— Как и я, — пробормотал он. Маленькая морщинка появилась, углубляясь в складку между его бровями, и я задалась вопросом: какой жестокий случай он мог бы вспомнить. — Но я и подумать не мог...
Арчи Баг вошел так тихо, что я не услышала его; я поняла, что он здесь, только когда заметила, как Джейми поднял глаза, напрягшись. Я повернулась кругом и увидела топор в руке Арчи. Открыла рот, чтобы что-то сказать, но он шагнул по направлению к Джейми, не обращая никакого внимания на его окружение. Совершенно ясно, что для него никого не было в комнате, за исключением Джейми.
Он достиг стола и положил на него топор, почти нежно.
— Моя жизнь взамен ее, о, хозяин, — тихо сказал он на гэльском. Затем он отступил и преклонил колени, опустив голову. Он заплел свои мягкие седые волосы в тонкую косу и подвязал ее, так что задняя часть его шеи оголилась. Она была орехово-коричневой и изборожденной морщинами от погоды, но все еще крепкой и мускулистой, выступая над белой полоской его воротника.
Легкий шум от двери заставил меня отвернуться от этой приковывающей внимание сцены. Там была миссис Баг, вцепившаяся в косяк для поддержки и, совершенно точно, нуждающаяся в ней. Ее чепец съехал, и мокрые от пота пряди волос с проседью прилипли к лицу цвета скисших сливок.
Ее глаза метнулись ко мне, когда я пошевелилась, но затем быстро вернулись, чтобы опять сосредоточиться на ее коленопреклоненном муже и на Джейми, который продолжал стоять, переводя взгляд с Арчи на его жену и обратно. Он медленно потер переносицу пальцем, рассматривая Арчи.
— О, да, — мягко произнес он. — Мне забрать твою голову, правильно? Здесь, в моей собственной комнате, и заставить твою жену убирать кровь, или, может, мне сделать это во дворе, и подвесить твою голову за волосы к притолоке двери, как предупреждение Ричарду Брауну? Вставай, ты, старый мошенник.
На мгновение в комнате все замерло — достаточно долго для меня, чтобы заметить крошечную черную родинку прямо посередине шеи Арчи, — и потом старик очень медленно поднялся.
— Это твое право, — сказал он по-гэльски. — Я твой арендатор, ceann-cinnidh, я присягнул своим клинком, это твое право, — он стоял очень прямо, но глаза были полуприкрыты, сосредоточившись на столе, где лежал его топор, отточенный край серебристой линии против тусклого металлически-серого цвета головы.
Джейми вздохнул, чтобы продолжить, но затем остановился, прищурившись глядя на старика. Что-то изменилось в нем, некое осознание захватило его.
— Сeann-cinnidh? — повторил он, и Арчи Баг молча кивнул.
Воздух в комнате уплотнился до сердцебиения, и волосы зашевелились на моей шее.
"Сeann-cinnidh", — сказал Арчи. "О, вождь". Одно слово, и мы оказались в Шотландии. Было достаточно легко увидеть разницу в отношении между новыми арендаторами Джейми и людьми из Ардсмуира — разницу в верности уговору и в признании раз и навсегда. Это по-прежнему отличалось: более древняя преданность, которая правила в Горной Шотландии тысячу лет. Присяга крови и клинка.
Я видела, как Джейми взвесил настоящее и прошлое и определил, где именно Арчи находится между ними. Я видела это по его лицу: раздражение сменилось пониманием, и видела, как чуть расслабились его плечи, принимая это понимание.
— Так ты говоришь, это мое право, — тоже на гэльском тихо произнес он. Он выпрямился, поднял топор и протянул его вперед рукояткой. — И по этому праву, я отдаю тебе жизнь твоей женщины обратно, и твою собственную тоже.
Миссис Баг издала тихий всхлипывающий звук. Арчи не оглянулся на нее, но потянулся, чтобы взять топор, трагически склонив голову. Затем он повернулся и вышел без дальнейших слов, хотя я видела, как пальцы его покалеченной руки очень мягко мимоходом скользнули по рукаву его жены.
