— Слышу...
— Беги отсюда! Наружу! Немедленно!
И тут Квин заметил, как, бесшумно шагнув из расселины, на краю колодца появилась знакомая долговязая фигура. Еще не поверив своим глазам, он закричал, чтобы привлечь внимание слишком занятых возникшей проблемой "неистребимых"":
— Онни, Лекс! Здесь Гронт! Возле входа!
Они сразу развернулись в сторону новой опасности, сразу забыв про Альтареса, и замерли, когда их глаза остановились на Гронте. Появление мечника ошеломило всех без исключения, ведь его считали уже погибшим вместе со всем отрядом Альтареса. Опасность, казалось, заставила подсотника собраться с силами, он плавными, отточенными движениями перетек в боевую стойку.
Гронт стоял не двигаясь — высокая худая фигура в темной одежде.
Половина лица у него была окровавлена, а взгляд медленно скользил по лицам присутствующих, словно он выбирал, с кого начать. Как же он прошел мимо Гилсвери, мелькнуло в голове у Квина, оторопело наблюдавшего за ним. Неужели тот сам пустил его сюда? Или с магом в самом деле что-то случилось? И не Гронт ли тому причиной? Но никакой мечник не может навредить настоящему магу... разве что здесь, поправился Квин, тут-то магию применять нельзя... Магик инстинктивно ощутил, что с Гронтом что-то не то. В его облике не было привычного высокомерия, с которым тот всегда держался на людях, а взгляд был пугающе пустым и безжизненным.
Зато Альтарес немедленно расправил массивные плечи и самодовольно осклабился:
— Племянник, драгоценный ты мой! Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть! У меня для тебя как раз нашлась работа...
При звуках его голоса Гронт словно определился с целью.
Руки его с тихим шелестом выхватили из-за плеч короткие парные клинки — "косачи", и мечник двинулся к Альтаресу. В его намерениях сомневаться не приходилось.
— Брось оружие, подонок! — с неприкрытой угрозой бросила Онни, мрачно сверкнув глазами. — Брось сейчас же!
Гронт не обратил на нее ни малейшего внимания, словно кроме него и Альтареса здесь больше никого не было. Он шел на него, как заведенный, мерно переставляя длинные ноги и удерживая подрагивающие в такт широким шагам мечи в полусогнутых руках. Когда расстояние между ними сократилось до пятнадцати шагов, до Альтареса наконец дошло, что сейчас командует не он. На его мясистом лице сначала отразилась растерянность, а затем оно побагровело от гнева.
— Ты что это задумал?! — громыхнул маг, попятившись. — Как ты смеешь угрожать мне? Опомнись, недоносок, пока я не превратил тебя в кучку углей!
Квин помнил предупреждение Гилсвери и понимал, что угрозы Альтареса бессильны, так как он не мог подкрепить их действием, но также понимал, что тот строит свой расчет на незнании Гронтом реальной ситуации. И вправду, откуда мечнику знать о таких вещах?
Но Гронт шел вперед, словно ничего не слыша.
"Они что, не видят, что с мечником что-то не то? — удивленно подумал Квин, чувствуя, как холодок запоздалого страха распространяется по позвоночнику. — Этот фанатичный блеск в странно неподвижных глазах, это упорное молчание... Он двигался, словно..." — Внезапная догадка будто обожгла его. Он вспомнил, что точно так же двигался Билок, не отвечая и не реагируя ни на что, кроме заданной каруной цели. И, не раздумывая больше, магик крикнул:
— Онни, это марн! Гронта кто-то заворожил!
— Хорошенькое дело, — процедила дружинница, пристально наблюдая за перемещением мечника. Квин видел, что она восприняла его версию мгновенно и согласилась с ней. — Только в качестве марна нам этого подонка и не хватало для полного счастья. Ну, делать нечего... Альтарес, ты готов поработать сообща, или нам подождать, пока он поприветствует тебя по своему?
