Ста минд, в принципе, было достаточно, чтобы группа быстрого реагирования с Базы прибыла в течение полутора часов. Вся звездная система была плотно окружена чуткими зондами, регистрирующими приближение чужих кораблей на значительном расстоянии. С небольшой группой незваных гостей мог спокойно справиться дежурный десяток, постоянно находящийся рядом с полигоном. А на случай внезапного появления мощного флота у дежурных было предписание эвакуироваться на Базу, предварительно уничтожив все ценное. Сделать это было нетрудно, так как полигон был старательно заминирован.
Сейчас дежурная группа полигона находилась вместе с остальным персоналом ЛФИ на почтительном удалении от него. Все управление осуществлялось дистанционно, процессы на месте контролировались ганами.
— Тогда командуй, — сказал Ардан Милтанду.
— А как же ты? — удивился криссианин. — Это твое право!
— Я эту честь дарю тебе, — ответил командор. Ардан, конечно, не отказался бы от славы первопроходца, но Милтанд ее заслуживал гораздо больше. Так что пусть он руководит экспериментом — это будет справедливо.
Милтанд не стал спорить. Быстро переключив все командные каналы на себя, он начал перекличку:
— Группа контроля, готовность?
— Все на месте, системы работают штатно, ментоид в спящем режиме, готов к активации.
— Энергетики?
— Малаги в рабочем режиме, энерговоды протестированы.
— Наблюдатели?
— Работает девяносто восемь с половиной процентов зондов, целевой район перекрыт полностью по двойной норме.
— Аналитики?
— Канал к "Мыслееду" открыт, ментоид в готовности.
— Группа безопасности?
— Все чисто, ближайший корабль зарегистрирован в двухстах миндах.
— Центральная группа?
— Приборы работают штатно, отклонений нет. Готовы начинать.
— Поименная проверка по списку... Все соответствует, персонал в пределах запретной зоны отсутствует. Ардан, прошу разрешения начать эксперимент.
— Эксперимент разрешаю, — ответил Ардан. В прошлом у его сопланетников в таком случае было принято креститься.
— Начали! — возбужденно скомандовал Милтанд.
Ардан не вмешивался, лишь смотрел, как энергетики подали пэнергию на установки, как группы контроля и аналитики воссоздали свои ментоиды. В сознание влезла шкала повышения напряженности пространства, по которой неторопливо ползла вверх отметка, показывающая текущий уровень в фокусе экспериментальной установки. Все, кто был сейчас рядом с полигоном, а также те, кто следил за происходящим с Базы, словно наяву видели, как надрываются сверхмощные малаги, представляли, как они надсадно воют, напрягаясь и выдавая все большую и большую мощность. Отметка напряженности приближалась к критическому порогу, до прорыва оставалось несколько секунд.
Наблюдатели переключили зонды в непрерывный режим выдачи данных. Еще ни разу эксперимент не удавалось довести до этой стадии. Напряжение людей возросло до предела; когда отметка подошла к черте, Ардан был готов поклясться, что все исследователи лаборатории как один затаили дыхание.
И вот наконец критическая отметка достигнута! Взвыли системы безопасности полигона, регистрируя "толчок", вызвавший заметные искривления пространства. Через проконы прошла порция помех, что, впрочем, не помешало получить результаты.
Во-первых, установка уцелела. Более того, никаких видимых повреждений зафиксировано не было, несмотря на кратковременные колебания пространства. А во-вторых, что самое главное, два десятикилограммовых куска урана, находившиеся в фокусе экспериментальной установки, исчезли. Исчезли мгновенно, как раз в момент превышения критического порога напряженности пространства.
— Это контрольная группа. Посылка отправлена, на передающей стороне отклонения минимальны. Дальше требуется подключение аналитиков.
— Позже, — отрезал Милтанд. Собирайте данные. У аналитиков первый приоритет — это пункт назначения. Наблюдатели, что у вас?
— Пространственный всплеск зарегистрирован, но какой-то размазанный, не удается найти его фокус.
— А что с ядерным взрывом?
— Пока ничего не регистрируем, свет слишком медленно движется, до зондов ему нужно еще дойти.
— Значит ждем.
Повисла томительная пауза. Наблюдатели тем временем вывели в общий канал схему расположения зондов в пространстве и заливали красным те участки, откуда свет уже должен был достичь ближайшего зонда. Чем больше времени проходило, тем больше пространства заливалось. Оставались лишь промежутки в центре ячеек, наиболее удаленные от всех соседних зондов. Ардан уже был почти готов признать неудачу, как вдруг...
— Есть, есть! — заорал кто-то из исследователей! Это было, конечно, лишним, все и так видели. Но эмоции сдержать было трудно, да никто и не пытался. Получилось! Один из зондов зарегистрировал ядерный взрыв и выдал координаты его эпицентра. Два куска урана с докритической массой были одновременно телепортированы в одну точку пространства. Атомы урана оказались плотно прижатыми друг к другу, из-за чего началась цепная реакция, что и послужило причиной взрыва.