Миссис Баг выпрямилась, торопливо пряча выбившиеся пряди волос трясущимися пальцами. Джейми не смотрел на нее, но сел обратно и взял свое перо и лист бумаги, хотя я не думала, что он намеревался что-то писать. Чтобы не смущать ее, я имитировала огромный интерес к книжной полке, взяв маленькую змейку Джейми из вишневого дерева, как будто хотела рассмотреть ее поближе.
Чепец был теперь на месте, миссис Баг вошла в комнату и слегка присела в реверансе перед Джейми.
— Могу я принести вам немного еды, сэр? Есть свежие лепешки. — Она говорила с большим достоинством, прямо держа голову. Он поднял голову от бумаги и улыбнулся ей.
— Я бы поел, — сказал он. — Gun robh math agaibh, a nighean.
Она быстро кивнула и повернулась на каблуках. Хотя в дверях остановилась, обернувшись. Джейми приподнял брови.
— Я была там, знаете, — сказала она, прямо глядя на него. — Когда англичане убили вашего деда в Тауэре. Было много крови, — она сжала губы, рассматривая его прищуренными покрасневшими глазами, затем расслабилась. — Вы достойны его, — произнесла она и исчезла, взмахнув нижними юбками и завязками фартука.
Джейми удивленно посмотрел на меня, и я пожала плечами.
— Это не обязательно был комплимент, ты же знаешь, — сказала я, и его плечи начали сотрясаться от беззвучного смеха.
— Я знаю, — сказал он, чуть погодя, и вытер костяшками пальцев под носом. — Знаешь, Сассенах, иногда я тоскую о старом ублюдке, — он покачал головой. — Когда-нибудь, я должен спросить у миссис Баг, правда ли, то, что он сказал в конце. Я имею в виду, что говорят, что он сказал.
— О чем ты?
— Он заплатил палачу и приказал ему сделать свою работу хорошо. "Если не так, я буду всерьез рассержен".
— Ну, это, конечно, похоже на то, что он сказал бы, — согласилась я, слегка улыбнувшись. — Как ты думаешь, что Баги делали в Лондоне?
Он снова покачал головой и обратил ко мне свое лицо, поднимая подбородок, так что солнечный свет из окна заструился как вода по его щеке и скуле.
— Бог знает. Думаешь, она права, Сассенах? В том, что я похож на него?
— Не внешне, — сказала я улыбаясь. Покойный Саймон, лорд Ловат был невысоким и приземистым, хотя и крепко скроенным, несмотря на его возраст. Он также имел сильное сходство со злобной — но очень умной — жабой.
— Нет, — согласился Джейми. — Слава Богу. Но в другом? — огоньки юмора по-прежнему оставались в его глазах, но он был серьезен: он, правда, хотел знать.
Я задумчиво осмотрела его. Не было никакого следа Старого Лиса ни в его четких, открытых чертах лица — те пришли главным образом со стороны его матери, МакКензи, — ни в его широкоплечей высокой фигуре, но где-то в глубине этих раскосых темно-синих глаз. Но я время от времени ощущала слабое эхо глубоко посаженного пристального взгляда лорда Ловата, светящегося интересом и саркастичным юмором.
— В тебе есть что-то от него, — признала я. — Иногда больше, чем чуть-чуть. У тебя нет того самоуверенного честолюбия, но... — я скосила глаза, обдумывая. — Я собиралась сказать, что ты не так безжалостен, как он, — продолжила я медленно, — но, на самом деле, ты жесток.
— Я, серьезно? — он не выглядел ни удивленным, ни расстроенным, услышав это.
— Ты можешь быть жестоким, — сказала я и ощутила где-то в сердцевине своих костей треск сломанной шеи Арвина Ходжепайла. День был теплым, но гусиная кожа быстро покрыла мои руки и затем прошла.
— Во мне есть преступная сущность, как ты думаешь? — спросил он серьезно.
— Я точно не знаю, — сказала я с некоторым сомнением. — Ты не такой первоклассный обманщик, каким был он, — но это, возможно, лишь потому, что у тебя есть чувство собственного достоинства, которого он был лишен. Ты не используешь людей так, как это делал он.
