— Один из вас? — сосредоточенно переспросил Тилос.
— Разумеется, — усмехнулся Камилл. — Пока что тебя держали в детском статусе, поскольку считалось, что ты еще не дорос до взрослого уровня. Но пора кончать с глупостями. С тебя нужно снимать ограничения, обучать пользоваться эффекторами всех уровней, давать полный доступ к Архиву, представлять общественности как новорожденного и так далее. Ты станешь полноценным Демиургом и сможешь принимать участие в судьбе Текиры, как и все мы, на общих основаниях. И не смотри так на Джао, это мое предложение.
Тилос перевел на него изумленный взгляд.
— Почему?
— Потому что даже сейчас ты — прекрасный противник. Для своего уровня, конечно. А мне не терпится устроить полноценную игру-реванш, — ухмыльнулся Демиург. — Как тебе перспектива? Представь, захотел сделать свой мир — и сделал. Захотел изобрести новую расу — изобрел. Придумал, как достичь всеобщей справедливости, и тут же реализовал на практике... Первые несколько секунд немного не по себе, но потом привыкаешь. А там, когда адаптируешься, мы с тобой сыграем еще раз. Или не раз. Я Стратег, ты Тактик, или наоборот — я, знаешь ли, универсал.
Тилос ошеломленно потер затылок.
— Секунд? Ах, да, ваших секунд... Да уж, Камилл, честно скажу — именно такого варианта я не ожидал, а потому просто не знаю, что ответить. Однако мне хорошо известно, где лежит бесплатный сыр. В чем подвох? Джа?
— "На общих основаниях" означает, что ты подчиняешься общему решению, — пояснил гулан. — Видишь ли, Текирская рабочая группа, как принято всеми, имеет монополию на вмешательство в местных условиях. А решения она принимает только на основе консенсуса. Разумеется, на первых порах твой голос окажется далеко не самым весомым.
— Понятно, — медленно кивнул Тилос. — Учитывая ваши представления о времени, в ближайшие планетарные тысячелетия я останусь пустым местом. Возможно, когда-то вы начнете меня уважать и слушать мой голос, но шанса оказать влияния на местную историю у меня не останется. Зато я стану полноценным Демиургом...
— По-моему, более чем достойный вариант, — безразлично заметила Миованна. — Ты окажешься первым Демиургом, рожденным за последние шесть с лишним часов, после Джа. Довольно скоропоспешное решение, но уж больно народ заинтересовался местными событиями. Да и мальчик ты, несмотря ни на что, серьезный и ответственный, наше общество хорошо дополнишь. Думаю, нормальная цена за твое сотрудничество.
— Цена? — Тилос криво усмехнулся. — А почему бы вам просто не ликвидировать меня? Считай, вообще даром выходит.
— Да, альтернатива — изолировать тебя от Текиры, — согласился Веорон. — Но мы все считаем, что на крайний вариант идти незачем. Как Мио уже пояснила, мы понимаем, что ты хочешь, как лучше, и только неопытность и недостаток знаний не позволяют тебе выбирать оптимальные решения. Достаточно твоего слова, что подчинишься общим правилам. Джао за тебя поручился. Камилл, как ни странно, тоже.
— Изоляция или перевоплощение в Демиурга... — горько усмехнулся Тилос. — Да как же вы не понимаете — я не могу оставить Текиру на произвол судьбы прямо сейчас!
— Под опекой рабочей группы, а не на произвол судьбы, — холодно поправил Куагар.
— Еще хуже! Вы со своих горних высей способны лишь лупить дубиной по комарам, не заботясь о случайных жертвах! Ваш план с хаотизацией — это же уму непостижимо! Вы превратите в пыль все — и хорошее, и плохое — только потому, что малая часть создана для Игры...
— Именно, — кивнула Миованна. — Мы хотим вычистить остатки Игры, чтобы Текира пошла своей дорогой. Или ты жалеешь тех, кто обречен погибнуть? Подумай сам — через... — она запнулась. — Через тридцать-сорок, максимум пятьдесят планетарных лет даже нынешние младенцы умрут естественным путем. Мы же ведем речь о исторической перспективе. А с точки зрения Истории какая разница, умрут они сегодня или через полвека?
