— Мерзавец! И как таких только земля носит?!! — сердито запричитал омега. — Разве можно так???
— Мои хозяева считали, что можно.
— Всё, теперь они над тобой больше издеваться не будут. Отдыхай, отсыпайся, кушай хорошо, а потом поедешь домой... Что с тобой?
Риан уже с полчаса мучился от желания курить, но стеснялся спросить, есть ли в хозяйстве "Милосердия" такое. Нервы.
— Курить хочешь? — проницательно догадался Элиот и полез по карманам. — Вот, держи, только они не такие крепкие, как те, к которым ты привык.
— Сойдут. — Риан едва не вырвал из рук нового знакомца вожделенную пачку. Марка была совершенно незнакомой, но сам запах ТАБАКА...
Ликан придвинул пепельницу, чиркнул спичками, давая прикурить, и Двуликий с наслаждением затянулся, забыв про всё на свете. Опомнился он только после третьей сигареты, заметил, как вокруг стола накурено, и покраснел, попытавшись разогнать сизый смог, от которого Кит даже начал покашливать.
— Ой, простите... я увлёкся...
— Ничего, мы понимаем, — поспешил его заверить Ликан, доставая из ящика стола маленький вентилятор и подрубая его ко второй розетке за своей спиной. Нажал на кнопочку, и вентилятор зажужжал, начиная вращать лопастями и разгонять табачный дым.
— Я... я обязательно брошу, — виновато пообещал оми Риан, — ведь теперь мне это не нужно.
— Вот только сможешь бросить нескоро, — сочувственно качнул головой Гиллиан. — От никотиновой зависимости, может, мы тебя и избавим, но вот от привычки хвататься за сигарету в моменты стресса ты избавишься не так быстро. В конце концов, сработает чёткая последовательность — стресс, сигарета, конкретный запах и вкус. На то, чтобы вытравить эту цепочку из подсознания, уйдёт время.
— Да, вы, наверно, правы. Значит, придётся переходить на дешёвые, пока необходимость будет оставаться. А сколько эти стоят?
— Это самые дешёвые, и качество у них тоже так себе, сам понимаешь, — признался Дензел. — Придётся как-то собирать волю в кулак и прибегать к ним только тогда, когда очень будет надо. А это самое "очень" в ближайшее время наверняка будет часто вылезать — кто знает, чем тебе может ещё аукнуться "Сивар".
— Риан, — осторожно спросил Ликан, восторженно пялясь на кумира, — а ты сейчас можешь выполнить одну мою просьбу?
— Какую? — обмер Двуликий. В его голове замелькали картинки скабрезного содержания, хотя вряд ли Ликан именно это имел в виду — влечением от него не пахло.
— Станцуй что-нибудь. Я ведь тебя только по телевизору видел, а там всё отрепетировано... А я так мечтал посмотреть, как ты это делаешь!
— А что именно?
— Ну... не знаю. Может, импровизацию минут на пять? У нас есть пластинки.
Риан подумал, взглянул на оми, который тоже просительно выгнул брови, и кивнул.
— Неси, что есть.
Дензел тут же сорвался с места, чтобы помочь Ликану принести самый настоящий патефон, который уже считался настоящим артефактом старины — настолько продвинулась звукозаписывающая и воспроизводящая техника за сто лет. Сам Ликан нёс пластинки для раритетного механизма — толстые и хрупкие. Риан перебрал их и остановился на мелодии, под которую когда-то учился на заре своей работы на Пламмера. "Осенний вальс". Эта мелодия тогда стала его любимой надолго.
— Вот эта.
Пока заводился патефон, Двуликий решительно разулся и снял верхнюю одежду, чтобы не стесняла движений. За время бесчисленных репетиций он так привык к ощущению предельной лёгкости, что иначе бы точно сфальшивил, а для профессионала это недопустимо. В холле было заметно прохладно, но это нестрашно — скоро станет тепло.
— Готово.
