Киты по штирборту: Второй шанс. (Небесный Бродяга)

Попытавшись прогнать не вовремя накатившие воспоминания, я тряхнул головой и тут же сдавленно зашипел от боли. Чёрт, как некстати, а? И ведь ничего не поделаешь, придётся сжать зубы и терпеть.

Убедившись, что вокруг никого нет, я выполз из кучи хлама и, едва не скатившись вниз от внезапного головокружения, покряхтев, словно старый дед, тихонько двинулся в город. Осторожно и аккуратно.

Кажется, у меня появилась отвратительная привычка падать в обморок в лавке Бронова. По крайней мере, приветствие Края было последним моим воспоминанием в тот вечер, а потом пришла тьма.

С этой мыслью я открыл глаза и, поморщившись от неожиданно резанувшего по ним света лампы, зажмурился и схватился за голову. Впрочем, боль отступила почти тут же, оставив после себя лишь лёгкую слабость. Осторожно приоткрыв левый глаз, я уставился на ровный язычок пламени в керосинке и вздохнул. Кто бы мог подумать, что этот слабый огонёк мог вызвать такую реакцию? М-да, знатно меня всё-таки приложило...

— Очнулся? — Ворчливый голос вошедшего в маленькую спальню Края заставил меня отвести взгляд от лампы.

Я кивнул. Бронов хмыкнул и, схватив стоящий у стены стул, передвинул его поближе к кровати, на которой я валялся. Усевшись, Край окинул меня долгим взглядом и недовольно покачал головой.

— Где ж тебя так угораздило, а, Рик?

— С кучи хлама навернулся... — хрипло ответил я. — Поскользнулся на обледеневшем куске обшивки.

— О как... — Бронов вздохнул. — Бывает. Ну хорошо хоть догадался ко мне прийти. Сомневаюсь, что в таком состоянии ты смог бы взобраться на свою верхотуру.

— Потому и пришёл. — Я замялся, но тут же решительно продолжил: — Но это не единственная причина. На свалке какая-то суета началась... странная. Ночью что-то взорвалось... причём в старой части кладбища. Слишком близко к моему дому. Вот и решил пересидеть в городе, пока вся муть уляжется.

— Хех, твою интуицию бы да моему капитану перед боем у Маренго. Глядишь, до сих пор бы небо коптил, — потеребив усы, качнул головой Край. Удивил...

— Ты что-то знаешь? — с искренним интересом спросил я.

— Ну как тебе сказать... — Бронов поморщился, но всё-таки решил ответить. — Прилетала тут какая-то шишка из рейха. На рейдере типа "Мориц"... настоящем, само собой, а не каперском обрубке. Так администрация до сих пор носится словно наскипидаренная. А в Фабричку какие-то трюмники забегали, словно так и надо. Потом перестали. Уж не знаю, при чём здесь взрыв, что ты слышал, но с утра, аккурат после того, как крысы перестали шастать к администрации, гарнизонные выдвинулись к кладбищу и никого без досмотра не пускают. Ни туда, ни, что характерно, обратно. Так что ты вовремя пришёл. Опоздай хоть на полчаса, и остался бы без товара, как минимум. А то и в гарнизонную тюрьму прогулялся бы.

— Дела-а... — Я осторожно почесал затылок.

Хм, и ведь не пристегнёшь меня к этому переполоху. Взрыв в городе услышать не могли, это точно. Крысы? А им какой прок сообщать об этом администрации? Хотя-я... Край же говорит, что они сегодня с утра мотались к Фабричке... как к себе домой. Среди трюмников есть люди администрации? Зачем? На хрена они нужны на свалке-то? Учитывая, что администрации верфи и солдатам пофиг даже Меллинг... точно, глупость. Но ведь бегали же трюмники, и из Фабрички их не гнали... хм. Да ну, к чёрту! Соображалка и так не ахти работает, ещё и над этими загадками голову ломать? Меня оно не касается. Пересижу этот шум в городе и свалю домой.

— ...Рик? Ри-ик!

Я встрепенулся и вопросительно уставился на зовущего меня Края.

— Ну наконец очнулся, — фыркнул дядька Край. — Как себя чувствуешь?

