Полная_ерунда_Зимы_2024

Партийные бонзы переглянулись.

— Как думаете, это может сработать?

— Думаю, да, — Косыгин задумался.

— А чёрный рынок?

— Кто мешает кошмарить людей по закону? Вообще, запомните две главные статьи, которые позволяют кошмарить кого угодно — и при этом не иметь никаких проблем с логикой. Это уклонение от уплаты налогов и сокрытие доходов и средств от государства. Что суть одно и то же. А на честно заработанные деньги, с которых государству отстёгнут налог — почему бы и не отдохнуть где-нибудь во Франции? Управлять нужно не запретами, а ограничениями — запреты лишь порождают нарушения. На мой взгляд такое устройство экономики вполне жизнеспособно. Тем более, оно в определённый период времени было реализовано и очень неплохо себя показало, называется планово-коммерческая гибридная экономическая модель.

Косыгин закономерно спросил:

— Как же тогда в плановой части справляются с перераспределением ресурсов? Ведь их на всех не хватает — и фиксированные цены трудно будет удержать.

— Квоты. Как я и сказал — частично бизнес опирается на квотированные ресурсы — частично на коммерческие. Обычно в соотношении пятьдесят на пятьдесят — то есть половину, допустим, металлопроката продают по фиксированной цене — и она гарантирована бизнесу — вторую половину продают — и она уже никому не гарантирована, за неё нужно платить рыночную цену. Квотированная часть распределяется административно — между производствами, её хватает, чтобы поддерживать производство на минимальном или даже среднем уровне. То есть чтобы завод работал и у людей была работа, зарплата, отгружались готовые товары. Как показала практика — экономика не должна быть экономной — экономика должна работать. Постоянно тратить деньги, постоянно обеспечивать движение капиталов и материалов, постоянно продавать и покупать, чтобы работать. Перпетум мобиле, если правильно сделать — вечный двигатель.

— Эта идея не имеет на первый взгляд ничего невозможного, — кивнул Косыгин, — вполне жизнеспособно. Вот только производство конкретных товаров из ресурсов — это большие, даже огромные заводы и предприятия — не кустари.

— Ну положим первичная сфера — это обслуживание, а не производство. То есть бизнес по производству услуг — рестораны, кафетерии, автомастерские, иные ремонтные мастерские, сантехники, электрики, и всё такое прочее. Производства... их нельзя приватизировать, но построить новые непросто. У людей нет на это капиталов — чтобы создать и запустить собственный бизнес. А на это нужны большие деньги.

— Может, распределить право собственности между работниками предприятия? — спросил Шелепин.

— Нет, им меньше всего интересно быть собственниками предприятия — и более того, они легко и задёшево продадут свои акции, многие за бутылку водки. Плавали-знаем, — сказал Пётр, — то есть какая модель жизнеспособная — уже решили, вопрос — как её построить и так, чтобы не устроить экономическую катастрофу?

— Именно, — сказал Шелепин.

— Тогда проще начинать бизнесы с нуля. Просто и понятно — любой бизнес это огромное количество контрактов и договоров — необходимо создавать бизнес с нуля — в том числе и крупный. В процессе крупные производители должны поглотить госпредприятия схожего сектора — когда будут с ними конкурировать — а тем более — если они сделают госпредприятия нерентабельными и убыточными — то такое решение будет только в радость всем, и коммерсанту, и заводу, и государству — которое отдаст предприятие в хорошие руки.

— А что, это идея, — заметил Косыгин, — планов у них не будет — как хотят так пусть и вертятся — но надо держать руку на пульсе и управлять ими через пошлины, налоги, через льготы, кредиты и ограничения. И защищать их от разного рода бандитизма.

— Для этого есть охранные предприятия, вплоть до ЧВК. А ЧВК это жуть, — заметил я, — впрочем, сейчас милиции хватит — но ужесточать её работу необходимо. Даю бесплатный лайфхак как это решается без соплей — вводите в УК такое понятие как "экстремистская идеология", квалифицируете так — "Комплекс взглядов и воззрений, отрицающий главенство закона, конституционных прав, территориальной целостности, или навязывающий такие взгляды". Под это дело загребаете всех так называемых "воров" — всю эту кодлу, всех этих мамкиных "воров в законе" и прочих, кому в уши надул ветер уголовной романтики. И всё. Наличие соответствующей лексики или татуировки уже вполне достаточно для квалификации уголовного дела — а дальше лес валить или канал копать.

— Сурово, но вполне приемлемо, — поддакнул Семичастный, — сколько народу пойдёт по статье — не счесть.

— Терпимо и допустимо.

Товарищи прервались на выпивку с закуской. Я удалился от разговора пока что — Косыгин насел на Воронова на тему безналичных расчётов и работу банковской системы.

— Тут лучше посмотреть документальный фильм об этом, — встрял я, — вам включить?

— Да, давай. Только придётся полезную информацию отфильтровать.

— Это не советская документалистика — в ней нет никакой цензуры, идеологии и очковтирательства, — отмахнулся я, — так что информация чистая, не нужно её ещё протирать от славословий.

