— Извини, -раздалось из-за двери, — но это телефон. Рон Уизли, ищет Хендри.
Вставать не было ни малейшего желания, поэтому Гермиона просто отодвинулась, Хендри встал, завернувшись в килт, открыл дверь, забрал трубку и спросил:
— Рон, что всё это значит?
— Хендри, мне нужна твоя помощь, — сообщил Рон. — Я помню, ты говорил, что будешь тут, ну и... Короче, можно, мы приедем?
— Вы — это кто?
— С Дафной, — неохотно ответил приятель. — Короче, вы нас пустите — разговор не для телефонной будки?
— Гермиона, ты пустишь Рона с Дафной и не телефонным разговором? — спросил Хендри, получил в ответ утвердительное мычание и сообщил:
— Ждём не раньше, чем через пятнадцать минут.
— Между прочим, — Гермиона спихнула одеяло и потянулась, — у меня были грандиозные планы на утро, и если твой рыжий приятель просто соскучился...
Двадцать минут спустя Рон и Дафна сидели на диване в гостиной, Гермиона устроилась верхом на стуле напротив них, а Хендри с мрачным видом подпирал стену и надеялся, что вопрос решится раньше, чем старшие Грейнджеры вернутся с работы.
— Ну и ради чего вы сюда явились? — нарушила молчание Гермиона, — Дафна, можешь курить, если тебе так легче признаться будет, могу даже из отцовских запасов сигариллу дать...
— Я больше не курю, — вздохнула Дафна. — Мама меня застукала с сигаретой и отвесила такого пинка, что копчик до сих пор ноет. Ну, с этого всё и началось... Мы друг на друга поорали, я сбежала остыть, потом к Рону заскочила, мы пошли побродить, ну и так далее...
— Короче, ты с ним переспала, — констатировала Гермиона, уткнувшись лбом в ладонь. — И Ронникинс теперь опасается, что барон ему что-нибудь оторвёт, и хорошо, если голову... Хендри-то тут причём?!
— Я прошу тебя попросить у барона Эдмунда Гринграсса руки его дочери для меня, — Рон встал и протянул Хендри свиток, — и передать ему выкуп.
— Мать вашу, ну почему ваш Уизлятник так и остался бандой ирландских разбойников?.. — вздохнул Хендри, развернул свиток — и присвистнул. Знатоком нумерологии он не был, но формулу нового заклинания не опознать не мог..
— Гермиона, будь добра, взгляни на это, — он отдал ей свиток, — если я всё правильно понял, это...
— Расчёт нового заклинания, — Гермиона на несколько секунд выпала из реальности, а затем вскочила, распахнула окно и, резко выбросив палочку вперёд, произнесла:
— Зеос!
Молния, вырвавшаяся из палочки, с треском ударила в куст.
— Рон, ты хоть понимаешь, что ты сделал? — спросила Гермиона. — Ты же не просто создал заклинание, твоя модель будет работать с любым, старым или новым... Так ведь можно математическую модель магии построить, хотя времени это займёт немыслимо! Как ты вообще до этого додумался?!
— Да вот как-то додумался, — пожал плечами Рон. — Я, конечно, люблю пожрать, но голова у меня не только для этого... хотя иногда я и сам сомневаюсь. Так отдашь? У меня ещё несколько есть, если что...
— За такое тебе не то что дочь, а что угодно отдадут, — Хендри вздохнул. — Ладно, пойду я...
Эдмунд Гринграсс, второй барон Гринграсс, молчал — свиток его явно впечатлил. Хендри Маклауд тоже молчал — в том, что его дипломатический дебют удался, он всё ещё не был уверен.
— Что ж, — изрёк барон, отложив свиток, который изучал, — не вижу никаких препятствий — кроме возраста, разумеется. Рано или поздно это должно было случиться, а столь талантливый юноша — отличный выбор... несмотря на неоднозначную репутацию этого семейства. Я был бы весьма благодарен, если бы у вас нашлось время передать мистеру и миссис Уизли наше приглашение...
— Разумеется, я найду время для столь приятного поручения, — кивнул Хендри. — Что ж...
— Мистер Маклауд, — барон Гринграсс едва заметно подался вперёд. — В эту субботу состоится первое послевоенное заседание Визенгамота... И вы приглашены выступить на этом заседании.
— Как вы понимаете, я должен обдумать это предложение, — Хендри чуть наклонил голову, — и к тому же, не могу принять его без санкции главы клана. В любом случае, я весьма благодарен вам за столь лестное предложение. Теперь же я, с вашего позволения, покину сей гостеприимный дом...