Он улыбнулся на это, но без того искреннего юмора, который проявлялся до сих пор.
— О, но я так делаю, Сассенах, — сказал он. — Только пытаюсь не показывать этого.
Он замер на мгновение, его взгляд остановился на маленькой деревянной змейке, которую я держала, но я не думаю, что он смотрел именно на нее. Наконец, он встряхнул головой и посмотрел на меня, угол его рта искривился в усмешке.
— Если есть небеса, и мой дед там — полагаю, надежда умирает последней, — то он хохочет своей злобной старой отрубленной головой прямо сейчас. Или мог бы, если бы она не была зажата его подмышкой.
Глава 34. ВЕЩЕСТВЕННЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ПО ДЕЛУ.
И, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ, что спустя несколько дней мы отправились в Браунсвилль. Джейми, при всех горских регалиях, с украшенным золотой насечкой кинжалом Гектора Камерона на поясе и в берете с ястребиным пером. Верхом на Гидеоне, с его, по обыкновению, прижатыми ушами и налитыми кровью глазами.
По одну его сторону Птица-Что-Поет-По-Утрам, дружественный вождь племени чероки Зимняя Птица. Птица, по словам Йена, был из клана Длинноволосых и выглядел соответственно. Его волосы, не только длинные и блестящие от смазки из медвежьего жира, но и великолепно украшенные. С высоким хвостом, затянутым на макушке и спускающимися вдоль спины, заканчивались дюжиной крошечных шнурков — расшитых, как и остальная часть его костюма — бусинками из ракушек, используемых в вампумах, стеклярусом, маленькими медными колокольчиками, перьями длиннохвостого попугая и китайской иеной — Бог знает, откуда у него она взялась. С притороченным к седлу, своим новейшим и самым дорогим имуществом — ружьем Джейми.
По другую сторону Джейми — я, первое вещественное доказательство. На своем муле Кларенсе, одетая и укутанная в шерстяной плащ цвета индиго, который преувеличивал бледность моей кожи и превосходно подчеркивал желтый и зеленый цвет заживающих ушибов на моем лице, с ожерельем из пресноводного жемчуга на шее для моральной поддержки.
Йен, ехавший позади нас с двумя индейскими воинами, сопровождавшими Птицу в качестве свиты, больше походил на индейца, чем на шотландца. Полукружья вытатуированных точек тянулись через его загорелые скулы, его длинные, каштановые, смазанные жиром, волосы были забраны назад и связаны в узел, с воткнутым в прическу пером индейки. И на том спасибо, что не выбрил голову, по обычаю индейцев-могавков. Он выглядел достаточно угрожающе и без этого.
А в повозке, позади лошади Йена, следовало второе вещественное доказательство — труп Лайонела Брауна. Мы поместили его в кладовую над родником прохлаждаться рядом с маслом и яйцами, и Бри с Мальвой сделали все возможное, обложив тело мхом, чтобы впитать жидкость, добавив столько самых ароматных трав, сколько смогли найти, а затем упаковали отвратительный груз индейским способом, завернув в оленью шкуру и перевязав сыромятными ремнями. Невзирая на эти предосторожности, ни одна из лошадей не была обрадована своему пребыванию вблизи него, но верховая лошадь Йена, с мрачной покорностью, лишь громогласно всхрапывала каждые несколько минут и встряхивала головой так, что ее упряжь громко бряцала, печально контрастируя с мягким стуком копыт.
Мы не слишком разговаривали.
Посетители любого горного поселения являлись причиной всеобщего любопытства. Наше маленькое сообщество вызвало массовое обсуждение среди поселенцев, высовывающихся из своих домов, словно улитки на булавках, удивленно раскрывая рты. К тому времени, как мы достигли дома Ричарда Брауна, одновременно служившего местной таверной, у нас появилась небольшая толпа сопровождающих, главным образом мужчины и мальчики.
Шум нашего прибытия привлек женщину — миссис Браун, я узнала ее — на грубо построенное крыльцо. Ее рука подлетела ко рту, и она помчалась назад в дом.
