— Всех? — недоверчиво протянула Олея.
— Хорошо, пусть и не от всех, но зато от очень и очень многих.
— Что-то мне стало совсем невесело... — поежилась Олея. — И если власти...
— Верно! — подтвердил Бел предположение Олеи. — Если за наши головы в Берене объявят награду, то по указанным приметам за нами начнут охоту едва ли не все наемники, что сейчас находятся в Ойдаре, и маются в этих местах без дела. Хотя не думаю, что Берен в открытую пойдет на подобное — им надо поймать нас втихую, чтоб никто не узнал, какой именно товар интересует власти чужой страны. И потом, если наемникам станет известно, за какими артефактами идет охота — да они же всю страну на уши поставят, а толку от этого не будет никакого. Но вот в том, что сейчас из Берена в Ойдар идет несколько групп захвата — в этом у меня нет ни малейших сомнений.
— Так что же нам делать?
— То же, что делали и раньше — пробираться в Руславию. Только делать это следует поосторожнее.
— И куда мы идем сейчас?
— Пока вперед, а там видно будет...
Им повезло: через какое-то время они вышли к настоящей дороге. Не сказать, что она была уж очень оживленной, но, тем не менее, люди по ней шли. Хорошо еще, что рядом с ними никого не было, так что можно было безбоязненно переговариваться. Их спутниками по дороге были крестьяне, пешие или на маленьких тележках, запряженных осликами, а вот что касается стражников — то их беглецы так и не увидели. Похоже, что порядок здесь поддерживался и без представителей официальной власти. Несколько раз на пути встретились небольшие вооруженные отряды, однажды Бел и Олея обогнули медленно бредущий караван скованных рабов...
Правда, немного радовало уже то, что постепенно стала меняться местность. Почти исчезли холмы, кое-где стала появляться трава, пусть даже к этому времени она уже была желтая и высохшая. Кое-где появились небольшие овраги, где-то вдали стала проглядывать чуть заметная линия скал. Спустя еще какое-то время беглецы поняли, что стоят на возвышенности, а подальше, в низине, расположился какой-то довольно большой город.
— Та-ак... — протянул Бел, глядя на лежащий в низине город, — та-ак, кажется, я понял, где мы находимся. Если я не ошибся, то этот город называется Вахара. Если так, то можно прикинуть, куда нам лучше пойти отсюда.
— И что решил?
— Ты даже представить себе не можешь, насколько в таких вот городах Ойдара ничего нельзя утаить! Подобные городишки в этой стране, по виду самые обычные, частенько оказываются под жестким контролем тех, кто управляет этим городом.
— Ты имеешь в виду власти?
— Я имею в виду тех, кто занимается в этом городке... ну, скажем так, не совсем законной торговлей и кое-какими совершенно незаконными операциями.
Пусть из слов Бела Олея поняла не все, но, тем не менее, общая картина ей была ясна — все же она выросла не в придуманном, а в реальном мире, и кое-что можно было понять без долгих пояснений.
— И еще, думаю, в Ойдар уже пришли сведения о том, что разыскивают двоих — мужчину и женщину. Значит, и в городе, и за его пределами мы сейчас подвергаемся нешуточной опасности. Только и остается молить Богов о том, чтоб до этих мест новости о нас еще не дошли. И потом, есть еще одна сложность: как бы ты не прикрывала свое лицо, любой с первого взгляда скажет, что ты — чужестранка, за местную уроженку сойти никак не сумеешь. Кожа слишком светлая, глаза тоже далеко не темные... В город мы сумеем войти, но вот там можем привлечь к себе излишнее внимание. Да и по выходе из Вахара на нас могут обратить внимание — у здешних стражников глаз наметанный.
— Так что будем делать?
