— Что? Да, как... Не может такого быть! — Предревкома Алтайской губернии яростно стучал кулаком по столу. Ритм ударов совпадал с обрывками фраз выкрикиваемых в трубку — Что ты мне голову морочишь! Мы же этого падлу, Белокобыльского этого, в Бирюле в штаб Духонина отправили...

...

— Ещё и в Прокопьевском руднике? Блядь! — Аристов всё больше выходил из себя. — Толоконников появится, пусть бегом ко мне. Ворожцова тоже прихватите.

...

— Знаю, что только что из тайги, а что делать? — Трубка, с размаху брошенная на рычаги, жалобно брякнула.

Через четверть часа в кабинете, так и не освободившемся от махорочной копоти, собрались все ответственные за борьбу с контрреволюцией в губернии.

— Товарищи, — Аристов немного успокоился. — Ситуация в нашей губернии складывается крайне тревожная. Кулацко-эсеровские банды снова подняли головы в Причумышье, но об этом мы уже сегодня говорили. Улала захвачена какой-то алтайской бандой. При этом бандиты долго не задержались, взяли, что смогли и растворились в горах. Эскадрон, посланный из Бийска на помощь Улалинским товарищам, успел только на пепелище.

Мало нам этого, так ещё с Салаирского местный председатель звонил, сообщил, что видел бандитов Максима Белокобыльского.

— Мы же этого бандюгу-Максимку в расход месяц назад... — Удивился Ворожцов. — Мне лично командир того продотряда докладывал, что он собственной рукой Белокобыльского... он красноречиво прищёлкнул языком, — того...

— Может не весь отряд в Бирюле положили? Остатки на родину вернулись?

— Белокобыльский, это мелочи, — перебил чекистов предревкома. — Позвонили мне Кузнецкие, говорят, что Анька Белокобыльская опять у Прокопьевских копей хулиганит, а по Мрассу-реке кузнецкие татары на русские деревни нападают.

— Может поговорить ещё раз с Сибревкомом? — Толоконников решился на радикальное предложение. — Может, вернёт Гайлита с его дивизией?

— Какого хрена? Ни хуя нам не вернут, — зло выругался Аристов. — Им так жопу Ишимские мужики припекли, что на Алтай им насрать. Там же чугунка стратегическая проходит. Если её перережут, то Москва с Питером без сибирского хлеба останутся. Поэтому будем думать, как нам своими силами обойтись. Жаль, что не много их у нас осталось.

— Барнаул надо от возможного налёта обезопасить, — выступил Ворожцов. — Давайте, товарищи, первым делом разберёмся с Сорокинскими бандами. Будем бить их по частям. Глядишь и отмахаемся, а потом, как порядок в России наведут, тогда и нам сподмогнут... Эх, нам бы мануфактуры, соли или керосину, чтобы было чем мужиков благодарить, — закончил он как-то странно.

— Ещё их благодарить? — взвился Толоконников, как ошпаренный. — Они по нам из обреза, а мы им соли да керосину? Ты, Матвей Иванович, совсем классовое чутьё потерял! Бить надо этих колчаковских недобитков до кровавых соплей, и весь их выводок истреблять. Слышал такое — око за око, а зуб за зуб? Это хорошо, но лучше за зуб — челюсть, за око — голову.

— Дурак ты, Антон Василич! Хоть и начальник, — перебил главного чекиста Аристов. — Ворожцов прав. По сути, нам надо на мужиков не только таской, но и лаской воздействовать, вот только нет у нас, ни мануфактуры, ни керосину. Может пообещать амнистию, всем, кто сдастся?

— Пообещать-то можно, но не поверят же.

— Короче, докладайте товарищи чекисты, какими силами мы располагаем — Аристов снова вернул беседу в деловое русло.

— Ну-у-у, под моей командой особый отряд Шаркова, это 100 сабель. Ещё батальон 232 полка, который мы посылали в Ойротию, они сейчас где-то в Яминской волости, движутся в Бийск. Их бы хорошо отправить в Кузнецк, они бы всем там жару дали. Как бы им сообщить? Наверное, придётся ждать, когда в Бийск вернутся.