— Для меня есть разница, — грустно сказал Тилос. — Для них есть разница. Вам, конечно, безразлично.
— Интересно, — процедил сквозь зубы Куагар. — Ладно, предположим, мы бездушные чудовища, играющие судьбами миллионов. Мы ничего не знаем, не видим отдельных людей, как они не видят микробов, и вообще полные кретины. Скажем, мы внезапно проникнемся твоими аргументами и оставим тебя на царстве. Хочешь сказать, что сделаешь все идеально? Найдешь нужные пути, проведешь по ним общество, не сделаешь никаких фатальных ошибок? В одиночку? Чушь. Взять тех же троллей — ну с чего ты втравил их в людские дела? Зачем столкнул их друг с другом?
Тилос долгим взглядом посмотрел на насторожившегося Хлаша, потом покачал головой:
— Они не должны вмешиваться в человеческие дела на данном этапе. Это может привести к скорой войне между двумя расами независимо от исхода сегодняшней битвы.
— Ну и что? Не в первый раз и, думаю, не в последний.
— Долго объяснять, Куагар. И не в такой обстановке. Но даже не война между расами как таковая меня страшит.
— А что же?
Тилос снова бросил взгляд на матху. Тролль молча сидел в своем кресле, устремив взгляд прямо перед собой. Он казался спящим. Тилос пошевелил в воздухе пальцами.
— Меня волнует общество троллей. Оно слишком стабильно. Народ стагнирует в своей неизменности. Весь их прогресс сосредоточен в выдуманной императивной истории — Мореход Усимбэй, Драконий камень и прочее. В отличие от людей и орков, они не достигли ничего нового — даже Путь безмятежного духа не эволюционировал, производя лишь незначительные вариации. В общем, оно и естественно, такими они созданы: могучими, волевыми — и абсолютно лишенными воображения. У них даже поэзия существует лишь как набор рифмованных тайгра для лучшего обучения Пути. Никто из них не способен изобрести что-то новое, выйти за заранее установленные границы игровой расы. Их мертвая неподвижность — верный путь к гибели. Рано или поздно люди станут настолько сильны, что у них появится соблазн стереть троллей с лица земли — просто на всякий случай.
— И ты хочешь оттянуть их гибель как можно дальше? Но отсрочка есть отсрочка. — Миованна покачала головой. — Рано или поздно судьба все равно настигнет их.
— Я не хочу оттягивать гибель. Я хочу ее предотвратить. Нужно изменить отношение людей и троллей друг к другу. До сегодняшнего дня тролли приходили к людям лишь как солдаты-наемники — ради денег, новых впечатлений и тому подобного. Но их никогда особо не интересовали человеческие проблемы — лишь бы те на территорию Народа не лезли. Суть дела не меняется. Пока два общества живут отдельно друг от друга, пока они монолитны и не принимают чужаков, всегда останется угроза геноцида. Более того, даже если войны удастся избежать, без воображения и изобретательности Народ так и останется крохотным племенем на крохотной планете. В лучшем случае он вымрет естественным путем через несколько тысяч или миллионов лет.
— Значит, такова их судьба, — пожал плечами Камилл. — В конце концов, ты же не станешь вечно изображать из себя няньку. Нет, твое поведение здесь иррационально.
— Есть и еще кое-что. Сколько руин мертвых цивилизаций вы нашли в обследованных галактиках? Шесть? Семь?
— Семь, — согласился Джао. — Но при чем здесь...
— При том, что мне известны только две расы, не вымершие и не уничтожившие сами себя — вы и джамтане. Но предразумная эволюция Джамты не основывалась на борьбе за выживание. А вот у всех мертвых рас — основывалась.