Риан вышел на середину холла, прикрыл глаза и кивнул, подавая сигнал к началу. Динамик патефона зашуршал, и сквозь этот шорох донеслись первые ноты. Омега полностью погрузился в музыку, стремясь слиться с нею, как и всегда. Чтобы повторить её течение, перевести его в движение тела, внимательно слушал себя. Вспоминал все свои репетиции под руководством покойного Людвига Шмидта и старался как никогда, чувствуя присутствие беты рядом и отдаваясь работе так, как всегда требовал придирчивый хореограф. Может, он видит его сейчас из высоких окон Мирового Дома и радуется? Пусть посмотрит, как бывший подопечный увлечён любимым делом, и убедится, что тот на самом деле всегда был предельно старателен и внимателен.
Когда музыка стихла, и Риан опомнился, то увидел такое восхищение в своём родителе, что вся нервозность в отношении него прошла совсем. Оми гордится своим мальчиком. Любит его. Это правда. Ликан едва не растекается от восторга. Если бы не ночь и необходимость не тревожить уже разошедшихся спать обитателей центра, то танцора бы ещё и аплодисментами наградили!
— Потрясающе... Это просто потрясающе! Ты гений!
— Гений, не гений, а эту часть своей работы всегда любил, — смутился Двуликий, чувствуя, что дышать как-то тяжеловато. Может, не стоило столько курить? Едва не сбил дыхание... — Пожалуй, я даже буду по ней скучать.
Едва он вернулся на свой стул, как тут же был снова заключён в родительские объятия.
— Мальчик мой, ты... ты... Ты у меня самый лучший!
— Вот когда ещё его фильмы посмотрите, то лишний раз убедитесь, какой он талантливый, — подтвердил Гиллиан. — Вы только не обращайте особого внимания на типажи и характеры, а оценивайте актёрскую игру. Риан неподражаемый актёр! Такие рождаются крайне редко.
— И потому особенно больно, когда такие выдающиеся люди становятся инструментами в руках сволочных пропагандистов, — вздохнул Дензел.
Ликан тут же налил чаю, чтобы промочить высохшее горло танцора, и Риан с удовольствием его выпил. Вкусный тут чай... с ароматными травками... Совсем как тот самый напиток, которым его угощал Оливер Филлипс.
— Кстати, а что с Филлипсами? — спохватился Двуликий. — И остальные из "Кармина"?
— С ними терпимо, — сообщил Гиллиан. — Перетрясли всех, конечно, двоих задержали для порядка, но Роммни явно не собирается сажать всех скопом. Рассчитывает выйти на наших друзей и уже отрабатывает все линии направления. Мы вовремя подстраховались и направили его по нескольким ложным следам — схема уже отлажена и даст сбой только в том случае, если в расследование Роммни вмешается кто-то чуть менее мозгастый, а таких он предпочитает держать на коротком поводке, чтобы не испортили ему Игру. — Комиссар посмотрел на часы, висящие на стене над столом. — Что-то наши задерживаются... На дорогах патрулей что ли прибавили?
— Да нет, — пожал плечами Альфонс. — Если бы это было так, то Барон Биттнер или Калибан нам бы сообщили... — Тут ожила рация в кармане куртки комиссара. — Сэр, вас кто-то явно хочет.
Гиллиан приглушил звук и ответил на вызов.
— Сэр, мы уже подходим, — прошуршал в динамике голос Дэниэла. — Простите за задержку.
— Наконец-то, мы уже ждём. Как Авель?
— Волнуется.
— Отбой.
Риан снова почувствовал, как начинает бешено колотиться сердце. В том числе и от страха внезапно проснуться и не увидеть это всё вокруг. Авель... милый... скоро будет здесь... Омега сорвался с места и, забыв обуться и набросить хотя бы куртку, ринулся на улицу.
— Сынок, а куртка? — прилетел в спину встревоженный родительский голос.
Какая ещё куртка, если Авель сейчас придёт?! Да я только на минуточку!
Выскочив на крыльцо, Риан тут же увидел подходящих людей. Пятеро, и один из них...
— Риан!!!
Холод и начавшие промокать от грязного снега шерстяные носки были тем более забыты. Аромат Авеля — чистый, зовущий, родной...
— Неужели ты здесь??? Поверить не могу...