Ещё у нас в Барнауле — сборная солянка из раненых, контуженых и прочих малопригодных из состава 228-го полка «Горных орлов» и из 80-й бригады войск ВНУС. Парней из бригады ВНУС я знаю, бойцы отличные, готов лично их в бой вести.

— Так тому и быть! — Утвердительно прихлопнул широкой крестьянской ладонью по столу Аристов. — Кроме того, бери ещё Чумышский коммунистический отряд особого назначения, это 250 штыков. Для разгрома кулацких банд должно хватить. День тебе на подготовку, и завтра выступайте на Сорокино.

...

ТЕЛЕГРАММА

БАРНАУЛ ТЧК ГУБРЕВКОМ ТЧК АСТАХОВУ ТЧК

ИЗ СОРОКИНО

БАНДЫ АСТАФЬЕВА ВЫБИТЫ ИЗ НОВО-КОПЫЛОВО ЗПТ МИРОНОВО ЗПТ СОРОКИНО ТЧК ПОТЕРИ БАНДИТОВ ТЫСЯЧА ЧЕЛ ТЧК НАШИ ПОТЕРИ НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫ ТЧК ВРАГ ОТСТУПАЕТ В НАПРАВЛЕНИИ ЗУБОСКАЛОВО ТЧК ПРЕСЛЕДУЮ КУЛАЦКИХ ГАДОВ ТЧК С КОМ ПРИВЕТОМ ВОРОЖЦОВ ТЧК

Как и летние выступления крестьян Славгородского уезда и Прииртышья, попытка отстоять своё право на свободный труд, на жизнь, на человеческое достоинство в Причумышском крае окончилась полным разгромом. Главком восстания Астафьев сумел скрыться, остальных его соратников поймали, допросили и расстреляли. Рядовым участникам восстания тоже пришлось не сладко. Всех, заподозренных в участии, лишали имущества и земельных наделов, невзирая на состав семьи.

Отряд Новосёлова накануне разгрома выступил на восток в сторону богатого Салаирского рудника. К остаткам отряда Белокобыльского присоединились ветераны партизанской армии Григория Рогова. Численность выросла до двух сотен сабель. Новосёлов очень изменился после памятной беседы у братьев Роговых, все действия он стал очень тщательно продумывать, даже проговаривать с Вязилкиным. Теперь он брал в отряд только верховых, только с оружием и только с боевым опытом. Хлопцев моложе двадцати — гнал в шею, говоря при этом — нечего, бабы не пробовав, жизнью рисковать.

Известие о поражении восстания и исчезновении Астафьева отряд получил уже после взятия на штык Салаира и пополнении запаса оружия и продовольствия. На руднике, кроме небольшого количества золотого песка, обнаружили пару ящиков динамита. Это очень обрадовало Новосёлова, имелись у него кое-какие планы. Проведя новые выборы местного Совета, анархисты оставили прииск и тронулись в сторону Прокопьевских копей, где по слухам снова партизанила сестра Максима Белокобыльского — Анька. Новосёлов не был до конца уверен, та ли это лихая пулемётчица, поскольку сам Белокобыльский говорил, что лично видел, как сеструху его убили. По дороге отряд захватил Карачумышский рудник, наведя там свои порядки.

В конце января, когда на южных склонах гор солнышко пишет, что весна всё-таки придёт, а воздух наполняется влажным и пряным запахом, отряд Новоселова, а после налёта на Карачумыш настроение у бойцов приподнятое. Они взяли хороший хабар, они живы, зима тёплая, душа просит песен.

Как по Питерской дорожке, по широкой столбово-ой,

Начали в полголоса братья Новиковы. На второй строке к ним присоединяется вся их сотня и вскоре зимний воздух начинает дрожать от рокота мужских сильных голосов.

Ой да люли, ой люли-и, по широкой столбово-ой.

Там стояла слободушка, слободушка небольша-а

слободушка небольша-а, казаками занята-а...

— Отставить песню! — Грозно заорал Новосёлов. — Ваши глотки лужёные же за десять вёрст слыхать.

— И что? — Буркнул недовольно Игнат Новиков. — Идём мы под красным флагом, на папахах у нас красные звёзды. Легенду ты добру надысь придумал. Даже ежели мы счас чекистов или вохровцев встретим, то они своей дорогой двинут, а мы своей.

