— Он стал моим первым. Так уж вышло.
— Тогда соглашайся на него. Дон — парень сообразительный, как все беты, придумает что-нибудь, чтобы не сдавать тебя кому попало. Каждый раз, как он меня одалживает, мы после случки подолгу разговариваем... Он даже иногда подкидывает мне деньжат, чтобы побаловать Ронни.
— А про Дензела-альфу что скажешь?
— Саммерс? — Салли кивнул. — Приехал позже Дона. Ничего парень, симпатяга, и если бы не его плюшевость, то любой омега был бы счастлив заключить с ним договор.
— Плюшевость? — невольно улыбнулся Салли, вспомнив, как часто этот Дензел краснел, когда пытался заговорить с ним, но так толком ничего и не сказал. Едва вспомнил, как в нос ударил запах Дензела, будто он был где-то рядом. Салли едва не обернулся... — Так эта его стеснительность — не притворство?
— Ни в одном глазу, — заверил Алекс, тоже улыбаясь. — Такое ощущение, что омегу-девственника по ошибке запихнули в тело альфы. Я как-то спросил его, почему он такой — он же из Викторана родом, а тамошние парни слова такого не знают "стеснение" — и Дензел сказал, что уродился в своего родителя-омегу — тот тоже был тихий. А ведь на тренировках он вполне типичный альфа — твёрдый, решительный... Сам видел. Всегда набирает хорошие баллы. Но стоит только вернуться на бытовой уровень, как его словно подменяют вплоть до того, что у него всё из рук валится. Я люблю, когда он меня одалживает — он очень бережный, осторожный, забавный, мне нравится за ним наблюдать. Помню, был один случай полгода назад... В тот раз мы занимались сексом на нашей общей кухне, когда я уложил Ронни спать... Едва закончили, как Ронни проснулся и пришёл к нам. Так Дензел помогал мне его снова укладывать — сказки на ночь рассказывал, представляешь?! — Салли представил и тихонько рассмеялся. — Ронни с тех пор часто меня спрашивает, когда придёт дядя Дензел, и он иногда заходит просто так. Был бы он бетой, то стал бы идеальным мужем для любого омеги.
— Но если он и сейчас такой...
— Альфа есть альфа. Над ним постоянно смеются из-за его чудачеств, а насмешки для альфы хуже ножа. Дензел всё-таки тоже альфа, тоже гордый. А все наши омеги ждут не дождутся, когда он их попросит, чтоб хотя бы отдохнуть от остальных "клиентов".
— Так добр в постели? — удивился Салли, невольно вспомнив декана и свой первый раз с ним. Пощёчины тогда стали только началом...
— В отличие от других — да. Он никогда не начинает лапать сразу. Договаривается о встрече только на то время, когда омега свободен, чтобы не мешать нам работать и заниматься с детьми. Всегда сначала предлагает просто посидеть, поговорить, попить чаю — ему надо настроиться, да и омега тоже расслабляется. Дензел вообще располагает к себе, а уж как пахнет... — Салли невольно прикрыл глаза, снова учуяв в воздухе этот аромат. — Вот-вот! Всегда начинает неуверенно и осторожно, как будто мы стеклянные. Всегда просит разрешения дотронуться, поцеловать, даже если этот омега ему уже знаком. Вроде как привыкает каждый раз заново. Потом, когда привыкнет, начинает раздевать и укладывает на кровать. Часто спрашивает, как тебе будет удобно, не причинил ли он боль ненароком... Почему-то его это очень беспокоит. Входит тоже осторожно, убедившись, что смазки выделилось достаточно. Один раз он одолжил Сирила, когда у того была течка. Встретились буквально перед началом вспышки и сразу пошли в изолятор. Сирил потом рассказывал, как боялся, что наш недотёпа на него сразу набросится, как все остальные, но всё было совсем не так. Дензел, когда учуял, что вот-вот начнётся, сначала долго просил прощения за несдержанность, потом сразу схватился за презервативы, которые у него в кармане были — зачем, дескать, тебе лишние проблемы. Потом было — только держись за воздух... При этом всего-то пару синяков посадил и чуть помял, но в целом Сирил остался гораздо более целым, чем после других во время простой случки. Даже не укусил! Едва вспышка закончилась — на короткую попали — Дензел, едва увидел, что с Сирилом стало, аж затрясся весь и снова долго просил прощения, а Сирил не знал, как его поблагодарить за то, что так легко отделался. Дензел даже слушать не стал — предложил потом помочь чем-нибудь в качестве извинения, а после закрытия столовой пришёл, чтобы помочь с уборкой, чтобы Сирил побыстрее к себе пошёл. — Салли недоверчиво глаза вытаращил. — Да-да. Сам мыл посуду, чистил плиту, котлы, причём до кошачьего блеска. И прямо до корпуса Сирила проводил, чтобы никто не тронул. — Салли только головой покачал. Неужели такие альфы бывают? — После секса его постоянно пробивает на разговоры, и он спрашивает, не сделал ли слишком больно, извиняется чуть ли не за каждый синяк, даже если он в нём и не виноват... Хороший парень, но потому-то никто с ним договор и не хочет заключать. Слишком хороший и добрый. Если на него хорошенько надавить... Восемь лун назад на базу приехал новый мойщик и хотел заключить с ним договор — мы и посоветовали — но один из охранников, что на него глаз положил, пригрозил Дензелу, что если он не отступится, то омеге будет плохо по-настоящему. И Дензел отступился.
