Властелин:герои Людоящеров(4 том)

В результате чего, два хвоста одновременно ударились о пол, причём их силы хватило, чтобы встряхнуть дом.

Затем они посмотрели друг на друга, и проверили состояние хвостов друг друга. И время как будто остановилось, а их хвосты замерли.

— ...

— ...

Атмосфера была тяжелой, или, лучше сказать, беспокойной. Тишина опустилась на двух людоящеров, которые пытались тайком взглянуть друг на друга. Сумев привести свои мысли в порядок, Круш спросила его с ледяным взглядом, решив выявить любую ложь в его словах.

— Почему вы... Так внезапно?..

Хотя похоже, что у Круш была проблема с выражением своих мыслей посредством слов, но Зарюс, по-видимому, понял, что она хотела сказать, так как он ответил честно и без колебаний.

— Это была любовь с первого взгляда. Кроме того, я могу погибнуть в этой войне, и не хочу потом жалеть о не сделанном.

Он был честен, его слова, в которые были вложены неподдельные эмоции, заставляли Круш на мгновение потерять дар речи. Впрочем, в его речи была часть, которой она просто не могла не коснуться.

— Даже обладатель такого знаменитого оружия, вроде Морозной боли, может погибнуть в этом бою?

— Верно. Наш враг слишком опасен, и к нему нельзя отнестись легкомысленно... Вы же видели монстра, который выступал в качестве посланника? Тот, который пришёл в нашу деревню, выглядел так...

Круш приняла иллюстрацию, которую дал Зарюс, и бегло просмотрев, кивнула.

— Да. У нас был точно такой же монстр.

— Вам известно, что это за создание?

— Нет. Как и я, никто в племени не встречался с подобным.

— Вот как... На самом деле, я раньше сталкивался с похожим монстром, — Зарюс договорил до этого момента и остановился, чтобы посмотреть на реакцию Круш, а потом продолжил, — И я бежал...

— Э?..

— Его невозможно было победить. Нет, точнее, шансы умереть были пятьдесят на пятьдесят.

Поняв, насколько ужасающая эта нежить была, Круш облегчённо вздохнула, хорошо что она приняла правильное решение и остановила воинов тогда.

— Он может испускать крик, который туманит сознание. И не только это, у него бесплотное тело, поэтому у него иммунитет к атакам обычного оружия, которое не зачаровано магией. Даже толпа с обычным оружием не нанесут ему урона.

— Среди магии, используемой нашими друидами, есть заклинание, с помощью которого можно временно наложить магию на мечи...

— А способна ли она защищать от психических атак?

— Только усилить сопротивление, но защищать психику всех слишком трудно, нам не хватит сил.

— Вот как... А все друиды могут использовать эту магию?

— Если говорить про увеличение сопротивления, то почти все друиды способны на это. Но я единственная в этом племени, кто может защитить разум.

Круш заметила, что дыхание Зарюса немного изменилось. Похоже, что он наконец понял, что должность Круш была не просто пустым звуком.

Всё верно. Людоящер Круш Лулу была чрезвычайно умелым лесным друидом. Возможно, что она даже сильнее других Старших друидов среди всех людоящеров.

— Каким по очерёдности будет атаковано племя Красного глаза?

— Тот тип сказал, что мы четвёртые.

— Ясно... И каковы ваши планы?

Время шло.

Круш подумала, что раскрыть её планы будет полезно. Племя Зелёный Коготь, несомненно, решило пойти на войну, и Зарюс прибыл сюда, чтобы сформировать союз, и принять бой вместе. И зная это, что же предпринять ей в интересах своего племени?

Племя Красный глаз изначально не хотело создавать союз. Они решили искать убежище. Потому что идти воевать против тех, кто способен использовать магию четвёртого уровня, было чрезвычайно глупо. Более того, зная, что это нежить, и наверняка не одна, то другого решения просто не могло быть.

Однако, стоит ли рассказать ему всю правду?

Круш оказалась в ловушке собственных мыслей, а в это время Зарюс сощурил глаза и произнёс:

— Позвольте мне сказать, что я действительно думаю обо всём этом.

Не имея ни малейшего представления, что Зарюс собирался сказать, Круш посмотрела на него немигающими глазами.

— Меня беспокоит то, что произойдет после того, как вы найдёте убежище...

Круш не смогла понять к чему он клонит, а Зарюс спокойно продолжал:

— Как думаете, отойдя от привычных условий, вы сможете поддерживать тот же образ жизни, что и сейчас?

— Это невозможно... Нет, это было бы довольно сложно.

Если они покинут это место и переселятся на новое место обитания, то им придётся бороться насмерть, точнее, они должны победить в борьбе за выживание. Реальность была такова, что людоящеры были не единственными обитателями озера и болота, а получили они этот кусок болот после многолетних войн. И для их вида было трудно приспособить новое место обитания в незнакомом месте.

— Также велик шанс того, что вам не хватит еды.

— Возможно.

Круш всё ещё не понимала, что этот мужчина-людоящер задумал, а тем временем он спросил её с подозрительностью в голосе:

— Тогда, как думаете, что случится, если пять племён одновременно решат искать убежище?

