Драконий клуб. Том 2

— Уродлив? — Хоррибл задумался, и я поняла, что этим вопросом он задался впервые. — Нет, не думаю. Думаю, даже совсем напротив: хозяин красив. — Он уверенно кивнул. — Да, определенно красив.

— Зачем же он тогда прячет лицо под маской?

— Я...не знаю, — нехотя признал слуга. — Наверное, это как-то связано с тем делом, из-за которого он отлучается из замка дважды в неделю.

А вот тут уже интересно!

— И это дело...

— Не знаю.

— Но я думала, вы в курсе всех его дел, — возразила я.

— Так и есть: всех, кроме этого. — В голосе снова засквозили ревнивые нотки. Наткнувшись на мой недоверчивый взгляд, слуга добавил: — Правда, принцесса, если бы знал, я бы вам сказал.

Тут я спохватилась.

— О, вы, наверное, думаете, что я так подробно всё выспрашиваю о вас, вашем хозяине и замке, чтобы потом воспользоваться этой информацией для побега? Уверяю, что это вовсе не так!

— Что вы, принцесса, даже не думал.

— Правда?

— Ну, конечно! Иначе не был бы так откровенен. Но мне нет смысла что-то скрывать: вам ни за что отсюда не сбежать. Это попросту невозможно.

Пусть скажет это пятнадцатидюймовому корсету, который я носила дома.

Тут со стороны окна послышался скрежет. На решетке сидела летучая мышь. Когда мы повернули головы, она что-то крикнула. Хоррибл тут же вскочил:

— Уже иду!

Посланница щелкнула зубами, оттолкнулась от решетки и камнем рухнула вниз, а слуга принялся поспешно собираться посуду.

— Хозяин вызывает, — сообщил он, забрал у меня кубок и пристроил на нижний ярус тележки, к пустым плошкам. — Спасибо, что позволили составить вам компанию, принцесса.

Не успела я опомниться, как он уже подтолкнул столик к выходу. По пути колесики застряли в пасти медведя (могу поклясться, шкура сделала это нарочно!), и я помогла высвободить их.

Слуга поблагодарил и распахнул дверь.

— Вы сегодня ещё вернётесь?

— Надеюсь, принцесса. Всё будет зависеть от того, зачем хозяин меня вызывал. — Он поклонился, выкатил тележку в коридор и добавил: — Ни о чём не волнуйтесь и думайте о приятном.

Закрыл дверь и снова запер меня.

* * *

К его возвращению я успела убедиться, что меж чугунными розами, оплетающимися окно, пролезает только рука, в щель между дверью и стеной не воткнуть даже чайную ложечку, которую я стащила во время чаепития, а зеркало по-прежнему глухо к моим призывам.

Когда слуга вошёл, я уныло стучала палочкой по ксилофону, пытаясь воспроизвести мелодию, которую Озриэль разучивал на своих музыкальных стаканчиках. Пуфик-крысу я пристроила рядом, для компании. У неё снова прорезался хвост. Впервые в жизни я оказалась совершенно одна: рядом не было даже ворчливого паука, чьи саркастичные замечания не позволили бы мне пасть духом.

— Господин Кроверус приглашает вас на ужин, — сообщил Хоррибл с порога. Я выронила палочку. — Ужинать, — поспешно поправился он. — Составить ему компанию. Стать сотрапезником. Разделить скромную снедь.

Уверена, Кроверус выразился несколько иначе, но Хоррибл облек приказ в вежливую форму, щадя мои чувства. Отказываться я, в любом случае, не собиралась, да и вряд ли могла. Нужно использовать любую возможность для сбора информации.

Я поднялась, оправила платье и покорно склонила голову:

— Я готова, господин Хоррибл.

Слуга кивнул:

— Следуйте за мной.

Междуглавие

тем временем в Затерянном королевстве...

Скрипнула дверь камеры, рядом на пол приземлился какой-то пакет. Уинни подняла голову и немедленно вскочила на ноги.

— Ты! Где Индрик, что ты с ним сделал?!

— Можешь идти, — кивнул Марсий стражнику.

Тот кинул сомневающийся взгляд на разъяренную гоблиншу, но подчинился.

— Это тебя не касается, — холодно ответил Марсий, когда он удалился. — Скажу лишь, что пользы от него теперь гораздо больше, чем было. Голова раскалывалась от его воплей.

