Он знал, что Жнецы многие протеанские планеты просто подрывали. Знал полный список таких планет. Знал, что любое воспоминание об этих погибших в огне и пламени планетах, на которых остались, не успев эвакуироваться, десятки тысяч протеан, вызовет острую душевную боль. Благодаря этой постоянной боли он чувствовал себя живым, нормальным, здоровым. И теперь будущий Иден-Прайм рисковал стать очередной распылённой планетой. Жнецы не церемонились, они бесчинствовали, беспощадно уничтожая малейшие очаги организованного сопротивления. Жалость не была ведома этим полумашинам. У них был один бог — программа и одна мысль: выполнить задачу. Этого полумашинам вполне хватало.

Протеане отступали, огрызаясь из лёгкого стрелкового оружия. Да, гранатомёты и их аналоги были тоже в распоряжении воинов арьергарда, но их старались беречь. Вполне возможно, придётся, в случае чего, принимать бой в пределах цитадели базы. Нельзя было исключить такую возможность. Потому что пренебрежение к врагу, недооценка противника — преступная глупость. Протеане в своём большинстве никогда не были склонны преуменьшать мощь и возможности своих оппонентов.

Отходя к воротам, Явик позволил себе вспомнить Таэлу. За всё время пребывания отряда и корабля на будущем Идене они общались почти всегда только сухо и официально, хотя Явик имел основания думать, что Таэла, так или иначе, выделяет его среди других мужчин-протеан. Её право. Право выбора. Он знал, что она никому из мужчин-протеан не обещала стать его женой. Это знание успокаивало командира десанта протеан, в числе последних защитников отступавшего к воротам Базы.

Анабиозные капсулы ждали членов отряда. Приходилось рисковать — уже сейчас многие капсулы были не в лучшем состоянии. В случае необходимости все капсулы можно было подорвать — одновременно, "волной" или поодиночке, но пока до таких крайностей можно было не доводить: аппаратура защиты базы сигнализировала о готовности к капсулизации.

Внешние ворота базы закрылись. Со скрежетом, скрипом, не так быстро, как раньше, но успели закрыться до того, как в районе расположения этого входа в базу появилась "креветка" — эсминец Жнецов. Явик учитывал её приближение, отстреливаясь от наседавших врагов. Он хорошо, может быть, даже слишком хорошо знал, насколько опасен этот корабль в ближнем бою не только для пешего легковооружённого протеанского воина, но и для инфраструктуры Базы.

Автоматика Базы сработала штатно, но протеане, продолжая отступать в глубины многоуровневого сооружения, не расслаблялись. Явик распорядился, чтобы все воины ушли далеко вперёд, а он... Он останется и проконтролирует процесс капсулизации. Да, он хорошо представлял себе, как этот процесс будет выглядеть снаружи, но Жнецов ждал сюрприз: толстая броня внешней "скорлупы" скрывала под собой свёрнутую структуру Базы. Без нужного алгоритма эта структура оказалась бы невосприимчива к любым потугам Жнецов добраться до протеан. Слабая, но хоть какая-то надежда на спасение.

Никто из протеан — ни военнослужащие, ни гражданские, не надеялись на то, что анабиоз и стазис помогут им выжить, дожить до того момента, как Жнецы уйдут из Галактики. Было хорошо известно, что Жнецы упорны и даже упрямы в своём стремлении выполнить задачу и программу максимально полно. Отступление — но не бегство. Не сдача врагу, неподчинение Жнецам. Будет нужно — база взорвётся. И тогда пламя ярчайшей вспышкой накроет этот район, сжигая, отправляя в небытие и протеан, и их оппонентов. Равный размен. Только равный размен.

Воины-протеане ушли далеко вперёд, в глубины Базы. Явик склонился над пультом — неприметной серой плитой в обшивке тоннеля. Нажатия неярко светящихся клавиш-сенсоров, тихие щелчки, свидетельствовавшие о приёме команд. Всё. Теперь надо уходить в глубины. Времени прошло достаточно. Нельзя легковерно надеяться, что Жнецы отступят. Они попытаются проникнуть внутрь Базы. И теперь вроде бы протеанскому обиталищу будет чем встретить незваных гостей. Жданных, но незваных.

