Зверь над державой

В этот момент в кабинет ввалился запыхавшийся взволнованный Логинов.

— Ежов убил Слуцкого!

— Как это убил? — Не понял Викентьев.

— Отравил! — тут же объяснил капитан, — Наш наблюдатель засек их разговор в кабинете наркома. Ежов стал нажимать на комиссара второго ранга с требованием поделиться "нашей" информацией. Слуцкий ответил довольно жестким отказом. Тогда нарком, якобы пойдя на попятную, размахивая в разговоре руками, капнул в стакан с чаем собеседника чем-то из маленького флакончика. Врач констатировал смерть от сердечного приступа.

— Почти на полгода раньше, чем в нашей истории, — спокойно, будто размышляя вслух, произнес куратор, — Интересно, кого Сталин назначит новым начальником УСИ?

— Ты так спокойно это говоришь, — директор с укором посмотрел на Когана, — а нам Женю туда скоро отправлять.

— Нет, Юра, ты не прав. Я, конечно, несколько обеспокоен, но не настолько, чтобы выходить из определенных рамок и принимать неправильные решения. А, Евгений... — полковник неожиданно улыбнулся, — Ты даже не представляешь, как я ему завидую. Новая жизнь в новом теле. И в какое интересное время ему предстоит жить! Время действительно великих свершений, время передела мира и изменения взглядов на жизнь миллиардов людей.

Викентьева очень удивило мечтательное выражение на лице полковника. На расслабленном лице Когана играла легкая улыбка. Обычно малозаметные морщинки у глаз и тонких губ стали глубже и рельефнее. Директор неожиданно понял, что куратор значительно старше тех пятидесяти лет, как представлялось подполковнику ранее.

Логинов несколько раз перевел взгляд с одного начальника на другого и, успокаиваясь, направился к кофеварке. Капитан сам не мог понять, почему любой разговор с участием Когана становился для него с каждым днем все интереснее и интереснее. Пару месяцев назад, когда по делам службы замдиректора проекта два дня был в Москве, Логинов старший услышав за ужином от сына упоминание о том, кто стал куратором "Шмеля", очень оживился и сказал:

— Учись, Сашка, такого крутого специалиста в вашей "кухне" еще поискать!

И, Сашка решил учиться. Поставив перед полковником исходящую ароматом чашку, капитан пододвинул другую директору и, размешивая сахар в своей, спросил:

— Павел Ефимович, как же теперь работать будем, ведь смерть Слуцкого и на нашей совести, в том числе?

— Постараемся качественно, Сан Саныч. И знаешь что, — лицо полковника вновь стало серьезным, может быть даже немного злым, — попробуй понять следующее. Все, все до одного, кто был тогда на верхушке пирамиды власти, были замазаны кровью. И совершенно не потому, что они были плохими людьми, нет. Это, как в математической задаче, было граничным условием.

— Ладно, капитан, допивайте кофе и идите обратно к наблюдателям. Мне нужен политический анализ ситуации. Задействуйте, пожалуйста, Зосницкую и Воропаева. Он пусть посидит за монитором, который нацелен на Синельникова. Пусть поглядит на будущего себя со стороны. А с тобой, Юра, — Коган повернулся к директору, — давай подумаем еще об экономике.

Полковник задумался, закурил очередную сигарету и заговорил.