— Лучше слушать его вопли, чем видеть твою рожу!

— Не смей так со мной разговаривать!

— А то что? Сделаешь статуей? Ты ведь только это и умеешь. Тоже мне, напугал! Зачем пришёл?

— Забыла? Я король и могу ходить, куда захочу и когда захочу. Особенно у себя во дворце.

— И первым делом побежал в темницу? А я-то думала, Ваше Чугунное Величество сейчас примеряет парадные чулочки и лепит мушки, готовясь к коронации.

Глаза Марсия потемнели. Он шагнул вперед, придвинув лицо вплотную. Воздух в камере нагрелся, кисти рук угрожающе заалели в темноте.

— Ты забываешься, гоблинша.

— Вовсе нет, — прошипела Уинни, и не подумав отодвинуться, — гоблинша, помнит своё место, а вы, Ваше Величество, можете сказать о себе то же самое? Оглянись, это ты стоишь в моей камере!

— Это мой дворец и моя камера.

— Может, и всё, что в ней, тоже твоё?!

— Да! Каждый камешек в этом чертовом королевстве принадлежит мне!

Уинни на миг прикрыла глаза, пытаясь справиться с гневом и припомнить советы матери, как вести себя с докучливыми посетителями, но на ум приходила только сковорода. Она открыла глаза и посмотрела в лицо стоящего напротив. Как же хочется вмазать ему! За Индрика, за самоуверенность, за того грифона, за бусы, за унижение пятилетней давности, за то, что снова появился в её жизни, заставив почувствовать себя брошенной и ненужной девочкой . Но она больше не девочка, и не повторит прежней ошибки — не доверится. Никому.

Уинни выдохнула и спросила сквозь зубы:

— Сколько мне ещё тут торчать?

— Сколько я захочу.

— Ты не имеешь права меня удерживать! Я ничего не сделала!

— И кто же мне помешает? — хмыкнул Марсий. — Или надеешься, что благодарные посетители 'Наглой куропатки' выстроятся в очередь, умоляя освободить лучшую раздатчицу?

— Я тебя ненавижу.

— А я тебя!

— И поэтому держишь тут?!

— Да!

В темнице повисла пауза, прерываемая лишь тяжелым дыханием спорщиков.

Наконец Марсий отступил на шаг.

— Всё, пора. Коронация, знаешь ли.

— Какое облегчение! Неужели мои глаза передохнут от твоей физиономии?

— И не мечтай, ты идёшь со мной, — заявил он и подтолкнул ногой ранее принесенный сверток.

Уинни нагнулась, развернула бумагу и поморщилась.

— Что это?

— Твоя униформа. Мы не кормим дармоедов. Будешь отрабатывать своё пребывание здесь. Тебя ведь не нужно учить обязанностям подавальщицы?

Уинни вынула и встряхнула унылую робу с намалеванным на груди знаком бесконечности, больше похожим на мишень.

— Я это не надену, — заявила она, отшвыривая платье.

— О, не просто наденешь, а будешь мило улыбаться гостям, предлагая закуски и ежевичное шампанское.

Марсий опустил взгляд на её башмаки и усмехнулся.

— Чуть не забыл: девушке полагаются праздничные туфли.

Небрежно тряхнул рукой, что-то блеснуло, и ноги Уинни внезапно отяжелели на десяток килограммов. С трудом оторвав правую от пола, она уставилась на чугунную туфлю, совсем недавно бывшую туфлей из оленьей кожи. Эту обувь она купила на распродаже специально для вечеринки в Шаказавре

— Так тебе не придут в голову глупости вроде побега, — обронил Марсий и вышел из камеры. — Стража!

На зов прибежал тот же молодец.

— Отвести гоблиншу к остальным слугам, готовящим банкет, — велел король.

С минуту забавлялся, глядя, как она неуклюже топает к выходу, и сделал невольное движение вперед, когда она запнулась о порог. Уинни вскинула ненавидящий взгляд, и Марсий убрал руки за спину.

— При гостях будь порасторопнее, — бросил он и отправился наверх. Вскоре звук шагов стих.

— Пошла! — буркнул стражник и толкнул её в спину.

Уинни чуть не упала. Чудом удержала равновесие и сцепила зубы — она не станет просить, не доставит Марсию такого удовольствия, — и, собравшись с силами, поплелась к лестнице. Это был самый долгий подъем в её жизни. Приходилось переставлять ноги, помогая себе руками.

