-Что скажете, воины севера? — спросил Синтабо, командир гвардии вождя вождей.
Рэтрик подумал немного, осмотрел окрестности и предложил:
-Надо выбить их из селения и вытеснить в долину реки. Долина узка — метров сто от реки до леса. Четы-реста копейщиков составят фалангу и отрежут их от деревни. Далее! Нанесем удар из леса силами четы-рехсот воинов, разрежем их строй надвое и возьмем половину черных в кольцо. А оставшиеся две сотни воинов блокируют вторую половину. Будем бить их по частям.
-А если они обойдут нас через джунгли? — предположил Синтабо.
-Нет! — засмеялся Рэтрик. — Мы их давно отучили соваться в лес! Вряд ли они рискнут.
Командир гвардии перевел взгляд на Иэллэ.
-Дельно! — одобрила жрица Анны. — Жаль, что лучников нет!
-С чего ты взяла? — удивился Синтабо. — Мы тоже пальмы не считали. У меня двести стрелков. Я сам буду ими командовать. Ты же, госпожа, принимай отряд, который вытеснит противника из деревни. Вождь вождей будет командовать вторым отрядом. А досточтимый жрец Наву возглавит пятую роту, на которую выпадет самая трудная задача — не дать им вновь соединиться.
-Хорошо-то как! — довольно пропела Иэллэ, и, заметив недоумение на лицах офицеров, пояснила: — Я снова военачальник. До конца этого боя я — не жрица. И зовите меня — Твати!
Рэтрик в это время уже давал последние инструкции гвардейцам.
-Парни! Помните, что опыта у вас нет. Посему, несколько правил! Первое — забудьте, что у вас есть мозги! Все, что надо делать, вам прикажут. Второе — держать строй! И третье: первый в бою закон — бей ближнего врага. Помните — это не поединок! Ваша задача — прикончить их всех.
Синтабо проворно расставил свои пять рот в соответствии с планом Рэтрика и осведомился:
-Когда начнем?
-Прямо сейчас. И — быстро! Наш шанс — внезапность.
Отряды Твати и вождя вождей атаковали вместе. Они легко выбили черных из селения, где не оста-лось живых жителей. Затем вождь вождей, прорвав строй черных, ударил с тыла. Рэтрик со своими проры-вался к реке. Казалось, что победа близка.
-Не радуйтесь! — охладила всеобщий энтузиазм бывшая командир восьмой бригады легкой конницы. — Все еще впереди.
И тут...
Помертвели лица у офицеров гвардии вождя вождей: из-за мыса выходили и направлялись к берегу еще семь черных кораблей. С них в воду прыгали солдаты в черных плащах с нашитой головой тигра. Седьмой пехотный корпус — лучший во всей их армии.
-Назад! — заорал Рэтрик своим. — Отойти к лесу! Стоять крепко! Их теперь столько же, сколько нас! А отступать нам некуда!
Ситуация на поле боя изменилась. Твати поняла, что дело — швах. Необстрелянные гвардейцы не ус-тоят против опытнейших бойцов седьмого корпуса.
Черные начали теснить воинов Та-Сета обратно в селение. Десятникам пока еще удавалось держать строй. Матерясь, на чем свет стоит, они пока умудрялись сохранять дисциплину и порядок. Паники еще не было.
И тут шагнула вперед Минис. Племянница правителя себеков, она приказала:
-Десять воинов — за мной! — И сняла с плеча топор.
Ее вмешательство оказалось весьма своевременным. Сто метров от леса до реки! Всего сто! И они прорубились сквозь атакующие ряды черных, дав возможность все-таки разрезать отряд врага надвое. Од-нако, теперь восьмистам гвардейцам вождя вождей противостояли не сто пятьдесят воинов Черной импе-рии, а целых пять сотен. А напор остальных пяти сотен с трудом сдерживали двести копейщиков Рэтрика. И Минис со своим десятком.
Минис прорубалась сквозь ряды черных, круша черепа топором. Копейщики прикрывали ее с флан-гов. Они выигрывали время.
Твати сражалась с холодным сердцем. Отказавшись от щита, она взяла второй меч, мастерски отко-ванный в кузницах большого храма Наргола. Ох, какой это был клинок! Он раскалывал черные мечи, как стеклянные, разваливал врага до пояса... Твати удалось остановить отступление у самой деревни.