Сам факт ядерного взрыва говорил сразу о двух вещах. Во-первых, что телепортирование удалось. Во-вторых, что ядра урана достигли места назначения именно в качестве ядер урана, а не, к примеру, железа. Правда, последнее было пока спорным, так как был еще вариант с термоядерной реакцией. Учитывая плотность возможного взаимного расположения ядер, такой вариант исключать не стоило, а вместо урана в пункт назначения мог прибыть, например, тритий. Но вероятность такого варианта была очень мала. В любом случае аналитикам ничего не стоило немедленно выяснить, что и в каком количестве взорвалось.
Они тут же принялись за работу — обрабатывали пришедшие с зондов данные и делали предварительные заключения. Для окончательных выводов нужно было собирать большую часть персонала лаборатории, но это уже после обработки всех данных.
Если рассуждать строго, то телепортирование не было для "Галактики" чем-то совершенно новым. Тот же макрошаговый двигатель работал именно на основе микротелепортаций. Но то был совершенно другой принцип, не похожий на примененный в только что испытанной установке. Макрошаговый двигатель использовал свойство эластичности пространства и волновую природу материи. Если представить себе пространство в виде пружинящей поверхности, а корабль с таким двигателем — в виде ворсистой щетки, чей ворс направлен в одну сторону, то на этом примере будет понятно, как именно передвигаются тарсеры. Если стукнуть по пружинящей поверхности, на которой стоит щетка ворсом вниз, то в результате колебаний щетка поползет в сторону, противоположную загибу ворса. Потом колебания поверхности затухнут, и щетка остановится. Еще толчок — еще небольшое перемещение. Макрошаговый двигатель обеспечивает требуемые "толчки" пространству и определенную направленность движения. Правда, КПД его был невысок, так как слишком много энергии уходило на пустое колебание пространства. Однако скорость его в первое время вполне устраивала "Галактику". Вдобавок макрошаговый двигатель позволял добиться "кумулятивного эффекта", когда несколько тарсеров, чьи двигатели работали синхронно, летели существенно быстрее, чем одиночные. Но это преимущество было реализовано только на экспериментальных моделях, и в серию подобные устройства еще не пошли. Производственники обещали закончить испытания примерно через месяц, после чего можно было налаживать выпуск модернизированных тарсеров — так называемых "третьих моделей". По планам перевооружения первыми на "третью модель" предполагалось пересадить первую тысячу.
Несмотря на существенные преимущества перед микрошаговым двигателем, у макрошагового были свои недостатки. Серым Призракам уже было мало иметь самые быстрые корабли в Галактике. В перспективе требовалось иметь возможность перебрасывать корабли и людей в любую точку Галактики хотя бы за несколько часов. В противном случае одиннадцати тысяч человек физически не могло хватить для постоянного контроля даже самых важных районов, не говоря уже о второстепенных. Практика показала, что эффективность патрулирования была довольно низкой, даже с увеличением количества установленных зондов. Несмотря на десятки разгромленных в последнее время баз и сотни перехваченных в пространстве кораблей, в сравнении с сотнями тысяч кораблей вольных, рассекающими пространство это было каплей в море. Такими темпами на искоренение пиратства не хватило бы и всей жизни. А телепортер позволял кардинально решить проблему малочисленности.
Идея принадлежала не Ардану и не Милтанду, а одному из исследователей. Точно установить авторство было трудно, поскольку началось все с шутки, начатой одним и развитой другим. Веселый разговор группы исследователей за ужином краем уха услышал Митанд и ухватился за него, заставив рассказать все с начала. Развеселившиеся товарищи показали ему верхнюю стенку пластиковой коробки, использовавшейся в качестве стола. Стенка была деформирована, вся в выпуклостях и впадинах — видимо, кто-то ее перегрел. Из-за этого коробку и использовали не по назначению.
Милтанду предложили надавить рукой на одну не слишком сильную выпуклость так, чтобы она разгладилась. Тот так и сделал. В результате последовавшей деформации стенки в ней появилась другая выпуклость. Веанит убрал руку — и все вернулось на место. И вот тогда исследователи в шутку предложили "стукнуть" по какому-нибудь предмету так, чтобы искривление пространства, которым он по сути и является, исчезло. Наверняка в этом случае исчезнувший предмет вылезет где-то в другом месте, как надоедливая выпуклость. Милтанд только рот раскрыл, сообразив, что в их шутке было слишком много серьезных мыслей. После чего обозвал всех дураками и тут же погнал делать выкладки. Теоретические расчеты, к удивлению шутников, показали, что подобный эффект вполне возможен, после чего было решено заняться более детальным исследованием.
Начались многочисленные опыты и кропотливая работа, увенчавшаяся успехом, — существование эффекта было полностью доказано. После чего лаборатория приступила к созданию экспериментального телепортера. Милтанд, кстати, сохранил ту памятную коробку, водрузив ее на небольшой постамент прямо в одном из помещений главного здания лаборатории. А эффект кто-то в шутку окрестил "эффектом упрямой выпуклости", и это название за ним так и закрепилось.