Уинни тащилась наверх, пыхтя и представляя, как заедет чугунным башмаком в одну самодовольную королевскую задницу.

* * *

— Что ты здесь делаешь, Лилит?

— Уже почувствовала вкус власти, Черата?

— А тебя до сих незнакомые дяди угощают на улице леденцами?

Первый советник усмехнулась, но внутренне кипела от ледяной ярости при мысли о том, что эта выскочка сейчас стоит между ней и её целью.

— Ты больше не ректор и не можешь заявляться в Академию, когда вздумается.

Разговор происходил во время перерыва напротив ректорского кабинета. Впереди ещё одна пара, а потом принцев поведут смотреть коронацию. Вокруг толпами сновали возбужденно переговаривающиеся студенты. Каждый считал своим долгом остановиться и засвидетельствовать почтение мадам Лилит. Обычно ей это нравилось, но сейчас лишь раздражало. Единственным плюсом было то, что Черату это раздражало ещё больше.

Бывший профессор истории волшебного народа даже не пригласила первого советника внутрь. Всё лишь бы унизить и побряцать новообретенной властью. Ошибка большинства новичков. Дорвавшись до высокого положения, они на первых порах быстро обзаводятся врагами. Стоило всё-таки плотнее заняться ею, пока ещё работала в Принсфорде, но всегда находились дела поважнее. Вот и сейчас Черата не попала в список приоритетов, но как только Лилит разделается с более насущными проблемами, непременно возьмётся и за неё. И тогда... — Лилит никогда не заканчивала эту мысль, смакуя предвкушение.

— Послушайте, профессор, — начала она.

Лицо собеседницы побагровело.

— Я теперь ректор и требую...

— Можешь требовать, сколько влезет, — прошипела Лилит, понизив голос так, чтобы остальные не могли слышать, — но здесь я отдаю приказы. В этом здании, в этом городе и в этом королевстве. Советую запомнить. И вам добрый день, сир Туатский, — добавила она тем доброжелательным тоном, к которому привыкли за эти годы студенты. Щупленький блондин ещё пару минут покрутился рядом, едва не доведя Лилит до белого каления. Внешне она, разумеется, никак этого не проявила. Когда он наконец откланялся, первый советник снова повернулась к собеседнице и продолжила угрожающим тоном. — И я скажу, что ты сейчас сделаешь: ты откроешь мой чертов бывший кабинет, а сама испаришься куда-нибудь на полчаса, молясь о том, чтобы моё настроение улучшилось, когда ты вернешься.

На губах Чераты заиграла издевательская улыбка. Она сделала шаг в сторону.

— Кабинет перед тобой.

Лилит в бешенстве посмотрела на двери, в которые непринужденно входила сотни раз, и не двинулась с места.

— Ты знаешь, что должна пригласить меня, — процедила она.

— Неужели? — деланно удивилась Черата. — А я то думала, что в этом здании, в этом городе и в этом королевстве ты отдаешь приказы и не нуждаешься ни в чьем дозволении. Что, хочешь сказать, что я об этом пожалею? Ну, так этот момент того стоил.

Черата сложила руки на груди, наслаждаясь зрелищем поверженной соперницы.

Всё заволокло алым вихрем гнева. Лилит неимоверным усилием загнала его внутрь и прошептала.

— Наслаждайся своим крошечным королевством, пока можешь, и помни: когда я вернусь, тебя не спасут ни эти двери, ни слезные мольбы.

Её шепот пугал гораздо сильнее любых криков и угроз.

Ректор выпятила челюсть и ничего не ответила. Внезапно она увидела кого-то за спиной первого советника и на сей раз изменилась в лице.

Лилит обернулась, чтобы увидеть того, кто произвел на неё столь неизгладимое впечатление, и растянула губы в улыбке.

— Ах да, мадам Черата, я не упоминала, что сир Медоречивый с этого дня назначен королевским проверяющим? Должно быть, запамятовала. Вот соответствующий указ.

Ректор даже не взглянула на протянутую пергаментную трубочку с королевской печатью, и мадам Лилит небрежно закрепила её в ручке двери.

— Мадам Черата? — вкрадчиво поинтересовался присоединившийся к ним принц и сверкнул алым глазом-протезом. — Наслышан, рад личному знакомству, очарован.

