— Скорее всего... И за прошедшее время этот липовый лейтенант-коммандер вполне мог добраться до Севастополя. Если только его цель Севастополь... Вы там не наследили?
— Нет, все прошло на удивление легко. Ваня лучше расскажет.
— Ваше превосходительство, ты в следующий раз хотя бы предупреждай, что значит подсаживаться в пьяную тушку!
— А что, какого-то алкаша поймали?
— Да не то слово! В дымину! Господа офицеры Ройял Нэви праздновали непонятно что, вот один и отошел по нужде. Там мы его и оприходовали. Ох и гадость этот ихний джин! Запах, как будто под ёлкой насрали! Но все, что нам надо, клиент знал. Рассказывать долго, лучше потом "кино" посмотришь.
— А что с любителем джина? Не помер от алкогольной интоксикации?
— Нет, ликвидировать его не стали. Лишь слегка память подчистили, и погрузили в крепкий здоровый сон. Так и уснул бедолага со спущенными штанами. То-то утром смеху будет!
— Да уж, представляю картину маслом... А как вообще обстановка?
— Обстановка получше, чем у французов. Для нас, разумеется. Запасов у англичан очень мало. А тут к сухопутным еще и моряки добавились, у кого вообще ничего нет. Произошел конфликт с турками. Англичане по привычке попытались нагнуть "туземцев", и туркам это очень не понравилось. Дошло до драки со стрельбой, в результате чего более тысячи турок сбежало в ближайшую ночь. Другие хоть и остались, но угроза бунта с их стороны сохраняется. Турецкие офицеры с большим трудом контролируют ситуацию. Если будет еще один наезд со стороны англичан, то турки сбегут все, поскольку уже наладили связь с крымскими татарами. И очень может быть, что перед этим англичанам кровь пустят.
— Было бы неплохо... Хотя отлавливать их потом по крымским горам — удовольствие ниже среднего. А на что эти горе-вояки рассчитывают? Ведь не могут не понимать, что вляпались по всей программе.
— Как ни странно, верят в мощь Британской Империи и Ройял Нэви. Что он скоро придет и разгромит русских варваров.
— М-м-да... Это диагноз...
Глава 14
Повторение пройденного
Следующие дни прошли спокойно. Черноморский флот спешно готовился к проведению операции в Камышовой бухте, и на нас не обращали внимания. За пару дней не уложились, но к исходу четвертого дня Корнилов вызвал к себе снова, где каждому озвучил его задачу. В разработанном плане действий слабым местом было отсутствие надежной связи между флотом и кочующей батареей, действующей со стороны суши. Но ничего не поделаешь, радио еще нет. Поэтому разработали систему визуальных сигналов, чтобы сообщать хотя бы самые важные моменты. Чтобы уменьшить вероятность утечки информации, выход из Севастопольской бухты назначили после полуночи. В городе обязательно должны быть вражеские агенты, но они не могут следить за обстановкой двадцать четыре часа в сутки изо дня в день. Поэтому будем надеяться, что наш выход в море останется незамеченным как минимум до утра. А дальше это уже не будет иметь значения.
К полуночи ветер стих. "Лебедь" медленно движется к выходу из Севастопольской бухты, не зажигая огней. На плавучих батареях, закрывающих вход в бухту, и на Константиновском равелине уже предупреждены о выходе флота в море, поэтому оттуда нет никаких сигналов. Осторожно входим в оставленный узкий проход возле Константиновского равелина. Ширина свободного пространства чуть менее ста метров. С избытком достаточно для парохода, но маловато для крупного парусника, не имеющего машины. Даже при благоприятном ветре. Но в данный момент "Двенадцать апостолов", "Париж" и "Великий Князь Константин" идут на буксире у пароходов. Буксировать их будут до самой Камышовой бухты, поскольку ветер слабый и неблагоприятный — чистый вест.