А в это время в маленьком отряде Минис осталось только четверо копейщиков. Минис дважды была ранена, но еще держалась. Рэтрик скрипел зубами, но не мог ей помочь: стоило его воинам сдвинуться с места, как их бы просто смешали с землей.
-Сетнахт! Сет! Нахт! Сет! Нахт! — стучало сердце Минис. Она не чувствовала боли и не замечала крови, стекавшей с плеча.
-Сет! — взлетал топор и опускался: — Нахт! Сет! Нахт! Сет! Нахт!
Черный меч провел глубокую борозду по ее правому боку. Девушка выронила топор.
И, бросившись на землю, обратилась. По полю поползла огромная крокодилица. Ее путь сопровож-дался откушенными ногами и разорванными пополам телами солдат Черной империи. Трое оставшихся в живых копейщиков прикрывали ее сверху.
-Сет! Нахт! Сет! Нахт! — переступали лапы.
-Сет! Нахт! Сет! Нахт! — щелкали жуткие челюсти, в которые ее девчонки так любили засовывать руки.
-Сет! Нахт! Сет! Нахт!
И в это время с грохотом развалился на части один из рейдеров врага. За ним тут же последовал вто-рой. Твати поняла — вот оно! Вот момент, которого нельзя упускать. И скомандовала:
-Держать строй! Вперед!
Копейщики Та-Сета начали сжимать кольцо окружения. А из моря выходила фаланга. Пять рядов по сто воинов. Первый ряд был безоружен. Воины второго ряда были вооружены топорами, остальные три ряда держали копья. Выйдя на берег, себеки мгновенно перестроились. Фаланга превратилась в строй пя-терок, в каждой из которых впереди были крокодил и воин с топором. Сзади их прикрывали три копей-щика. Строй себеков двинулся вперед.
А у Минис пал последний из ее воинов. И стало некому прикрывать ее сверху. Она держалась. Все так же смертоносны были ее челюсти, так же сбивал с ног врагов ее хвост... Минис продолжала бой.
Мгоме замкнул кольцо: у леса и у реки его фланги соединились с флангами отряда Твати.
Теперь можно было снять несколько десятков копейщиков и передать их Рэтрику.
-Эй! Кто-нибудь! Да прикройте же ее сверху, мать вашу разтак! — заорал Рэтрик. Но было поздно.
Черное копье пригвоздило Минис к земле.
Мгоме, отшвырнув свое копье и схватив топор, спрыгнул с колесницы и молча рванулся к Минис. И, рыча, прорубался ему навстречу Рэтрик.
Два воина встретились над телом жрицы — себекет и встали спина к спине.
-Сет! Нахт! — взлетал и падал топор вождя вождей.
-Сет-нахт-сет-нахт! — звенел меч Рэтрика.
-Сетнахт! — свистели стрелы из леса.
И вдруг воевать стало не с кем: воины Твати закончили уничтожение окруженного отряда черных, а себеки добивали остальных.
Мгоме склонился над Минис.
Потом поднял взгляд на Рэтрика.
-Рэтрик! Она не дышит... Что же это, а?
-Надо сердце послушать, — неуверенно предложил Рэтрик.
-А где у крокодилов сердце? — с трудом спросил вождь вождей.
-Дайте мне! Я знаю! — с этими словами Сетанхта, паро себеков, склонился над племянницей.
Воины, обступившие их плотным кольцом, с волнением ждали его слова. Ждали надежды, ибо никто не хотел услышать о смерти "Той — Которая — Принесла — Победу"!
Сетанхта приложил ухо к сердцу Минис, выслушал, поднял голову. Ласково погладил ее кожу, стирая кровь... И мертвым, скрипучим голосом сообщил:
-Она еще жива. Сердце ее еще бьется. Но даже Анхсенпамму не сможет ее спасти. Ей уже никто не сможет помочь. Она умрет.
Лысоватый старик в белом плаще раздвинул посохом толпу и протиснулся к умирающей.
-Ну да! — усмехнулся он. — Прямо-таки и никто! Прямо-таки и умрет! А я на что?
-Оскильпа! — разнеслось по полю.