— Это означает!..

Круш замолчала, поняв истинный смысл слов Зарюса.

Хоть озеро и было довольно обширно, если племя выберет определенное место, которое послужит им убежищем, то это же место также могут выбрать и другие племена. Поэтому переезд на новое место может спровоцировать ещё одну войну за выживание, ведь если они поселятся рядом, то им не хватит еды, и они будут вынуждены сражаться за пропитание. И кто знает, чем это всё закончится? Причём ещё не факт, что самым страшным результатом станет такая же война, как и в прошлом.

— Только не говорите мне... Что причина, по которой вы хотите драться, хотя шансы на победу малы, это...

— Всё верно. Объединившись с другими племенами, я учитываю то, насколько можно уменьшить количество голодных ртов.

— Да за что-то подобное!..

Вот почему он хотел сформировать союз. Так что даже если они проиграют сражение, то оставшихся в живых будет намного проще прокормить и избежать будущих войн.

В войне за выживание это будет крайностью, но наверняка понятно всем, что все, кто не являются боеспособными воинами, охотниками и друидами будут расходным материалом. Нет, в долгосрочной перспективе может даже было бы лучше, если бы остальные просто умерли.

Меньше ртов, значит меньше еды потребуется, чтобы выжить. В таком случае, даже сосуществование всех племён возможно.

Круш судорожно пыталась придумать причину, чтобы отвергнуть его идею.

— Но вы даже не знаете, насколько опасно будет новое место жительства, и всё равно вы хотите начать всё сначала лишь с горсткой выживших?

— Тогда я поставлю вопрос так. Скажем, мы легко выиграем битву за выживание, а что потом? Если наша рыба иссякнет, пять племён всё равно будут воевать с друг другом за еду?

— Но мы можем поймать больше рыбы!

— А если не сможем?

Она не могла ответить на леденящий шквал вопросов Зарюса.

Зарюс просто всегда действовал исходя из самых наихудших сценариев, которые только мог придумать. А у Круш всё держалось на её мыслях, в которых она выдавала желаемое за действительное. Если произойдёт что-то плохое, её выбор приведёт к катастрофе, в то время как Зарюс с этим справится.

И даже если их победят, а количество взрослых людоящеров уменьшится, то они погибнут в битве, пав доблестной смертью.

— Если ты откажешься, то мы будем вынуждены атаковать племя Красный глаз в первую очередь.

Тон, которым он это сказал, заставил Круш вздрогнуть.

Этим он объявил, что они не позволят племени Красный глаз бежать в новые земли невредимыми.

И это было верное и разумное решение.

Если племя с малым числом выживших, бежит в новые земли, а там окажется племя Красный глаз, в котором все живы и находятся в полной боевой готовности, единственное, что ждало бы беженцев — это смерть. Учитывая такую вероятность, упреждающий удар был лучшим решением. Это был очевидный выбор для того, кто отвечает за целое племя. И если бы она сама оказалась в таком положении, она приняла бы точно такое же решение.

— Даже если мы проиграем эту войну, я верю, что этот союз уменьшит вероятность кровопролития между нашими племенами на новом месте.

Круш не понимала, что он имеет в виду, и показала растерянное лицо. Зарюс же думал, что его истинные намерения предельно ясны.

— Этот союз положит начало товарищеским отношениям между племенами. И мы уже будем не просто разными племенами, а будем знать друг друга как союзников, которые сражались вместе.

Всё верно.

Круш хорошенько обдумала слова Зарюса.

Он утверждает, что племена, которые сражались и проливали кровь вместе, ещё не скоро начнут войну против друг друга, если пищи будет не хватать. Но её собственные мысли и опыт вынуждали усомниться в правдивости этого. Немного опустив лицо, только она собиралась глубоко задуматься, как Зарюс задал вопрос:

— Кстати, а как Красный глаз пережил такой период в прошлом?

Она почувствовала, как будто её кольнули иглой. И прежде чем она это поняла, Круш резко вскочила. И увидела удивление на лице Зарюса.

"Ах, он спросил потому, что ничего не знает."

Хотя она и знала его совсем недолго, Круш силилась понять основы личности мужчины по имени Зарюс. Она интуитивно поняла, что этот вопрос был задан не с целью угрозы.

Круш сузила глаза и уставилась на Зарюса. Её взгляд был настолько острым, что казалось она вот-вот проделает в нём дырку. Не в состоянии понять причину такого взгляда, она увидела, что она заставила Зарюса чувствовать себя беспомощным. Но даже так, Круш уже не могла контролировать себя.

— И с чего я должна рассказывать это тебе?!

Выплюнув эти слова, её голос наполнился ненавистью. Такая резкая перемена в Круш заставила его сомневаться в том, что он разговаривал с тем же людоящером.

Но Зарюс не мог отступить. В её ответе может скрываться ценная информация, которая позволит всем выжить.

— Я хотел бы знать это. Благодаря силе друидов? Или был другой способ? В нём может крыться наше спасение...

Зарюс остановился и закрыл рот.

Если бы оно действительно содержало в себе спасение, то у Круш не было бы такого выражения боли на лице.

