Стоит Свеч книга 2

— Я же извинилась — сказала Валенсия.

— Я и не говорила, что злюсь — сказала Фенн.

— Ты много ругалась — сказала Амариллис. — А потом сказала, что сломаешь ей руку во сне.

— Я много чего говорю — сказала Фенн.

— Возвращаясь к делу — сказал я. — Да, очень даже возможно, что Данжн Мастер предвидел всё и подтолкнул в нужный расклад, или предвидел фрагменты и подготовил множество возможностей. Может быть... В смысле, возможно, что каждая из них предназначена к разным возможным вариантам будущего, а те, что выглядят очевидно предназначенными для Валенсии таковы просто потому, что мы в итоге оказались в этом таймлайне, верно?

— Я, типа, подзабила на экзистенциальную хрень — сказала Фенн. — Изучение Библии с этим изрядно помогло.

— Возможно так, что Данжн Мастер жульничает больше, чем показывает — сказала Амариллис. — Он просто положил туда этот доспех для Валенсии несколько дней назад, и ретроактивно изменил все воспоминания и улики, подгоняя мир к тому, чтобы он всегда там был.

— Ну да — сказал я. — Если речь идёт о неизвестных абсурдных силах, да, это вполне возможно.

— Но нам это выгодно — сказала Бетель.

— Я примерю доспех — сказала Валенсия.

— Хорошо — сказал я. — Проверим его самым безвредным способом из возможных.

— Сейчас это нам выгодно — сказала Амариллис. — В будущем? Всякое может быть. И в прошлом тоже, хотя сложно сказать наверняка.

— Она всё ещё злится из-за запароленного варианта татуировки — сказала Фенн, усмехнувшись.

— Потому что это была полная хрень — сказала Амариллис. — Вся эта грёбаная лажа, я всё ещё, кавычки открываются злюсь кавычки закрываются. (пр. переводчика: в оригинале было salty, буквально "солёная", но аналога на русском не удалось найти.) Нас конкретно поимели чёрным лебедем.

— Как Леду — сказала Фенн.

— Иногда бывают чёрные лебеди — сказал я, игнорируя выдаваемую Фенн чушь. — В смысле, их не включаешь в нарратив без некоего предвестия или разных точек зрения, так что в настолках их не используют, но... Я подумал — может, в том и смысл?

— Какой ещё грёбаный смысл? — спросила Фенн.

— Склонна согласиться с духом этого вопроса — сказала Бетель.

— Нет, я это понимаю — сказала Амариллис. — Фенн, ты так и не добралась до прочтения "Игра Престолов"?

— Неа — сказала Фенн. — Если ты хотела, чтобы я читала книги, тебе не следовало изобретать телевизор.

— Всё нормально — сказала Амариллис. — Это просто был хороший пример. В сущности, если у тебя готов образ, который воплощает ожидания в определённый пол, и в контексте реакции аудитории на нарратив...

— Хрр, пропускаем, я всё — сказала Фенн. Закатила глаза, заметив, как Амариллис слегка нахмурилась. — Слушай, прошу прощения, если ты считаешь это интересным или стоящим траты времени, но если только это не будет нам реально полезно в чём-то, мне плевать, и, полагаю, всем должно быть так же.

— Ладно — сказала Амариллис, пожав плечами. — Но тебе стоит знать, что это было правда интересно.

— Запишу это на своём внутреннем табло со счётом — сказала Фенн, улыбнувшись.

— Вот так вот вы проводите время, оставаясь наедине? — спросил я.

— Угу, именно так — сказала Фенн. — Но обычно мы нагишом, и устраиваем бой на подушках, когда разговариваем.

— Она и с тобой это делает? — спросила Валенсия.

Фенн замерла и взглянула на Валенсию, которая абсолютно идеально изображала растерянную невинность. Я не смог сдержать смеха.

— Ты используешь дьявола, чтобы пошутить? — спросила Амариллис, нахмурившись.

Валенсия подняла большой и указательный пальцы, в полудюйме друг от друга.