— Бедняга... — вздохнул Салли. После такого рассказа он проникся к этому странному альфе искренней симпатией. Видимо, неспроста от Дензела так хорошо пахнет. — А ведь я подумывал его выбрать... А про других что скажешь? Да ты не стой. Бери кресло и придвигайся ближе. Всё равно кроме меня и твоего хозяина нет никого.
Алекс придвинул кресло, сел и начал рассказывать.
Когда Дон заглянул к Салли перед тем, как ложиться спать, то застал приятеля за странным занятием. Салли разложил все свои бумажки на столе и делал на них какие-то пометки. Несколько лежали в стороне.
— Что ты делаешь?
— Выбираю потенциальных "клиентов". Раз уж мне не отвертеться от "хозяина", то выбирать, кому меня одолжат, я буду сам. И возражения не принимаются.
— Даже не думал. Так ты уже решил, с кем заключишь договор?
— Да, с тобой. Для всех потяну время, а пока разберусь, что делать с остальными.
— Вижу, ты уже поговорил с Алексом, — одобрительно покивал Дон, разглядывая бумажки. Потянулся к отложенным. — Ага, Денз всё-таки у тебя на заметке. Хороший выбор. Думаю, стоит ему одалживать тебя почаще — не обидит.
— Согласен, — кивнул Салли, не отрываясь от своего занятия. — Алекс мне рассказывал, как Дензел помогал ему ребёнка спать укладывать, и про Сирила с кухней тоже...
— Мне он тоже рассказал, — фыркнул Дон. — Я потом сам спросил, какого пса подставляется, а Денз только набычился и спросил: "А что такого?" Плюшевый альфа — это нонсенс! Как он только получился таким?.. И когда будем скреплять договор?
— Выждем для приличия ещё с недельку. Не хочу тянуть до течки, чтоб другие с ума не посходили. И так прохода не дают! Уже не знаю, по какой дуге соседей обходить!
— Договорились. — Дон положил руки на плечи приятеля и неожиданно прильнул губами к его шее. Салли вздрогнул, почувствовав, как по спине поползли мурашки.
— Ты... что делаешь?
— Небольшой аванс, — мурлыкнул бета, медленно водя кончиком носа по шее омеги.
— Так трудно подождать? — проворчал Салли, отодвигаясь. Дон не был ему противен, но такое откровенное проявление интереса напрягало. — Или уже припёрло?
— Не припёрло ещё, но я пять лет этого ждал! — Дон зафурчал над ухом, как большой кот, и Салли с удивлением понял, что ему это начинает нравиться.
— Что значит "пять лет ждал"?
— Ты мне всегда нравился, Салли. Я уже говорил, что готов был предложить тебе реально встречаться ещё в школе? — Дон обнял его со спины и уткнулся в макушку, от чего табун мурашек вырос. Аромат беты начал действовать на омегу как-то расслабляюще.
— Ну... говорил... — Салли попытался высвободиться, но не тут-то было. Руки приятеля вроде бы ненавязчиво обвивали его, но выбраться было не так-то просто. Дон словно игрался с ним.
— Я и сейчас готов тебе это предложить. Если хочешь, то можем даже вспомнить нашу школьную легенду и пожениться для вида. Штамп в паспорте отпугивает похлеще любого взыскания. — Бета положил руку ему на живот и погладил.
— Не под таким соусом. — Салли поёжился. Нынешний Дон отличался от того, что был его "прикрытием" в школе, но от этой резкой перемены становилось как-то не по себе. Ещё никто из прежних "ухажёров" никогда с ним так не обращался... ведь это уже начинает реально нравиться.