Попасть к Грейнджерам можно было только из замка, поэтому Хендри, прежде чем отправиться за Гермионой, заглянул к деду и предупредил, что надо будет кое-что обсудить. Дед в ответ только кивнул и переключил камин с холла на свой кабинет — чтобы не тратить время зря.
Вернувшись к Грейнджерам, Хендри отряхнулся и сообщил:
— Значит, так, голубки, извинения приняты. Рон, Гринграссы ждут твоих родителей в гости, так что иди, представь невесту и договорись. Гермиона, есть дело, которое необходимо обсудить с тобой и дедом... То есть, так-то оно чисто внутрисемейное, но мне твои мозги нужны.
— Даже так?.. Ладно, — Гермиона подозрительно прищурилась, — и когда же?
— Прямо сейчас, — вздохнул Хендри, — по горячим следам. Рон...
— Всё, нас тут нет, — Рон ухватил Дафну за руку и почти выбежал из комнаты.
— Пэнси, остаёшься на хозяйстве и скажешь родителям, где мы, если задержимся, — распорядилась Гермиона. — Если придут гости, пока ты тут одна, позвонишь мне и в клинику.
— Ясно, — кивнула Паркинсон. — Я справлюсь, не беспокойся.
— Молодец. Пошли, Хендри, — и парочка, взявшись за руки, шагнула в камин.
Дункан Маклауд, мельком взглянув на появившуюся в кабинете парочку, кивнул в сторону дивана и продолжил печатать.
Подростки, устроившись на диване, молчали — старый Маклауд до сих пор печатал двумя пальцами, компьютерам не доверял и не выносил опечаток — и заставлять его печатать всю страницу заново никто не хотел...
— Так что у тебя случилось? — спросил он, закончив абзац и пересев в кресло у камина.
— Ну, — Хендри потёр переносицу, — Рон попросил меня поговорить с Гринграссом насчёт Дафны... А он предложил мне выступить с речью в Визенгамоте. Я, коне6чно, сказал, что без твоего одобрения не могу, но...
— Но кое-кто очень любит повторять, что планирует карьеру скандального политика, — осклабился Дункан. — Гермиона, деточка, что скажешь?
— Выступай, естественно, — Гермиона ткнула Хендри в бок кулачком. — Скандал гарантирован, особенно если ты в том же духе про тёмных лордов выскажешься, что на пиру!
Выступление на пиру Хендри помнил смутно — и был этому рад, поскольку было оно весьма экспрессивным... Визенгамот точно бы такого не одобрил, хотя если всё это изложить всё это в приличном виде — может сработать. Во всяком случае, встряхнёт старых дураков...
— Только без непарламентских выражений, — дед словно прочитал его мысли, — я понимаю, что хочется, но надо же хоть иногда приличия соблюдать...
— Так ты не против?
— Нет, конечно — ты же сам хочешь быть скандальным политиком...
— Тогда мы домой, — Гермиона спрыгнула с дивана, — а то мы там Пэнси на хозяйстве оставили... И да, дедушка Дункан, — вы классный!
Пэнси — не без помощи брауни — разобралась с бытовой техникой и к возвращению Хендри с Гермионой пила кофе и читала энциклопедию.
— Никто не приходил и даже не звонил, — сообщила она, — а с кухни меня брауни выгнали.
— Читаешь? — Гермиона уселась в кресло. — Это правильно, это ты молодец... Пробелы в магическом образовании меня пугают. Пробелы в элементарных вещах — кое-кто даже в грамматике плавает... И нет, я не про Уизли-шесть, как ты наверняка подумала.
Пэнси в ответ промычала что-то невнятное — Рон и безграмотность некоторых волшебников её не интересовали.
— И об этом тоже стоит поговорить, — кивнул Хендри, усевшись рядом с Гермионой. — Пэнси, если ты не передумала, можешь пойти посмотреть, что от твоего дома осталось.
— А... — вскинулась Паркинсон. — Точно, я же собиралась! Я ненадолго, только посмотреть...
— Да можешь не спешить, — отмахнулась Гермиона. — У тебя столько времени, сколько понадобится, только до ночи вернись, пожалуйста.
Пэнси умчалась, хлопнув дверью. Проводив её взглядом, Хендри едва заметно усмехнулся — их идея начала работать. Пусть совсем не так, как ожидалось — ну или хотя бы не совсем так — но всё же... Та же Пэнси: стараясь быть полезной, она вынуждена осваивать магловский мир — и при этом терять иллюзии и предрассудки. Относительно безболезненно, как ни странно — всё могло оказаться гораздо хуже. По крайней мере, ей было у кого спросить совета — как и всем остальным слизеринским сиротам, если уж на то пошло.