— Вроде бы ничего. В голове немного шумит, но... — Договорить мне не дал заурчавший живот. Да так громко, зараза!

Край усмехнулся:

— Ну, раз жрать охота, значит, в себя приходишь. Встать можешь?

Я кивнул, выбираясь из-под одеяла, и опустил ноги на холодный дощатый пол, покрытый тёмно-коричневой краской.

— Могу, — убедившись, что действительно способен встать, кивнул я.

— Славно. Тогда одевайся, и я жду тебя на кухне. Поедим, поговорим... — Бронов осторожно хлопнул меня по плечу и, поднявшись со стула, покинул комнату.

А я потянулся за своими вещами, аккуратно сложенными на открытой полке тумбочки, стоящей в изголовье кровати. Хм, и рюкзак стоит рядышком. Замечательно. Спасибо, дядька Край, что бы я без тебя делал?

Неделю! Целую неделю Меллинг стоит на ушах. По улицам города беспрестанно мотаются патрули гарнизона, поток товара со свалки иссяк, превратившись в тонкий ручеек. Солдаты, выставленные по периметру китового кладбища, ловят трюмных крыс... Кто-то, получив пинка, вылетает в город гол как сокол или с минимумом хлама в рюкзаке, а кого-то, заломив руки и пустив юшку, волокут в гарнизонную тюрьму. Свалка пустеет... На первый взгляд. А на самом деле откуда-то повылазили целые отряды, которых трюмными крысами язык не повернётся назвать, и шерстят кладбище дирижаблей...

Это что ж такое я утащил, раз такой кипеш поднялся? А в том, что причиной этой странной суеты стал нечаянно устроенный мною взрыв, сомнений нет. Вырвавшиеся со свалки клиенты Края, сдавая ему свой скудный товар, не жалели эпитетов и мата, описывая допросы, устроенные им гарнизонными... Естественно, рассказывали они это не по доброте душевной, а из желания поднять цену на сохранённые остатки товара, лишь чудом не перекочевавшие на склады верфи... Но когда третий клиент подряд говорит, что германцы чуть ли не поселились в старой части свалки, у взорванного "кита", а по всему кладбищу рыскают команды трюмников, подчиняющихся непосредственно начальнику гарнизона капитану Гроссу... в общем, сомнения в том, что целью их поиска являются те самые шкатулки, что до сих пор лежат у меня в рюкзаке, отпадают сами собой. Эх, один-единственный взрыв, совсем маленький, между прочим, а сколько проблем... Кстати, с содержимым шкатулок я так до сих пор и не разобрался. Залитые по самую крышку непрозрачной резиноподобной массой, они тревожили моё любопытство. Особенно мне было интересно, почему их не забрали при демонтаже "кита", а вместо этого заминировали хранилище... да ещё и абы как... Ну глупость же. Раз это такая важная вещь, могли бы просто изъять шкатулки да закопать где-нибудь. Так ведь нет...

Ещё одну загадку представляла целая цепочка рунескриптов, усыпавших шкатулки, и затейливый рунный круг "розетки" на дне каждой из них. Впрочем, тут было проще. Для того чтобы понять смысл рун, мне нужно было только время, карандаш и очень-очень много бумаги.

На то, чтобы разобрать только рунный круг, у меня ушло три ночи. Почему ночи? А зачем давать повод Краю для излишнего любопытства? Вот чтобы не тревожить покой хозяина дома, я и занимался дешифровкой круга по ночам.

Итогом моих ночных бдений стал однозначный ответ на вопрос, что хранится в шкатулках. Накопители. Скорее всего, какие-то кристаллы, заключённые в упругую энергопроводящую массу. Проблема в том, что ни в памяти Рика, ни в библиотеке мне ни разу не попадалась информация о существовании таких ёмких "аккумуляторов". И в земных городах они не встречаются. Иначе вместо паровых машин и керосиновых ламп люди повсеместно использовали бы рунные механизмы. Но этого нет. Даже "киты" используют рунику в крайне ограниченных объёмах. За исключением одного... "взорванного" мною. Вспомнив "розетки" подключения отсутствовавших артиллерийских установок и двигателей, найденные мною на пресловутом дирижабле, я вздохнул. Вот чует моя пятая точка, что влез я в неприятности по самую макушку...