— Да! Да! — заорал тот, растеряв всю самоуверенность, и попятился еще быстрее — Гронту осталось преодолеть до него шагов десять. От страха глаза мага выкатились из орбит, а пухлые руки совершали судорожные хаотичные действия, инстинктивно пытаясь сплести заклинание и тут же разрывая его до завершения. В отличие от Наместника, Альтарес не признавал никакого колющего и режущего оружия и не носил его с собой, так что защититься ему было нечем. Уроки фехтования преподавались в Пресветлом Доме в качестве второстепенной дисциплины, но Квин, подобно подавляющему большинству учеников, не особенно вникал в эти премудрости, считая, что владение железом может понадобиться только неудачникам, не сумевшим завоевать статус Подмастерья в Зеркале Ранга. Сейчас, глядя на красноречивую беспомощность Альтареса, он убедился, что не прав, да еще как не прав! Если вся эта история окончится для него благополучно, поклялся про себя парень, то он уделит железу самое пристальное внимание. Не вопрос!
Получив от мага подтверждение перемирия, Онни переглянулась с Лексом и, обменявшись с ним какими-то только им понятными знаками, перебросила "жальник" в левую руку, а затем правой один за другим выхватила и метнула в Гронта все свои ножи. Движения ее руки были молниеносны, но мечник на новую опасность отреагировал мгновенно.
Сверкнули мечи, выписывая замысловатые кривые, и все три метательных ножа с жалобным звоном осыпались на землю. После чего длинные руки Гронта плавно опустились, утвердив клинки в развернутом горизонтальном положении на небольшом отлете от бедер, и он замер в обманчиво расслабленной позе.
Онни негромко выругалась, и "неистребимые", не сговариваясь, быстро разошлись широким веером, охватывая Гронта с двух сторон. Квин до крови закусил нижнюю губу, не замечая боли. Ему доводилось видеть, как Гронт работает своими "косачами" на Спорном Щите, — против него никто не мог продержаться дольше нескольких секунд, и поединок всегда заканчивался кровью, если по условиям был Малый спор, и соответственно смертью, если спор был Кровным.
Альтарес, воспользовавшись благоприятным моментом, отбежал от сходящейся троицы и мигом оказался за спинкой кресла с мертвым стариком, словно его могла спасти такая шаткая преграда. Там маг вновь обрел самоуверенность и приосанился.
— Я приказываю остановиться тебе, племянник! Немедленно!
Гронт не шевелился, взгляд его темных глаз тоже был неподвижен, но, вне всякого сомнения, он следил за приближением "неистребимых", в любой момент готовый пустить в ход свои страшные "косачи".
Альтареса он словно и не слышал.
"Маг что, не понял, что Гронт — марн, — недоуменно подумал Квин, — или таким образом пытается отвлечь его внимание?
Квин не знал, что ему делать. Мало того, что кроме нескольких самых простеньких заклинаний, и то разученных вопреки правилам Дома, запрещающих использование магии до завершения первой ступени обучения, он больше ничего не умел, так и эти заклинания он не смел использовать здесь. Так же, как не мог использовать весь свой, вне всякого сомнения, богатый арсенал Верховный маг Кордоса. Совершенно растерявшись, не в силах что-либо изменить, он просто смотрел, как развиваются события.
* * *
Профессиональный опыт мечника сейчас в полной мере был предоставлен ему холодным и расчетливым умом, подчиненным логике мести.
Окружающий мир словно растворился, сознание фиксировало лишь цель, отсеяв все второстепенное. Замерев, он ждал, ощущая свои "косачи" смертоносным продолжением рук. Один против двоих — ничего сложного. В исходе боя у него не было ни малейших сомнений. Враги явно умели работать в паре и обходили с флангов с таким расчетом, чтобы рассеять его внимание и выйти для удара одновременно, заставив Гронта тем самым сражаться в наиболее неудобной позиции — сразу на две стороны. Успех подобной атаки заключался именно в слаженности, одновременности действий. Соответственно, его тактика должна строиться на обратном — нужно нарушить, разорвать эту слаженность.
