Подари мне сладкую смерть

Я видела, как Вескальд надел шлем, и повел за собой отряд. Мое сердце отбивало дробь. Он обернулся, словно ища меня, и быстро сел на коня и умчался в гущу битвы. Вескальд как бог войны разил врагов и упивался битвой. Я зажимала руками рот, чтобы не кричать, когда в него летели стрелы и клинки. Какой-то воин свалил его коня, а варвары расступились. Смутно различив признаки его чина, я поняла, что это Ярл. Мне казалось, что я стою, там и слышу их дыхание. Мое сердце замирало при каждом ударе, а трепетало в ожидании. Удары мечей и первая кровь. Мой голос дрогнул, и я запела, последнюю песню. В комнату вбежал Брайонир.

— Госпожа, пора уезжать. Вескальд выиграет нам время, чтобы сбежать. Я уже подготовил лошадей. Скоро замок будет окружен и начнется осада.

— Нет, — я поражалась спокойствию собственного голоса, когда внутри меня ревела буря. — Я останусь здесь.

Принц странно посмотрел на меня и сказал:

— Тогда я останусь с Вами, и буду защищать Вас, — я покачала головой, — Ты должен вернуться в империю, кто позаботиться о твоей стране. Варвары не остановятся на Алакрионе и они придут и к Лартиссам. Езжай, спаси свою страну останови их.

Брайонир замер в нерешительности, а потом откланялся и ушел. А я вышла на балкон и изумилась происходящему. Воины замерли с занесенными мечами. А Вескальд и Ярл в обагренных кровью доспехах шли в замок. Я не знала Ярла, но это был не Лейв, но мне он казался знакомым. Сердце вдруг затрепетало. Я быстрее лани спустилась вниз и замерла на месте при виде бездонных синих глаз. Нет! Я не верила своим глазам!

Я протянула руку, прогоняя видение, и медленно погрузилась во мрак, почувствовав, как сильные руки подхватили меня. Сквозь сон, я слышала родной бархатный голос и вдыхала мускусный аромат его тела, и наслаждалась объятьями. Мой разум не мог этого понять. Как Гвенаэль?

Глава 12.

От лица императора Лартиссов, Вескальда.

Я надевал доспехи, когда принцесса Алакриона вбежала в мои покои. Я радовался, как влюбленный юнец, на чьи пламенные письма ответили. Ее щеки розовели, от смущения. Она пришла пожелать удачи и попрощаться. А я хотел снова услышать ее голос, поющий для меня и чарующую музыку. Как тогда выражающую ее боль, гнев, радость, слезы, горе и любовь. Именно, тогда я видел ее настоящую. Люди, рассказывая о красоте Джиннайны, делают ошибку, не вознося ее чудесный колдовской голос, и превосходную игру на фортепиано.

— Я пришла пожелать Вам удачи, — что-то в ее взгляде изменилось. Нет, в нем по-прежнему не было того заразительного жизнерадостного блеска. Джин изменилась, и я уже не надеялся, что она будет такой как раньше. Тяжелые испытания, выпавшие на ее долю, вытравили из нее огонь жизни, который горел в ее изумрудных очах. Джиннайна снова вернулась к жизни. И мне надо лишь вернуться к ней.

— Споете для меня? — девушка поспешно кивнула и вышла. По традиции женщины Алакриона провожали своих воинов. А я так хотел услышать, как она споет для меня. Но сегодня в Миэлере было тихо. Большинство жителей вырезали варвары, и сегодня просто некого и некому провожать.

Я спускался по центральной лестнице и видел, как она играет. Ее черты лица преобразились. А тонкие пальчики виртуозно порхают по клавишам. Мне хотелось быть рядом с ней, под действием ее чар. Но суровые ноты напомнили о войне стоящей на пороге. Я знал, что мне есть, за что биться и куда возвращаться, а значит, я не проиграю.

Я вышел на площадь, где построились мои подчиненные, и произнес речь. Пылкие слова слетали с моих губ, воодушевляя солдат. Я смотрел на их лица и знал, что к обеду половина из них будет мертва. И я не мог им врать, я говорил правду, о том, что мы должны отдать свои жизни за наш край. Мы должны остановить варваров здесь и сейчас, чтобы наша страна, наши женщины не познали такого горя! И мужчины застучали щитами и издали боевой клич. Сначала, мои генералы не пускали меня сражаться. Но когда, после полудня стало ясно, что нам не выстоять перед бесчисленным войском варваров. Меня больше никто не удерживал. Нас уже окружали. Враг подступал к внешним стенам города. Нам надо было отступать. Я не мог бросить своих людей.