Как будто прочитав его мысли, Круш фыркнула, как будто пыталась высмеять всё, включая себя.

— Ты прав. Спасения нет.

Помолчав, она измученно улыбнулась и продолжила:

— У нас была внутренняя война, и мы совершили братоубийство, а потом съели мёртвых.

Зарюс не мог и рта раскрыть от шока, что охватил его. Убивать слабых, значит сократить количество ртов, и это не было табу. Но есть своих собратьев было мерзейшим преступлением, своего рода табу среди табу.

"Почему она мне рассказала о таком? Ведь это тайна, которую обычно уносят с собой в могилу. Почему она раскрыла эту тайну перед чужаком? Неужели она не даст мне уйти живым? Нет, это было не так, нынешняя атмосфера не располагала к этому."

Круш сама не знала, почему рассказала это ему.

Она прекрасно понимала, сколько презрения направят в сторону их племени, если узнают об этом секрете. Так почему...

Её рот двигался плавно, как будто он был вовсе не её.

— В тот день, когда у других племён началась война, у нашего племени тоже была серьезная нехватка продовольствия и мы оказались в опасной ситуации. Но мы не участвовали в войне потому, что у нас было много друидов, но мало воинов. И наши друиды были способны создавать еду с помощью магии.

Рот Круш не собирался останавливаться, как будто им управляло другое сознание.

— Но еды, которую создавали друиды, также не хватало. И единственное, что нам оставалось, просто ждать голодной смерти. Потом, в один прекрасный день, наш вождь привёз еды. Ярко-красное мясо.

"Может, я хочу исповедаться ему... О моём грехе."

Круш скрипнула зубами. Мужчина, сидящий перед ней, молча слушал. Даже если ему было противно, он этого не показывал и продолжал слушать.

Круш была благодарна за это.

— Все примерно знали, что это было за мясо. На тот момент, у нас были приняты строгие законы, и любой, кто нарушал их, изгонялся. И в тот раз, когда вождь вернулся с мясом, это случилось после того, как кого-то изгнали. И даже зная это, мы все закрывали на это глаза и ели, чтобы выжить. Но такое не могло длиться вечно. Обиды, которые копились долгое время, вдруг разом вырвались наружу, и это вылилось в мятеж.

Закрыв глаза, она вспомнила их вождя.

— Мы ели... Мы знали, но всё-таки ели. Это делает нас сообщниками и ещё... Оглядываясь назад, сейчас мне это кажется смешным.

Круш закончила свой рассказ и уставилась прямо в лицо Зарюса. Она посмотрела в его спокойные глаза и увидела, что в них не было и тени отвращения. Она была удивлена, почувствовав счастье, что зародилось где-то в уголке её сердца.

Почему же она чувствовала себя счастливой?

Круш почти знала ответ на этот вопрос.

— Послушай. Однажды, кто-то вроде меня родился в племени Красный глаз. С древних времен, альбиносы были демонстрацией силы. В моём случае, это была сила друида. Что дало мне авторитет в племени и власть, такую, которая может конкурировать с вождём... И я стала центром восстания, расколовшим племя пополам. Мы выиграли только потому, что нас было больше.

— А потом вы все разделили оставшуюся еду поровну среди выживших?

— Да... В результате чего нашему племени удалось выжить. Во время мятежа вождь не сдавался до самого конца. Он умер с бесчисленными травмами. А когда он получил смертельный удар, он улыбнулся мне.

Как будто кашляя кровью, Круш продолжала говорить.

В её сердце скопилось столько боли, с тех пор, как она убила вождя племени.

Это была боль, которой она не могла поделиться с остальными членами племени, с теми, кто доверял ей и воевал против своего вождя, но Круш смогла открыться одному людоящеру по имени Зарюс. Именно потому её слова были подобны воде, прорвавшей плотину, их просто невозможно было остановить.

— Эти глаза смотрели на меня не как на убийцу. Без ненависти, зависти или вражды. А какая красивая была его улыбка! Вождь всегда смотрел правде в глаза и действовал несмотря ни на что. А мы... мы действовали исходя из наших идеалов и враждебности. Возможно, единственный, кто был прав, так это вождь! Вот о чём я постоянно думаю! Потому что вождь умер, тот, кого считали корнем всех бед, наше племя смогло объединиться именно благодаря ему. А что ещё хуже, благодаря ему нас стало меньше, и мы избежали проблем с голодом!

Она была на пределе.

Исполняя обязанности вождя, взваливая на себя все грехи и отчаянно терпя это всё, она уже была не в состоянии выдержать всё это. И её поглотил этот мутный поток, который лился через край. Мысли были разорваны в клочья, и одними словами тут уже нельзя было помочь.

Издавая слабые звуки, хотя у неё не было слёз, всё же мысленно она плакала.

Её маленькое и слабое тело.

В природе так заведено, что слабость — это грех. Конечно же, дети были защищены, но вне зависимости от того, мужчина или женщина, все они в первую очередь ценили прочность и силу основными достоинствами. И в этот момент женщина, находящаяся перед ним, была просто посмешищем. Как может вождь, который управляет племенем, показывать такую слабость перед незнакомцем совсем из другого племени?