Две души

- Пожалуй, нам стоит побольше времени уделить Гарри, а лучше — найти тему для разговора на троих с ним и Невиллом. А то малыш Гарри начинает Невиллу завидовать — похоже, хочет быть поближе к нам.

— Ээ, почему? - резкая смена темы с рассказа о своем прошлом на окружающих мальчишек Гермиону озадачила.

- Зависть, малышка, это не то чувство, которое должны испытывать друзья по отношению к тебе. Привнеси в мир немножко счастья — Гарри явно будет рад вниманию с твоей стороны.

Глава 14. Хэллоуин.

Два месяца учебы пролетели незаметно. Карина все больше и больше ощущала себя многодетной мамочкой, но нельзя сказать, что ей это не нравилось. Гарри, Невилл и Гермиона почти все время проводили вместе. До Хогвартса всем троим отчаянно нехватало общения со сверстниками, а потому к Хэллоуину они уже величали друг друга "друзьями навек". Рон постоянно пытался подкатить к Гарри, совершенно искренне не понимая, как тот может дружить с неуклюжим рохлей и девчонкой-заучкой. А Гарри столь же искренне не понимал, как можно продолжать приставать к тому, кто уже не раз прямым текстом выразил нежелание общаться. И вот темным Хэллоуинским вечером троица не пошла на праздник — веселиться в день гибели родителей Гарри им не хотелось хотя бы из уважения к другу. Вместо этого в тихом, темном, заброшенном классе они ставили негуманные эксперименты над честно стащенной у мадам Спраут веточкой Дьявольских Силков под свет "Люмоса".

— Смотри, Гарри, "Люмоса" Нева они не боятся, — записывала ход эксперимента Гермиона.

— Ага. А твоего "Люмоса", Миона?

— Люмос! — яркий огонек вспыхнул на кончике палочки Гермионы. Она поднесла палочку поближе к растению. Веточка попыталась свернуться в комочек подальше от света.

— А моего — боятся. А твоего, Гарри?

— Люмос! — веточка, развернувшаяся было, чуть отползла, но недалеко и угрожающе закачалась.

— Так-так, — продолжала конспектировать Гермиона, — Похоже свет им опасен только начиная с некоторой интенсивности. А жар? Давай, Нев, вот банка, наколдуй в неё "Инсендио". Потом мы накроем банку темной тканью и поднесем к силкам.

— А зачем накрывать банку? — поинтересовался Гарри.

— Для чистоты эксперимента! А то как ты поймешь, они испугались тепла огня или света огня? — пояснил Невилл.

— Логично. Ну давай, колдуй тогда, — Гарри заклинанием поднял банку, чтобы не обжечься и отвел её подальше от троицы, в целях безопасности.

— Инсендио! — в банке загорелись язычки пламени.

— У тебя все лучше получается, — улыбнулась Гермиона, — Гарри, давай эту банку сюда.

При приближении банки силки сначала свернулись, но когда Гермиона накрыла банку — развернулись снова и потянулись к детям. Гарри коснулся банкой растения и силки тут же отдернулись и свернулись.

— Значит, тепла они тоже боятся — но только когда оно совсем близко. Значит мощный "Люмос" будет лучше, чем "Инсендио", поскольку менее опасен для нас, — продолжила девочка записи на пергаменте, — Стоп. Вы тоже это слышите?

За дверь класса раздавалось пока негромкое, но отчетливое "Бум. Бум. Бум."

— Да, — мальчишки переглянулись, — А что это, есть идеи?

— Идея первая — ничего хорошего. Идея вторая — оно может питаться маленькими волшебниками. Идея третья — или бежим отсюда, или прячемся. В одной комнате с силками, ага.

— Вывод — валим отсюда, — прокомментировал идеи Гарри. Невилл слегка побледнел. Хотя за эти месяцы он стал немного увереннее в себе, непредвиденные ситуации его по-прежнему пугали.