Включил им фильм об этом — что было на сервере корабля, а сам вернулся за стол. Семичастный, едва я только сел, спросил:

— Вы с Вороновым пытались заниматься компьютерной тематикой?

— Не только пытались, но и занимались, — я подвинул вперёд стик, — с этим веселились.

— Какова вычислительная мощность у этого... устройства?

— Ну... тут стоит процессор А7, — почесал я щёку, — он крайне маломощный, используется во всяком вспомогательном оборудовании и прочих игрушках, времён воронова — не очень развитый процессор, но для своего времени хит. Производительность в операциях с плавающей точкой — два и два десятых гигафлопса. Если сравнивать с настольными компьютерами — то такая мощность была актуальна за десять лет до появления А7, правда, тогда это были компьютеры настольные, большие, а это мелочь пузатая. По энергоэффективности он конечно же превосходил для своего времени все аналоги.

— А при чём тут энергоэффективность?

— Для мобильных устройств это главное, автономность работы. Ну и в данном случае — он запитывается от обычного ЮСБ-разъёма, предназначенного для устройств. Пять вольт. Правда, два гигафлопса... но это уже очень и очень неплохо.

— А более серьёзные машины?

— Ну могу сделать АМД Эпик, десять терафлопс производительности. Очень мощный вариант для своего времени, сто двадцать восемь ядер на кристалле, мощность зашкаливающая. Вот только... куда он вам нужен?

— Пока никуда, но всё же это интересно.

— Возьмите пока кортекс, — подвинул я стик, — он в две тысячи раз мощнее по этому показателю, чем БЭСМ-6, которая сейчас топ-тема. Вообще, как уже было сказано в кино, которое мы с вами смотрели — проблема компьютерного отставания стала фатальной для советского союза в своё время — она стала фундаментальной для комплексного отставания во многих, если не во всех отраслях. Разнородность решений и множество "коллективов", каждый со своей архитектурой, каждый со своими научными амбициями — породило проблему. Это не вина учёных, как я понял — вы меня поправьте, если я ошибаюсь — я так понял, это следствие странной советской системы науки — выраженной в распределении центров разработки, раскидывания их по регионам и городам, нецентрализованность и многообразие — а в электронике всё иначе. IBM это просекли первыми и начали давить и изничтожать конкурентов, навязывая и задавая стандарты — до тех пор, пока весь мир электроники не был сформирован ими целиком, вкладывались в один проект — суммами в миллиарды долларов, зная, что он окупится и задаст новую эпоху, в которой у них будет место цифрового гегемона.

— Компьютеры пока что считаются научным оборудованием, — ответил Шелепин, — поэтому ими занимаются учёные — а у них свои амбиции — никому не нужно приумножать чужую славу.

— Вот именно. Денег они не получают — только славу — а тут всё работает иначе. Каждый хочет прославиться лично, так что... — я покачал головой, — знаете, скажу вам грубую вещь — мне кажется, планово-коммунистическая идеология на этом себя изжила. Перед ней возникла задача, с которой она принципиально не способна справиться. Даже если из под палки заставить сделать идеальный компьютер — сделают, но не более того. Из под палки придётся делать всё — всё это будет хуже и хуже, в то время как более понятная коммерческая электроника будет развиваться семимильными шагами. А стимулировать людей советская наука не может. Цель цивилизации — в том, чтобы извлечь пользу для общества из самого общества. И вот вам факты — есть учёные, есть люди, есть деньги, есть идеи — а собрать это всё вместе и сделать индустрию нельзя. Невозможно. Нет инструментов, чтобы заставить людей делать это не по принуждению и не по бумажке, не из научных амбиций.

— Думаешь, коммерция решит эту проблему?

— Отнюдь, она создаст много новых. Однако, если всё же в основе проекта будет прибыль — нынешняя и будущая — то станет заметно понятнее, ради чего сейчас стараться и зачем это нужно. Тут даже самый твердолобый начальник ничего не сможет сделать, если проект приносит деньги. Без этого можно... ну можно пытаться пилить, как шура балаганов гирю — и верить, что она золотая — но толку не будет.

— Вот с этим я вынужден согласиться, — поддакнул Семичастный, — наука не должна заниматься компьютерами, по крайней мере, теми, что предназначены не в научных целях. Хотя конечно это их работа — но прикладная. Люди и правда есть — а пытаться от них чего-то добиться бесполезно — это учёные, а компьютер — их диссертация, они скорее глотки друг другу перегрызут, чем согласятся друг с другом в чём-то и будут думать не категориями научных успехов, а категориями денег и прибылей.

— Тогда это дело необходимо коммерциализировать, — заметил Шелепин, — тем более, что более важно — тут невозможно работать, потому что развитие слишком быстрое и часто внезапное. Тут не пятилетку, а пятидневку нужно принимать — чтобы быть в темпе прогресса. Да и вытрясти из бюджета деньги на это нереально.