Взрыв потряс один из уровней базы — где-то автоматика не сработала так, как надо. Пахнуло гарью — значит, начался сильный пожар. Теперь в ту сторону для Явика хода нет. Там — кратчайший путь к одному из залов с саркофагами. И теперь надо искать что-то гораздо ближе — на путь в глубины Базы уже не было времени. Да, в разных местах были оставлены одиночные саркофаги и теперь ему, офицеру протеанских вооружённых сил предстояло воспользоваться одним из них.

Видя, как закрываются створки капсулы, Явик понимал, что обратить процесс он уже не успеет и не сумеет — автоматика саркофага была серьёзно повреждена. Да, она вполне может выполнить процедуру ввода в стазис и активацию анабиоза, но на большее ему рассчитывать не приходится — похоже, он вытянул билет только в один конец. Чувствуя, как подступает сонливость, Явик вспомнил Таэлу и забылся, постаравшись увидеть как можно чётче её лицо.

Я стояла неподалеку от Явика и ловила его мысли капсулизации базы и участии в этом протеанина. Очень интересно. Что-то я не припомню подобного от нашего Явика. Тот был действительно один, когда их ВИ перенаправил все питание на его капсулу. Здесь видимо подобного не произошло, что к лучшему.

Видя, как мимо, снизу вверх проплывает головка бура, Явик отошёл от ограждения шахты, набрасывая на себя ремни "системы". Предстояло спуститься туда, на глубину. До стен внешнего периметра базы оставалось каких-то двести метров породы, ближе Явик не решился организовать бурение — ещё неизвестно, что там за "скорлупой", насколько сохранилась автоматика. Многослойная, многосекторная скорлупа защищала уровни базы от проникновения посторонних и врагов, которым пришлось бы потратить огромное количество времени и сил, прежде чем получить доступ к важнейшим и ценнейшим этажам. У людей это место вполне могло называться Цитаделью — крепчайшей частью древней, средневековой крепости. Как-то незаметно привык называть это место протеанской базы и воин древней расы.

— Явик, я — с тобой, — я подошла к нему. Протеанин оглянулся, на секунду прикрыл глаза веками, соглашаясь со сказанным человеком:

— Не сомневался ни секунды, Джон. — Явик отметил, что я тоже облачилась в "систему". — Тогда — пошли вниз. Больше смогу сказать там.

"Вывесившись" над жерлом шахты, я и Явик стали осторожно спускаться. Протеанин не спешил, хотя я, глядя, как под ногами колеблется чернота ствола, очерченная тёмно серым ореолом раствора, фиксирующего стенки шахты, ясно ощущала его волнение и нетерпение.

Четыре минуты потратив на спуск, я притормозила, чтобы Явик первым встал на дно шахты.

— Спасибо, Джейн, — прострекотал, не скрывая несколько расстроенных чувств, протеанин. — Спасибо, что дала первой коснуться здешней земли, — он помедлил, затем продолжил. — Не думал никогда, что вот так... придётся возвращаться. — Протеанин, поворачивая голову, осторожно и медленно огляделся вокруг, словно сканируя окружающее пространство. — Стена Базы — вот в этом направлении. — воин шагнул к стене шахты, крест-накрест взмахнул рукой с зажатым в ней узким и длинным клинком, вырезая на свежезастывшем слое раствора размашистый крест. — Это — не тайна. Теперь — не тайна, — выдохнул он, замирая.

Я молчала, не желая торопить или как-то определять действия партнёра.

Явик смотрел на нарисованный крест, а видел не слой раствора-фиксатора, а стену Базы. Он действительно не думал, что ему придётся увидеть её вот так, извне.