— Не успеем. Мы с тобой может и убежали бы, но бросать Невилла нельзя, он же наш друг. Так что банку ставим около силков, а сами — вон в тот угол, под парту, — пояснила ситуацию Гермиона. Мальчики кивнули и спрятались, оставив банку с открытым огоньком около ростка силков. Дверь класса распахнулась и в проеме показался тролль.

— Мамочки... — выдохнул Невилл, — Это же тролль...

- Как ты думаешь, малышка, каковы ваши шансы выжить, сидя в углу, при условии того, что Невилл уже привлек к вам внимание этой серой туши?

— А кто же еще... Вот что, постарайтесь сидеть максимально тихо.

Тролль, заинтересовавшийся было детьми в углу, почувствовал от входа куда более привлекательный запах и потопал на выход. Карина хорошо представляла себе маршрут от заброшенного класса до Большого Зала, и тролль так и топал по этому маршруту, пока не наткнулся на Макгонагалл, Снейпа и Квиррела. А трое детей рванулись бегом в башню Гриффиндора.

В башню они прибежали до того, как туда пришли остальные гриффиндорцы, и на все возмущения Перси единогласно отвечали: не знаем, не слышали, не видели, праздновать смерть родителей друга не собираемся, сидели в гостинной, никуда не уходили, иди нафиг, надоел со своими вопросами. Староста поворчал-поворчал, да и ушел в спальню.

— Жаль, что Грейнджер на тролля не наткнулась, — тихо пробурчала Лаванда.

— Да эта заучка даже троллю не нужна, — поддакнул Рон.

— И чего вы к ней пристали? — слегка недоуменно покосилась на них Парвати, — Ну учится, ну получается у нее все хорошо — и что? Тем более, что помочь она не отказывается.

— Я вот у неё попросила трансфигурацию списать, так она мне не дала! — возмутилась Лаванда, — А ты говоришь, помочь не отказывается.

— Ну не знаю. У меня вот "Люмос" долго не получался, я спросила — она мне объяснила, как сделать, чтобы получилось. Может быть, тебе стоит поменьше обзывать её, чтобы она и тебе помогала?

— Вот еще! Да она мне благодарна должна быть, за то что я к ней вообще обратилась, — задрала носик мисс Браун. Парвати пожала плечами, и достала из сумки письменные принадлежности и учебник по чарам, принимаясь за домашнее задание.

Гарри и Невилл этот разговор слушали скрипя зубами. Им очень не нравилось слушать, как Рон и Лаванда обижают их подругу, но беззаботный вид и улыбка Гермионы наглядно демонстрировали, куда Браун и шестой Уизли могут засунуть себе свое мнение.

— Почему ты позволяешь им себя так вести? — в который раз начал Невилл.

— Как — так? — хитро улыбнулась Гермиона, — Нев, на слабоумных не обижаются. Ронни-бой до сих пор "Левиосу" не освоил, у Лаванды иголка внутри все еще деревянная — о чем речь вообще? Вот если бы Драко начал обзываться — я бы обиделась.

— А он начнет. Его папаша пожирателем был, это всем известно.

— Как мне показалось, у Драко есть свои мозги. А если их все сожрала Паркинсон — я ему искренне посочувствую.

— Слушай... А тебя правда это совсем не трогает?

— Так они же нагло врут. Почему меня должна трогать чья-то ложь?

— Ну о тебе другие будут плохо думать.

— Нев... Дружище, тот, кто верит Браун и шестому Уизли — тем самым доказывает отсутствие в своей черепушке мозгов.

— Знаешь, Миона, — вступил в разговор Гарри, — Некоторые люди сами по себе неплохие и довольно умные — а на слухи все равно ведутся, потому что не знают тебя настоящую. Я это на себе в школе испытал, когда кузен всех против меня настроил. Многим просто плевать и они с радостью ухватятся за любую сказанную про кого-то гадость, чтобы раструбить её по всей школе.

— Гарри, если мы учимся в школе для имбецилов — это печально. А в остальном — мне плевать. Со мной тоже в школе не дружили, я привычная, — девочка улыбнулась, — Лучше расскажи, тебе профессор Макгонагалл разрешила на выходных посетить могилу родителей?