Я подошел к брату.

— Брайонир, пора! — он не стал задавать лишних вопросов. Просто кивнул и поспешил во дворец.

Я взял свой личный отряд, чтобы прикрыть отступление и выиграть время для укрепления врат.

— Коня, — крикнул я в толпу. — Ястребы стройся! Мы должны прикрыть наших братьев! Давайте же подарим шанс нашим товарищам и убьем тех, кто пришел жечь и грабить, насиловать наших женщин! — как мне хотелось увидеть Джин, я посмотрел в сторону замка, на ее балкон. Мое сердце пропустило удар, увидев стройный силуэт и белокурые волосы, словно флаг развевавшиеся на ветру. Я улыбнулся. — Пора отправить варваров в иной мир! По коням!

Воины вскочили в седла, и мы поехали к воротам через барбакан, к внешним стенам замка. Я видел лучников, готовящихся осыпать градом стрел подступающих варваров. Повсюду кипела работа, грели смолу, готовили камни для метательных орудий.

Мы пришпорили коней и помчались на передовую, обнажая наши мечи. Я рубил головы, сметал врагов на своем пути, пробираясь в гущу врагов. Я еле успел увернуться от копья, пущенного в мою сторону, но оно попало в моего коня. Он захрипел и повалился наземь, увлекая меня за собой. Я чудом успел вытащить ногу из-под уже мертвой туши, и еле-еле успел среагировать на удар меча. Выхватив свои мечи, я скрестил их с отважным воином. О боже, придя в себя от неожиданности. Я разглядел своего оппонента. Я не мог поверить своим глазам. Предо мной стоял ярл собственной персоной, и кто бы мог подумать, что это мой "друг".

— Гвенаэль? — воскликнул я. Ответом мне был удар. Я все понял. Холодные мрачные глаза. Шрам на лице. И слепая ярость.

— Что ты хочешь? Отомстить за то, что не пришел вовремя? — задал очередной вопрос, отражая яростные выпады короля Алакриона. Меня терзали сомнения убить его или? Я не решался нападать и пока лишь защищался.

— Ты великий император отдал свою невесту на растерзание варваров! Ты знал, что Миэлер не выстоит под их натиском. И мне пришлось убить ее! Ты хоть знаешь, каково это убить любимую! И жить с этим. Встречать каждый рассвет с одной лишь мыслью о месте, в надежде, что после смерти мы встретимся! — его лицо исказила гримаса отвращения. Он резко ринулся вперед и нанес мне сокрушительный удар, метя в самое сердце. Я не мог убить брата своей любимой! Я проклинал себя! Почему я не могу убить его, и обрести свое счастье.

— Гвенаэль она жива! Джин здесь в замке! — чертово благородство.

— Ты издеваешься! Презренный человек, не смей упоминать ее имя! Я отрежу твои губы, оскверняющие память о ней. Ты не достоин даже ногтя Джиннайны!

Я не знаю, что произошло в следующий миг. И это можно было назвать чудом его клинок замер занесенным для очередного удара. Гвенаэль посмотрел на замок, на его лице отражалось внутреннее смятение и борьба.

-Я слышу песню Джин! — как он мог услышать ее в таком шуме, я не знаю. Если только боги, не сжалились над ним. — Если ты мне соврал, клянусь всеми богами, я буду сдирать кожу с тебя, мучить тебя всю оставшуюся жизнь! Ад покажется тебе раем! — он бросил шлем, и приказал воинам ждать. Послышалось недовольное ворчание. Мы остановили сражение, объявив временное перемирие.

Гвенаэль реквизировал коней, и мы поспешили в замок, как будто за нами гнались драконы. Я еле поспевал за этим сумасшедшим. Я видел, как он спрыгнул с лошади на ходу и побежал по ступенькам к ней.