— Самое лучшее — это если бы нам удалось купить себе коней, но, увы... Денег на двух лошадей у нас никак не хватит — на они тут стоят очень дорого. Впрочем, с горечью следует признать один печальный факт: имеющихся у нас денег, пожалуй, недостаточно даже на покупку одной лошади... И потом, даже если бы у нас хватило денег на подобное приобретение, то ее так просто и быстро не совершить — здесь находится только барышник, продающий лошадей, а сами лошади находятся в другом месте. Надо будет пойти туда, сторговаться по цене, и все это не останется без чужого внимания! В общем, мы окажемся под пристальным взглядом посторонних людей, а те люди, как правило, обладают хорошей памятью и весьма сообразительны...
— Ты что-то уже придумал?
— Есть кое-какие наметки. Прежде всего, чтоб ты знала — в этом городе продают и рабов...
— Да уж догадываюсь: мы же с тобой обогнали караван...
— Верно. Так вот, хотя рабство в Ойдаре узаконено, тем не менее рабов в этой стране обычно продают лишь на особых рынках рабов. Открытая продажа не запрещена, но не приветствуется.
— А в этом городке есть такой вот рынок рабов?
— Не думаю. Подобные рынки есть в больших городах, а тут... Масштабы городишка слишком мелковаты для подобного размаха. Однако мне известно, что тут есть перевалочная база для рабских караванов, а раз такое дело, то вполне может быть и что-то вроде неофициального рынка — ведь далеко не каждый может позволить себе отправиться в далекий город, чтоб привести себе раба-другого. Так почему бы и не продать здесь нескольких человек, если есть покупатели?
— А что такое — перевалочная база для рабов?
— Видишь ли, обычная практика такая — всех поступающих рабов свозят в строго определенные места, где их, если можно так выразиться, сортируют: молодые девушки, женщины постарше, дети, молодые люди, и так далее. Здесь же частенько бывают перекупщики, отбирающие себе самый лучший товар — самые красивые девушки и юноши, дети необычной внешности, сильные мужчины... В общем, у каждого — свои запросы и свои покупатели, и, разумеется, товар первого отбора ценится наиболее высоко. Затем оставшиеся рабы пускаются в общую продажу...
— Великие Боги, какой кошмар!
— Что верно, то верно, но сейчас речь не о том. Я, кажется, придумал, как нам пройти город, не привлекая к себе особого внимания: надо просто изобразить, будто я только что приобрел рабыню и веду ее домой. Это не вызовет ни малейшего подозрения — ведь многие именно для покупки раба и приходят в этот город.
— Но...
— Это самое обычное явление для здешних мест. Купить себе разом несколько рабов — подобное могут позволить себе лишь очень состоятельные люди, но зато многие простолюдины, скопив нужную сумму, приходят сюда, чтоб приобрести себе для хозяйства раба или рабыню. Покупают, как правило, молодых людей, так что выходящий из города мужчина, который ведет за собой на веревке женщину — нормальное зрелище, и по местным меркам ничем не отличается от того, как если бы кто-то выводил привязанную козу.
— А может, нам в город не заходить?
— Куда подозрительнее обходить его по окраинам. Да и опасней. Кроме того, пересечь город вдоль — это куда быстрее по времени. И потом, надо бы купить с собой в дорогу еды и воды — неизвестно, когда на нашем пути попадется источник... В общем, путь в обход нам совершенно не подходит.
— Ну, если так...
— Только так, и не иначе!
Внешне этот город — Вахара, показался Олее ничем не отличимым от множества точно таких же городков, которых она уже видела немало: узкие пыльные улочки, множество глинобитных домишек, большие красивые здания в центре города, стоящие за высокими стенами...
Однако в центр города Бел не пошел. Купив в первой же встреченной лавке длинную веревку, мужчина связал ею руки Олеи, а другой конец этой веревки привязал к своему поясу. Конечно, если в том будет нужда, то женщина едва ли не одним движением сумеет скинуть с себя эти путы.