— Не-а. Говорит, меня некому сопровождать, — Гарри понурился.

— Вот же... Прям так и некому? А она сказала, где это?

— Сказала. В Годриковой Лощине. Там дом наш стоял...

— У меня есть идея. Ты на рождественские каникулы в замке остаться собирался, да?

— Ну не к Дурслям же...

— Хочешь — поехали ко мне в гости? Я только у родителей спрошу, но думаю, они разрешат. И мы с ними можем съездить на могилы твоих родителей. Не к дате смерти, но все равно, хоть так,— девочка понизила голос, — Только МакКошке говорить не будем. Я, конечно, уважаю преподавателей, но не когда вот так — орет всем вокруг "Ах, Гарри! Ох, Гарри! Герой! Спаситель! Мальчик-Который-Выжил! Талант! Умница!", а на могилы родителей тебя сводить и некому. Могла бы для героя и исключение сделать.

— Не хочу я, чтобы для меня исключения делались, потому что я герой.

— Ну вот она и не сделала. А летать-то она тебе разрешила? Мадам Хуч так впечатлилась тобой на первом уроке, что на остальных и не смотрела.

— И хорошо, что не смотрела, - вклинилась в разговор Карина, - А то могла бы и заметить, как я вас с Невиллом успокаивала, чтобы вы хоть как-то взлетели и не расшиблись.

Карина хихикнула и продолжила слушать разговор детей.

— Нет, не разрешила. Только на уроках. А там не полетаешь так, как хочется. Жаль, что вы не понимаете. А я на метле себя прям птицей чувствую.

— Талант, — улыбнулся Невилл,— А нам с Мионой не дано. Кстати, поздно уже. Пойдемте-ка спать. Нам еще завтра продолжать начатое сегодня, — он заговорщически подмигнул друзьям.

Глава 15. В преддверии Рождества.

Приближались рождественские каникулы. Вокруг шли разговоры о грядущих праздниках, подарках, каникулах. А трио становилось все мрачнее и мрачнее. Гермиона написала родителям в очередном письме, что хочет пригласить домой на каникулы школьного друга и родители согласились, но когда Гарри внес себя в список тех, кто уезжает из школы на каникулы, Макгонагалл попросила его задержаться после уроков.

— Мистер Поттер. Вы собираетесь покинуть Хогвартс на каникулы? Насколько мне сообщил директор, ваши опекуны были против того, чтобы вы возвращались к ним.

— Да, профессор, но я и не к ним. Родители Гермионы пригласили меня погостить у них на каникулах.

— Боюсь, что это невозможно, мистер Поттер.

— Но почему?

— Родители мисс Грейнджер — магглы и не смогут обеспечить вам подобающую защиту.

— Но ведь Волдеморт умер, профессор! И я жил в маггловском доме до Хогвартса!

— На доме ваших опекунов стоит магическая защита и там вы в безопасности.

— От кого в безопасности?

— Тот-кого-нельзя-называть — мертв, но некоторые его последователи живы и на свободе. В маггловском мире и без защиты — вы очень уязвимы.

— Но они же чистокровные волшебники и так презирают все маггловское. Откуда они узнают, где я?

— Мистер Поттер. На рождественские и пасхальные каникулы вы остаетесь в замке. Это приказ директора. Не спорьте, пожалуйста, и сообщите родителям мисс Грейнджер.

Когда Гарри, кипя от возмущения, пересказал Гермионе и Невиллу этот разговор, трио коллективно постановило: директору доверять нельзя.