— Да, я здесь. Всё кончилось.
Не всё, но кончилось. Теперь ничто и никто не помешает обнимать любимого тогда, когда захочется, и столько, сколько захочется. Не будет ограничений по времени из-за напряжённого рабочего графика, не будет сторонних измен — НИКОГДА!!! — не будет новых поводов для угрызений совести...
— Опять не думаешь?! — укорил Риана Авель, заметив, в каком тот виде. — Ты же простудишься и заболеешь! Хоть бы обулся! Как ребёнок, ей-богу...
В этот самый момент к ним подбежал Кит с ботинками и курткой.
— Сынок, ты же простудишься! Холодно же!
Риан наконец-то почувствовал, как становится мокро и холодно ногам, и пристыженно опустил голову.
— Я забыл...
— Он и раньше о таких мелочах не думал, — улыбнулся Авель. — Ребёнок как он есть. Здравствуй, оми.
Кит торопливо обнял второго своего ребёнка и потянул обоих в здание.
— Всё, быстро внутрь! Холодно же!
— Бедный наш Аполло, — хихикнул Алистер. — Как только опомнится, то офигеет от такой заботы!
— Скорее будет отрываться на полную катушку, — уверенно сказал Ружеро. — Посуду мыть не надо, стирать и готовить не надо... Полное обслуживание.
— Надоест, — уверенно заявил Микаэль. — Да и когда ребёнок родится, то пахать придётся всем.
— И наша знаменитость будет стирать пелёнки вручную? — хмыкнул Дэниэл. — Я бы на это посмотрел!
— Надо будет — научится. Научился же терпеть нашу элиту со всей её вонью! Да запах младенческого дерьма, да ещё от собственного отпрыска, покажется ему не хуже духов.
— Ну, духов вряд ли, но это терпеть будет однозначно легче, — согласился Алистер.
— Ладно, пошли и мы, а то не знаю как вы, а я бы не отказался от горячего, — поёжился Ружеро. — Может, я и альфа, но мороз уже становится крепче, а я ещё наши морозы в горах с трудом терпел. Если бы не долг, то плюнул бы на всё и ушёл в городскую ячейку.
— Вот ваша комната, отдыхайте. Если что-то понадобится — я внизу до утра, а там меня сменят. Не стесняйтесь.
Ликан пропустил освобождённых омег вперёд. Риан задержался на пороге, недоверчиво поводя носом. И было от чего — в воздухе ещё пахло дезинфекцией. Может, здесь и прибирались, только полностью запах хлорки выветрить не получилось. В последний момент что ли уборку делали? Возможно. Тогда можно было бы проветрить. Или забыли? Или отопительные трубы могли не выдержать? Ладно, неважно.
Сама комнатка была тесноватой, но чистой и вполне уютной. Две кровати друг напротив друга, окно с опрятной занавеской, общий стол, два стула, простенький шкафчик, какая-то картинка на стене. Стены покрашены самой дешёвой синей краской на высоту чуть выше омежьего роста, дальше шла побелка до самого потолка. Лампа всего одна, абажур явно самодельный. Сразу видно, что работники "Милосердия" стеснены в средствах. В целом обстановка напоминала общие комнаты в приюте, и отзвуки чего-то знакомого придали Двуликому уверенности. Авель же оглядывался по сторонам с живым интересом и удовольствием. Он даже присел на одну из кроватей и попрыгал на ней.
— На пружинах? Здорово!
— Если что — починить будет проще, — объяснил Ликан. — Среди наших друзей немало рукастых, так что чинить есть кому. Ладно, всё, устраивайтесь и ложитесь спать. Ночь уже на дворе. Все разговоры и дела будут утром.