— Знаешь, что мне интересно? — неожиданно спросила Гермиона. — Как папаша Криви на такое пополнение семьи отреагировал...
— Ну, не думаю, что он был недоволен — на ферме лишних рук не бывает, — отозвался Хендри. — А с чего ты про него вспомнила?
— Да просто уж больно забавный вид был у братьев, когда близняшки их загнали в угол, — хмыкнула Гермиона. — Жаль, ты не видел...
— Нотт всё равно бы круче, — хмыкнул Хендри. — Хотя это как раз было ожидаемо — как-никак, основатель их рода у Хоквуда служил... Так что этот не пропадёт.
— Да никто не пропадёт, — Гермиона завозилась, устраиваясь поудобнее под рукой парня. — Всё-таки Сириус был прав, когда предложил их в семьи маглорождённых отправить — вся эта чистокровная дурь там долго не продержится. Я даже не понимаю, откуда эта чушь вообще взялась — настолько это всё противоречит фактам.
— Ну а откуда нацисты свои идеи брали? — пожал плечами Хендри. — Сами отличиться не могут ничем, вот и начинают кичиться происхождениям, ссылаться на воображаемых друзей и подражать несуществующим героям...
— Симулякр, — подсказала Гермиона.
— Он самый, — Согласился Хендри. — Надеюсь, в Визенгамоте решат, что это какое-нибудь магловское ругательство...
Паркинсон вернулась часа через два — не слишком довольная, но отнюдь не расстроенная — и бросила на стол сумку.
— Даже больше, чем я ожидала, — сообщила она. — Немного золота, несколько книг и кое-какие драгоценности, жаль только, мои серебряные серьги пропали. Тайники почти все вскрыты, там следы, как от кошачьих когтей, только огромные...
— Куронеко, — хмыкнула Гермиона. — Если тебе эти серьги нужны, могу ей написать — возможно, она их ещё не продала...
— Не надо, — покачала головой Пэнси. — Я же твоя рабыня, какие у меня могут быть драгоценности?
— Так, хватит про рабов! — рыкнул Хендри, изучая добычу.
Ни на что серьёзное он не рассчитывал — в самом деле, странно было бы ожидать, что у не самого богатого, старого и тёмного клана найдётся, например, фон Юнцт или "До начала эпохи людей", а если бы и нашлась, то кошатина стащила бы их, не думая... Но и то, что есть, может пригодится. А может, и нет — книг было всего пять, но при этом ну очень разных.
Сборник бытовых чар двадцатых годов Хендри сразу отложил — там наверняка было что-нибудь интересное. Первое издание "Ведьмы Линн", поколебавшись — тоже, всё-таки библиографическая редкость, хотя сама по себе лишь немногим лучше Локхарта. Учебник трансфигурации для седьмого курса, старый и без пометок — бесполезная вещь, и потому отправилась на пол. Тетрадь с разнообразной бухгалтерией — вот тут Хендри задумался. С одной стороны, здесь наверняка найдётся немало интересного, но с другой — всё это уже некому предъявлять. Не Пэнси же, которая не имела понятия, с кем и какие дела ведёт её родня? Тетрадь, поразмыслив, Хендри решил отдать крёстному — он-то наверняка найдёт ей применение...
Последней же в этом наборе оказалась — к полнейшему удивлению Хендри — "Тайная доктрина".
— А эта хрень что здесь делает?! — воскликнул он. — Пэнси, вот какого чёрта ты её притащила?
— Ну... — Паркинсон задумалась. — Вообще-то, отец говорил, что это очень полезная книга, хоть и магловская, и там довольно много полезного написано...
— Ну, знаешь!.. — выдохнула Гермиона, отобрала книгу у Хендри и бросила в камин. — Уж если у вас в "Тайной доктрине" много полезного, то дела в магическом мире не то что хуже, чем я думала — они настолько хреновые, что я бы и не додумалась до такого! Вы бы ещё Чемберлена в кумиры записали — а что, чем он хуже Гриндевальда? Так, Хендри, если раздумаешь выступать в Визенгамоте — пришибу и буду рассказывать на твоих похоронах тупые анекдоты!
— Ta ma de!.. А я-то думал, это у меня самая больная фантазия в Хогвартсе!
Coda
В зале Визенгамота Хендри доводилось бывать лет в семь с какой-то экскурсией — и, разумеется, заседания в тот день не было. Что ж, с тех пор изменилось только одно — он пришёл сюда не смотреть, а говорить — и его слова вряд ли приведут слушателей в восторг. Ну... Сами виноваты.