— Там сейчас с нашей подачи будет приличный рост добычи и производства цветных металлов и стали. У нас еще с середины восьмидесятых годов известна и доведена до промышленного уровня технология добычи сначала меди, потом серебра и ртути, титана, магния, лантаноидов, да практически всего, через цианирование, как золото, или другие подобные, так называемые ионообменные технологии. Затраты энергии и себестоимость ниже в два-три, а для меди аж в восемь-десять раз. Вытягивается практически все. Остается голый оксид кремния. Да, да, не удивляйся, — отреагировал полковник на скептическую ухмылку молча слушающего Викентьева, — Тебя очень удивляет, что у нас это очень мало применяется? Легко объяснимо. Понимаешь, Юра, задолго до тех же восьмидесятых понастроено заводов и перерабатывающих металлургических комбинатов, которые основаны на ныне уже устаревших технологиях. Деньги во все эти производства вбуханы просто огромнейшие. А новые, на коренную перестройку всей промышленности, сейчас взять просто негде, хотя это и сулит приличную выгоду. Сталь можно плавить и в мартенах, но в те же два-три раза более выгодно в конверторе. Но в России и на Украине мартенов много, вот и продолжают работать на технологиях девятнадцатого века. И так по всему миру. В штате Вашингтон перепрофилировали алюминиевый завод, уволили две с половиной из трех тысяч человек. Но производство в тоннах осталось прежнее. Дерипаска хотел купить, правительство США не разрешило. В общем, это технологии даже не завтрашнего дня, а послезавтрашнего. Конечно, наши ребята в "конторе" подсуетились, и вся информация у нас есть. Но вот применить ее мы, увы, не можем. Мгновенно промышленный шпионаж с нашей стороны вскроется. А вот в тот мир мы эти технологии передать можем, как ты сам понимаешь, совершенно свободно.

Скептическая ухмылка на лице Викентьева превратилась в просто радостную.

* * *

— Нет, друзья мои, темой сегодняшней дискуссии будет атомная бомба, — полковник оглядел только что собравшуюся компанию. Все, как обычно, сидели на привычных местах. Подполковник с Зосницкой, Логинов с Ольгой Шлоссер. Между этими парами на своем инвалидном кресле, как на троне, восседал "кровавый гебист", как со вчерашнего дня начали поддразнивать Воропаева молодые гении, также как всегда сидевшие парочкой. Их подруги, если они у ребят и были, на ежевечерний сбор в люксе Викентьева не допускались. Капитан сразу наполнил бокалы и все, пригубив напитки, заинтересованно слушали куратора.

— Мы с Юрь Санычем сегодня целый день на тему экономики голову ломали, — Коган изобразил поклон в сторону Викентьева, — Наш директор считает, что атомные электростанции резко поднимут промышленный потенциал страны и, как следствие, экономику. А вот я против.

— Действительно, странная у Вас позиция, — тут же отреагировал Дима.

— Ну, так я и хочу ее обосновать, — Коган улыбнулся Дмитрию, — Во-первых, атомная промышленность, это очень большие расходы, которые начнут окупаться не ранее, чем лет через десять. А на носу большая война. И перенапрягать экономику я не вижу совершенно никакого смысла. Во-вторых, передать туда технологии и чертежи АЭС и не давать им конструкцию бомбы бессмысленно. До ядерного оружия там дойдут и без нас, только немного дольше и значительно дороже. А вот нужна ли нам бомба перед Великой Отечественной войной?

— Странный вопрос, — ответил Николай, — вдарить по немцам двадцать второго июня сразу после начала их артподготовки. Гитлер тут же лапки поднимет.

Все засмеялись.

— Эх, если бы все было так просто, — загасив улыбку, ответил полковник, — Но давайте попробуем представить последствия. Мы уничтожим какую-то часть немецких войск. При этом прилично попачкаем на сопредельной территории и на своей границе. Ведь одной бомбой в такой ситуации не обойдешься. Конечно, радиоактивное заражение даже при использовании десятка тактических боеприпасов будет меньше, чем от Чернобыля. Вычищать все равно потом придется нам же самим. Далее. Сомнительная честь первого применения ядерного оружия в том мире будет принадлежать Советскому Союзу, а не штатам, как у нас. Плюс, приличное ослабление экономики. Очень много ресурсов уйдет на атомный проект. А оно нам надо? — чисто по Одесски спросил Коган в конце своей маленькой речи.

— Да, вопрос оказывается совсем не странный, а совсем даже животрепещущий, — констатировал Дима.

— Кстати, в нашей истории, потому так долго и тяжело поднимали страну после войны, что очень много сил ушло на атомный и ракетный проекты, — сказала Катя.

— И какое-то количество наших солдат и мирных граждан пострадает от облучения, — добавила Ольга.