Поцелуй ожег тыльную сторону ладони, как клеймо.

* * *

Когда Лилит направлялась к выходу, её окликнул знакомый голос.

— Мадам Лилит! Вернее, уже первый советник...

Перед ней вырос запыхавшийся мужчина с суровым щетинистым подбородком. Таких чаще встретишь на пустынной дороге с дубиной в руке, чем в стенах учебного заведения.

— Я спешу, профессор Робин, как-нибудь в следующий раз, — отрезала она, обогнула эльфа и продолжила путь.

Он догнал её и пошёл рядом, примериваясь к миниатюрному шагу.

— Это не займет много времени. Видите ли, не далее как этим утром одна всеми уважаемая гномка, хозяйка лавки магических цветов, была обворована.

— Жаль слышать, но вам следует обратиться к королевскому дознавателю, а не ко мне. Всего доброго, Август, — кивнула она привратнику.

Его поврежденный колпак временно заменили увеличенной с помощью заклятия банкой, и старичок чувствовал себя неуютно.

— Её обворовали на уровне идей, — пояснил профессор травоведения. — Некий негодяй по имени Жмутс. Он давно мечтал заполучить её 'Эсклюзив-нюх' и не гнушался никакими средствами.

Мадам Лилит, потянувшаяся было к двери, замерла и подняла глаза на собеседника, впервые заинтересовавшись темой разговора.

— 'Эсклюзив-нюх'? Случайно не в этой лавке работала принцесса Оливия, судьба которой всех нас так шокировала и взволновала?

— Да! — обрадовался мужчина. — Они с Гортензией очень дружны. Правда имела место небольшая размолвка, но Ливи была бы счастлива знать, что справедливость восторжествовала.

Мадам Лилит положила руку ему на плечо и проникновенно сказала:

— Тогда мы просто обязаны сделать всё возможное для торжества справедливости. В память о несчастной принцессе. Вы правильно сделали, что обратились ко мне, профессор Робин. Друзья Ливи — мои друзья.

— Я знал, что могу на вас рассчитывать! — просиял эльф.

* * *

Жмутс редко удивлялся. За всю жизнь не наберется и полудюжины случаев. Но поневоле удивишься, застав у себя на рабочем месте первого советника короля.

— Господин Жмутс, не так ли?

— Вы не ошиблись, мадам. Честь имею.

Хозяин 'Цветолюкса' переломился в пояснице и поцеловал детскую ручку. Это с ним тоже случалось нечасто.

— До меня дошли слухи о ваших восхитительных мечтирисах. Ваша фантазия и мастерство поражают, а потому я пришла с предложением. Уверена, оно вас заинтересует.

Жмутс поправил монокль и самодовольно крякнул.

— Я целиком и полностью к вашим услугам.

Глава 6

в которой моё обаяние не работает

От предложения 'спуститься с комфортом' я отказалась, выбрав лестницу. Кажется, Хоррибл немного обиделся. Покажите мне девушку, которая захотела бы спуститься к ужину в ведре!

Мы снова долго блуждали разными переходами, пока не очутились на первом этаже. Пересекли холл и остановились перед огромной дверью, две створки которой образовывали полукруг.

Хоррибл потянулся, чтобы распахнуть её передо мной, но тут откуда-то снаружи раздался нарастающий свист — такой издаёт приближающееся пушечное ядро (однажды я сопровождала папу во время боевых учений). Над парадной дверью показалась тень птицы, распростершей крылья в полете. Я не сразу сообразила, почему могу видеть её сквозь стену. Понадобилось несколько секунд, чтобы различить в толще камня витраж из серых, черных и серебристых стеклышек. Наконец силуэт закрыл собой всю розетку, стеклянная преграда вспыхнула синим, и в вестибюль влетела огромная птица. Звона разбитого стекла не последовало: витраж лишь вязко всколыхнулся, пропуская гостью, и снова застыл. Прежде чем приземлиться, птица сделала круг по первому этажу — мы с Хорриблом быстро пригнули головы. Её перья горели золотом, исполинские крылья мощно рассекали воздух, а глаза полыхали алым. В мускулистых лапах птица держала большую плетеную корзину, из которой торчала бутыль, и тянуло жареными колбасками, а на груди красовался штемпель 'Достанем и доставим. Мартинчик и Ко'.