спросил Вайэрси.
— За своих — я пошел бы. Но... кто мы для вас?
— Будущие симайа, хотя бы. Наши будущие братья.
— Неужели нет лучших... кандидатов? — спросил Ярослав. Кажется, теперь он был удивлен.
— Есть, — спокойно ответил Вайэрси. — Только их мало. Слишком мало. Такие народы, как твой, — единые, знающие, что такое Долг и Честь, — большая редкость. В среднем, для перехода в симайа пригодно от двух до шести процентов населения. В Рутении, — тридцать или сорок процентов. Может быть, даже шестьдесят, если ваши системы обучения будут изменены должным образом. Поверь мне, это очень много. Даже у нас, золотых айа, Трансформу проходит лишь восемьдесят процентов, — несмотря на генетику, на обучение, на всё. Кто-то не способен, кто-то отказывается, — да, бывает и такое, — кто-то пропадает в учебных Реальностях, — не все из них полностью подчиняются нам...
— Мы, рутенцы, никогда не станем одними из вас, — Ярослав приподнял верхнюю губу в недоброй усмешке.
— Физически — ещё как станете, — в ответ усмехнулся Вайэрси. — Я не говорю о вечной жизни — но, как ты видел, мы умеем летать — просто так, без ничего. И ещё, мы умеем сражаться. Видишь тот танк? — он показал на сбитый Мроо файский летающий танк, — полузасыпанный землей, покореженный и ранее почти незаметный. — Если я захочу, — его просто не станет, — симайа легко, одним движением поднялся. Из его вскинутой, радужно замерцавшей руки вырвалось ослепительное пламя, ударило в танк...
— Не подходите к нему, — предупредил Вайэрси, не ослабляя накала жгущего луча.
Совет оказался не лишним, — даже на таком расстоянии жар обжигал, словно они смотрели в жерло мартеновской печи. Бесформенный остов танка плавился, растекался красновато-белыми, тут же твердеющими ручьями. Сияние всё разгоралось, пока Вайэрси не пришлось прикрыть их силовым щитом. Едва пламя погасло, Ярослав вышел вперед. От танка остался лишь плоский холм из застывшей наползающими друг на друга пластами темной стали. Рутенец ожесточенно кусал губы, и Анмай без труда догадался, о чем он думал. Любой настоящий мальчишка пойдет на что угодно, лишь бы научиться новым способам борьбы, — а для Ярослава, который избрал для себя путь воина, всё было намного более серьёзно.
— Я не уверен, что смогу пройти Трансформу и остаться собой, — наконец неуверенно сказал он.
— Да, это удается не всем, — безжалостно подтвердил Вайэрси. — Сознание во время Трансформы легко можно изменить, я сам не раз это делал. Мы все часто делаем это, — потому, что братья нам нужны, а достойных кандидатов не хватает. Часто, но реже, чем следует, — даже среди нас, симайа, много тех, кто забывает о Долге или толкует его так, как им того хочется. Но в твоем случае — нет. Ты подходишь нам такой, какой есть. Как и твой народ. Да, Рутения изменится, — но она не исчезнет. Мы — Йэннимурский Союз Многообразий, — и наша сила именно в сохранении наших различий. Можно стать симайа, — но остаться рутенцем. Более того, твой долг перед Йэннимуром будет именно в том, чтобы остаться рутенцем, — чтобы напомнить многим из нас, что не все достойные принадлежат к Золотому Народу. Не всем это понравится — ну что ж. Злость иногда намного лучше лени, — Вайэрси усмехнулся. — Именно так всё здесь и работает, в этом и состоит польза от наших многообразий. Если бы ты знал, сколько по-настоящему великих вещей были сделаны просто чтобы утереть нос симайа, происходящим из другой расы, — и очень часто эта раса была нашей...
— Всё равно, — упрямо сказал Ярослав, — я не слишком-то верю тебе.
— Твое право, — усмехнулся Вайэрси. — Но у меня есть друг, который, я думаю, сможет тебя переубедить. Его зовут Сергей Куницын.
— Куницын? — встрепенулся Ярослав. — Он рутенец?
— Русский. Это другой народ, но очень на вас похожий. Так вот, он стал симайа больше девяти тысяч лет назад, когда я сам был моложе раз в пятнадцать. С тех пор случилось невероятно много, — но он остался таким же русским, каким был. Я не скажу, что это во всем мне нравится, но это так.