— Павел Ефимович, а каким Вы вообще видите развитие ядерных технологий в том мире? — после нескольких минут тишины спросил Александр Логинов.

— Вот это действительно интересный вопрос, — вставил свою реплику Воропаев.

Викентьев вопросов не задавал, но внимательно слушал. Свое мнение он высказал куратору еще днем. Директор настаивал на немедленной передаче Сталину всех атомных секретов.

— А все будет очень сильно зависеть от хода войны, — начал объясняться полковник, — Если она закончится году этак в сорок втором в Берлине...

— Так быстро? — перебила Когана удивленная Ольга.

— Ну, а почему бы и нет? — улыбнулся куратор, — Давайте подумаем вместе. Если войска с нашей информационной помощью и под жестким контролем Жени-Егора, — Павел Ефимович сделал небольшой поклон Воропаеву, — будут нормально подготовлены и обучены, вооружены отличными оружием и техникой, от АК и до Т-55. Тысячу танков к 41 году наклепают?

Викентьев с Логиновым синхронно кивнули, хотя первого, похоже, немного покорежило слово наклепают. Коган же не обратив на это внимание, продолжал:

— Армия будет небольшая, полмиллиона максимум, но верхом на КРАЗах и КАМАЗах, БэТээРах и Газелях, — вот тут заулыбались все, — Сверху войска будут прикрыты супер, по тем временам, истребителем Як-3, доведенным до кондиции здесь. Штурмовать с малых высот немцев будут Ил десятые. Я думаю, мальчики Викентьева поколдуют и над ним, и над Ту-2, и над Ту-4, то бишь Б-29. А вот цели для последних будут выбираться прямо с карт немецкого генштаба, которые организуют нам Дима с Колей, — соответствующий поклон полковника ребятам. Дадим немцам зайти в заранее подготовленные мешки и перережем горловины. Через неделю пятимиллионной немецкой армии будет нечем заправлять технику, через девять суток — нечем стрелять, и ещё через пару дней нечего кушать. После чего СССР надо будет срочно думать, куда эти пять миллионов размещать и чем кормить, ну и где на них всех взять столько топоров и пил.

— Хотя, — Коган немного призадумался, — если все пойдет именно так, как я описываю, Берлин будет взят осенью сорок первого. Но вот почему-то в жизни все получается не так, как планировалось. Так что давайте остановимся пока на сорок втором году.

Завороженные рассказом слушатели автоматически закивали.

— Итак, где-то осенью сорок первого необходимо начать строительство минимум десятка АЭС. Соответственно на всех бризантные реакторы на медленных нейтронах. Одновременно строится пара химкомбинатов, как для подготовки урановых стержней, так и для очистки плутония. Ну, уж с детонаторами на основе нашей информации у них проблем не будет. А вот затем остро необходимо собрать представителей всех крупных стран. Причем, как дипломатов, так и военных. Провести демонстрацию где-нибудь на мегатонну, напугать всех и вся, и только потом начать качать права.

— Какие? — почти одновременно спросили Дима с Николаем.

— Ну, во-первых, создание ООН. Я думаю, — Коган улыбнулся, — Иосиф Виссарионович с нашей подачи напишет Декларацию где-нибудь весной сорок первого. Штаб-квартиру построим где-нибудь в Крыму или под Сочи. А в сорок третьем, после нашей демонстрации, через ООН проведем запрет на создание и испытания ядерного оружия. С очень жестким контролем с нашей стороны.

— А смысл? — удивился Викентьев, — бомба же только у СССР в тот момент будет.

— Именно! Широко распишем через мировые СМИ, какое это нехорошее оружие, пообещаем сами не производить, запас-то уже будет приличный. Мы же не будем готовые бомбочки утилизировать. Нет, мы будем их в боеголовках термостатированных на боевом дежурстве держать. И, строго по регламентным срокам, на переборку и проверку.

— То есть станем мировыми полицейскими? — первой, как всегда, сообразила Катя.

— Конечно!

— Павел Ефимович, а вы не думаете, что весь мир ополчится против нас? — не унималась Екатерина.