Пока они шли по городу, навстречу несколько раз попадались люди, которые точно так же шли по улице, ведя за собой связанного по рукам человека. Понятно: хозяева только что приобрели себе рабов, вернее, рабынь... Как говорится: с приятной покупочкой вас, господа хорошие!.. Можно только позавидовать умению некоторых людей откладывать денежки на приобретение еще одних рабочих рук. Как говорится, все в семью... Олея вновь отмечала про себя: а ведь Бел был прав — на них никто не обращал внимания. И то верно: просто еще один счастливчик сумел скопить денег на новое имущество в хозяйстве — на рабыню, так что за парня можно только порадоваться.
Когда беглецы дошли до выхода из города, то заметили, что в воротах стоят несколько скучающих стражников, разглядывая тех, кто входит в город и выходит из него. Судя по лениво-расслабленному виду мужчин, никакой опасности вокруг себя они не видели. Значит, — отстраненно подумала Олея, — значит, здесь пока еще ничего не знают о беглецах из Берена. Уже неплохо...
Увы, рано обрадовалась. Стражники их остановили, но не из-за того, будто им что-то показалось подозрительным, а просто оттого, что блюстителям порядка было скучно. А впрочем, дело тут было не только в безделье стражей порядка — стоявший неподалеку молодой мужчина с наглым выражением лица чуть кивнул головой в сторону выходящих из ворот людей.
Делать нечего, пришлось остановиться. Двое стражников, особо не торопясь, подошли к стоящим людям, и пока один из них о чем-то спрашивал Бела, второй молниеносным движением сорвал с головы Олеи ее головной убор, похожий на чалму, который неплохо защищал ее как от солнца, так и от излишне любопытных взглядов. Растерявшись, Олея едва ли не закрыла лицо руками, но потом решила сдержаться. Молча наклонилась, подняла с земли брошенную чалму и вновь надела ее себе на голову.
Тем временем Бел что-то резко говорил стражникам, а те лишь лениво махали рукой — не шуми, мол, подумаешь, мы просто проверяли кто есть кто... Зато тип с наглым выражением лица, наоборот, проявил немалую заинтересованность. Он подошел к Белу, и о чем-то попытался заговорить с ним, только вот спутник Олеи был не настроен разговаривать. Дернув женщину за веревку, связывающую ее руки, Бел направился к выходу из города, но от незнакомца так просто было не отвязаться. Он какое-то время шел рядом с Белом, и что-то горячо ему втолковывал, но тот без долгих слов лишь отмахнулся от мужчины, словно от надоедливой мухи.
Незнакомец отстал от них лишь тогда, когда они отошли на довольно большое расстояние от ворот. Мужчина что-то раздраженно бросил им вслед, причем в его голосе была и неприкрытая угроза, но Бел, как обычно, даже ухом не повел. Незнакомец еще какое-то время потоптался на дороге, однако дальше идти не стал. Чуть позже, как бы случайно обернувшись назад, Олея увидела, что мужчина повернул назад. Фу, даже на сердце полегчало... Интересно, что ему от них было нужно? Почему-то Олея была уверена, что от этого человека добра ждать не стоит.
Снова дорога, только вот рядом пока что много людей. Это крестьяне возвращались домой из города, продав на базаре свой нехитрый товар, или сдав его перекупщикам. Все на той же дороге Олее вновь увидела ставшую уже привычной картину — женщину со связанными руками. Ее тоже вел за веревку какой-то мужчина — понятно, что этот человек только что купил себе рабыню. Правда, женщина была значительно старше Олеи, но и, судя по виду нового хозяина рабыни, он тоже был не из богачей. Как видно, приобрел то, на что хватило денег. Похоже, мужчина был не очень доволен своей покупкой, и с завистью поглядывал в сторону Бела — конечно, у него рабыня моложе и красивей...
Выждав момент, когда никого не оказалось рядом, Олея спросила Беда:
— Что там произошло, у выхода из города?
— Как сказать...
— Так и говори!
— Понимаешь, тут на каждом входе-выходе из города стоит кто-то из тех, кто следит за порядком в этих местах...