Я следовал за ним. Я видел, как Джиннайна спустилась по ступенькам. Она была в смятении. Не верящими глазами Джин сначала посмотрела на меня, потом на Гвенаэля и слегка покачнулась. В то же миг мы подбежали к ней. Но Наэль опередил меня, подхватив обмякшую девушку.

— Не прикасайся к ней! — прорычал он глухо, словно тигр, защищающий свою добычу.

— Все это время я заботился о ней, когда она не хотела жить, потому что винила себя во всем! И ты должен быть благодарен мне, что мой человек спас ее жизнь и вывез Джин из Хандарии. Я вытирал ее слезы, я приходил к ней во время ночных кошмаров.

— Да, но причина их ты!

— Я вижу, ты потерял логику и здравый смысл!

— А ты потерял честь! — за такие слова я бы убил любого, но сейчас промолчал. Я лишь смотрел, как он уносит мою невесту, в комнату, как он нежно прикасается к ней. Я не сомневался в их любви. Я понимал, что поступаю правильно. Но разбитое сердце не склеишь, а мои мечты так и останутся мечтами.

Спустя несколько минут Гвенаэль вышел. Нам предстояло решить вопросы войны и мира.

— Император, — официальным тоном произнес король Алакриона, новоиспеченный правитель Хандрии, Ярл, вождь свободного народа, — прошу пройти в мой кабинет для заключения мирного договора, — я кивнул.

Мы заключили мир. Все расходятся без претензий и контрибуций. И естественно моя помолвка с Джин расторгнута. Мои воздушные замки рухнули, суровая реальность макнула головой в парашу. Ее зловонный запах, разъедал мою душу кислотой. В принципе все осталось, как и прежде, за исключением нового титула и военной силы Вескальда.

Утром после бессонной ночи в холодной постели, я услышал переливистый смех. Я знал, кому он принадлежит. В этот момент слезу выступили у меня на глазах. Все сомнения, правильно ли я поступил, ушли. Всего за один вечер Гвенаэлю удалось сделать, то, что у меня не вышло и за месяц. Быстро собравшись, я спустился к обеду. Дижннайна и Гвенаэль сообщили, что сегодня же обвенчаются. Я был рад за Джиннайну, она заслужила счастье. Я еле сдерживался, от того чтобы не украсть ее. А смотреть на их свадьбу было выше моих сил. Я попрощался, сославшись на дела, и собрав свои войска, покинул Миэлер, столицу Алакриона, где познал истинную любовь.

Глава 13.

От лица Гвенаэля.

Предо мной стоял человек, которого я мысленно уже сто тысяч раз убил. Сам император Лартиссов. Чертов ублюдок. Я смотрел на этого холеного кота, еще не познавшего всю боль и отчаянье этого мира. И мне до безумия хотелось заставить его страдать. Я придумывал новые еще более изощренные пытки для Вескальда. Я знал, что он проиграет. Это мои владения я знаю здесь каждый уголок, каждую трещину. Я бил по самым уязвимым местам, моя армия превышает его по численности. Но этот наглец сам вступил в открытый бой, и теперь у него одна дорога — в ад.

Я обрушился на него всей своей мощью и яростью.

-Гвенаэль? — воскликнул это ничтожество. По искреннему удивлению на его лице, я понял, что он похоронил меня. — Что ты хочешь? Отомстить за то, что не пришел вовремя? — задал очередной вопрос Вескальд. Он с легкостью отражал мои удары. Наш поединок обещал быть интересным, другого я и не ожидал от императора Лартиссов.

-Ты великий император отдал свою невесту на растерзание варваров! Ты знал, что Миэлер не выстоит под их натиском. И мне пришлось убить ее! Ты хоть знаешь, каково это убить любимую! И жить с этим. Встречать каждый рассвет с одной лишь мыслью о месте, в надежде, что после смерти мы встретимся! — я не мог скрыть своего отвращения к нему. Я ненавидел его. Если бы Вескальд, тогда успел... Но прошлого не изменить, а в смерти Джин есть и его вина. Я увидел, что он открылся. Я резко ринулся вперед и нанес императору сокрушительный удар, метя в самое сердце. Но этот гад закрылся.

— Гвенаэль она жива! Джин здесь в замке! — он еще глумится.