Наша "хулиганская флотилия" ведет разведку. "Лебедь" следует головным, за ним "Измаил" и "Скадовск". Корнилов не стал разделять наш отряд, резонно рассудив, что за прошедшее время мы уже неплохо научились действовать группой ночью, поэтому ломать хорошо работающую систему не стоит. Позади нас идут главные силы. Корнилов держит свой флаг на "Громоносце", за ним в кильватер следуют "Владимир" и "Бессарабия". "Крым", "Херсонес" и "Одесса" в настоящий момент наблюдают за французами неподалеку от Камышовой бухты. На всех установлены доставленные в Севастополь казнозарядные нарезные орудия. Хоть и по одному на каждый пароход, но о таком подарке еще четыре дня назад здесь и мечтать не смели.
Выйдя из Севастопольской бухты, отряд паровых кораблей сразу же рассредоточивается и берет под контроль прилегающую акваторию. А из глубины бухты к выходу уже приближается наша главная ударная сила. Линейный корабль "Двенадцать апостолов" под флагом Нахимова идет на буксире у нашей "Пересыпи". Хоть нарезных орудий ей не досталось, но по крайней мере по приходу в Севастополь удалось заменить стоявший на ней древний хлам на более современные орудия крупного калибра, снятые со старых линейных кораблей, превращенных в плавучие батареи. "Париж" идет на буксире у "Аскера" — бывшего "Меджари-Теджарет". "Великий Князь Константин" — у "Янычара", бывшего "Эрегли". Вот и турецкие трофеи пригодились. Хоть вооружение у них не ахти, но у пароходов своя задача.
Медленно двигаемся вперед, не приближаясь к берегу. Торопиться некуда. Начало операции запланировано за два часа до рассвета. К этому времени нам надо занять позицию на подходе к Камышовой бухте, чтобы нанести одновременный удар с моря и с суши. Роли уже распределены. Первой наносит удар "хулиганская флотилия", как имеющая большой опыт ночных стрельб. Пока "Лебедь" будет громить береговые батареи, "Измаил" и "Скадовск" займутся стоящими в бухте кораблями, используя зажигательные снаряды, чтобы была хоть какая-то подсветка целей. Наша задача — до того, как рассветет, подавить береговую артиллерию на входе в Камышовую бухту. После этого подходит отряд пароходофрегатов и тоже принимает участие в обстреле, ведя огонь по обнаруженным целям. И когда от береговой обороны французов останутся одни воспоминания, в Камышовую бухту входят три линейных корабля на буксире, становятся на шпринг, и перемалывают все, до чего смогут дотянуться. В начале боя со стороны суши действует кочующая батарея, подавляя своим огнем те пушки противника, которые могут представлять угрозу нашим кораблям. Перед рассветом батарея снимается с позиций и быстро исчезает. Пусть французы поломают голову, кто по ним со стороны суши стрелял. Если вообще это поймут в условиях возникшей неразберихи. А вот дальше возможны варианты. Либо французы спрячутся по щелям, пережидая обстрел, либо ломанутся вглубь полуострова, спасаясь от огня с моря. В каждом случае для нас есть свои плюсы и минусы. Поэтому посмотрим, как станут развиваться события.
Небо пасмурное, легкий ветер с веста гонит небольшие волны, рассекаемые форштевнем "Лебедя". Позади дымят "Измаил" и "Скадовск", выдерживая строй по нашему кильватерному огню с узким сектором освещения. Ганс уже над районом будущих боевых действий и ведет разведку, отмечая все изменения обстановки. Но изменений почти нет. Французы засели в глухую оборону, и штурмовать Севастополь не собираются. В спокойной обстановке я посмотрел "кино", снятое Гансом. В том числе и разговор генерала Канробера со своим штабом. Колоссальные потери, понесенные еще начиная с момента выхода из Варны, и до боя на Альме, поубавили боевой пыл потомков "героев" Великой Армии, бравшей Москву. И кампания в Крыму уже никому не казалась легкой прогулкой. Урок сорокалетней давности не пошел впрок племяннику Наполеона Бонапарта, поэтому теперь предстоит повторение пройденного материала. Чего генерал Канробер и его подчиненные очень хотели бы избежать. Но... Крым, казавшийся ранее практически беззащитным, оказался ловушкой. Если из Москвы еще можно было попытаться удрать, хотя бы даже на своих двоих, то вот из Крыма — нет. Остается надеяться лишь на то, что в Париже не бросят свою высадившуюся в Крыму армию на произвол судьбы, и хотя бы эвакуируют. Поскольку на победу никто из находившихся в Камышовой бухте уже не рассчитывал.