От размышлений меня отвлёк звон дверного колокольчика. Я поднял взгляд и обнаружил перед прилавком Краева магазинчика, где я уже третий день подрабатывал помощником, знакомую физиономию кладовщика с верфи. Ну скучно мне без дела. А раз тренироваться пока нельзя, хоть так себя занял... всё не в постели валяться.

— Влад? — приподнял бровь кладовщик, остановив на мне взгляд.

Чёрт! Вот только этого мне не хватало! Хорошо ещё Края сейчас здесь нет...

— Рик. Рик Чернов, господин... — ответил я на вендском.

— Хм, а как похож-то! — цокнул языком кладовщик. — Прям одно лицо.

— Вы, должно быть, говорите о сыне Геллы с Цветочной? — уточнил я, старательно удерживая на лице лёгкую полуулыбку. — Нам все говорили, что мы похожи словно братья.

— Да... просто близнецы, — протянул кладовщик.

— Мама, когда с папой ссорилась, часто его этим попрекала... — Улыбка сама собой исчезла. Вспоминать родителей было тяжело. Справившись с валом воспоминаний, я встряхнулся. — Извините... Чем могу помочь?

Кладовщик опомнился и принялся диктовать заказ. Собрав свёрток с покупками, я получил с Кристиана деньги и, проводив его до двери, ещё долго глядел вслед, размышляя, не сделал ли я огромную ошибку. Может, стоило всё-таки назваться Владом? А с Краем, в случае чего, я бы договорился... Эх, да что уж теперь!

Глава 6. Своя колея

Кладовщик больше у нас не появлялся, суета вокруг свалки почти спала, и к концу месяца о ней напоминали лишь редкие патрули солдат вокруг китового кладбища да так и не прекратившие шнырять по свалке команды трюмников, тех самых, прикормленных капитаном Гроссом. Было и ещё одно последствие. Одиночки на свалке практически перевелись. Теперь крысы мотались по свалке компашками минимум в три-четыре человека, и радиус их действия значительно вырос. А может, дело в том, что за прошедший год все ближайшие окраины свалки были уже вычищены, и крысы потянулись за добычей вглубь кладбища. Правда, к старой части свалки они предпочитали не соваться, опасаясь, что их интерес может привлечь внимание команд трюмников Гросса, как их стали называть после известных событий. А те в таком случае не церемонились. Могли и вырезать попавшихся неудачников, если вдруг не понравятся их ответы.

Оставлять свой дом я не хотел, но добычу со склада на курьере на всякий случай постепенно обернул в звонкую монету в лавке Края, а сами денежки прикопал в укромном месте. Одной из немногих вещей, что я не стал продавать, стал дальномер, также отправившийся в тайник. Зато отставному старшине досталась та самая бутылка виски. Просто в подарок.

Надо заметить, что и сами трюмники Гросса на старую свалку особо не лезли, чем несомненно облегчили мне жизнь. Команды крыс, похоже, получили точно такой же приказ, что и солдаты гарнизона, и теперь шарились вокруг старой части свалки, изображая патрули.

Ну и замечательно, мне же лучше... убираться с такого хлебного места мне совсем не хотелось, да и жаба душила бросать курьер. Где ещё я себе такой дом найду?

А действия трюмников Гросса позволили мне остаться на старой свалке. Если не высовываться и не шуметь, хм... м-да... то продолжать дербанить остовы "китов" можно было почти без опаски. Ну а чтобы не попасться на глаза этим патрулям на выходе в город, я просто перенёс свои визиты на ночное время. Благо по ночам крысы по-прежнему предпочитали спать. Может, из лени, а может быть, потому, что до сих пор не догадались обзавестись лётными очками.

Как бы то ни было, постепенно жизнь моя вошла в прежнюю колею, разве что теперь я старался не шататься почем зря по свалке и выходил на работу не абы как, а по плану. Прикинуть маршруты крысиных патрулей, с учётом этого присмотреть перспективный дирижабль, покрутиться вокруг, расставить неплохо зарекомендовавшую себя сигнализацию и, лишь убедившись, что за два-три дня никто к нему не подходил, идти на дело. Просто, надёжно и безопасно...