— Ты издеваешься! Презренный человек, не смей упоминать ее имя! Я отрежу твои губы, оскверняющие память о ней. Ты не достоин даже ногтя Джиннайны! — я не выдержал. Ярость охватила меня. Мой меч замер в миллиметре от его шеи.

Я посмотрел на замок, чьи башни возвышались над городом. Мне показалось, что я схожу с ума. Ее голос, сквозь весь этот шум и крики я слышал мелодичный голос Джин. Мое сердце трепетало в бессмысленной надежде. Оно уже летело туда, а разум отказывался верить. И тут я вспомнил слова Вескальда. Я разрывался. Упустить шанс и убить этого мерзавца, или прислушаться к его словам и последовать за игрой воображения. И я выбрал второе, я готов был сойти с ума, умереть, чтобы увидеть ее хоть раз. А этого ублюдка я еще успею убить.

— Я слышу песню Джин! — я не верил в то, что говорю это, — Если ты мне соврал, клянусь всеми богами, я буду сдирать кожу с тебя, мучить всю оставшуюся жизнь! Ад покажется тебе раем! — я снял шлем, показавшейся мне таким тяжелым, мешающим дышать. Быстро отдал приказ воинам ждать. Послышалось недовольное ворчание. Но я быстро пресек его на корню. Все замерли в ожидании.

Я реквизировал коней, помчался в замок, туда, куда летело мое сердце. Я слышал окрики Вескальда еле поспевавшего за мной. Быстро спрыгнул с лошади и одним прыжком поднялся по ступенькам, вбежал в холл.

Словно призрак давно ушедших дней Джин плыла по ступенькам. Я моргнул, но видение не уходило. Я смотрел на Джиннайну, не в состоянии двинуться с места или что-либо сказать. Я не верил своим глазам, боялся спугнуть мое видение. Вдруг она покачнулась. И в тот же миг я очутился рядом, подхватывая легкое тело. И только почувствовав теплоту ее тела, услышав стук ее сердца. Я осознал, что она жива. Я прижал к себе Джин, намереваясь больше никогда не отпускать свою любовь. Вескальд подбежал к нам через секунду.

— Не прикасайся к ней! — прорычал я глухо, пресекая все попытки коснуться моей возлюбленной. Джиннайна моя, только моя! И я больше не позволю этому недоноску касаться Джин, заявлять на нее свои права. Пусть только посмеет смотреть в ее сторону.

— Все это время я заботился о ней, когда она не хотела жить, потому что винила себя во всем! И ты должен быть благодарен мне, что мой человек спас ее жизнь и вывез Джин из Хандарии. Я вытирал ее слезы, я приходил к ней во время ночных кошмаров! — протестовал и оправдывался Вескальд. Но мне было плевать на его чувства. После всего, что произошло, это была его обязанность.

— Да, но причина их ты!

— Я вижу, ты потерял логику и здравый смысл!

— А ты потерял честь! — я видел, как Вескальд сжимает до боли челюсти и кулаки. Я не обращал внимания на него, понес Джиннайну в ближайшие покои. Я хотел остаться с ней, и просто смотреть, как она дышит, как мерно вздымается ее грудь. Как на щеках розовеет румянец. Вдыхать запах ее кожи. Я робко прикоснулся дрожащей рукой к ее нежной коже. Слегка касаясь, прошелся по плавному изгибу шее по выпирающим ключицам, к идеальным полушариям грудей. Я склонился и облизал ее коралловые губки, чуть приоткрытые. Не в силах удержаться от искушения, я поцеловал ее уста, снова вкушая ее сладость. Я оторвался от моего сокровища. Поблагодарил богов и поспешил уладить дела. Нам предстояло решить вопросы войны и мира.

— Император, прошу пройти в мой кабинет для заключения мирного договора. — Вескальд кивнул.

Как только дверь закрылась, я произнес:

— Я расторгаю вашу помолвку с принцессой Алакриона, Джиннайной, за неисполнением ваших обязательств! — на удивление Вескальд был спокоен.

Наши переговоры завершились заключением мирного договора, который устроил обе стороны. Мы вышли к войскам и объявили мир. Варвары недовольно загоготали. Но одна срубленная голова слишком буйно возмущавшегося и все стали довольны. А я поспешил к Джиннайне, я хотел успеть к ее пробуждению.