Прошло пятьдесят тысяч лет. Любой протеанский инженер, который увидел бы его до сих пор вполне работоспособный саркофаг, был бы предельно счастлив, а протеанское правительство засыпало бы почестями создателей столь долговечной техники. Теперь... наверное, всё, что осталось от протеанской Империи, во всяком случае — на сегодняшний день — здесь, за стеной Базы. Двести метров отделяют сейчас протеанина от стены Базы.

Явик медлил, подсознательно пытаясь уловить хоть какие-то признаки жизни за стеной Базы. Он не пытался глушить в себе это желание, хотя, конечно, мог. Нет, никаких признаков жизни не ощущалось. И это понимание... страшило. Одно из двух: или там, за стеной Базы все — мертвы и тогда он — единственный выживший. Или — там живы, хотя бы один-два протеанина...

Стена базы и аппаратура надёжно отсекают признаки жизни, ведь всё делалось для того, чтобы, даже разрушив скорлупу Базы, Жнецы не смогли быстро найти и уничтожить её обитателей-протеан. За сотни лет противостояния приходилось не раз идти на такие вот ухищрения, которые, конечно же, крайне удорожали строительство и эксплуатацию Баз на многих планетах.

— Джейн, — прострекотал едва слышно протеанин, сомневаясь, что человек его услышит. — Остальное смогу сказать только мыслеобразами. Пока рано это знать всем остальным...

— Давай. — я ответила так же тихо, протянула руку. Явик взял руку человека своей рукой. Почти рукопожатие, особое рукопожатие.

И я увидела.

— Уверен, Яв? Двести метров напряга, — тихо сказала я.

— Уверен, — кивнул Явик. — Не спорю, технология такого прохода — сложна, но сейчас... Лучше не рисковать. Хочу взглянуть на стену Базы сам. Без посторонних.

— Хорошо. — я едва заметно кивнула. — Успехов.

— Спасибо, Джейн. — Явик приблизился к стене шахты, остановившись в шаге от неё. — Успех мне... потребуется.

Окутавшись зеленоватым коконом биотики, Явик сделал ещё шаг к стене шахты — и пропал.

Я посмотрела наверх — там едва заметно светлело пятно: шахта не освещалась, это был отражённый свет от софитов, стоявших в углах шатра-палатки. Посмотрев на индикаторы наручного дисплея, я убедилась в том, что изоляция пока в норме.

Явик прав — если там всё нормально и даже если там не всё нормально, лучше пока стену базы не тревожить буровыми установками — хоть лазерными хоть какими. Археологи, конечно, мастера вскрывать всякие захоронения, но это — не кладбище и не склеп. Это — протеанская база, а там, как доказал мне Явик, может быть и то, что окажется неподвластно технике, находящейся в распоряжении нынешних археологов-землян.

Я спокойно села у стеночки шахты и начала просматривать свою память вытаскивая данные из маяка из прошлой жизни.

Прошло несколько десятков минут и, сбрасывая с себя тяжёлый биотический кокон, рядом с человеком из "поля невидимости" вышел Явик.

Он протянул руку. Я поняла: говорить вслух партнёр не хочет.

Подав свою руку, я почувствовала, как пальцы Явика смыкаются на запястье брони.

Мыслеобразы снова захлестнули мое сознание.

— Уверен? — спросила я, когда Явик отпустил мою руку.

— Уверен. Нет признаков того, что там — всё тихо. — Явик не стал говорить "все мертвы". Наверное, не смог бы такое словосочетание озвучить даже мысленно.

Я понимала: партнёр до последнего будет надеяться на то, что там, за стеной Базы есть выжившие. Если выжил он, в одиночном саркофаге, то там, в спецзалах капсульного хранилища, должны быть и другие выжившие. Должны быть!

— Надо "бить" тоннель. Теперь — можно. Я сделал всё, чтобы База не воспринимала наше приближение как угрозу. И, думается, мне это удалось сделать хорошо, — он чуть выпрямился, радуясь осознанию своей полезности. — Надо "бить" тоннель, Джейн! Поднимаемся, — он шагнул к тросам лебёдки, пристегнул "систему". — Пошли!