Поэтому он просто выжидал, четко рассчитывая момент.
Выжидал до тех пор, пока противники не сблизились на двойную дистанцию удара.
Затем мгновенным рывком сместился в сторону, по его мнению, слабейшего — женщины. Длинные руки Гронта выписали в воздухе сложные кривые. Мастерски проведенный выпад ни на мгновение не растерявшейся "неистребимой" Гронт отбил с легкостью, но затем ей самой пришлось защищаться. Гронт буквально окутался сплошной завесой крутящейся стали, наступая и заставляя ее закрыться, оставить попытки атаковать самой, лишь сдерживая его напор, пока не подоспеет напарник.
Все было рассчитано до мельчайших долей секунды.
Он знал, что хааскин поспешит броситься на выручку напарницы, и чувствовал спиной его стремительное приближение. В необходимый момент стальной веер сломался, оставив левую руку для защитного блока спереди и сверху, а правая мгновенно выбросила клинок назад — с заворотом под левую подмышку и легким смещением корпуса в ту же сторону.
Сталь вошла хааскину точно под ребра — он напоролся на клинок прямо в замахе.
Гронт ударом ноги отшвырнул обмякшее тело врага, выдирая из него клинок, и целиком сосредоточил внимание на оставшейся противнице. Женщина яростно закричала и обрушила на него косой рубящий удар, вкладывая в него всю силу обеих рук.
Гронт блокировал его легко.
Она оказалась более сильным противником, чем он ожидал, но ее мастерство не шло ни в какое сравнение с его собственным. Одинокий "жальник" против парных "косачей" не имел никаких шансов, и его мысли текли спокойно и холодно. Уровни атаки делятся на верхний, средний и нижний — голова, туловище, ноги. Любые блоки рассчитаны на защиту какого-либо из уровней, но не всех сразу. Лучший способ застать врасплох — резкая смена уровня атаки.
Внезапный веер с разворотом вокруг оси и приседом в нижний уровень должен был заставить женщину отскочить или подпрыгнуть. И она подпрыгнула, оказавшись уязвимой для второго меча, которым он прикрывал себя в этот момент сверху. Закончив разворот, Гронт резко подался в ее сторону, когда она еще находилась в воздухе, и обернув меч во время движения тяжелой изогнутой рукоятью вперед, нанес удар в верхнюю треть бедра, где проходил основной нерв — тем самым мгновенно парализовав ей ногу.
Лицо эрсеркерши исказилось от дикой боли. Опустившись обратно на каменный пол, она потеряла равновесие, упала и откатилась к Кругу, с металлическим звоном выронив из руки "жальник"...
* * *
В тот же миг Альтарес схватил кресло за спинку и, резко наклонив, вытряхнул из него тело старика — так получилось, что оно свалилось в Круг. Затем могучим рывком поднял кресло над головой и швырнул Гронту в спину.
Глаза Квина расширились: едва коснувшись исходившего от Круга сияния, тело старика рассыпалось неосязаемым прахом, исчезнув без следа. Даже крошечного клочка одежды, даже ее частички не осталось на сияющей девственной чистотой золотистой поверхности.
А тяжелое кресло, описав короткую дугу, попало точно в цель, с треском разломившись о спину Гронта на куски. Сила удара швырнула мечника лицом вниз, один из звонко лязгнувших о камень мечей вылетел из рук. Не теряя времени, Альтарес бросился вперед, подхватил клинок Лекса и, неумело выставив перед собой, устремился к племяннику, собираясь его прикончить. Бегать Верховный, судя по тяжкому топанью и пыхтению, явно приучен не был.
Квин затаил дыхание, гадая, успеет ли маг это сделать, — Гронт не потерял сознания и уже пытался приподняться. Магик желал его смерти не меньше Альтареса — за то, что тот сделал с Лексом и Онни. Ну давай же, светлейший, проткни этого грязного убийцу, да еще и марна к тому же! Шевели своей толстой задницей!
