Ну, в общем, он меня почти уговорил. Собственно напрямую соваться в Армию, мне и впрямь смысла не было. Потому как неизвестно что нынче творится в головах бывших Моих солдат. Может Вождь для них сейчас это самое проклятое на свете слово. Ну а уж про то чтобы соваться к Ярлу....
В общем, Дятел получил свою пару медяков.
Меня и впрямь, сходу поставили десятником. Правда сначала я был тщательно расспрошен местным комендантом на тему, — "А не шпион ли я?". Я честно сказал что "нет", и мне поверили. Оказалось что проблемы с младшими командирами, испытывает и эта армия. Так что по дороге в лагерь Красного Короля, я маршировал уже в звании десятника, сопровождая две дюжины, собранных по пивным и тюрьмам ублюдков.
Скучно не было. "Получал" я этих свиней под роспись, и если приведенных голов окажется меньше чем в списке, — мне обещали большие неприятности. Пара придурков попыталась смыться, едва крыши Пепелища скрылись за ближайшим леском. Я их догнал, и отходил мечом плашмя по ребрам и спинам. Одного самого тупого, пришлось обработать так, что всю остальную дорогу, будущие товарищи нести его на руках. Думаю, это убедило моих подчиненных более чутко прислушиваться к моим командам. Правда ночью они попытались меня зарезать, так что с утра на руках тащили уже троих. Но все это мелочи, главное что прибыв в лагерь, я сдал нужное количество солдат.
... Чем немало изумил сотника, у меня их принимающего. Оказалось, что обычно половина разбегается по дороге. За свой подвиг, я сходу был произведен в полусотники.
Немного поговорив со своим начальником, я понял что: — ... солдат набирают откуда придется, в том числе из бродяг, осужденных и беглых крестьян..., дисциплина не к Злыдню. ...Оружия не хватает. ...С харчами перебои. ...Про жалованье вообще можно забыть до окончания войны. (Естественно при условии что победим мы, а шансов на это....). ...Что Красный Король, вроде и правда в лагере, но лично он сотник Лось, его уже с месяц не видел. Поскольку Их Величество знать забухал с того дня, как на Длинных полях Армия надрала ему задницу.
...И что я редкостный дурак, раз впутался в это дерьмо....
Спустя неделю мой командир сбежал, и меня поставили на его место, поскольку к тому времени я прослыл лучшим полусотником армии, и самым тупым ублюдком на всей земле.
...Ну ради какого Злыдня я из штанов лез, пытаясь превратить свою сотню в нормальное боевое подразделение? Хотел стать героем?
Нет господа, просто у меня был план подобраться к Начальству. Чтобы меня заметили. И ради этого я не жалел ни себя, ни подчиненных мне солдат.
И меня заметили, и спросили какого Злыдня я так выкаблучиваюсь. Ответил, что дескать, — "Идти в бой, предпочитаю во главе нормально подготовленной сотни, а не сброда уродов".
— Хорошо, — ответили мне, — Хорошо, что на всю эту гребанную армию, нашелся хоть один солдат, готовый идти в бой. Нам тут как раз надо провести разведку противника. Вот ты и пойдешь...., урод, — (прочитал я в глазах говоривших).
Оказалось что весь сыр-бор затевался только ради того, что бы найти внезапно пропавшие Армию и войско Ярла. Красный Король так сильно драпал от своих врагов, что умудрился их потерять. Все ждали когда начнутся осады последних оставшихся под его контролем крепостей и городов, а никто не пришел. Так что Красный Король выйдя из запоя по случаю поражения, первым делом соизволил осведомиться куда пропали его враги. И привилегия ответить на этот важный королевский вопрос, предоставлялась мне.
Я не стал отказываться, оговорив однако условие, что сделаю это по-своему. Штаб, который целую неделю готовил абсолютно бессмысленный план разведки, нехотя, со скрипом, со мной согласился.
Естественно я не поперся туда с целой сотней, как мне это предписывалось согласно генеральному плану. Я взял два десятка, отобрав наиболее надежных солдат.
