В комнате Кид включил компьютер и просмотрел последние сводки с фронта, который был длинной всего около двухсот метров. Уже месяц не прекращались бои, но велись они уже не на поверхности, а в подземелье. Человечество, неумолимо проигрывало эту битву. Уже полностью был отдан верхний этаж, и сейчас велись бои за второй. Агрессоры, не считаясь с потерями, разрывали входы, и рвалось вглубь, в след отступающего противника. Люди отступая, взрывали коридоры, зарывая себя живьем, но враг неотступно следовал за ними, разрывая снова и снова. Сколько человечество еще продержится, пол года, год, пока инопланетяне не выроют яму глубиной в два километра. Человечество оказалось загнанным в угол, и ему некуда было деться, ему не вырваться из стен, которые оно само и построило, и не спрятаться от упорного врага.

Кид взялся за видеофон, и набрал номер полковника.

— Да. О это вы.

— Да.

— Я пока не могу вам дать людей. Сейчас идут упорные бои на втором уровне.

— Я не за этим. Вы ведь знаете, что мы здесь обречены.

Полковник метнул в него яростный взгляд, но ничего не сказал.

— Я могу предложить вам выход.

— Какой, ухмыльнулся полковник. Копать тоннели вниз и вылезти на поверхность с другой стороны планеты.

— В сорока километрах от города, — не обратив внимания на сарказм полковника, Кид продолжал, — есть шахта, и там лучшее оборудование на планете.

— Самое лучшее оборудование?

— Самое лучшее. Одна буровая машина за сутки может пройти более одного километра, ни разу не останавливаясь.

— Откуда вы это знаете?

— Я же горный инженер, и я работал на этой шахте.

— Хорошо. Я достану карту, и вы мне покажете, где она находится, потому что я не помню, чтобы так близко находилась какая ни будь шахта.

— Я думаю, что если я туда отправлюсь с двумя-тремя солдатами, то мы сможем легко туда добраться, главное выбраться из подземного города.

— Вы никуда не пойдете. Туда пойдут наши люди, они лучше подготовлены.

— Да, но они не справятся с техникой. А ведь что бы пробить сорок километров, даже на такой технике понадобится не меньше месяца.

— Вы их обучите.

— Этому невозможно обучится, тут нужен большой практический опыт.

— Я вам дам лучших людей, и они будут учиться столько, сколько нужно.

— Даже я не уверен, что смогу пробить тоннель по прямой, а люди, которые никогда не знали этого дела и подавно промахнуться, и что они тогда будут делать.

— Мы пока отложим этот разговор, до момента пока не появится возможность выбраться на поверхность.

Кид выключил видеофон. Он был уверен, что его возьмут. Во первых, возможно что только он остался в живых из работающих на этой шахте и мог провести к ней. А во вторых, по этой же причине, только он знал, как управлять, этой не имеющей аналогов, техникой.

И теперь все зависело от него, нужно было быстрее пробиться к подземным коммуникациям наземного города.

Дни пролетали быстро, и он даже не заметил когда наступил тот день, когда им предстояло прорваться к линии метро, а значить и к поверхности.

Кид постоянно уточнял свои расчеты, и вот получалось, что после обеда они должны были прорваться. К ним подошел большой отряд вооруженных солдат и занял предварительную позицию позади них, чтобы не мешать. В это время Савелий Янов устанавливал по периметру квадрата плазменной миной.

Принесли защитный щит, и установив его начали постепенно освобождать тоннель. Кид отправив всех дальше, остался за щитом и начал готовиться к подрыву. Сзади подошел полковник, и ничего не говоря сел рядом.

— Ну что рванем? — посмотрев на полковника, спросил Кид.

— Валяй.

Кид одел наушники, и посмотрев на полковника нажал на кнопку взрывателя. Раздался оглушительный взрыв. Показалось, что от него затрясся весь тоннель. Осколки камней и огонь ударили в щит, и показалось, что он сдвинулся от этого на несколько сантиметров.