— Не понимаю я Дамблдора. Если мальчик тебе настолько важен — так проследи, чтобы он не только был в безопасности, но и овладел своими силами. А если он обычный студент — то к чему такие специальные запреты? — недоумевала Карина. Гермиона же просто возмущалась, считая такое поведение категорически несправедливым. В знак протеста, Гермиона и Невилл тоже решили остаться в школе, чтобы поддержать друга. Рон тоже остался в школе. Сначала трио этому не обрадовалось, но потом Карина мягко намекнула, что на каникулах с Ронни может что-нибудь случиться. Ой, залез не туда, полез обниматься с Дьявольскими Силками, горе-то какое. Гермиона посомневалась, но потом тихонько озвучила свою идею мальчикам. Те восприняли её с интересом и начали обдумывать, как бы не попасться и силки покормить — за месяц, прошедший с Хэллоуина, дети стащили еще пару росточков и наблюдали за влиянием разных видов навоза на рост и чувствительность к свету и теплу.

Но каникулы были не единственной проблемой. Гарри наконец-то вывел закономерность боли в шраме и признался друзьям в самом факте боли. Мальчик утверждал — шрам болит каждый раз, когда он видит затылок профессора Квиррела. А от Карины Гермиона знала, что Квиррел — кем-то одержим. Правда, не знала, как сказать об этом мальчикам, не рассказав о Карине. А потому предложила на каникулах окопаться в библиотеке и поискать информацию по шрамам от заклинаний.

— После смертельного заклинания, конечно, до Гарри никто не выживал, но, может быть, есть закономерность для шрамов от проклятий вообще? — аргументировала она свое предложение.

— Библиотека и разбирательство с насущными проблемами — это, конечно, хорошо, но я хочу еще и отдохнуть на каникулах. Мы же найдем время и погулять, и поиграть в снегу, правда, Миона? А то дай тебе волю, ты в библиотеке жить будешь, — чуть улыбнулся Гарри, и Гермиона засмеялась, шутливо отмахнувшись.

Снейп день ото дня становился мрачнее, бледнее, меньше ел, больше сверлил Гарри взглядом. И наконец, перед самыми каникулами, Макгонагалл вызвала Гарри к директору. Вернулся мальчик озадаченным, сказал, что Дамблдор расспрашивал его о происшествии перед первым уроком Зелий. Гарри сказал друзьям, что честно ответил директору, что ничего странного не видел, и поведал новость: кто-то приворожил Снейпа к нему. Мысль об этом вызывала у мальчика пугливое отвращение, и он вслух благодарил Мерлина за то, что Снейп сдержался и не лез к нему приставать.

После Гарри вызывали и расспрашивали Невилла, а потом пришел черед и Гермионы.

- Пойдем, малышка, развесим на директорских ушах отборной лапши. Я полагаю, Снейп рассказал директору о том, что не смог добраться до наших настоящих мыслей. И так же полагаю, что мы — главные подозреваемые в деле о привороте. Но наша задача — мордашку кирпичом, и заявлять "я не знаю, оно само, профессор Снейп злился на Гарри, а я хотела, чтобы Гарри ему нравился. Стихийная магия, директор, такая стихийная и непредсказуемая... Я читала!"

Гермиона на эту мысль Карины долго смеялась, но придя к кабинету директора начала осознавать, что лапшу эту на уши директору, Снейпу и Макгонагалл развешивать будет она сама, а не Карина, и слегка напугалась. Что, впрочем, лишь добавило представлению натуралистичности: перепуганная девочка ничего не знает, воспоминания о том дне неполные и путаные ("Сам разрушил — сам теперь и ковыряйся в том, что осталось" — прокомментировала попытку легилименции Карина), а приворот — есть. Дамблдор с умильно-добрым видом вещал о великой силе Любви и девичьих мечтах, но попросил Гермиону быть осторожнее в своих желаниях. Девочка клялась и божилась, что не знает, как у неё такое вышло, и что впредь она очень постарается, но пообещать ничего не может — ведь сама не знает, как так вышло. С тем девочку и отпустили. Отойдя от кабинета подальше, девочка сползла по стенке в приступе истеричного смеха.

- Поверить не могу, что они повелись. Кариииинааа... Слушай, а Снейп так и будет в Гарри влюблен? А?

— Хватит ржать на весь замок, малышка. Я понимаю, это все очень забавно, но даже таланта видеть будущее не надо, чтобы понять — Снейп не смирится, а сил снять мое наваждение ему не хватит.