.... Да что собственно говоря рассказывать? — Это был абсолютно банальный разведывательный рейд. В Моей Армии, подобное мероприятие считалось абсолютно рутинным и не вызывало того ажиотажа, который поднялся в Этой армии.
Мы прошагали несколько дней, натолкнулись на небольшой отряд Армии, и храбро отступили, причем нас даже никто и не преследовал. Потом я и еще трое опытных вояк, тихонько вернулись и взяли языка. Язык рассказал нам много чего интересного, (особенно для меня).
Оказалось что он служит в одном из отрядов сформированных из тех, кто умудрился уцелеть на Моей последней битве, и самостоятельно отыскал Полк Лучших. Собственно говоря, после этого он замолчал, и на дальнейшие вопросы отвечать отказался. И продолжал молчать, (в смысле ответов на вопросы), даже когда мои новые подчиненные малость прижгли его раскаленным железом.
Продолжать пытки я не стал, и сделав особо страшное лицо, велел оставить нас вдвоем.
— Посмотри повнимательнее на меня солдат. Кого ты видишь перед собой?
— Сраного ублюдка.
— Ладно. А как давно ты служишь в Армии?
— Два года.
— В каком отряде был до войны? Скажи, ведь теперь этого отряда, уже все равно не существует.
— Второй десяток, первой сотни, пятой тысячи меченосцев.....
— Прозванной "Неубиваемые", после битвы в Гиблом лесу?
— Да.
— Командовал этой тысячей сначала Толстый Свин, после переведенный в Полк Лучших, а потом Красавчик, прозванный так из-за шрама пересекающий всю его рожу наискосок....
... Первой сотней командовал Четыре Пальца, убитый при отступлении от Города.... Стрела попала в ногу, началось заражение....
... А десятком..., кажется перед последней битвой, вашим десятком командовал Речник.... Хотя нет. Речника убили накануне и вам дали нового командира. Не могу вспомнить кого....
— Меня. Меня поставили после Речника. А ты похоже из наших? И что ты думаешь, я стану отвечать на вопросы предателя?
— Но ведь твоя тысяча располагалась в N-ске, так что ты, если внимательно ко мне присмотришься, сможешь меня узнать.
Он присмотрелся. Узнал. Не поверил своим глазам. Присмотрелся еще разок. Все равно не поверил. Потом присмотрелся. Потом долго ругался очень плохими словами. Потом спросил — "Как же так".
— А вот так Солдат. Меня.... Нас предали. Предали те, кому я доверял больше всего на свете, — Одноухий и Безопасность. Они должны были привести кавалерию и Полк Лучших, чтобы окончательно добить Ярла. Вместо этого они увели их драться с Красным Королем. Нас разбили, а я попал в плен....
— Ну мы что-то типа того и подозревали. Когда уцелевшие при разгроме части догнали Полк Лучших.... Мы там пошушукались с ребятами, и поняли что что-то не так.... Ну там выяснили чё за дела творятся.... Была большая буча....В общем, — Безопасность мы прибили, а Одноухий сумел удрать....
— А кто нынче командует? — спросил я, жадно качнувшись к пленнику.
— Да в общем, — Объединенный совет. Топор, Муха, Молчун, Блоха от копейщиков, и Ёж, от мечников. Но как ты Вож....
— Не произноси пока это имя. Я сумел удрать от Ярла. Больше месяца пробирался через Проклятый лес. Вышел на эти земли, ну и решил записаться к Красному Королю, чтобы разведать, что да как. Так что может, ты мне ответишь на кое-какие вопросы?
— Отвечу. Чего не ответить. А то ведь мы тебя уже считай похоронили. Большинство думало что ты Там погиб. Хотя Молчун, — тот вроде наоборот говорил, что ты в плену у Ярла, и что он тебя вызволит....
— Значит ребята еще в меня верят?
— Конечно верят, ты же Вождь!!!
— А с кем сейчас Армия воюет?
— Ну, поначалу то, вроде как Красного Короля лупили. Но потом, когда с Одноухим и Безопасностью разобрались то..., в общем ни с кем особенно не воюем. Месяц назад на нас Красный Король наехал, ну мы ему шею то и намылили. А до этого Ярл нас прижать хотел, ему мы тоже напинали....