— У нас — тоже, — усмехнулся Куагар. — Я понял, к чему ты клонишь. Старая теория о том, что раса, мышление которой построено на инстинктах самосохранения и продолжения рода, либо уничтожает сама себя, либо деградирует до самоизоляции отдельных членов и вымирает. Глупость. Мы же выжили.
— Только благодаря силой навязанному симбиозу биологического и искусственного интеллекта — да еще тому, что сумели перенести свою жажду крови на искусственно созданные расы. Ваше исключение только подтверждает правило. Люди Игровых миров — ваши точные копии, и у них мало шансов добраться до ближайших звезд. Они обречены так же, как и тролли. Все ваши Игровые миры обречены, даже предоставленные сами себе, и Текира с ее антагонизмом рас — в особенности.
— Предположим, ты прав, — Миованна наклонилась вперед. — И что предлагаешь?
— Смотрите сами. С одной стороны — люди, страстные и кровожадные, убивающие сами себя по пустячным поводам, вечно мятущиеся и ищущие новых путей. С другой стороны — тролли, холодные и расчетливые, с потрясающим чувством долга, с неодобрением относящиеся к убийству себе подобных. Наконец, еще одна сторона — орки. Их природная интуиция, оригинальное восприятие мира и тяга к технике также окажутся ценным вкладом в общий конгломерат. Если объединить положительные качества всех рас в едином целом, результат окажется куда выше, чем простая сумма частей. Горячность людей компенсируется рассудочностью троллей, человеческий эгоизм — тролличьей обязательностью, излишняя рациональность троллей — интуицией орков, а хищная кровожадность орков — общим воздействием со стороны других рас. Как раз та ситуация, когда один плюс один — куда больше, чем два. По чистой случайности вы создали идеальный конгломерат рас, и не использовать такую ситуацию — преступление. Нужна форсированная интеграция.
— Идея принята, — кивнула Миованна. — Обсудим подробнее, когда решим горящие проблемы. Но прежде, чем мы вынесем окончательно решение, все же поясни, зачем ты стравил троллей друг с другом. Мне лично ужасно интересно.
— Да все просто, — устало вздохнул Тилос. — Сейчас ни тролли, ни люди не способны принять друг друга как равных. В сущности, они мало что знают друг о друге, и нет никаких предпосылок к объединению. Народ издавна держался обособленно, и люди традиционно не доверяют ему. В свое время наемники из Народа на службе у людей не являлись редкостью, но эта ниточка никогда не казалась слишком крепкой. Нужно стереть невидимые границы, чтобы человеческая и тролличья культуры наконец-то смешались, чтобы расы жили бок о бок не просто как равные, но как родственники. С орками проблем не возникнет — их крупные общины издавна существовали в человеческих городах, пусть даже как изолированные сообщества. Но с троллями сложнее. При нынешнем подходе они всегда останутся для людей опасными чужаками, которых терпят, но и боятся. И тролли, в свою очередь, замкнувшись ото всех, не смогут сделать шаги к объединению. Они просто не видят, зачем. А в качестве психологической самозащиты они неизбежно начнут изобретать теории расового превосходства типа Пути превосходящих. Это плохо кончится для всех. Барьер нужно ломать, и единственный способ, который я вижу — стравить друг с другом объединенные человеческо-тролличьи армии. Сейчас только совместно пролитая кровь может вызвать доверие друг к другу. Первый шаг к объединению сделан сегодня ночью: мои агенты подбросили несчастному Клатту идею о вмешательстве, и ребята Хлаша истребили его отряд. Табу нарушено, дальше станет легче. — Тилос снова помахал рукой в воздухе. — Теперь тролли начнут убивать друг друга и, рано или поздно, вынужденно объединятся с людьми в своих усобицах.
— То есть ты хочешь повязать нас кровью?
От звука голоса Хлаша Элиза вздрогнула. В нем, обычно холодном и безразличном, сейчас явно звучали удивление и ярость. Тролль медленно поднялся из своего кресла и навис над Тилосом.