Бог — целитель уже стоял на коленях над телом Минис, водя над ней посохом. Внезапно посох засве-тился алым огнем. Алые отсветы легли на Минис и кровь перестала течь из ее ран. Из пасти вырвался хрип. Девушка открыла глаза.
-Э, нет, красавица. Рано тебе еще! — запротестовал бог, опуская пальцами веки крокодилицы. — Спи, девочка. Эх, сон бы тебе сейчас послать, получше! Да не в моей это власти...
Оскильпа встал.
-Все, что мог, я сделал. Теперь ее надо лечить. Ей нужен хирург. Опытный и талантливый врач. Что-то ты, Сетанхта, говорил о своей дочери?
-Да, но она же дома! Туда же плыть всю ночь. Да обратно столько же!
-Ну, зачем же? Я, как никак, бог. Переход я открою. Зови свою дочь. Куда перенести Минис?
Сетанхта переводил взгляд с племянницы на Твати, опять ставшую Иэллэ, Прошедшей Врата.
-Я бы очень хотел сказать — в Саамму, мою столицу. Но в храме ее ждут восемнадцать маленьких де-вочек, ее учениц. И не спят вторую ночь. Может быть, их любовь исцелит ее быстрее?
-Верно, Сетанхта. Я открываю тебе переход в Саамму, за Анхсенпамму, оттуда — в храм. А мы сейчас перенесем Минис прямо в храм.
Посох бога-целителя описал круг.
Перед паро распахнулось пространство. Зачарованно смотрели люди на столицу себеков, построен-ную прямо в море.
Прямо из воды поднимались белые дома, храмы и дворцы. Изящные ажурные мостики соединяли их на уровне надводных этажей. На крышах росли деревья, были разбиты клумбы. В кронах деревьев пели птицы. По широким улицам плавали жители, играли в воде дети. Длинный беломраморный мост вел от дворца паро на берег. Могучий форт черного гранита защищал вход на мост. Высокие воины с себекскими копьями стояли на его стенах. Шесть стражников замерли у ворот. От ворот бежала дорога в глубь Та-Сета, к ближайшему городу народа ткона. У дороги шумел рынок. Там люди продавали ткани, фрукты, мясо, золотые украшения и многое другое. А у себеков люди покупали рыбу и морские продукты, сельско-хозяйственный инвентарь из отличной себекской стали и жемчуг. И все с тревогой посматривали на море...
-Прощай, брат Мгоме! Прощайте, друзья мои! Воины ткона! Поздравляю с победой!
-Прощай, брат Сетанхта! Спасибо за помощь, ткона этого не забудут. Поздравляю тебя и твой народ с победой. Она ведь — одна. Ваша и наша.
"Будь нашей мамой!"
Дочь паро появилась в храме одновременно с Иэллэ и воинами, несшими на носилках Минис. Такая же оглушительно прекрасная, как и ее двоюродная сестра, Анхсенпамму выглядела более сильной и власт-ной, истинной дочерью паро, владыки себеков. В руке она несла корзину с хирургическими инструмен-тами, плотно закрытую крышкой.
-Много теплой воды! Хорошее освещение! Жаровню! Минис — на стол! И — ассистентку: я не могу оперировать одна! — распорядилась девушка.
Иэллэ знаком приказала выполнять. Сейчас было важно всех занять делом.
Когда операционная была готова, воины осторожно перенесли Минис туда и уложили на стол.
-Кто будет мне помогать? — спросила Анхсенпамму. И к ней подошла девушка в зеленом одеянии ученицы.
-Я — Талали.
-Крови не боишься?
-Нет.
-Уверена?
Вместо ответа ученица указала на свою правую ногу. И Анхсенпамму безошибочно определила дав-ний перелом. И следы зубов.
-Кто? — резко спросила она.
-Себек.
-Как же ты осталась жива?
-Он не нарочно. Он не хотел убивать.
-А почему я об этом ничего не знаю?
-Ну он же не хотел убивать!
-А копье он вытащить не хотел? Почему не сообщили нам?
-Чтобы не вытащить копье.
-А мне скажешь? Мне одной? — небрежно поинтересовалась принцесса.
-Нет, госпожа! — неожиданно жестко отрезала ученица. — Не скажу!
-Почему же? — наивным тоном спросила Анхсенпамму.