— Откуда он? — Анмай лениво прикрыл глаза.
— В той же галактике, где был расположен твой мир, Уарк, возле Ворот Соизмеримости Мэйат есть мир Ленгурья. Файау заселила его почти в начале своей звездной истории, не только файа, но и людьми, потомками тех, чьи матрицы уцелели на "Фамайа". Это был проект двухрасовой колонии, — не слишком-то удачный, надо заметить...
— И что же с ним стало? — спросил Ярослав.
— Люди воевали с файа... истребляли их, так будет точнее. Не в них, впрочем, дело. Сергей родился в том мире, — другим человеком, его звали Айскин Элари. Это длинная история... в общем, благодаря ему мы смогли найти Первичный Мир людей. Они возникли в нем всего тридцать тысяч лет назад... хотя теперь можно сказать — сорок...
— Но Мэйат нашли людей пятьдесят тысяч лет назад или больше, — сказал Анмай — и, насколько я понял, история их расы уже подходила к концу. Это ошибка, или...
— Или люди возникли независимо во множестве миров, — потому, что кто-то захотел этого. Это возможно, — для тех, кто может пересоздать мир... или создать его, Анмай. Мы думаем, что в теневой Вселенной нет сверхрас, но что мы о ней знаем? Мы посетили их Первичный Мир лишь однажды, а потом... мы не смогли найти к нему дороги. Беда тут даже не в том, что существует множество различных Вселенных, беда в том, что этих различий много. Кроме Вселенных с разной физикой есть Вселенные с разной историей, и их количество, — цифра, имеющая сто восемнадцать нулей. Многие из них так похожи, что различить их совершенно невозможно. Там может не быть всего одного человека, и вот этого человека мы так никогда и не нашли... Впрочем, и это неважно. Мы нашли множество планет с людьми... но так и не поняли, чего же именно хотел создавший их. Возможно, и это мы смогли бы понять, — но наша беда в том, что мы не созданы навечно. Количество вселенных неисчислимо, но время у них общее... своё у каждого мира, но всё же общее, — и оно иссякает. В одних местах быстрее, в других медленнее... но оно не просто иссякает. Оно кончается.
— И что будет там, где оно... иссякло? — спросил Андрей, до этого молчавший.
— Ничто. Безвременье. Вселенная расширяется... всё быстрее... и сфера видимости всё быстрее сужается... хотя лишь через триллионы лет она сомкнется. Это большой срок... — Вайэрси помолчал. — Но мы не в силах изгнать эту смерть. А по пути "Укавэйры", оставшись собой, смогут пройти немногие. Ни о каком экипаже Нэйрист, конечно, не может быть и речи. Они — единые разумные существа, чьи интересы и психика для нас едва ли представимы. Они могут отделять от себя иные существа низшего порядка, — но всё равно, и они остаются вне пределов нашего понимания...
Анмай задумался. Как может одна раса возникнуть сразу во множестве мест? А почему снежинки во всей Вселенной, — во всех Вселенных с одной физикой, — имеют одну форму? Это явления одной природы, но разница между ними... да, как между симайа с их физической миссионерией, и тем, кто создал мир, который они мечтали улучшить...
В этом надо было разобраться, но тут до него дошел второй слой речи симайа: казалось, тот завидовал ему, его плану бегства.
— Это не так, — тут нечему завидовать, — внезапно ответил Вайэрси, и Анмай вздрогнул: он не задал вопрос вслух. — Я не могу предсказать будущее, но этот путь приведет тебя либо к смерти, либо к вечному поиску без результата и цели. Впрочем, предвидеть исход этого полета не сможет никто. Нэйристы Файау уходили на сотню Листов в глубь Сверх-Вселенной, а уходившие дальше не возвращались. Ваш же путь на сотню порядков длиннее...
Анмай задумался. Эта новость не понравилась ему, и лишь собственное имя, повторенное несколько раз, вернуло его к реальности. Андрей (его глаза растерянно блуждали от избытка полученной информации) решил рассказать ему о приключениях, приведших его и Светлану сюда. Но прежде, чем он успел открыть рот, Вайэрси вдруг вскочил, и Анмай понял, что случилось нечто, непоправимо ужасное.
.........................................................................................
Вдали, между огромными зданиями города, беззвучно и плавно взметнулось туманное, кустообразное облако. Из него, так же беззвучно и плавно, поднялась черная колонна из маслянистого, казавшегося жидким материала.