Мы ждали в тишине. Это был холодный, яркий осенний день, и ветер шевелил волосы у меня на затылке; я убрала их назад, по просьбе Джейми, и не надела чепец. Мое лицо демонстрировало правду, написанную на нем.
Они уже знали? Ощущая странную отчужденность, как будто смотрела откуда-то извне собственного тела, я переводила взгляд от лица к лицу среди толпы.
Они не могли знать. Джейми уверил меня в этом; я знала это сама. Если только Доннер сумел спастись и добрался сюда, чтобы рассказать им всем, что произошло в результате той ночи. Но он не мог. Если бы он смог, Ричард Браун приехал бы к нам.
Все, что они знали, было продемонстрировано у меня на лице. И это было чересчур.
Кларенс чувствовал истерию, которая перекатывалась под моей кожей как лужица ртути; он ударил копытом и помотал головой, как будто хотел отогнать мух от своих ушей.
Открылась дверь, и вышел Ричард Браун. Позади него было несколько мужчин, все вооружены.
Браун был бледен, неопрятен, с торчащей во все стороны бородой и засаленными волосами. Его глаза были красными и затуманенными, и вонь пива, казалось, окружала его. Оно сильно выпивал, и явно старался как-то собраться, чтобы иметь дело с любой угрозой, которую мы могли представлять.
— Фрейзер, — сказал он и остановился, заморгав.
— Мистер Браун, — Джейми подвел Гидеона ближе, таким образом, чтобы быть на одном уровне с глазами мужчин на крыльце, не более чем в шести футах от Ричарда Брауна. — Десять дней назад, — невозмутимо сказал Джейми, — банда мужчин напала на мою землю. Они украли мою собственность, напали на мою дочь, которая носит ребенка, сожгли мою солодовню, уничтожили мое зерно, похитили и обесчестили мою жену.
Половина мужчин уже пялились на меня, теперь же на меня уставились все. Я услышала короткий, металлический щелчок снимаемого с предохранителя пистоля. Я сохраняла лицо неподвижным, руки крепко сжимали поводья, взгляд зафиксирован на лице Ричарда Брауна.
Рот Брауна зашевелился, но прежде чем он смог заговорить, Джейми поднял руку, требуя тишины.
— Я пошел за ними вместе с моими людьми и убил их, — сказал он тем же спокойным тоном. — Я нашел вашего брата с ними. Я забрал его в качестве пленника, но не убивал его.
Последовал общий вдох и взволнованный ропот толпы позади нас. Взгляд Ричарда Брауна метнулся к свертку на повозке, и его лицо побледнело под паршивой бородой.
— Вы! — прокаркал он. — Нелли?
Тут был мой выход. Я глубоко вздохнула и подтолкнула Кларенса вперед.
— Ваш брат пострадал от несчастного случая, прежде чем мой муж нашел нас, — сказала я. Мой голос был хриплым, но достаточно ясным. Я набрала побольше воздуха в легкие, чтобы быть услышанной всеми. — Он был тяжело ранен в результате падения. Мы ухаживали за его ранами. Но он умер.
Джейми выждал мгновение оглушительного молчания перед продолжением.
— Мы привезли его вам, для того, чтобы вы могли похоронить его. Он сделал короткий жест, и Йен, спешившись, разрезал веревки, удерживающие повозку. Он и двое чероки подтянули ее к крыльцу и, оставив лежать на изрытой колеями дороге, затем тихо вернулись к своим лошадям.
Джейми резко кивнул и развернул голову Гидеона. Птица следовал за ним, любезно-безразличный, как Будда. Я не знала, достаточно ли он понимал английский язык, чтобы слушать речь Джейми, но это не имело значения. Он осознавал свою роль и выполнял ее отлично.
У Браунов, возможно, был побочный доход за счет убийств, воровства и работорговли, но свой основной доход они получали от торговли с индейцами. Своим присутствием на стороне Джейми Птица дал четкое предупреждение, что чероки расценивают свои отношения с королем Англии и его агентом, как более важные, чем торговля с Браунами. Навреди те Джейми или его собственности снова, и эти прибыльные связи были бы разорваны.