— А какие планы?
— Вождь я ж ведь простой десятник. Совет со мной планами не делится. По слухам то вроде мы, то ли тебя выручать должны, то ли Ярла мочить, то ли захватить себе пару городов, да и осесть там спокойненько....
— В Совете раздор и ругань?
Говорят что да. Но теперь то это не имеет значения, ведь ты вернулся.
Этот солдат. Он был старше меня лет на десять-пятнадцать. И он смотрел на меня с таким щенячьим восторгом и такой преданностью в глазах, что мне стало страшно. Мне вдруг вспомнились совсем другие глаза. Мертвые глаза Большого Шишки. Глаза мертвого человека, которого я предал в своем сердце и в мыслях.
Я понял, что новое предательство окончательно убьет во мне того человека, которого я когда-то уважал. Я принял решение.
— Слушайте меня бойцы. — Сказал я, построив все свое войско. — Я иду к Армии, чтобы к ней присоединиться! Это не будет изменой Красному Королю, поскольку Армия в данный момент с ним не воюет. Вы можете идти со мной, либо вернуться обратно. Удерживать насильно, никого не буду.
Те кто со мной, — шаг вперед!
КУДРЯВЫЙ
Долго искать ребят мне не пришлось, — они так и торчали на той самой поляне.
Приехав туда, я увидал что Седой как полоумный лупит палкой по кусту, а Малыш сидит в дурацкой позе, ровно истуканчик какой-то.
— Здорово мужики! — С фальшивой бодростью воскликнул я. — А я вам тут эвон, — харчей привез!
Седой аж подпрыгнул, выронив палку и хватаясь за меч. — Ты че подкрадываешься скотина, — злобно заорал он на меня.
— Это я штоли подкрадываюсь? — радостно удивился я, поскольку, зная этого оболтуса понимал, что злится он не на меня, а на себя самого, прошляпившего мой приезд. — Это ты раззява деревенская, как дурачок кусты палочкой рубишь, и вокруг себя ничегошеньки и не слышишь.... А я еду себе вполне обычно....
— И какого хрена приперся? — продолжил рычать Седой, — Ты же вроде как в кашевары устроиться хотел. Что, — не взяли?
— И очень даже взяли, — нарочито спокойным голосом ответил я. — На очень даже хорошее место пристроился. Причем в тот же день, что с вами значит расстался.
— И чего тебе на этом твоем хорошем месте не сиделось?
— Да скушна мне одному то. Привык я к вам оболтусам. Пришел звать с собой.
— Да на хрена ты нам теперь сдался? Нам и без тебя хорошо.
— Ага, — хорошо! То-то ребра у тебя торчат. Чиста скелетина какой.
... А ежели серьезно, — то я того, — повиниться пришел. Оно ведь как не хорошо получилось то. Из-за обиды дурацкой, я вроде того, как предал вас-то. Да еще в такой момент, когда вы навроде как пришибленные, и всех значитца, своих умений лишенные.
— Сам ты чурка пришибленная. — Гордо ответил мне Седой, но я то видел, что он рад и моим словам и моему появлению, — Я все свои умения давно уже восстановил. Не веришь? А ну бери палку....
— Да ты постой Седой. Я ж с дороги, усталый, не жрамши еще. Вот давай-ка посидим, пополудничаем, а опосля можно и подраться...
— Нет морда ленивая. Сначала я тебя пару раз промеж глаз засвечу, а потом уж кашу варить заставлю. А ну слезай с коня да бери палку....
Судя по всему, он был настроен решительно. Драться мне совершенно не хотелось, но я понял, что без этого не обойтись.
... Седой конечно за последнее время сильно прибавил. Его удары уже не были такими беспомощными и корявыми, но вот защита была покуда слабовата. (Да и откуда защите-то хорошей взяться, ежели кусты да деревья сдачи не дают?). Так что я его снова побил. Но уже совсем не так легко как в Тот день.
Так что кашу варить мне пришлось не как проигравшему, а в наказание за "несанкционированный уход с поля боя". (Экое слово то заковыристое придумал).