— Ну, это было весело, признаю — сказала Фенн.

— Тебе серьёзно стоит перестать это делать — сказала Амариллис. — Если они узнают, что происходит, и отследят к тебе, у них есть методы влиять на Аэрб. Ады не объединялись со времён Демона Апокалипсиса, и проделанная Утером в космологии вмятина помогла обеспечить, чтобы подняться могли лишь слабые, но новое объединение триллионов инферналов — не то, чем стоит рисковать ради шутки.

— Я просто убью их всех — сказала Валенсия. — Джорг считает, что мне в любом случае следует так сделать.

— Это звучит как именно то, что нам сперва следует хорошенько обсудить на Совете Аркес — сказала Фенн. — Мы вроде не включали статью о геноциде, возможно, стоит.

— Если мы решим это сделать, лучше проделать как можно быстрее — сказал я. Амариллис зыркнула на меня. — Я просто говорю, что если в адах находится триллион персон, что очень может быть, и их... не знаю, физически и психологически пытают, то убить всех дьяволов и демонов, вероятно, самое доброе дело, что мы можем сделать, верно?

— Джорг так и сказал — ответила Валенсия.

— Сколько у тебя усиков? — спросила Амариллис. — Когда я проверяла в последний раз, было семнадцать, и тебе требовалось какое-то время, чтобы их перемещать.

— У меня их больше десяти тысяч — сказала Валенсия. — Но я близка к своему лимиту, пока что, начинает появляться напряжённость. Я смогла добавить больше после того, как Джунипер повысил уровень.

Я не следил за изучением способностей Вал, полагая, что Амариллис вряд ли упустит то, что я могу заметить. Мои попытки держать дистанцию от Валенсии вроде бы работали, по крайней мере в плане её привязанности ко мне. Я знал, что её способности заглядывать в ады несколько ограниченны, недостаточны для разведки, хотя для этого, если действительно понадобится, у нас есть инферноскопы, если не нужно заглядывать слишком глубоко. Ещё я знал, что усики невозможно использовать на народе в адах, что было одним из первых моих вопросов; это, по крайней мере, было бы очевидно безмозгло, если подумать о разумности антагонизма с инферналами.

Мы перешли к другим темам, и прошли несколько циклов тестирования оружия и доспехов для Валенсии. Система обозначила её "Валенсия Красная", и, как выяснилось, Красный доспех Аррамора идеально работал для неё, практически тютелька в тютельку. Было три разных метода, которые доспехи использовали для подгонки к персоне, и Красный доспех Аррамора использовал метод, который сработал бы на мешке картошки — подгонялся к тому, что находится внутри, и оставалось надеяться, что с суставами всё будет нормально. Были разные методы уменьшения урона, или вообще понимания, что такое урон, и Красный доспех Аррамора использовал метод, который сработал бы на мешке картошки, останавливая "входящую" кинетическую энергию относительно себя, если превышались предустановленные пороги. И, наконец, были разные методы, которые он мог использовать, чтобы выдать боль обратно по завершении часа, но, походу, он взаимодействовал с восприятием тела душой, чтобы определить, какой урон должен быть нанесён, прежде чем напрямую приложить его.

Естественно, я завидовал. Я отдал свой меч Бетель, и замены пока не получил. Доспех, который я обычно носил, был неплох, но несколько пресноват. Валенсия взяла себе и Клинок Памяти, хотя у нас не было хорошего способа проверить его, учитывая, что мы хотели сохранить все свои воспоминания.

Помимо доспеха и клинков Валенсия носила ещё и корону, сплетённую из терна в болезненно очевидной отсылке к Иисусу. Учитывая шипы, я бы подумал, что это некое отражение урона, но нет, он впитывал яды и токсины (из предустановленного списка, не учитывающего особенности тела) и трансформировал их в ментальные поражения.

— У меня есть и пушки для вас — сказала Амариллис. — Абсолютно нет никаких причин, почему мы должны тратить в пустую твою меткость, вручая тебе меч. Мы по крайней мере в шести месяцах от запуска наших оружейных мастерских, тем более от того, чтобы иметь возможность производить имитации Р90, которые я хочу, но у нас ожидается поставка пистолетов и ружей.