— Да видела я стражников!
— При чем тут стражники? То есть они, конечно, там тоже стоят, но с ними постоянно находится наблюдатель — один из тех, кто постоянно следит за тем, кто и что поступает в город, и выходит из города. Если что не так, то он может принять свои меры, те, которые сочтет нужным, или же сообщает о непорядках тем, кто стоит выше него по иерархической лестнице.
— Не совсем понятно...
— Видишь ли, у таких людей большой опыт и очень цепкий глаз. Он сразу заметил, что я веду северянку, женщину со светлой кожей и с голубыми глазами. На местном рынке — ценнейший товар. Думаешь, стражник так просто сбил с тебя шапку? Как бы не так! По приказу того типа...
— Ничего себе! Кто-то приказывает стражникам!
— Не кто-то, а представитель подлинных хозяев этого города. Тут все схвачено, и стражники давно пляшут под чужую дудку! Но сейчас речь не о том. Дело в том, что этот мужик прежде всего стал интересоваться, где и у кого я тебя купил. Как видно, он решил, что кто-то при сортировке вновь поступивших рабов по недосмотру пропустил хороший товар — дескать, у кого-то вновь хватило ума решить, что раз женщине больше шестнадцати лет, то ее можно отправлять в общую продажу! А ведь есть ценители именно на таких женщин... Вот мужик и вздумал исправить положение, перекупить хорошую рабыню и вновь продать ее, только по более высокой цене. Недаром он предлагал мне за тебя деньги...
— И много?
— Если бы... — съехидничал Бел. — Дал бы он хорошие деньги, продал бы я тебя, не раздумывая, а не то от твоей вечной трескотни моя бедная голова уже кругом идет! То, что он мне совал — это сущая мелочь, на нее можно приобрести только немолодого раба. Жмот!
— А тебе откуда известны расценки?
— Не первый день живу на свете. Как видно, мужик решил, что я, испугавшись, не посмею ему отказать. И, тем не менее, просто так забирать чужую рабыню он не решился. Видишь ли, в этой стране очень строгие правила: недаром даже столь наглые люди, вроде того парня, что пытался нас остановить — даже они не решаются в открытую вступать в конфликт с местным населением.
— Что этот тип делает на выходе из города?
— Я же тебе сказал — тут все происходящее должно быть под контролем! Что же касается нас, тот тут, как мне кажется, у мужика было простое желание — нагреть свои руки.
— А что он кричал нам вслед?
— Все то же: чтоб я не нарывался на неприятности.
— Он может пойти вслед за нами?
— Не думаю. Наш случай не относится к числу тех, ради которых можно оставить свой пост. Скорей всего он сейчас сообщит наверх о том, что кто-то продал хорошую рабыню простому человеку, а подобное означает потерянную прибыль.
— Чем это может нам грозить?
— Логика такая: то, что кто-то пустил хороший товар на общую продажу, может быть вызвано лишь двумя причинами: или кто-то по недосмотру проглядел ценную рабыню при новом поступлении живого товара, или же кто-то вздумал продавать рабыню втайне, не ставя об этом в известность других, тех, кто контролирует этот рынок. Я уже говорил — тут очень жесткие правила, и вся торговля живым товаром идет под неусыпным контролем и приглядом. Это только на первый взгляд может показаться, что в этой стране царят тишина и покой, а на самом деле тут такая дисциплина и столь суровые правила, что знающему человеку только и остается, как разводить руками!
— Я не совсем поняла...
— А тут и понимать нечего! Сейчас в этом городишке быстро перетряхнут всех и все, и очень быстро выяснят, что молодую красивую женщину со светлыми волосами и голубыми глазами в ближайшее время никто и никому не продавал, и даже более того — подобной красотки ни вчера, ни сегодня тут вообще не видели. Это товар редкий, дорогой, на него всегда есть повышенный спрос, так что подобную редкость в любом случае для начала должны были предложить своим людям.