Подъём много времени не занял — на этот раз Явик не сдерживал мощь лебёдки и человек и протеанин встали на помост над жерлом шахты через несколько минут.

У ограждения уже стоял профессор Сташинский.

— Тимур Лаврович, как с буровыми установками? — спросила я.

— Готовы. Только скажите — сразу начнём спуск, установим, — ответил руководитель археологической партии.

— Тогда — приступайте к спуску и установке. Направьте острия в сторону, указанную крестом на стенке шахты. Но пока — не активируйте аппаратуру в боевом режиме. — я коснулась пальцем размыкателя замка креплений "системы", давая понять собеседнику, что готов уступить место над шахтой коллегам археолога.

— Сделаем, — профессор, воспользовавшись своим спикером, коротко распорядился. Археологи подвезли к жерлу шахты тележки с уже установленными на них буровыми установками.

Две установки, как отметила я, были полностью подготовлены к работе. Ещё две — стояли чуть поодаль от шахты, готовые заменить те, что скоро окажутся на дне шахты.

Археологи, обрадованные, что ожидание завершилось и теперь можно приступить к реальной важной работе, суетились вокруг тележек с установками, проводя последние проверки.

Отстегнув "системы", Явик и я отошли от шахты, не желая мешать учёным и техникам. Всё равно пока аппаратура не будет активирована, нам не следует вмешиваться в работу специалистов.

— Даже не знаю, как сказать, Джейн, — проговорил тихо Явик, садясь в кресло, стоявшее у одной из стенок шатра. — Бенезия...

— Знаю, Яв. Она любит меня. — Я присела в рядом стоявшее кресло. — И она понимает, что я люблю и Карин как мать, и Дэйну, — я не стала скрывать это от партнёра, способного, как я понял, легко считывать эмоции, чувства и даже мысли человека. — Сейчас важно, чтобы мы нашли Лиару живой и желательно — здоровой и целой. Я помню как она беспокоилась о матери. А дальше — думаю, Бенезии будет уже не до меня. Для неё главной должна стать дочь! — чуть громче сказала я. — Должна стать главной на самое ближайшее время! Надолго, очень надолго! Они должны пообщаться, побыть рядом и вместе очень долго. Компенсировать это пятидесятилетнее молчание...

— Я не о том, Джейн. Хотя в этом вы тоже — правы, — ответил Явик. — Бенезия, я это знаю и чувствую, прекрасно понимает, что мы все здесь "застряли". Минимум — на месяц. И она очень хочет уже сейчас...

— Явик... Она — матриарх. И она знает, что забеременеть — не сможет, — тихо сказала я, наблюдая за работой ассистентов и техников с буровыми установками. — Я понимаю, сценарий стандартен, но...

— Вот именно потому, что сценарий стандартен, Джейн, — прострекотал Явик. — Вам решать, конечно, но... Не отталкивайте Бенезию. Ей уже немало лет и она хочет быть рядом с вами очень долго. Она любит вас, Джейн. Любовь матриарха азари было нелегко заслужить даже нам, протеанам, а уж вам, представителю молодой космической расы — это вообще уникальный случай. Все, с кем Бенезия общалась в окружающих нашу стоянку крестьянских поселениях, так или иначе чувствовали, что матриарх влюблена именно в вас. О Лиаре она крестьянам, по понятным причинам, многое не говорила, но то, что она любит именно вас — местные жители понимали на полном автомате, Джейн. И это понимание оказывает очень положительный эффект на всё, что связано с нашим нормандовским пребыванием здесь, на этой планете, — он помолчал. — Джейн, как бы ни сложились наши дела там, внизу, — он взглядом указал на ограждение шахты, — не отталкивайте Бенезию. Вы и она — взрослые разумные. Мы здесь пробудем месяц и будем заняты не только нашими основными и сопутствующими проблемами.

— Хорошо, Явик, — кивнул я. — Я подумаю об этом.

Протеанин не стал брать человека за руку, передавать ему мыслеобразы — его слова и без того содержали предостаточно информации.