Анмай в один миг понял, что перед ним, — сейчас его сознание работало не в пример быстрее оцепеневшего тела. Последняя Форма, — не полная, конечно, ибо иначе ей не удалось бы выжить здесь, — но гибрид, приспособленный к этой Реальности, к этой физике, насколько это возможно. Разумеется, Мроо пришли сюда не убивать, — это было бы глупо с любой точки зрения. Чудовищная черная башня, — высотой в несколько миль, как прикинул Анмай, — в три приема, сверху вниз, разорвалась на тысячи частей. Те разлетались во все стороны, продолжая разрываться. Он понял, что это, — посев, рассеяние, отчаянная попытка внедриться в Р`Лайх, чтобы разрушить её изнутри, отчаянная, — но не безнадежная.
Краем глаза он успел заметить, как вскинулся и напрягся Айэт... успел заметить, как вокруг них и "Товии" вспыхнул мерцающий, тусклый ореол Йалис-щита... В тот же миг всё его тело пронзила ослепляющая, белая боль, — она нанесла по Мроо удар, и на месте кошмарной черной тучи вдруг вспыхнуло ослепительное солнце взрыва.
Анмай понимал, что у них, оказавшихся так близко к этой неистовой битве, нет никаких шансов выжить, — бешеный свет мгновенно скрыл весь небосвод и... всё исчезло. Их накрыл многослойный силовой щит "Товии", не пропускающий света, — эту, крайне полезную технологию она усвоила от симайа. Земля вздыбилась, все они во мраке полетели кто куда, — а сотрясения не прекращались. Силовой щит тускло заалел, и Анмай словно наяву увидел, как огненная волна, многомильный огненный шар, разрастаясь, поглощает, стирает с земли Тайлану, делая все их усилия, все жертвы по спасению столицы напрасными.
Мрак не рассеивался долго, — несколько минут, показавшихся им вечностью. Затем силовое поле посветлело, но осталось глухой прозрачной стеной, отделившей их от внешнего мира. Снаружи бушевал неистовый ураган, несущий куски бетона и тучи пыли. Но он всё же сдул большую её часть, — и они могли видеть.
.........................................................................................
Местность неузнаваемо изменилась, — Анмай не был даже уверен, что они остались на том же берегу. Там, где стояла "Увайа", он не видел ничего, — лишь неистово клубящееся месиво дыма и пара. Прямо над ними, поднимаясь на необозримую высоту и раскинувшись далеко в стороны, вздымался чудовищный гриб страшного взрыва. Он скрыл солнце, и в отблеске полосы чистейшего синего неба с жуткой быстротой клубилась дымная, рвущаяся в поднебесье колонна. Тайлана же исчезла, просто исчезла. На её месте простерлось неровное, гористое поле, — невысокие серые холмы, хребты, увалы и развалы бетонного крошева и хлама, перемешанного с балками каркасов. Между ними местами блестела вода. Даже берега каналов обрушились и местами исчезли под чудовищными нагромождениями обломков. Правительственный дворец тоже исчез, на его месте громоздилась гора щебня, лишь чуть повыше остальных. Анмай обрадовался — это значило, что подземные хранилища уцелели, иначе там бы зияла воронка. Исполинские шпили гордо и бесполезно сияли над руинами, — субсталь могла выдержать любой взрыв, а разрушающие её потоки жесткого излучения ослабила атмосфера.
Всё вокруг дымилось. Неистовый ветер подхватывал и рвал дым, не давая ему подняться. Мир вокруг казался странно подвижным, текучим, нереальным, — всё происходило совершенно беззвучно. Само пепелище напоминало не развалины, а чудовищных размеров свалку.
Нигде, насколько хватал глаз, Анмай не видел ни одного корабля "Укавэйры". Он сомневался, что хоть один из них уничтожен, — иначе они сами не смогли бы уцелеть. Скорей всего, сейчас они преследовали рассеявшихся вокруг Эрайа Мроо.
Странно, но за космопортом не было видно никаких разрушений. Силовая стена вокруг Тайланы исчезла, но в миг взрыва она, несомненно, остановила и отбросила назад ударную волну, довершив разрушение города... и избавив осаждающих от жертв. Сейчас они наверняка ошалело глядят на невиданную катастрофу...