Франсуа Канробер, надо отдать ему должное, трезво смотрел на вещи. И понимал, что его войска обречены, если вовремя не придет помощь из Франции. Причем русским даже не надо штурмовать его укрепления. Достаточно плотной блокады со стороны суши и с моря, и через несколько месяцев во французском лагере начнется голод. Но еще раньше начнутся зимние холода с дождем, мокрым снегом, и сильными ветрами, что будет косить французских солдат не хуже картечи. Поскольку зимней одежды нет, как нет и достаточных запасов топлива. Никто не собирался возиться с Севастополем слишком долго. В крайнем случае, предполагалось доставлять все необходимое морем из Варны и Константинополя. Однако, с самого начала все пошло не так, как планировали. И теперь будет за счастье, если удастся унести ноги из Крыма...
Ганс внимательно наблюдал не только за французами, но и за нашей кочующей батареей из четырех шестидюймовых орудий. Батарея с группой прикрытия из десятка казаков в качестве проводников и двух взводов наших "конных егерей" с винтовками и двумя пулеметами будет на позиции максимум через сорок минут. Поскольку наше подразделение полностью "механизировано", то двигается достаточно быстро. Хорошо, что в Севастополе нашлось достаточное количество верховых лошадей, а то бы пришлось нашим "конным егерям" на подводах добираться. Батарея располагается на возвышенности в трех километрах от французских позиций на восточном берегу Камышовой бухты, и ждет начала обстрела с моря, до этого момента не выдавая своего присутствия. Группа прикрытия контролирует все подходы, открывая огонь лишь в крайнем случае. За оставшееся до рассвета время надо совместно с "Лебедем" поразить всю французскую артиллерию, и успеть уйти затемно. "Измаил" и "Скадовск" в это время будут работать по другим целям. А как рассветет, в дело вступит Черноморский флот. И тогда французам точно поплохеет...
Вот и Камышовая бухта. До берега всего восемь кабельтовых. До начала операции десять минут. Подошли чуть раньше, не зажигая огней. Заранее обменялись световыми сигналами фонарем с узким лучом с дежурившими здесь "Крымом". "Херсонесом" и "Одессой". С началом обстрела они отойдут чуть мористее, чтобы не мешать нам, и включатся в работу уже с рассветом. Главные силы пока не приближаются. "Лебедь", "Измаил" и "Скадовск" выстраиваются в линию напротив входа в Камышовую бухту. Из этого места она хорошо просматривается и простреливается. В глубине бухты стоят французские корабли. На берегу и на палубах кораблей удивительное спокойствие. Французы уже привыкли, что русские пароходофрегаты патрулируют неподалеку от входа в бухту, но внутрь не суются, и вообще держат дистанцию, чтобы не угодить под огонь береговых батарей. Французам в сложившейся ситуации тоже нет резона самим задирать противника, поэтому установилось хрупкое равновесие, которое может быть нарушено любой случайностью. Французский лагерь спит. Лишь часовые вглядываются в ночь, боясь пропустить появление страшных русских cossacks. То, что из посланных к Севастополю разведывательных групп вернулись далеко не все, французские солдаты прекрасно знают. И о наличии казаков в Севастополе тоже знают. То, что их сравнительно немного, никого не успокаивает. Еще свежи в памяти рассказы тех, кто ходил на Москву, и потом едва унес ноги из России. Поэтому наши станичники нервируют бравое французское воинство одним фактом своего присутствия. Да и отметились уже наши пластуны возле Камышовой бухты, благополучно "воруя" часовых. Поэтому месье сейчас бдят не за страх, а за совесть. Причем поодиночке никто не дежурит, наблюдатели кучкуются группами не менее чем по пять-семь человек. Боятся гады!