Когда перестали падать камни, и немного рассеялся дым, Кид посмотрел из-за щита. Затем надел маску, открутил вентиль кислородного баллона, и встал в полный рост. Рядом встал полковник, а сзади уже выстраивались солдаты.

— Приготовить жидкий азот, кондиционеры на полную мощность, — прокричал Кид своим людям, и двинулся вперед.

Шипение испаряющегося азота заглушился шипением кондиционеров, и в тоннели постепенно становилось чище.

Полковник только отвернулся дать указания своим людям, как Кид исчез в облаке пара впереди. Кид быстро шел вперед, поливая все вокруг себя жидким азотом, но все ровно со всех сторон на него давил жар расплавленного камня.

— Ну вот мы и вышли.

Полковник побежал за ним, прикрывая рукой глаза, и через миг стоял рядом с ним на площадке из быстро застывающего камня. Они находились в одном из тоннелей метрополитена. Кид осветил все вокруг фонариком, и двинулся вдоль рельс

— Там недалеко должна, находится станция.

— Подожди. Пусть этим займутся мои люди.

Кид повернулся и посмотрел на полковника.

— Я, не они, — сказал Кид спокойно, указывая на появившихся из облака пара рабочих своей бригады, — я там на верху видел такое, что теперь мне не уже нечего не страшно.

Полковник выдержал его взгляд и также спокойно ответил:

— Вам нет необходимости идти туда. Ваше место здесь, нужно здесь сделать что-то похожее на перрон, да и скорее всего нужно расширить проход, и организовать постройку шлюзовых ворот.

Кид опустил голову, и пошел обратно к своим людям. Через несколько минут в темноту тоннеля метро двинулся отряд солдат.

Через час силами бригады Кида вырубленный тоннель был расчищен, и теперь не было видно следов работы плазменной мины.

В это же время, появились другие бригады со множеством приборов и направлялись в темноту тоннеля метро. Началось строительство перрона, узлов связи, освещение. Бригаде Кида здесь уже делать было нечего, и он дал команду на сбор своих "инструментов" и машин. Когда они уже собирались уходить, вернулся разведывательный отряд. С ними шли люди. Они представляли собой жалкий вид. Все были худые и грязные, у многих были окровавленные повязки, одежда была оборвана во многих местах. Кид еще не видел такого. Люди страдали от голода и жажды, и еле двигались, многим помогали солдаты, потому что сами они уже не могли идти. С этой же группой пришел и полковник.

— Это люди со станции. Скорее всего такое на каждой станции, может даже и хуже.

— Хуже уже некуда.

— Этого мы не знаем. Их здесь около тысячи. Если такое же и на других станциях, то возможно это добавит нам еще тысяч пятьдесят.

— У вас есть для них место?

— Для этих есть, но для других нет. Нужно обустраивать метро.

— Это понятно, но мы же очень близко от поверхности.

— Значить придется отказаться от боевых операций. Нельзя подставлять людей, нас и так осталось очень мало.

— Если бы было хорошее оборудование, то можно было построить еще целые секции.

Полковник посмотрел на него. Лицо его стало жестким, и он спросил:

— Тебе мало?

— Мне то нет, а вот им? — так же грубо ответил Кид, — я не могу смотреть на этих людей, вы посмотрите, что с ними сталось, и вы хотите их оставить в системе метрополитена, куда со дня на день может попасть враг.

— Ваше место здесь. Мы слишком много потеряли, и таких специалистов, нам нельзя терять.

— Таких как я, будет много.

— Кид повернулся, и крикнул толпе:

— Кто знает горное дело?

Но из идущих в толпе никто даже не повернулся, они тупо шагали вперед, смотря под ноги. Кид сплюнул на пол.

— Я уверен, что найдутся горные мастера, люди, строившие и обслуживающие метрополитен. А вот людей, которые знают где эта шахта, дойти до нее, пройти системы охраны, запустить там машины, нет.

— Вы останетесь здесь, и будете выполнять мои приказы. Вы меня поняли, капитан?