Работа на китах стала чем-то походить на конвейер. Я методично обыскивал каждый выбранный дирижабль, потроша матросские тайники и свинчивая с него всё, что не сняли демонтажники. Ввиду сокращения количества выходов в город, склад в курьере снова оказался забит под завязку, причём по большей части совершенно обычными трофеями, вроде всё тех же измерителей разного назначения, колобашек вспомогательных рунных насосов и прочей мелочовки, вроде бухт энергопроводящего кабеля... не такого навороченного, как был в том дирижабле, но всё-таки. Да и корабельные нычки перестали радовать ценными находками. Ну кому нужны консервы тридцатилетней давности? Или того же возраста десять комплектов женского белья в магазинной упаковке? Вообще, единственной серьёзной находкой за последнее время я могу считать разве что пять штурманских готовален германского производства, найденные мною в одном из "китов". Да уж, что только не возят матросы в качестве контрабанды...

Но как бы то ни было, пару сотен монет за найденный хлам выручить можно... да плюс столько же за четыре готовальни (одну из плоских бархатных шкатулок со всем её содержимым я решил оставить себе), а значит, пора собираться в гости к Краю. Заодно и кубышку свою пополню. При себе больше десяти — двадцати марок я никогда не держал. Зачем дразнить гусей? Это на свалке я могу спокойно пристрелить нападающего и спрятать тело так, что потом никто не найдёт. Что и проделывал уже... четырежды. А в городе так не получится...

В первый раз я отнял жизнь больше полугода назад, когда, копаясь в остове каботажника из новых, прохлопал появление какой-то испитой хари, нацелившейся на мой рюкзак, в котором уже лежали аккуратно сложенные бухточки рунированных трубок нагревателя для парового котла. Сколько сил я убил на то, чтобы аккуратно, не повредив, снять эти самые трубки с котла, до сих пор, как вспомню, вздрагиваю. Адская работенка. Тем больше было моё удивление, когда заметил, как какой-то урод спокойно цепляет рюкзак с этими самыми трубками себе на спину и... уходит! Просто так... без затей...

Честно говоря, я опешил от наглых действий крысы и даже не сразу понял, что происходит. Подошёл красноглазый пьянчуга, подхватил мой рюкзак и потопал себе, словно так и надо. В том, что дело серьёзное, я убедился в тот момент, когда по собственной глупости рванул за ним следом. Глазом моргнуть не успел, как над моей головой просвистело лезвие ножа. Это пьянчуга отмахнуться решил, да очевидно, проспиртованный организм подвёл, или глазомер отказал.

Этот свист смерти над головой моментально привёл меня в чувство. Растерянность пропала, будто и не было. В груди полыхнула злость... и тут же ушла на задний план, а мозг начал работать так, как когда-то приучал нас тренер. Холодно, быстро и чётко. Удар ногой по голени заставил пьянчугу взвыть, а последовавший за ним удар воздушной волной в грудь отбросил его от меня на добрых три метра. Прокатившись по гремящей ржавой обшивке, противник закряхтел, пытаясь подняться на ноги... Каюсь, у меня даже не возникло мысли оставить его в живых. Рука сама подцепила застежку самодельной кобуры, и пистолет скользнул в ладонь. Стоящий на карачках мужик поднял голову... выстрел был тихим, словно из стреломёта. Глаза пьянчуги закатились, будто пытаясь рассмотреть появившийся во лбу "третий глаз", тело дёрнулось и бесшумно завалилось на бок.

Как я закапывал труп незадачливого пьяницы в кучу хлама, как возвращался домой... не помню. В себя пришёл в ванной, стоя над наполненным баком, в котором с ожесточением оттирал куртку от собственной рвоты и крови пьянчуги, в которой перемазался, пока возился с его тушей. А вот кошмары меня не мучили. Сказалось воспитание там. Да и совесть, честно говоря, не особо дёргала. Я понял и принял, что слабость, проявленная мною здесь к противникам, грозит тем, что, если оставлю в живых хоть одного, наживу врага. Крысы, они крысы и есть. Что и было доказано вторым случаем. Тем самым, из-за которого я получил скользящий удар ножом в бок и свалился в обморок в лавке Края...