— Ожидается? — спросил я.

— Мы сейчас армия этой страны — сказала Амариллис. — Против одиночной огневой команды я оцениваю шансы высоко в нашу пользу, в зависимости от их состава, особенно если они атакуют нас в этом доме, в каком случае у них буквально нет шансов. Но в любом случае было бы идиотизмом умереть, потому что я не хотела потратить несколько тысяч оболов на огнестрел. И если кто-то придёт за нами, после случая с Ларкспуром я сомневаюсь, что они станут нас недооценивать.

Я посчитал это леденящим напоминанием о том, в какой ситуации мы находимся — однако более леденящее напоминание было ещё впереди.

Глава 107: Имя Зверя.

— Мы с Джоргом отправляемся на свидание — сказала Валенсия, войдя в зал и плюхнувшись в кресло.

Бетель стала большой. Зал был в форме яйца, с купольным потолком на высоте сорока футов. Узорный канделябр, свисающий оттуда, освещал всё тёплым светом, дополняемым камином сбоку. Бетель по большей части прошла стадию дискомфорта от способности изменять свою форму, и баловала себя драматизмом, прошедшим волной по всему дому. То, чего она не могла произвести как часть себя способностью Всеклинка, она доставала с Земли способностью рюкзака. Как сказала Валенсия, мы жили в огромном доме, в котором каждая комната была Выручай-Комнатой.

Временами я жалел о том, что дал ей книги Гарри Поттера. Я не ожидал, что они её так зацепят; она прочитала серию, а затем решила, что мир литературы мало что ещё может ей предложить, несмотря на мои предложения других серий, которые она может попробовать.

Услышав её заявление, Амариллис отложила свои бумаги и уставилась на неё. У неё был стол в зале; она работала намного, намного больше чем остальные из нас, и если бы не стол, вероятно, почти не проводила бы времени в нашей компании.

— Для него чрезвычайно непрофессионально приглашать тебя на свидание — сказала Амариллис.

— Ну, это я его пригласила — сказала Валенсия. — Потому что знала, что сам он не станет.

— О — сказала Амариллис. Нахмурилась. — Соглашаться всё ещё было чрезвычайно непрофессионально с его стороны.

— Я думаю, что это неплохо — сказала Солэс. — Он кажется весьма безопасным выбором для экспериментов по ухаживанию.

Она сидела на полу, собирая паззл. Её тело сейчас было в состоянии крантек-подростка, что по развитию схоже примерно с человеческой пятилеткой. Паззл был способом развивать распознавание визуальных паттернов и контроль тонкой моторики, по обоим пунктам нужно было развитие.

— Спасибо, Солэс — сказала Валенсия. Взглянула на Амариллис. — Я сказала об этом не потому, что хотела узнать чьё-то мнение, а потому что хотела поделиться чем-то важным, что происходит в моей жизни.

— Ты спросила его с дьявольскими навыками манипуляции? — спросила Амариллис.

Валенсия поёрзала.

— Нет — сказала она.

— Это было очень неубедительное "нет" — заметила Фенн. Она лежала головой на моих коленях, читая первую книгу Гарри Поттера, с серой кошкой на её ногах. Она читала только по настоянию Валенсии и из-за того, что в половине случаев не понимала, о чём та. Я расслабленно слушал музыку, ни о чём особо не думая. Сейчас у нас играл джаз, выбор Грака; в культуре дворфов музыка полагалась на импровизацию, хотя у них (по его словам) это было более ограниченно, по крайней мере в его клане.

— Я воспользовалась дьяволом, чтобы взглянуть, что я сказала бы — сказала Валенсия. — А потом использовала ещё несколько для альтернативных мнений. Но когда я его спрашивала, это была просто я, с моими собственными словами. Они только советовали.

— Очень натянуто — сказала Фенн.

Валенсия скрестила руки.