— Нет. Если вы не хотите спасти людей, то я сам уйду, и вы меня не остановите.

— Еще как остановлю. Сержант, обеспечить охрану этого капитана. Из зоны он не должен сделать ни шагу.

Капрал кивнул головой, и что-то быстро крикнул своему отряду. Оттуда вышли два солдата, и заняли место рядом с Кидом. Кид бросил на полковника яростный взгляд на усмехающегося полковника, развернулся и уже хотел уйти, как услышал:

— Папа! Папа!

Кид повернулся, из толпы людей, шаркающих ногами, вышел его сын. Кид мгновенно забыл о своей злобе и побежал на встречу сыну.

— Кон! — Кил не верил, слезы выступали на его глазах, — " его сын жив, значить где-то здесь жена и его дочь", — пронеслось у него в голове.

Они крепко обнялись, и слезы прорвались, и ручьем потекли по его щекам.

— Кон, мой любимый Кон, ты живой, а где мама, где Соня?

Кон немного оттолкнул его, и в его взгляде он все увидел.

— Мы не успели к бомбоубежищу, нам нужна была еще минутка или две, но из-за других машин мы застряли. А затем все вокруг взорвалось, и нашу машину подбросило. Потом я уже очнулся в вагоне метро на сидениях, и мне сказали, что моя семья погибла.

Кид еще сильней прижал его к груди, и призывал все силы, что бы не разрыдаться, и не показать свою слабость сыну.

— Папа со мной все в порядке, мне тетя сказала, что я отделался легким испугом, правда мне показалось, что я так сильно еще не пугался никогда в жизни.

Эти слова сына, немного сняли с него этот груз, и он смог немного отодвинуть сына, чтобы рассмотреть его.

К ним подошел полковник, и с широкой улыбкой на лице спросил:

— Это ваш сын?

— Да, это мой сын, — ответил Кид, прижимая Кона.

— Тогда в вашу комнату нужно поставить дополнительную койку. Я распоряжусь насчет этого, и вашему сыну, первому оформят опознавательную карточку. Через час вам ее доставят в комнату.

— Спасибо, — ответил Кид, и повел сына в свою комнату.

Дома, так теперь они называли свою комнату, он покормил сына, вымыл его, израсходовав недельный запас своей воды, и одел в уже принесенный ему комплект маленькой формы.

Потом Кон рассказал ему как он жил в подземке. Все ужасы, голод, холод и темнота. Как люди пытающееся выйти наверх, погибали под лучами летающих машин. Сын провел в этом аду целый месяц, и теперь уже не помнил, как живут нормально, не поедая данный тебе кусок хлеба или печенья, запихивая его в рот и глотая, даже толком не пережевав, и спать прижавшись по плотнее к другим, иначе так и не уснешь от холода. Так Кид узнал жизнь в подземках, и теперь решил, что не смотря на запрет полковника, нужно идти в шахту за шансом для человечеством.

Рано утром просигналил видеофон. Кид быстро соскочил с койки и включил его.

— Доброе утро.

— Здравствуйте.

— Как здоровье вашего сына?

— Спасибо хорошо.

— Кстати, если желаете, можете отправить вашего сына уже завтра в школу.

— Да конечно, завтра или послезавтра он туда пойдет. И пожалуйста не бродите по помойкам, скажите , что вам нужно.

— Хорошо, раз вы этого хотите. Охранник за дверью вас проводит, — и экран видеофона сразу же потух.

Кида охватила злоба, и он кинулся к двери, и открыл ее. За дверью действительно стоял охранник.

Кид закрыл дверь. Полковник сдержал слово и теперь его стерегут круглосуточно. Кид оделся и вышел из комнаты. Охранник выпрямился, и что-то хотел ему сказать, но Кид опередил его.

— Нужно чтобы кто ни будь присмотрел за ним.

Охранник кивнул, и вытащив рацию, что-то тихо сказал в нее. После чего, он повел Кида по лабиринтам подземелья, ведя к кабинету полковника.