Все это мне транслирует Ганс, снизившись над французскими позициями, и давая подробную картинку. Но часовые меня не интересуют. Наша основная цель — французские пушки и склады пороха. Пусть их не удастся уничтожить прямым попаданием, но вражеские батареи должны быть какое-то время небоеспособны, а возле складов никого нет в радиусе пятисот метров. Устроим месье очередной "сюрпрайз".
Идет последняя минута тишины. Кочующая батарея уже на позиции, и ее орудия наведены на цель. Мне снова приходится занять место наводчика у бакового орудия. Первый выстрел будет зажигательным снарядом по пароходу, стоящему с краю якорной стоянки в бухте. Надеюсь, что он быстро загорится, обеспечив нужную подсветку других судов, находящихся поблизости. Чтобы облегчить работу "Измаилу" и "Скадовску". А мы после этого займемся целями на берегу. Ганс уже выдал прицельные данные, и ствол орудия смотрит в ночную тьму, где вскоре разразится ад. Время! Грохот выстрела прокатывается над морем. Снаряд проносится над гладью бухты и бьет в борт французского парохода, где тут же вспыхивает яркая точка. Повторение пройденного материала началось!
Спустя несколько секунд гремят выстрелы "Измаила" и "Скадовска". Погода хорошая, качки почти нет, расстояние до цели небольшое. Да и стоят французы в бухте довольно кучно, не промахнешься. Орудия пароходов бьют с максимальной скорострельностью, и пожары на французских судах вспыхивают один за другим. А поскольку французы экономили уголь, и не поддерживали пар в котлах, никто из них не смог дать ход машиной. Поэтому очень скоро Камышовая бухта запылала. Команды в панике покидали обреченные корабли, пытаясь найти спасение на берегу. Но и там было неспокойно. Едва "Измаил" и "Скадовск" занялись стоящими в бухте судами, "Лебедь" перенес огонь на батареи, стоящие на обоих берегах у входа в бухту. А кочующая батарея под командованием Шахурина начала утюжить французские батареи со стороны суши. Причем так эффективно, что французы поначалу даже не поняли, куда стрелять, и палили в белый свет. Вернее, в темную ночь. Снаряды же наших пушек перемалывали цели одну за другой. Ставка была сделана не на огненный вал, а на высокую точность стрельбы. И у нас неплохо получалось. Мы в паре с Гансом могли если и не добиться прямого попадания в пушку, но близкий разрыв фугасного снаряда разламывал ей лафет и мог повредить ствол. Не говоря о том, что на самих французских артиллеристов взрывы снарядов тоже действовали самым неблагоприятным образом. Попутно уничтожалось попавшее под обстрел имущество, взрывались запасы пороха, разрушались земляные укрепления. Все это я наблюдал в режиме реального времени одновременно с получением прицельных данных.
Шахурин работал не так интенсивно. Прицельные данные у него были подготовлены заранее, поскольку расположение целей известно, и намечены несколько наиболее удобных позиций для стрельбы. После установки орудий проверили еще раз дистанцию дальномером, и после этого Шахурин вел огонь в темноту фактически по невидимым целям, внося поправки в прицел благодаря нашему "секретному оружию" — Петру Дробышеву. Который отлично справлялся с обязанностями артиллерийского корректировщика, наблюдая в хорошую оптику за полем боя. Поэтому наша кочующая батарея вела хоть и редкий, но точный огонь. Разнеся все намеченные цели со стороны суши, переключилась на цели в глубине вражеской обороны, что добавило незваным гостям из Прекрасной Франции острых ощущений. Во вражеском лагере царила паника. Ни о каком организованном сопротивлении речь не шла. Французы просто не понимали, где противник, и куда стрелять. А потом стрелять стало уже не из чего. Поскольку все орудия "закончились". В общем, было весело.