Возразить на, в общем-то, здравые слова Новосёлову нечего. С досады он дал шпор коню и намётом пустился вперёд, заняв место в голове колонны.

Вязилкин догнал командира, сравнялся с ним и довольно перевёл дух.

— Панфилыч, хорошо-то как! Ещё одну зиму прожили, и на свободе.

— Это правда, — согласился Новосёлов со своим заместителем. — Чего хотел-то?

— Заметил я одну антересну штуку. Помолчав, начал разговор Вязилкин. — Вот глянь. Помнишь, весной прошлого года, как нас тут красные гоняли?

— Захотел бы, да не забуду. Гоняли нас тут они в хвост и в гриву...

— А в этом году ничего подобного нет! В деревнях и посёлках только местные комуняки с комсомолятами. Ни тебе вохровцев, ни чоновцев, ни чекистов. Куды они все подевались? Как считашь?

— Я тоже внимание обратил, ага. Регулярных частей вообще нема. — Наверное, на Сорокино всех моблизовали. — Новосёлов, остановив коня, достал кисет, свернул самокрутку и глубоко с удовольствием затянулся. — А может, Москва опять какую-то войну затеяла. Вот и отправили с Алтая всех скопом.

— Так по этому поводу у меня одна мысля есть... Ты махорочкой не угостишь?

— Ты сначала мыслю обскажи, — усмехнулся атаман. — Апосля можно и махорочки...

— Надо нам на штык какое-нибудь волостное сельцо взять. Например, Буланиха. Там и вызнать всё можно и хабару поболе можно будет хапнуть. Можно будет про Бийск расспросить. В Бийске у меня тётка, батьки сестра, живёт. А можно не в Бийский уезд, а в сторону Кузнецка. Бачатский рудник колупнуть. Там же серебряные копи Гурьевска. Вот где можно хапнуть! К золотишку из Салаира добавим серебро, тогда нам в Китае все рады будут.

— Хапнуть! — Новосёлов сердито оборвал товарища. — Что-то мне не нравится твоё такое настроение. Всё бы тебе Ванька хапнуть... Не дам тебе махорки! Пойми ты чудак-человек! Мы ж не бандиты! Мы борцы за счастье трудового народа. А берем мы только то, что нужно нам для борьбы и ни копейки больше.

Вязилкин обиженно замолчал. Какое-то время отряд ехал молча. Из банды в дюжину всадников, каким он уходил от Улалы, отряд превратился в пару добрых эскадронов круглым счётом в полторы сотни сабель. При этом каждый боец вооружён трёхлинейкой или "Арисакой", у каждого наган и засапожный нож. Имелись в эскадроне и пулемёты. Целых два. Карачумышский ревком удалось хорошо потрясти, и теперь низкорослые чёрные лошадки тащили по шесть пудов припасов и продовольствия. От саней и подвод Новосёлов решил отказаться. Партизанское счастье переменчиво, а с большим гужевым обозом далеко не убежишь.

— Иван, — пустив кобылу в намёт, Новосёлов нагнал приятеля, — не серчай, я же тебе правду говорю. Что ж поделать, если она не всегда нам нравится?

— Ещё без причины шишковать будешь, точно в глаз получишь, — буркнул Вязилкин примирительно. — Не посмотрю, что командир.

— Как ты смотришь, друг Ваня, если мы прям сейчас двинем на Бийск? — не обижаясь на старого приятеля, вдруг спросил Новосёлов. — Говоришь, у тебя там тётка?

— Тётка Катерина... Домик у них с мужем на Казанке48 рядом с лесопилкой.

— Годно! Знать, тебе завтра к ней в гости и идти. Мы с парнями сегодня в Бочкарях переночуем, а ты к тётке езжай. Утром мы тебе на встречу двинемся и в Чемровке дождёмся. Перескажешь все новости от и до. Если регулярных частей нет, будем Бийск на штык брать.

— Панфилыч, договорились, только ты смотри, если меня чекисты сцапают, выручай, не охота мне чего-то свинцову пилюлю унутрь принимать.

— Так ты главное сам на рожон не лезь, ходи с оглядкой. Языком не трепи.

...

