Игольное ушко

— Димка, прости меня, но не моё это... — уже дома беспомощно разводила она руки. — Они все резиновые какие-то... Неживые. Не знаю я, о чём с ними говорить. Как с другой планеты.

— Это ты, блин, "с другой планеты"! — морщился, как от зубной боли, Вершинин. — Оля, ну почему нельзя немножко помочь мне? Неужели так сложно было занять эту Бурцеву какой-нибудь беседой? У тебя два образования — неужели не можешь прощупать, что ей интересно и немного развлечь? Это всё что — мне одному надо?

В ответ Ольга только виновато улыбалась. Досталось же "на орехи" как всегда, Шепелеву — именно ему Дмитрий Николаевич влепил на следующий день "за то, что отвлекали Ольгу от нужных контактов".

Ещё больше бесило Вершинина это вечное Ольгино: "У нас же всё в порядке... Нам хватает! Побудь, лучше с нами...". "Блин, как так можно! — досадовал в эти моменты Вершинин. — Пока прёт, надо брать! Остановишься — и всё, ты в заднице!".

Впрочем, "пёрло" далеко не всегда. С Мытишинским торговым центром, первым объектом построенным "для себя", вышел как раз один из самых мощных "пролётов". Изыскания показали возможность строительства там гораздо бо'льшего объекта, чем Вершинин предполагал вначале. И "грунты" на редкость удачные, и удалённость до жилья достаточная... Не воспользоваться этим было просто грех! И Вершинин замахнулся на пятиэтажную махину, размером с футбольное поле. Партнера для строительства вскладчину не нашлось. Зато, быстро нашёлся кредитор — из местных бандитов. За время проектирования, а потом и строительства Вершинин приходил к нему несколько раз — то сама конструкция требовала дополнительного финансирования, то инженерные сети требовалось умощнить под разросшиеся площади... "Ничего... — Вершинин пребывал в приподнятом настроении. — У меня на треть площадей уже есть контракты предоплаченные. И остальные квадратные метры как горячие пирожки разлетятся!" Не разлетелись... Кризис 2008-го поставил на этих планах жирный крест.

Летом объект открыли с большой помпой — с шоу-программой, с выпуском в небо воздушных шаров и перерезанием неизменной красной ленточки. А уже к ноябрю внутри было "шаром покати". Даже те арендаторы, что внесли деньги заранее, старались под разными предлогами либо взять их назад, либо добиться существенных скидок — в три-четыре раза. Собираемых денег едва хватало, чтобы оплачивать аренду за землю и коммунальные платежи. Долг стремительно прирастал процентами. Ситуация была патовая — даже продав этот злосчастный центр, Вершинин всё равно не получил бы суммы, достаточной для выплаты долга. Нужно было срочно что-то придумать, в противном случае, окончательный расчёт вполне мог быть произведён калькулятором системы Калашникова. А, при неудачном стечении обстоятельств, в расчёте мог поучаствовать кто-то из близких, случайно оказавшись в ненужный момент в машине Вершинина. Как назло, в голову ничего путного не приходило. Разве что, использовать неоднократно проверенный вариант — выбить под застройку участок в Подмосковье и налепить стандартных панельных многоэтажек... В кризис, конечно, спрос не так велик, но на дешёвое жильё он ещё более-менее сохранялся. Оставалось подобрать оптимальный участок — с хорошей транспортной доступностью и возможностью подключения к сетям. И получить его...