— Я не хотела облажаться.

— Есть то, о чём ему нельзя знать — сказала Амариллис.

— Я знаю — сказала Валенсия.

Список того, о чём народу нельзя знать

1. Игровая система.

2. Личность Амариллис Пенндрайг.

3. То, что мы владеем ключом телепортации.

4. Нападение на Ауманна.

5. Существование локуса.

6. Сражение в Боастре Вино.

7. Убийство Ларкспура с его компанией.

8. Вытаскивание Фаллатера из тюрьмы.

9. То, что Валенсия — нонанима.

10. Вытаскивание Эсуэн.

11. Угон "Вниз и Из".

12. То, что мы "владеем" мета-реликвией.

13. Наша сделка с Уникальностями.

Разумеется, Джорг уже знал обо многом из этого, поскольку он был вторым в командовании Финча, относительно высокоранговым членом Уникальностей, и частью операции, ненадолго захватившей Валенсию. Беспокоило то, о чём он не знал, и тем, что было под наибольшей угрозой раскрытия Валенсией, была личность её отца, что подняло бы множество очевидных вопросов, на которые мы не хотели отвечать.

— О чём вы с ним разговариваете? — спросил Грак.

— О Гарри Поттере — сказала Фенн.

— Мы говорим и о другом — сказала Валенсия, защищаясь. Взглянула на книгу, которую Фенн наполовину одолела. — Она хороша, верно?

— Угу — сказала Фенн. — Хотя некоторые вещи теряются в переводе, и некоторые, уверена, заставили бы Амариллис возмущаться насчёт "предвзятости и нетерпимости".

Она отлистала на несколько страниц назад.

— Жадные гоблины, например.

Я кивнул.

— В смысле, на Аэрбе их главная культурная черта всё ещё материальные владения, верно?

— Следует различать черты культуры и вида — сказала Амариллис. — Нельзя говорить, что гоблины жадные, и нельзя говорить, что гоблины фокусируются на обладании письменной информацией, вместо этого следует говорить, что исторически в их обществе доминировали воинственные маги золота и почитание богатства, и что в настоящий момент Библиотека Кел'э'тар активно проводит практики, которые, да, могут содержать некие элементы жадности.

— Господи Иисусе, сколько болтовни — сказала Фенн.

— Не поминая имя божье всуе — почти рефлекторно сказала Амариллис. Они делали это достаточно часто, чтобы другие присоединились. Я не был поклонником; я был воспитан как христианин, и хотя я был атеистом, это выглядело так, словно они издеваются над религией, о которой обладают лишь знанием из вторых рук. Ну да, Амариллис читала Библию, и Фенн прочитала по крайней мере часть её, чтобы они могли об этом говорить, но всё ещё оставалось чувство... неуважения, пожалуй, даже если это было неуважение к религии, к которой и у меня не было особого уважения.

— Гоблины миссис Роулинг мне нравятся больше, чем Джуниперовские — сказала Валенсия. — Без обид, Джунипер.

— Я бы не стал называть их своими — сказал я. — Всё на Аэрбе как бы... вывернуто, искажено, отличается в разных вещах, а некоторые вещи — просто мои глупости или шутки.

— Угу, Аэрбские гоблины отстойны — сказала Фенн.

— Пожалуйста, никогда не говори ничего такого на публике — сказала Амариллис. — Ты сейчас официальное лицо, член правительства.

— Я продолжу скрываться и голосовать так, как ты скажешь мне голосовать — сказала Фенн. — И буду ждать следующего подобающего приключения, которое, как мы все знаем, грядёт.

— Я жажду действия — сказал Грак, взглянув на свою деревянную руку. Она ещё не видела сражений. Она была местами узловатой и бугристой, но крепкой как железо, и с парой дополнительных свойств. Я мог бы отсечь собственную руку, если бы думал, что локус это одобрит. (Локус была единственной, кто не присутствовал в зале. Бетель и была залом, но иллюзии не создавала; она появлялась только тогда, когда хотела поговорить, или кто-то её звал).