Девушка в зеленом одеянии прищурилась, делая короткую паузу. И не поддалась на провокацию:
-Потому, принцесса народа Себек, что я тебе не настолько доверяю, чтобы вручить в твои руки жизнь моего друга.
Анхсенпамму испытующе посмотрела на Талали.
-Друга, говоришь?... Ладно. Разберемся позже. Пошли мыть руки.
Перед началом операции принцесса подробно инструктировала Талали.
-Сейчас я обращу ее в человека. Тогда действовать придется очень быстро. Мои приказы выполнять быстро и точно. Вот этот нож называется — скальпель. Вот это — зажимы. Это — пинцет. Все прочее — ты должна знать сама. Так? Действуй спокойно, не суетись и не бойся. Только не суетись. И не спеши. Можно работать быстро, но без спешки. Поняла? Раздевайся.
-Зачем? — удивленно спросила Талали, снимая набедренную повязку.
-Затем, что в крови будем по уши. С себя ее смыть легко, а одежду замучаешься отстирывать. По-нятно? Встань тут. Отдышись. Готова? Тогда — начали.
И Анхсенпамму одним жестом обратила Минис в человека.
-Скальпель!
Глядя на быстрые, уверенные действия себекет, Талали думала, что никогда не станет врачом. Это же страшно! Резать ножом живое тело...
-Талали! Спишь? Вытри мне лицо!
Талали поспешно стерла кровь с лица хирурга.
-Зажим! Теперь держи тут и тут. Ну!... Так. Хорошо.
А во дворе стояли жрицы и ученицы храма Анны. Стояли и ждали вестей. Шли минуты, такие беско-нечные, такие мучительные... Прошел час.
-Все. Теперь шьем.
-Как шьем?
-Иголкой и ниткой. Иглу!
Когда все закончилось, Анхсенпамму сказала:
-Все. Спасибо, Талали! Отличная работа! Пошли мыться. Там еще осталась вода. Минис проспит до утра, а там мы ее обратим.
Они окатили друг друга водой, и Анхсенпамму потянулась за полотенцем. И Талали увидела, что у девушки дрожат руки.
-Что с вами, госпожа?
-Ох! Тяжело-то как! — простонала Анхсенпамму, без сил опускаясь на пол. — Это же моя сестра! Двоюродная сестра! Если бы я чуть-чуть ошиблась... я бы этим убила ее своими руками! Хирург ведет больного по лезвию скальпеля, Талали. И другого пути у нас нет. Помоги встать, пожалуйста!
-Ой, принцесса!
-Оставь. Ненавижу. Зови меня — Анхсенпамму. Я — врач. Спасибо тебе еще раз. За сестру спасибо. Одна бы я не справилась.
И с этими словами себекет обняла и поцеловала свою ассистентку.
-Пойдем, Талали. Надо обрадовать ваших жриц. И, особенно, учениц.
Так они и вышли во двор, в обнимку.
-Будет жить. Только полежать придется, — объявила Анхсенпамму. Ее последние слова утонули в дружном вопле радости. Даже Иэллэ не удержалась. Нервное напряжение последних дней можно было снять только таким вот воплем.
Самое интересное, что позже Иэллэ подвела под это наблюдение теоретическую базу. И создала в храме вопильню, куда можно было уйти, поорать, повизжать... И одним махом решить психологические проблемы.
-Тетя Анхсенпамму! Тетя Анхсенпамму! — принцесса с изумлением посмотрела на свои руки, за ко-торые дергали две девчушки лет пяти, стараясь заглянуть ей в глаза.
-Я слушаю, девочки, — доброжелательно отозвалась Анхсенпамму.
-Как наша тетя Минис?
-Хорошо. Только она болеет. И проболеет еще долго. Завтра навестите ее.
-А когда она нас покатает? — застенчиво спросила одна из них. Вторая состроила зверскую рожицу, но было поздно.
-Как это, покатает? — не поняла принцесса.
-В речке. На спине! — охотно объяснили обе просительницы.
Принцесса развела руками.
-А не боитесь?
-Не! Она добрая!
И с этими словами обе заревели. К ним присоединился весь "детский сад". С опозданием, но дошло до младших учениц, что они могли никогда больше не увидеть живой свою тетю Минис.
Анхсенпамму прижала к себе девочек и нашла взглядом Иэллэ.