Нашёлся участок быстро... Не участок — загляденье! В пойме реки, поблизости от железнодорожной станции. Для его получения Дмитрий Николаевич решил провести "день высокой моды". Раньше этот способ всегда срабатывал... Снималась турбаза где-нибудь в живописном уголке области, приглашались барышни из доверенного модельного агентства и устраивался настоящий "праздник жизни" для тех от кого зависело решение о выделении участка, о подключении его без сложных и дорогих обременений к сетям, об организации подъезда к нему. После выходных, проведённых на такой турбазе, "серьёзные люди" разъезжались по домам вполне довольные жизнью. Дополнительно, хорошему настроению способствовала симпатичная "котлетка", согревающая карман каждому из них. После такого "дня высокой моды" Вершинин, обычно, получал всё, что ему требовалось. Получил и на этот раз. Правда, всё пошло не по задуманному... На таких мероприятиях Дмитрий Николаевич неизменно выполнял роль радушного хозяина — пристально и деятельно следил, чтобы у каждого гостя было всё, к чему тот в данный момент склонность имеет. Пожелания возникали самые разнообразные — кого-то после первого возлияния тянуло пострелять из охотничьего ружья по опорожнённым бутылкам, кому-то недостаточно жарко натопили баню, кому ещё что... Именно в этой суете и проходили такие выходные. Домой после подобного шабаша Вершинин приезжал почти трезвый, сонный и злой, говоря Ольге про неудачную приемку объекта, сорванный план и что-то ещё. Понимая "необходимость" проведения этого пресловутого "дня высокой моды", Вершинин, тем не менее, неизменно испытывал немалую брезгливость по отношению к его участникам и от погружения в программу праздника с головой благоразумно воздерживался. Помогала как раз "роль радушного хозяина" — за этой необходимой суетой никто к нему особо не лез. В тот, последний раз, всё пошло не по плану...

— Николаич, ты чё такой кислый? — подсел к нему уже изрядно набравшийся "зам по ЖКХ" района, в котором предстояло строиться. -Чё ты тут один-то?

— Я... — Вершинин экстренно пытался придумать правдоподобную версию. Действительно, к этому моменту все необходимые дела были уже позади и он, откровенно говоря, бездельничал, коротая вечер за початой бутылкой виски. — Я, Павел Георгиевич, звоночка одного жду. С таможни контейнер с витражами чешскими не выпускают — человечек решает, сколько занести, чтоб витражи за зелёный горошек сошли...

— Ну-ну... — "зам-по-ЖКХ" хмыкнул с заметным недоверием. — Брось ты свой горошек... Завтра всё решишь. Что у тебя в первом часу ночи таможня ещё открыта? Пошли лучше к нам. Там рыженькая одна — прелесть! Ангелочек такой с бесовщинкой в глазах... Мы её специально не трогали — тебе оставили. Прелесть, какой ангелочек! И откуда ты их берёшь?! Респект, Николаич, дай краба!

— Пал Георгич... — пожав ему "краба", Вершинин перешёл на "доверительный шёпот". — Не могу я "это дело"... Не получается. Уже столько бабок врачам ввалил — не сосчитаешь! Смотри только, не проколись — я тебе по секрету, чисто на доверии...

— Дима, не парь мой бедный мозг... — "Пал Георгич" скривился. — Чё ты гонишь мне тут? У меня в твои годы так стоял, что ноги мерзли...

— Ноги?

— Ну, ноги, ноги! — "зам-по-ЖКХ" пьяно заржал, приобнимая Вершинина и обдавая его облаком перегара. — Чё ты загруженный-то такой? Не доходит? Бли-и-ин... Ну, если ты на спине лежишь, одеялом накрытый и у тебя "кремль" стоит, то на ноги одеяла не хватит... Не вкурил?

— Ох, Павел Георгиевич... — приобнял его в ответ Вершинин. — Тебя на телевидение надо вместо всяких Петросянов — ты им сто очков вперёд дашь! Уделаешь, как тузик грелку!

— Дима, ты это... — Павел Георгиевич неожиданно посерьёзнел. — Ты с темы не соскакивай! Пошли уже, раз пригласил... А то, пацаны волнуются! Решили, что ты компромат фоткаешь, как на прокурора того...

— Георгич, ты что с дуба рухнул? — вытаращил глаза Вершинин. — Ты что, меня первый день знаешь?

— Не первый... — прищурился "зам-по-ЖКХ". — Но, время-то идёт! Кто вас, молодёжь, разберёт нынче... В общем это... Тебе если участок не нужен — то мы с пацанами поедем потихоньку! Спасибо за хлеб-соль — пора и честь знать!

— Георгич...