— А если правда коммерциализировать отрасль? — спросил я, — она же сейчас практически в нулевой стадии развития. Первые интегральные схемы малопригодны для использования. Создание чистых зон, разработка микрочипов, разработка самих электронных компонентов и всей базы — потребует больших денег. Американцы вложили в IBM-360 пять миллиардов долларов — это грандиозный мегапроект. Но он заложил основы для всего компьютерного доминирования америки на десятилетия вперёд. Прибыль, конечно, тысячекратно окупила вложения.

— Это говорит о том, что американцы в своём понимании мира ушли гораздо дальше нашего политбюро и намного лучше понимают суть технического прогресса. Но оно и неудивительно — все члены политбюро — люди, давно сформировавшиеся в довоенную эпоху — когда прогресс был шумным, сильным, и высшей ценностью была выплавка стали и чугуна, а не операции с плавающей точкой.

Товарищи помолчали.

— Так что, переводить отрасль на коммерцию? — спросил Семичастный.

— Это выглядит наиболее адекватным решением. Потребители компьютеров — бизнес, а у нас его нет — директорам предприятий, как уже говорилось — оно даром не надо, хотя нет, даром как раз надо — возьмут хоть чёрта лысого, если за государственный счёт. Так то и копейку зажмут.

— И как ты себе это представляешь?

— Как продажу компьютеров прежде всего за рубеж, за валюту. И нужно освоить их производство любой ценой — чтобы они начали приносить деньги.

— Есть ещё минус, — Семичастный не унимался, — поймут, что это приносит прибыль — и потребуют лет десять гнать их без остановки и без модернизации — в итоге продажи сойдут на нет, а квалифицированные разработчики разбегутся.

— Нужно защитить МЭП от сторонних воздействий. Но даже так — создать полноценный компьютер кажется идеей нереальной.

— А если по предложенному мной принципу, — вмешался я, — разделения экономики — элементную базу и всё прочее изготавливают на госпредприятиях — которые продают их по фиксированной цене частникам — которые уже и собирают компьютеры из них. Так ведь было и в США, когда мелкие фирмы делали свои компьютеры, так собственно и происходит в будущем — производитель компьютера редко производит и элементную базу. Элементную базу делают фирмы-подрядчики, которые на это заточены. Кто аккумуляторы, кто память, кто процессоры, кто рассыпуху электронную, кто чипы, и так далее.

— Тогда нужно будет тиранить собственных производителей электроники, — сказал Семичастный, — на тему изготовления интегральных схем.

— Надо будет пообщаться с Шокиным. И вообще, тему с двойной экономикой ты объясни, — он повернулся ко мне, — я с таким не сталкивался.

— Подобное было реализовано несколько раз, в качестве меры, когда коммерция опиралась на ограниченные ресурсы, или наоборот, на безграничные ресурсы. Суть проста — если коммерсанты начинают качать деньги задёшево — получая сверхприбыли с природных ресурсов — то это приводит к инфляции, технологической стагнации, деградации экономики и общества. Поэтому у них отобрали всю добывающую сферу и близкие к ней. Заранее определили объёмы квот на необходимую продукцию — и стоимость добавки — которая уже стоит по-рыночному. Ну и вторичный рынок, куда ж без него. А всю сферу производства целиком и полностью отдали коммерческим предприятиям, которые работают по обычным коммерческим принципам — с той лишь разницей, что ресурсы для себя получают от государства. Госсектор так же разрастается на тему производства новых ресурсов и материалов для производств коммерческих — государство имеет с них деньги через продажу им ресурсов и через налогообложение.

— И это работает? Какие недостатки?

— Работает, и весьма успешно. Планирование никуда не девается — оно всё так же осуществляется — только вместо бесконечно тиражируемых позиций каждого гвоздя и каждого бытового товара — это плановые показатели по производству ресурсов. Скажем... отбеливатель для бумаги, для производства обычной белой бумаги, или химикаты для обработки зерна, или заготовки — слитки для литейных производств и отливки для токарных станков. Производство удобрений, спирт и бензин, и многое другое. Предприятия — крупные и мелкие — тоже не играют с ценами как хотят — у них даже в самой коммерческой среде есть свой бизнес-план. Имея стабильную, то есть неподвижную сеть поставщиков ресурсов, по фиксированной цене — они не сталкиваются с волнением цен на исходные товары. Это всё равно что работать на долгосрочных контрактах вместо краткосрочных — когда поставка каждой партии гвоздей идёт отдельно и цены на них постоянно колеблются. Минусы, конечно, тоже есть — меньшая подвижность бизнеса — то есть бизнес, построенный на таких принципах — работает более стабильно, долго, но меньше может пускаться в бизнес-авантюры и менять направление деятельности, ведь для смены — нужно получать новые квоты, новые товары, новые ресурсы — это стоит денег... Но для потребителя это плюс — цены в подобной системе в два-три раза более стабильны, даже сезонные. Минус так же в том, что исходные ресурсы нужно развивать пропорционально развитию бизнеса — то есть он должен получать постоянно новые ресурсы — лучшие, более технологически совершенные — иначе он морально устареет. А это недопустимо — прогресс в потребительских товаров — это прогресс в ресурсах, из которых они делаются.