Гронт перевернулся на спину, увидел мчащуюся на него тушу в красных развевающихся одеждах и резко откатился в сторону. Инерция массивного тела пронесла мага дальше, чем ему хотелось, и, пока он разворачивался, мечник уже вскочил в боевую стойку. Разочарование от столь бездарно упущенной возможности едва не заставило паренька издать стон — сквозь слезы горя и отчаяния, только сейчас выступившие на глазах. Лекс уже точно был не жилец, но и Онни не подавала признаков жизни...
Развернувшись, Альтарес увидел поднявшегося племянника и попятился, выставив "жальник" перед собой, словно палку. Но мастер мечей почему-то не торопился нападать — в узком прищуре глаз появилось осмысленное выражение.
— Эй, дядюшка, — хрипло проговорил Гронт, — с каких пор ты стал увлекаться железом?
"Вот это да, — сообразил Квин, — удар Верховного вышиб из мечника марна, заставив прийти в себя! Неужели так просто?"
— А?! — Альтарес выпучил глаза.
— Ну и дурацкий же у тебя вид, дядюшка, — добавил. Гронт, искривив окровавленное лицо в злобной усмешке. Квину хотелось сейчас одного — оказаться возле Онни и помочь ей, чем можно, но он еще не знал, как все обернется дальше, и вынужден был оставаться на месте. Пока Круг Причастия отделял его от мечника, у него еще имелась возможность смыться, если ничего другого больше не останется. В отличие от Альтареса бегать он умел будь здоров, а из колодца было целых два выхода, и до каждого из них было всего пятнадцать — двадцать шуггов...
— Ты что, очнулся, что ли, племянник? — Альтарес не торопился опускать меч, казавшийся в его руке бесполезной игрушкой.
— Смотря что понимать под этим словом... — Гронт дотронулся пальцами правой руки до лица и тут же отдернул, скривившись от боли еще сильнее. — Где это меня так угораздило, дядюшка? — Тут его взгляд скользнул по распростертому возле стены колодца телу Лекса, метнулся к лежавшей возле Круга Причастия Онни, и Гронт пораженно замер. — Это я их уделал, что ли? Проклятие, никакого удовольствия от такой мести, я ведь почти ничего не помню!
Возмущение захлестнуло магика жаркой волной. Паршивый безумец, думать о мести в такой момент! Тут он заметил, как Онни шевельнулась, и у него от радости подпрыгнуло сердце — жива!
— Гронт, тварь ты этакая, — почти ласково проговорила Онни, приподнявшись на локте, — представляешь, что с тобой теперь сделает засферник?
— Разве он еще жив? — недоверчиво спросил тот, развернувшись к ней всем телом. — Он что, еще не проходил сквозь это идиотский круг?
— Он не просто жив. Он с минуты на минуту будет здесь. И тогда посмотрим, как ты запоешь, великий мастер мечей... — Она обожгла Гронта взглядом, полным самой черной ненависти. — Могу побиться об заклад на собственную жизнь, что сегодня ты ответишь за все сполна.
Квин понимал, что сотница не могла знать этого наверняка, она блефовала, выдавая желаемое за действительное. Но Гронт ничего не знал, и ее выпад попал в цель.
— Заткнись, женщина. — Мечник с гордым видом выпрямился, стараясь замаскировать проступившую сквозь внешнюю браваду неуверенность. Казалось, даже оставшийся в правой руке "косач" так же гордо и надменно выпрямился вместе с хозяином. Он повернул длинное лицо к Альтаресу: — Значит, мне не суждено получить здесь защиту, дядюшка?
— Защиту? — Альтарес вдруг расхохотался, его гулкий смех, казалось, всколыхнул плотный воздух колодца, расплескав его по крутым стенам темными прозрачными волнами. — Да ты спятил, болван! После того, что ты наделал?
— Что ж, тогда мне придется уйти...