— Дим, я тебе всё уже сказал... — собеседник стал неожиданно серьёзным и трезвым. — Решай, давай, "в клубе" ты или нет?!

Рыженькая, действительно, оказалась очень даже ничего... И квартиры, построенные на этом участке, разлетелись молниеносно. И даже с долгом удалось расплатиться почти без потерь — за столь серьёзную задержку кредитор потребовал лишь один этаж оживающего, наконец, торгового центра. Дмитрий Николаевич совсем уж стал забывать об этом эпизоде, пока не увидел у себя на столе стопку фотографий — как своих, так и других участников застолья, в весьма пикантных подробностях. Бывший финансовый директор, которого Вершинин собирался с треском вышвырнуть за откровенное воровство, стоял и нагло ухмылялся прямо ему в лицо. Ещё и "золотые парашюты" потребовал — в размере пятилетнего оклада. Дмитрий Николаевич рассвирепел. Вызван был прежний безопасник, отставной подполковник милиции, получивший задание "разобраться в кратчайшие сроки любыми методами". Рвение он проявил чрезвычайное — от вывоза финдиректора в лес до тотального обыска в его квартире. Но, "не дожал"... Приехав в один из вечеров домой, Вершинин обнаружил эти самые фото на обеденном столе, в совершенно пустой квартире. В Ольгиной записке сообщалось, что они пока поживут на даче, представлявшей к тому моменту вполне благоустроенный капитальный дом. Потом были охапки цветов, буквально завалившие дачу, попытки сделать хоть какой-то подарок, бесплодное сидение возле дачи в машине с утра и до вечера... Потом Дмитрий Николаевич выгнал прежнего "безопасника" и взял Иваныча, первым заданием которого была "посадка" уволенного финдиректора на реальный срок с взысканием с него ущерба в полном объёме. Иваныч справился... Постепенно наладилось и с Ольгой. Вначале она согласилась просто пожить в городской квартире, как соседи. Решение, наверное, было вынужденным — возить в школу Нину с Валеркой за тридевять земель было тяжеловато, да и Андрей серьёзно выматывался, ежедневно начиная дорогу в институт со штурма электрички. Потом отношения почти вошли в прежнее русло — Дмитрий Николаевич делал для этого совершенно фантастические вещи... Впрочем, настоящее потепление в отношениях началось с тривиальной, по мнению Вершинина, вещи — с шефства над детским домом, располагавшемся в Ольгином родном городке — подмосковной Кашире. Это-то как раз было Вершинину совершенно не трудно — раз в месяц отвезти туда новые игрушки, заставить кого-нибудь из "субчиков" в качестве благодарности за выгодный контракт с "Арсенал-Холдингом" сделать в детдоме ремонт или заменить покрытие на спортплощадке... Перечислить воспитателям по окладу к Новому году... Ольга с удовольствием занималась всеми вопросами, связанными с этим заведением и в эти редкие моменты глаза её лучились всё тем же чистым и радостным светом. Дмитрий Николаевич с досадой осознавал, что вряд ли когда-нибудь снова поймает обращённый к нему самому взгляд, наполненный тем же лучистым теплом — на него Ольга смотрела теперь с лёгкой грустью, затаившейся в глубине глаз обидой и, как Вершинину, почему-то, казалось — жалостью. Нужно было срочно придумать что-то радикальное. И таким радикальным средством стала путёвка в двухмесячный круиз вокруг Европы. Дмитрий Николаевич надеялся, что путешествие, о котором Ольга ещё в молодости говорила, как о несбыточной мечте, поможет вернуть всё на прежние места. Это почти удалось — из вояжа Дима и Оля вернулись загорелые, счастливые и вполне довольные жизнью и друг другом. Закрепляя успех, Дмитрий Николаевич проявил инициативу, затеяв строительство на территории детдома плавательного бассейна. Ольга была просто счастлива.