(Бийск)

Вечером после захода солнца в ворота дома Прониных негромко постучали. Улица Казачья хоть и не далеко от центра, но отделялась от него большой лесопилкой, поэтому слыла в Бийске опасной, поэтому Николай Степанович громко крикнул супруге:

— Катерина, не открывай, сам гляну. — Взял топор и выглянул в аккуратно пропиленную «амбразуру».

Перед калиткой стоял какой-то мужик в добротном чёрном полушубке и с красной звездой посередь лохматой папахи.

— Кто таков бушь? Чего на ночь глядя, добрых людей пугашь? — сердито пробасил зычным голосом хозяин.

— Так, это... Катерина Кузьминишна здесь проживат? — Вязилкин не ожидал такого мощного баса и немного оторопел. — Племянник я ейный. Вязилкины мы.

— Хм, точно, в девичестве она Вязилкиной была, помню... Ну, коли племяш, то проходи, только живо. — Николай загремел засовом.

...

Тем временем в деревне Чемровка в двадцати верстах от Бийска по Тогульскому тракту Новосёлов собрал совет командиров отряда, чтобы обсудить план предстоящего штурма. Он понимал, что силами двух эскадронов крупный по сибирским меркам уездный город не взять, но в глубине души что-то подсказывало ему, что в этот раз может и получиться. Главное всё обдумать.

— Товарищ Дрожжин, — Новосёлов, чтобы подчеркнуть важность и значимость собрания, обращался к присутствующим по фамилии, — скажи нам, Никодим Петрович, чтобы ты делал на месте председателя Бийского ревкома, если бы увидел, что в город входит какая-то неизвестная воинская команда?

— Я бы первым делом по тилехвону в губернию бы сообщил, — бойко отрапортовал высокий бородатый детина в чёрной косоворотке.

— Хорошо! А если линия нарушена?

— Тогда телеграфом отбил бы.

— Телеграф взорван?

— Нарочного поездом отправил бы. Даже одного паровоза хватит. И послал бы человек десять, да с пулемётом. Ехать то всего часа четыре, ну может пять.

— Молодец быстро соображаешь, — теперь тебя озадачу, повернулся Новосёлов к широкому в плечах лысому мужику с рябым лицом. — Василий Иваныч, теперь ты глава горсовета, помощь из Барнаула будет через девять — десять часов. Как будешь город защищать?

— А какие силы у меня есть? — простужено просипел Решетников. У него дико болела голова, и говорил он с трудом.

— Пока мы сил не знаем, разведка ещё не докладала. Будем считать по максимуму. Полк армейский в казармах на зимних квартирах в первом военном городке. Это самое малое полторы тысячи штыков, да кавалерии не менее эскадрона, да пулеметов в пулемётной команде штук восемь. Это самое весомое. Не менее батальона милиции, чоновцы и вохровцы ещё. Всего значит бойцов не больше двух с половиной тысяч. Пока из этого и будем исходить. Окажется меньше, нам же лучше.

В чем наше преимущество? — Новосёлов погрозил заскорузлым пальцем. — Внезапность! Нас в Бийске не ждут. Да и никого они там не ждут. Поэтому действовать будем открыто, и не таясь. Войдём в город с песней, с развёрнутым знаменем, тем более что мы сейчас под красным флагом идём.

Правда, надо будет заранее ночью занять аккуратно телефонную станцию, телеграф, почту и вокзал.

— Панфилыч, не согласен я, — пробасил Дрожжин, — мне за здорово живёшь помирать нет охоты. Нас же всего две сотни с половиной. А ну как вскроется твоя хитрость?

— И не стоит забывать о железнодорожных охранных командах, — подал голос командир второго эскадрона Тимофей Крылов, бывший урядник Семипалатинского казачьего полка.

— Согласен, мужики! — весь мой расчёт на обмане построен. В лоб мы город не возьмём ни за что. А прийти и под видом новой части арестовать всё местное начальство, может запросто получиться. Бийск взять можно, и нужно. Кроме того его надо будет удержать хотя бы неделю. Это просто, если блокировать все въезды и выезды. По зиме это сделать гораздо проще, чем летом.

— На кой хрен тебе сдался этот вшивый Заебийск? — недовольно проворчал начальник сапёрной команды Крылов.