А я и не возражал. Поскольку ежели Седому поручить готовку, то ведь это потом и жрать придется. А из него кашевар.............
Ребята и впрямь видно оголодали. Котелки свои выскребли так, что их даже и мыть то не пришлось. Слышен был только треск за ушами, да звон ложек, а все мои попытки вовлечь их в застольную беседу, словно об стенку горох отскакивали. Лишь убедившись, что из котелков больше ничего выскрести не удастся, они соблаговолили услышать мои слова.
— А вы видно тут ребята шибко оголодали. — Не столько спросил, сколько высказал свое мнение я. — У нас же тут вроде как жратвы то еще оставалось достаточно, чёж вы ее не жрали то?
— Некогда было. — Ответил мне Седой. — Я почти все время с мечом упражнялся, а этот вон, сиднем сидел, — наверное, магию свою пробовал.
— И как у него успехи? (твои то я видел).
— Да хрен его знает. Он же завсегда дурным был, а щас вообще будто сдвинутый какой. Я когда в первый день, как ты от нас слинял, затеял было кашу варить, так он мне и выдал, что мол, — в нашей человеческой еде не нуждается. Пошел в лес и нажрался какой-то гадости. Ну и угадай, кому пришлось всю ночь вокруг него бегать? А из лекарств у меня, — только доброе слово да матерная речь. А лекарь из меня, — ну ты сам знаешь!
— И чё?
— Чё-чё, — Злыднев рог тебе в плечо! Не видишь сам что ли, — помер наш Малыш! Вон сидит покойник, котелок облизывает.
— А как он в смысле магии
— А чё ты это у меня спрашиваешь? — вдруг, как всегда, ни с того не с сего, разорался Седой, — Вон он сидит, — у него и спроси!
— А и правда, чёй-то я дуркую. — Спохватился я. — Эта, Малыш — как там у тебя в смысле с магией то?
Малыш поднял на меня свои, все еще абсолютно нечеловеческие глаза, и каким-то отстраненным голосом подробно доложил о своих успехах.
— Значитца, хорошо! — наугад высказался я, поскольку из его разъяснения понял, дай Боги только каждое десятое слово.
-....... ................ — Промолчал Малыш, весьма выразительно глядя на меня.
— Это я к тому, что раз все живы, то все не так уж и плохо. — Ловко вывернулся я. — Самое главное, что значитца, ты не того, не унываешь, продолжаешь работать так сказать, на предмет укрепления значитца, так сказать, — боевой и в общем-то, как бы это так сказать...... Да!!!
.... Ну так чё? Поедете со мной-то? — Опять ловко свернул я на более знакомую тропу.
— Куда? — с недоумением спросил Седой.
— Так ить я ж говорил, — в кабак я тут один пристроился. Кашеварю там значитца. Почет и уважение имею. Угол на троих у хозяина выбил, и кормежка значитца.
— И что ж это выходит, мы к тебе приживалами идти должны? Или ты нас котлы у себя на кухне мыть заставишь?
— Так я тебя криворукого к своим котлам то и подпустил. Ага, — держи карман!
А что касается приживал, — то кабак то не посреди поля голого стоит, а посреди города большого, — неужто ты себе работы какой не найдешь?
— А чего я умею-то по жизни. Только мечом махать? — Так и в этом я теперь не силен. Какую работу мне работать?
— Да хоть дрова руби, а хоть в кузню молотобойцем. Ты ведь главное то пойми Седой. — Зима на носу. Ты зиму в лесу зимовать собираешься? Шишки да кору грызть будешь?
А я тебя зову в тепло, под крышу. Харч дармовой....
... С мечом там натренируешься за зиму, лучше прежнего станешь. Я вот хошь, — каждый день с тобой махаться буду? Да и вообче, — люди там! С людьми выживать завсегда попроще.
Ты ведь не только за себя то думай. Ты вот и за него поприкинь, — кивнул я на Малыша. — Он то почитай вообще нынче как дите малое. За ним глаз да глаз нужон. Всему учить, все показывать. Помрет он в лесу.....