Хендри поднялся на трибуну, внимательно осмотрел зал, задерживая взгляд на каждом лице, и заговорил:
— Леди и джентльмены! Полагаю, мне следует извиниться — мне всё же далеко до Цицерона или Дизраэли, и моя речь вряд ли будет образцом ораторского искусства... Итак, леди и джентльмены, мы все собрались здесь по весьма радостному поводу — Волдеморт пал, и на сей раз мёртв окончательно. Как человек, чья рука оборвала его жизнь, я гарантирую это — но не могу гарантировать, что Тёмный лорд не вернётся. Более того — я могу вас заверить, что это случится! Пройдёт двадцать или тридцать лет, вырастет поколение, не знавшее войны — и всё повторится.
— И кто же, по-вашему, станет этим Тёмным лордом? — язвительно осведомился кто-то в задних рядах.
— Молодой амбициозный полукровка из старого чистокровного семейства, — пожал плечами Хендри. — Быть может, ваш собственный сын или внук... Это неизбежно — то общество, в котором мы живём, не может не порождать Тёмных лордов. Ваш, чистокровные леди и джентльмены, глухой шовинизм, ваше презрение к тем, кто не тащит за собой многовековой шлейф интриг и предательств, ваша трусость — вот источник, порождающий Тёмных лордов! Да, трусость — кто из здесь присутствующих двадцать лет назад поднял оружие против Волдеморта? Тогда, в самом начале, всё мог решить один удар... Но никто не посмел нанести его — напротив, вы сами и ваши отцы и деды мешали тем, кто мог его нанести! Вы отсиживались по домам — и попытались отсидеться снова, когда Волдеморт вернулся, уверенные, что уж вам-то ничего не грозит — вы же не какие-то там "грязнокровки"... Правда, это не сработало в прошлый раз, но ведь теперь-то всё будет совсем не так, теперь-то Волдеморт не станет трогать чистокровных, ведь так? Что ж, всё действительно получилось совсем не так — хотя, будь у власти Фадж или Крауч, всё могло повториться до последнего знака после запятой. К счастью, триумвират не допустил этого — и Волдеморту пришлось сражаться против всей магической Британии, а не горстки храбрецов. И что же? Маглорождённые и полукровки ни в чём не уступили чистокровным, более того — превзошли их. Где же теперь ревнители "чистоты крови"?..
Хендри сделал паузу, однако желающих высказаться не нашлось, и он продолжил:
— Сегодня Визенгамот собрался впервые после падения Волдеморта, чтобы решить дальнейшую судьбу магической Британии. От вас зависит наш путь — но уже сейчас я слышу голоса, призывающие не менять ничего. Что ж, когда явится новый Тёмный лорд, он, возможно, будет достаточно благодарен, чтобы убить их, не пытая... Я вновь повторю — политика, даже сам образ жизни и мыслей чистокровных раз за разом порождают Тёмных лордов, и этот путь, который столь мил и привычен многим, собравшимся здесь, ведёт лишь к гибели. Вы можете, конечно, избрать его — и сгинуть, сейчас или годы спустя... Или же избрать путь перемен. Мир изменился, хотим мы того или нет, и продолжает меняться — и нам приходится меняться вместе с ним. Я не призываю отбросить прошлое полностью — наше прошлое и наше настоящее и делают нас теми, кто мы есть — но предрассудкам и самообману нет места в этом мире. Жизнь невозможно втиснуть в прокрустово ложе симулякра, и попытки сделать это обречены на провал. Здесь и сейчас в ваших руках, леди и джентльмены, выбор между стагнацией и смертью и развитием и жизнью — и вы в ответе перед магической Британией за своё решение. Выбор в ваших руках — но не забывайте, что и вас могут призвать к ответу... Вам предстоит выбрать путь — но, спросите вы, каким же должен быть тот путь, что ты предлагаешь? Что ж, я отвечу: мне — и никому другому — неведомо, каким будет этот путь, я могу лишь сказать, куда он ведёт. К миру, где Темным лордам не отыщется места, миру, где исчез шовинизм, где нет кичащихся своим происхождением, где закон не подменяют "дружеской беседой" под звон монет. Этот путь будет долгим и сложным, и даже первые шаги для многих, собравшихся здесь, будут тяжелы — ведь вам придётся отринуть всё, что многие годы казалось вам непреложной истиной, переступить через себя — но иначе наша судьба будет весьма и весьма незавидной... Выбор перед вами, леди и джентльмены, и только вам выбирать — и отвечать за своё слово и дело. И когда придёт мой черёд занять кресло в этом зале, я приму эту власть и эту ответственность наравне с вами... Но сейчас, будучи лишь гостем, я могу лишь призвать: сделайте верный выбор, не позвольте страху и предрассудкам затмить ваш разум!