— Нет, побоятся. Да и, — улыбка на лице полковника приобрела очень хитрое выражение, — мы не только ядерным кнутиком помашем, мы еще ароматный медовый пряник под самый нос им подсунем.

— Какой пряник? — удивился Викентьев.

— Атомный, пряник, — объяснил куратор, — мирные ядерные технологии, от электростанций до медицины.

— Вот так, просто возьмем и отдадим? — теперь уже удивился Евгений.

— Ну, не просто так, а за деньги, за очень большие деньги. Заодно начнем приучать весь мир платить СССР за новые технологии и знания, — полковник задумался, — Одновременно приватизируем весь Аравийский полуостров, Иран, Ирак и Палестину с Суэцким каналом. Войска ведь будут туда введены еще перед войной. Сосредоточим до девяноста процентов мировых запасов нефти в своих руках. Восстановим Великую Армению в исторических границах.

— А как же англичане, французы и турки? Ведь почти все это их подмандатные территории Лиги наций в те годы, а у Турции вообще Арарат! — не выдержал Дима.

Все засмеялись.

— Да, Павел Ефимович, умеете Вы настроение в компании поднимать, — сквозь слезы откомментировала Катя, отлично понимая, кто спровоцировал Дмитрия на громкое заявление, — но все-таки, что у нас с Араратом?

— Арарат с Севаном у нас будут в Советской Армении, турок будем прижимать к ногтю именно геноцидом армян. С Францией в сороковом году достаточно просто, она под Гитлером. А вот с Великобританией будет посложней. К сороковому году наш Союз должен успеть немного поднакачать мускулы, — эти слова, наш Союз, прозвучало в устах куратора настолько естественно, что никто и не обратил на это внимание. Коган опять задумался, — Англичан надо будет поставить в том же сороковом перед выбором, или мы помогаем им против Гитлера, но контролируем при этом озвученные мною территории, или пусть разбираются с немцами сами, но Аравийский полуостров все равно будет Союзом оккупирован. Одновременно надо будет удивить планету резким ростом потенциала Советской науки. От математики, ну скажем, решение теоремы Ферма, до полупроводниковых технологий.

— Рассекретить транзисторы? — удивился Николай.

— Совсем чуть-чуть, самые азы, — подтвердил полковник, — пойми, Коля, наша держава все равно будет впереди на много шагов в научном плане. А те промышленные технологии, которые для нас сегодня устарели, надо будет продавать и продавать. Требуется, максимум лет за десять, сделать страну ведущей мировой научной державой. Учебники, справочники, технологии обучения надо начинать передавать туда уже сейчас. Главный лозунг у молодежи — ленинский "Учиться, учиться и еще раз учиться". Отменить плату в ВУЗах, наоборот дать приличные стипендии. На фоне резкого роста экономических показателей, вызванного нашей информацией, большие стипендии не представляются мне серьезной проблемой. Конечно, потребуется очень жесткий контроль за качественными показателями системы высшего образования. Плохо учишься, иди работать, не занимай место того, кто нормально может справляться с учебой. У каждого студента должна быть мечта стать ученым.

— А зачем, Павел Ефимович, что они изучать будут, если мы туда все дадим? — тут же спросила Екатерина.

— Ну, во-первых, не все. Объять необъятное мы не сможем. Но самое главное, — полковник поднял указательный палец вверх, — мы специально откажемся от передачи некоторых разделов сегодняшних знаний. Дадим технологию производства относительно современных процессоров, а вот принципы их устройства забудем. Намекнем на сетевые технологии, но современных стандартов не дадим. Вот лазеры, как газовые, жидкостные, твердотельные на рубиновых стержнях и полупроводниковые — это, пожалуйста. Так же, как устройство цветных кинескопов и жидкокристаллических экранов. Подскажем в нужный момент, что такое операционная система, оконный интерфейс и мышка, но дистрибутивы "windows" и оси пополам посылать не будем. Обязательно нужно будет передать устройство литий-ионных батарей и идею сотовой связи, но, ни в коем случае, не стандарты GSM. Понятна идея?