Однако, идиллия продлилась совсем недолго... Доставив жену в клинику по поводу недомогания "по-женски", Вершинин на следующий день получил оттуда звонок с требованием срочно приехать. Следующие три месяца Дмитрий Николаевич помнил плохо — они, буквально, слились для него в непрерывный кошмар. Германия, Израиль, снова Германия, США... Нигде ничего внятного не обещали, произнося одни и те же слова — "Слишком поздно...", "Метастазы уже повсюду.", "Можно попробовать, но...". Ольга держалась мужественно, даже подбадривала сходящего периодически с ума Вершинина, говоря, что "Всё обязательно наладится, образуется...". Из всего этого ужаса отчётливо Вершинин помнил лишь последний день. Вернее, даже, последний час... Ольга уже не могла говорить и лишь гладила похожей на высохшую веточку рукой его небритую щёку, стирая с неё горячие капли, сдерживать которые у Дмитрия Николаевича не получалось. Помнил глаза её, без признаков забытья или боли, смотрящие будто бы уже из-за черты, с мягким сочувствием и поддержкой.

Оторвавшись от грустных воспоминаний, Вершинин встал, выплеснул в мойку остатки чая и отправился спать. Впереди был длинный день, начать который очень хотелось с ясной головой.

Утро порадовало Вершинина почти полным отсутствием болей. Не смогли его испортить ни пригоревшая у Марины яичница, над которой Дмитрий Николаевич не отказал себе в удовольствии похохмить, ни её неприветливое бурчание. Нина, позавтракав, собралась, было с Вершининым, но помня наказ следователя, Дмитрий Николаевич счёл за благо оставить её дома. Иваныч, в сопровождении двух крепких вооружённых парней прибыл ровно в девять. До Петровки, тоже, долетели без приключений.

— Здравствуйте, Дмитрий Николаевич... — следователь встретил его вполне дружелюбно, несмотря на вчерашние трения. — Присаживайтесь. Это ваш адвокат?

— Нет, — проследил кивок головы следователя Вершинин. — это мой директор по безопасности. А что уже нужен адвокат? Я, пока, такой необходимости не ощущаю...

— Ну, просто люди вашего круга всегда приходят с адвокатами... — ухмыльнулся следователь.

— Послушайте, уважаемый! — Дмитрий Николаевич вдруг страшно завёлся. — Давайте к делу.

— Ну, к делу, так к делу... — пожал плечами следователь. — Стрелков ваших вчера задержали. Не всех, правда, а только двоих. Шустрые ребята оказались, при задержании автомобиль ДПС протаранили своим микроавтобусом, один из полицейских пострадал... Пришлось применять оружие на поражение. Звери, просто... Ещё двоих ищем, но уже есть понимание мест их пребывания и возможных маршрутов для бегства. К вечеру планируем задержать.

— Интересно... — Дмитрий Николаевич взглянул вопросительно на следователя. — И кто же это такие? Чем я мог кому-то настолько насолить?

— Да, в том-то и дело, что не вы... — следователь откинулся в кресле. — Вы, в данном случае — "жертвенный агнец", кровь которого должна была предостеречь "слабых сердцем от недостойного поступка". Это не мои слова — я просто ваших задержанных "друзей" процитировал...

— А можете как-то яснее выражаться? — Дмитрий Николаевич уже успел раскалиться до бела. — И, желательно, не паясничать...

— Да куда уж яснее, Дмитрий Николаевич! — следователь издевательски подмигнул. — Вам название "Парадиз Сервис" что-нибудь говорить?

— Говорит... — растерялся Вершинин. — А они-то тут при чём?

— Дело в том, что вчера по всему миру было убито девятнадцать потенциальных клиентов "Парадиз Сервис". Многоуважаемых толстосумов стреляли, взрывали и травили газом. Должно было быть двадцать, но вы, Дмитрий Николаевич, наверное, родились в рубашке. Впрочем, сейчас вам говорить об этом немного глупо... Тем не менее, путёвку в рай ребята пытались выписать вам досрочно и совершенно бесплатно!

— Вы не ответили на главный мой вопрос — кто это такие? — держать себя в руках у Дмитрия Николаевича получалось плохо. — И, второй вопрос тоже остался без ответа — что я им сделал?