— Ты предал меня, — сказал матха. — Ты предал мое доверие. Как ты мог, Тилос? Я считал тебя лучшим из людей...
— Но я не человек, — мягко перебил его Тилос, и такая сила чувствовалась в его голосе, что тролль осекся. — Ты с самого начала знал, что я не человек. Ты знал, что я манипулирую чужими судьбами. И в глубине души ты понимал, что я манипулирую и тобой тоже. Чем ты так удивлен, старый друг?
— Я более не друг тебе, — сказал Хлаш. Он уже овладел собой и говорил прежним бесстрастным тоном. — Ты оскорбил и предал меня. Ты заставил меня убивать своих, только чтобы достичь каких-то своих целей! Я более не знаю тебя, бывший друг.
Он сложил руки в приветствии тазана, но тут же резко выпрямил их и сложил снова — кулаками крест-накрест.
— Полагаю, мне незачем здесь присутствовать? — сухо спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.
— Тебя с самого начала не ограничивали в выборе, — пожал плечами Джао. — Если хочешь, можешь уйти прямо сейчас. Окружающая граница — лишь иллюзия.
Ни сказав более ни слова, тролль повернулся, бесшумно прошел прямо сквозь ковровую завесу и исчез. Тилос взглянул ему вслед, потом устало прикрыл глаза.
— Ты сам захотел говорить в его присутствии, — удивленно проговорила Миованна. — Разве ты не предполагал его реакцию?
— Я знал ее заранее, — вздохнул Тилос. — Но раз мне не суждено вести его нужными путями, следовало открыть ему глаза. Он и так узнал бы мои планы, но в свой черед. Я лишь ускорил события. Сейчас он разъярен, но потом, когда поостынет, поймет мою правоту. Он никогда не простит меня, но, по крайней мере, поймет, к чему ему нужно стремиться.
— Нет, ну ты смотри! — восхищенно привстал со своего места гридень. — Мальчишка умудряется играть в свои игры прямо у нас под носом! Положительно, я за то, чтобы дать ему полноценный статус! Но, может, вернуть верзилу? Мы же еще не решили окончательно, что с нашим бардаком делать...
— Поздно, дорогой мой Веорон! — расхохотался Камилл. — Орлы мух не ловят. Мелковато для богов гоняться за простыми смертными. Но теперь я понимаю, как Серый Князь умудрялся путаться у меня под ногами без малого три века! Мои поздравления, Семен, ты лучший политик их тех, кого я встречал на своем веку. Из людей, я имею в виду.
— Ты страшный человек, Тилос, — грустно произнесла Миованна. — Ведь Хлаш Дэрэй не первый друг, которого ты предал? Ради далекой призрачной цели, неизвестно даже, верной или нет, ты предаешь тех, кто идет рядом. Цель оправдывает средства, да?
— Да, случается, что цель оправдывает средства, Демиург Миованна, — криво усмехнулся Тилос. — Но я не думаю, что сейчас время для моралей. И уж не тебе их читать. Ты-то никогда не стояла перед подобным выбором — просто потому, что никогда не заводила друзей. Но давайте решать окончательно. Не нужно мне ваше вознесение на небеса. Если не согласны дать мне свободу действий, усыпляйте. И, желательно, не будите до последних дней Вселенной. Джа... или ты, Веорон, могу я попросить вас позаботиться о девочке? Переправьте ее к северянам, дальше она сама справится. Эла, найдешь боярина Мешего, дальше — по обстоятельствам...
— Нет! — закричала Элиза. Она не понимала, что страшные боги собираются сделать с ее Тилосом, но точно знала — больше им не увидеться. — Вы не можете! Вы не можете так поступить с ним!
Она вскочила на ноги и заслонила собой Тилоса, раскинув руки. Ее глаза пылали почти так же грозно, как у Миованны, волосы растрепались и рассыпались по плечам. Даже в своей оборванной, заляпанной грязью одежде сейчас она произвела бы впечатление и на князя.
По губам Тилоса скользнула легкая улыбка. Миованна покачала головой.