Да, припозднились, но остаток вечера получился достаточно оживлённым и забавным. Пока Кит сушил ноги сына и облачал их в сухие носки, сам Риан с любопытством наблюдал за Элиотом и Алистером. Эти двое, которых Дензел назвал заклятыми неразлучниками, провернули финт не хуже, чем его родитель — Элиот, увидев входящего Алистера, сорвался с места и, вцепившись в друга, долго не мог ничего толком сказать, после чего стиснул в своих объятиях так, что едва не задушил. Алистер только вздохнул, но стоически вытерпел. До самого конца Элиот не отходил от друга, периодически спрашивал, как всё прошло, и так надоел Алистеру, что тот начал огрызаться, и только суровое одёргивание комиссара вынудило омег заткнуться и не беспокоить здешних обитателей. Похоже, что Элиот уже не первый год ревностно опекает друга, а тому это изрядно надоело.
Посиделки под горячий чай и рассказы в итоге затянулись за полночь. Стоило прибыть Авелю, как Ликан принёс из кухни маленький тортик с двумя свечками-цифрами, который купили ещё утром в ближайшей кондитерской. Правда, тут же обнаружилось, что один из ребятишек, которые сейчас жили в центре, таки добрался до лакомства и поковырял сладкие кремовые узоры. Впрочем, маленький праздник по поводу дня рождения Авеля это не испортило. На завтра в столовой затевали настоящее празднование уже совместного дня рождения обоих спасённых, для которого почти всё уже было куплено, причём оплатил лично Уильям Биттнер. Вот это щедрость! С трудом верится, что это один из королей уголовного мира — совершенно непохож на те образы, что выводились в бандитских боевиках.
Уговорить Кита ехать домой оказалось непросто. Омега долго обнимал своих детей на прощание, обещал навещать почаще, пока Гиллиан вежливо не напомнил о позднем времени и предложил проводить. Когда Кит, то и дело опасливо оглядываясь, пошёл-таки к выходу, у Двуликого вдруг защемило в груди — будто вместе с оми уходило что-то особенно важное. Неужели то же самое было и в Доме Малютки, когда его родитель, отработав смену, уходил домой? Уж не потому ли он тогда плакал?
— Мы ещё увидимся с ним, — шепнул Авель, беря своего избранника под руку. — А потом будем жить все вместе. Уже скоро.
Повстанцы тоже засобирались отдыхать, вот только не все — Дензела и Скотта оставили дежурить. Неужели из-за риска вторжения людей Роммни? И что смогут два подготовленных бойца против?.. Вопросы вертелись на языке, но так и не были заданы — Риан ужасно устал и уже клевал носом. Напряжение суетного и нервного дня всё-таки начало сказываться. Как и хронический недосып последних дней. Если бы не это...
Авель помог Риану раздеться, улечься в постель, и уже сонный Двуликий, тихо улыбаясь, потянул его к себе.
— Ты не будешь со мной спать? — с наигранной обидой поинтересовался он.
— Буду, конечно. Только сам разденусь.
— А что за татуировку ты там сделал? — полюбопытствовал Риан. — И где?
— На левом плече, только она сейчас под бинтом.
— Ну, скажи! — начал канючить Риан, крепче сжимая пальцы Авеля.
— Это картуш, на котором будут стоять самые знаменательные даты в нашей жизни. Салазар уже написал день нашего воссоединения перед съёмками "Гарема" и сегодняшнее число, а дальше будут постепенно вписываться остальные. Например, день, когда родятся Кимми и его братья. А ещё можем вписать туда день нашей свадьбы.
— Какой свадьбы? — привстал Риан. Сон слегка слетел с него.
— Обыкновенной. Сюда время от времени заглядывают священники, которые проводят церемонии по древнему обряду, и если ты захочешь, то мы сможем пожениться. Мне ребята рассказывали про этот обряд, и я бы хотел в нём поучаствовать. Тем более, что ничего особенного для него не нужно.
Свадьба... настоящая...
— Это было бы... замечательно.
— Значит, поженимся, как только отец Себастьян приедет. Он ведь не только женит, но и детей крестит. Можно, конечно, обратиться и к местным служителям старого обряда, но сейчас их лучше не беспокоить.
— Ладно, раздевайся скорее и ложись. Я так соскучился!
— Неужели у тебя ещё силы остались? — нарочито удивился Авель.
— На самое желанное нет, но ведь можно просто полежать вместе. Мне ведь и потискаться с тобой хочется. И почему я не зацеловал тебя ещё там, на улице?!.