Аналитики быстро провели предварительную обработку данных и выдали однозначный ответ — взорвался именно уран, и именно тот изотоп, который находился в точке отправки. Замечательное известие! Теперь можно было точно сказать, что эксперимент удался.
Трудно описать чувство, которое испытывали исследователи. Эйфория подстегивала каждого, разрастаясь в пьянящее чувство всемогущества. Да они и впрямь стали всемогущи! Они могли забросить булыжник в любую, даже самую далекую галактику, хоть прямо сейчас! Отныне расстояния не являлись преградой — о таком человечество раньше могло только мечтать. Сначала скованное океанами в пределах суши, потом гравитацией в пределах планет, потом порогом скорости света в пределах звездных систем, а сейчас — инертностью селга в пределах Млечного Пути. Может быть, и у телепортера были ограничения, все возможно. Но об этом молодые люди не хотели думать. Им удалось немыслимое, так что они сполна заслужили ту пьянящую радость, которую испытывали.
Ардан поспешил обрадовать хорошей новостью Саркула, забыв о том, что по личным часам лигурийца в тот момент была ночь. Он, мягко говоря, не очень обрадовался, когда его разбудили. Но, выслушав подробности, Верховный смягчился. Правда, в конце короткого разговора все же счел необходимым пожелать, чтобы в следующий раз его тревожили ночью, только когда удастся благополучно телепортировать тарсер целиком.
Потом Ардан в приказном порядке отправил спать полумертвого Милтанда. Дальше пошла рутинная работа, и командору пришлось изрядно потрудиться, чтобы встряхнуть людей и довести дело до конца. За несколько часов были обследованы установка телепортации и полигон. Полигон от возмущений пространства не пострадал, а вот установку нужно было изучать дальше и тщательно тестировать, прежде чем пытаться повторить эксперимент.
Больше держать исследователей лаборатории в том районе необходимости не было, поэтому, оставив на полигоне дежурных и рабочую группу, собранную для изучения изменений в телепортационной установке, исследователи отправились на Базу. Милтанда Ардан будить не стал, тарсер веанита шел в общем строю, управляемый лусаганом.
Спокойного полета не получилось. Неожиданно пришел вызов от Сагерина. Командор удивился — насколько он помнил, в это время капитан находился на Криссе, воспользовавшись возможностью слетать домой. Не все же время на Базе торчать — иногда нужно перед близкими появляться. Дубли могут далеко не всегда заменять хозяев. Сагерин же, вместо того, чтобы наслаждаться обществом родных и близких, зачем-то решил поговорить с Арданом. Кстати, инцидент с рабенийками был исчерпан сразу после освобождения Угерина, больше о нем никто не вспоминал, отношения нормализовались.
Так и не придумав, зачем он вдруг понадобился капитану, командор принял вызов.
— Ардан, приветствую! — сказал Сагерин. — У меня срочное дело, надеюсь, не помешал?
— Да нет, мы как раз в ЛФИ закончили эксперимент с телепортированием. Все прошло удачно.
— Здорово! — восхитился криссианин. — Очень бы хотел узнать подробности, но я сейчас по другому делу.
— Да подробностей пока нет, — махнул рукой землянин. — Все потом. Так что у тебя стряслось?
— У меня — ничего. Проблема глобальная. Еще ничего не случилось, но скоро может случиться.
— Даже так, — встрепенулся Ардан. — Давай, не тяни, рассказывай.
Сагерин замялся.
— Ардан, понимаешь какая штука... Ты можешь дать слово, что не будешь пытаться узнать, откуда у меня сведения, которые я тебе собираюсь сообщить?
— Погоди, капитан! Ты хочешь сказать, что у тебя есть какие-то тайны, которыми ты не собираешься делиться с остальными?
В голосе Ардана прорезались нотки недовольства. Сагерин молчал. Наконец он сделал над собой усилие и ответил:
— Я знаю, это идет вразрез со всеми нашими правилами. Но у меня нет другого выхода, поверь. Если правда раскроется, то я... то меня в организации больше не будет.
— Ты хочешь сказать, что это настолько для тебя серьезно, что ты уйдешь, если правда выйдет наружу? — удивился Ардан. — Я не понимаю. Что это может быть такое, ради чего ты готов порвать с организацией?
— Я сказал то, что сказал, — отрезал Сагерин. — Большего добавить не могу. Дальше — только рассказывать все от начала и до конца. Что за этим последует — я только что сказал. Я перестану быть членом организации. Выбор теперь за тобой.
Ардан просто не знал, что сказать. Скрывать что-то от содумников, причем касающееся источников стратегической информации, — этому было трудно найти объяснение. Но в чем-то он мог понять капитана. У каждого человека должны быть вещи, в которые не позволено вторгаться никому. Сам Ардан бы никому не позволил коснуться темы его погибшей семьи. Это было однозначное табу. Так что землянин допускал мысль, что нечто подобное есть и у Сагерина.