Кид вошел в такую же как у него по размерам комнату, но полностью приспособленную под рабочий кабинет.

— Присаживайтесь.

— Спасибо.

— Вы, наверное, уже догадались, зачем я вас позвал.

— Наверное, это так сложно, — съехидничал Кид.

— Ну, тогда вы, наверное, уже все обдумали.

— Да, — уже серьезно ответил Кид.

— За сколько времени вы можете обучить моих людей управлять машинами.

— Думаю за четыре года справлюсь, хотя нет, надо будет их еще построить, чтобы они попрактиковались, значить лет за семь, а то и все десять, — не сменив серьезного тона, ответил Кид.

— Ладно, у меня есть люди, которые обучат моих людей этому.

— Тогда я лишний на этом празднике жизни, — начал вставать Кид, зная, что у него еще остался единственный козырь, правда, не такой надежный.

— Сядьте, есть еще одна проблема. Ни в одном документе нет сведений про эту шахту, и никто про нее ничего не знает. Может вы ее выдумали?

— Так же как и все происходящее, сейчас, — начал сердиться Кид.

— Почему же вы единственный о ней знаете?

— Наверное, потому что я единственный остался жив, из работающих на этой шахте.

— И сколько вас таких было?

— Думаю что не больше полусотни.

— Так мало? Она засекречена?

— Да. Это относится к грифу "Кси".

— Трикартил!

— Да.

— Ископаемая взрывчатка, огромной силы... Теперь эта шахта еще более важна для нас. Где она?

— Вы забыли, что я должен стать главным героем этой истории.

— Нет. Вы мне нужны здесь.

— На нет и суда нет, — опять начал вставать Кид.

— я вам приказываю.

-Ну, знаете, у меня после моей прогулки по поверхности наступила ретроградная амнезия.

— Я вырву у вас это место.

— Вы забыли про гриф секретности.

— Черт... Подумайте у вас сын, и если с вами что-то случится он останется один.

— Именно для Кона я и пойду. Я не хочу чтобы он умер как загнанная в угол крыса, не выдержал Кид, и перешел на крик, — и если вы меня отпустите, то меньше чем через два месяца у человечества появится шанс.

— Уговорили. Где она?

— Когда будет готова группа, я ее поведу.

Полковник стукнул кулаком по столу. А Кид спокойно встал, и с чувством выполненного долга вышел из кабинета. Он сразу же отправился домой, где его ждал его сын.

По приходу, он сразу же начал разговор с сыном.

— Кон, тебе опять придется остаться одному, тебе не будет страшно?

— Ты пойдешь наверх?

— Да, я пойду наверх. Я уже был там, и эти белые пятна достались мне в наследство от этого похода.

— Ты пойдешь их убивать?

— Не знаю. Я иду пытаться спасать людей.

— И ты вернешься?

— Да сынок, я задержусь на два месяца, но я вернусь.

— Ты обещаешь?

— Да, я обещаю.

Кон бросился на шею и крепко обнял.

Запищал сигнал видеофона. Кид нажал кнопку ответа. На экране, как он и ожидал, появилось лицо полковника.

— Когда вы будете готовы? — спросил он уставшим голосом.

— Завтра утром.

— С вами пойдет двадцать человек.

— Я думаю, что так много не понадобиться. Такую большую группу легко будет заметить. Думаю, будет достаточно пяти человек.

— Тут я с вами спорить не буду. С вами пойдет пять солдат, остальные будут сопровождать вас по линии метрополитена.

— Нужно чтобы во время моего отсутствия кто ни будь, присмотрел за Коном.

— Не волнуйтесь, я уже сделал распоряжения. Но если вы не появитесь в течении трех месяцев, его переведут в общий блок для сирот.

Видеофон отключился, и в комнате повисла тишина.

— Не бойся Кон, я буду раньше этого срока. И ты и дня не проведешь в этом их общем блоке. А этим мы отомстим, мы за всех отомстим, человечество еще никогда ничего не прощало, чтобы это не было, или кто бы это не был.