— То есть если бы обстановка и условия были другими, то ты бы согласился? — уточнил Дон, не прекращая его ласкать и осторожно целовать в шею. Салли собрался с духом и решительно разорвал объятия.
— Не знаю. Мне сейчас не до личной жизни. Я на договор-то согласился только по старой памяти.
— Я тебе не нравлюсь?
— Нравишься, но не настолько, чтобы ещё и жениться.
— Жаль. — Казалось, что Дон нисколько не обиделся. — А то я был бы рад заполучить тебя в мужья. Я об этом впервые подумал ещё в школе, когда приглашал тебя пойти со мной на выпускной.
— Серьёзно? — Внутри ёкнуло.
— Совершенно серьёзно. — Дон невозмутимо кивнул, опираясь на спинку стула. — Может, тогда это и казалось юношеской блажью, но сейчас-то мы уже вполне взрослые. И разве тебе тогда было плохо со мной? Мне казалось, что мы неплохо провели время, когда сбежали от всех и занялись сексом у школьного бассейна.
— Я выпил слишком много, — смущённо краснея, пробормотал Салли. Он прекрасно помнил, как Дон подливал ему в стакан пунша спиртного, уверяя, что так будет веселее. Салли в тот день впервые вообще попробовал алкоголь и быстро поплыл. Под это дело Дон всё и сделал. — И мы не убегали — ты меня туда чуть ли не на себе отволок.
— Так тебе всё же не понравилось? — огорчённо сморщил нос бета.
— Я был под хмельком и мало что соображал. — У омеги уже горели уши. — До сих пор не всё могу вспомнить! Дон, хватит, я не хочу об этом вспоминать. Дело прошлое.
— Так ведь нам снова придётся друг с другом спать. Я должен знать, как сделать так, чтобы тебе было хорошо и ты не пожалел.
— Разберёмся, когда будем скреплять договор. Кстати, кто должен писать расписку для генеральского сейфа?
— Я уже написал. Тебе только надо будет поставить свою подпись после случки.
— Понятно. — Салли перевёл дух и снова взялся за бумажки с пометками. — И я тебя очень прошу — ограничь круг "арендаторов". Я не хочу становиться самой обычной шлюхой, которой уже всё по барабану.
— Не станешь ты шлюхой, — улыбнулся Дон, снова обнимая его. — Даже если все вокруг будут тебя так называть. Ты слишком горд, чтобы скатиться до такого. Я бы даже сказал "гордый, как альфа".
— Моим кровным старшим отцом был альфа, — пожал плечами Салли, смиряясь заранее. — Чему тут удивляться?
— Всё сидишь? Все уже давно разошлись. — Алекс вошёл в зал и опустил ведро с водой на пол. — Тебе разве не надо отдыхать?
— Руководство одобрило мои идеи для усовершенствования системы. Чтобы проработать все детали, надо изучить старую до мелочей — там немало полезного есть... — Салли повернулся к другу и в ужасе ахнул: — Что с тобой случилось???
Омега-уборщик был кем-то жестоко избит. Под правым глазом наливался солидный бланш, нижняя губа разбита, а сам он заметно припадал на левую ногу. И это не считая мелких ссадин и царапин. В том числе и на руках — рукава рабочего комбинезона были засучены.
— Сэллинджер опять проигрался. Горо и Сэллем согласились простить долг, а за это потребовали меня.
Салли выругался, вскочил и полез в шкаф за аптечкой.
— Сядь, я сейчас...
Обрабатывая раны Алекса, Салли продолжал ругать извращенцев на все корки. Ну как так можно?!! Куда смотрит командование??? Неужели на это можно молча закрывать глаза?!! Ведь человек страдает!
— Алекс, так же нельзя... Надо сообщить...
— Не надо, — мотнул головой Алекс. — Тогда я точно без работы останусь. Да и привык. А ты уже выбрал кого-нибудь?
— Как ты можешь так спокойно об этом говорить?! Это же натуральное рабство! Это просто... чудовищно! А если они тебя так убьют или покалечат? Кто будет заботиться о твоём сыне?!
Позавчера Салли был приглашён на маленький праздник в корпус омег — у одного из детей был день рождения. Салли познакомился со всем персоналом и их малышами, испытав непривычное для себя чувство умиления, когда Алекс познакомил его со своим сыном. Ронни был там самым старшим — ему недавно исполнилось девять лет. Его отцом был сильный альфа — Ронни был довольно высок для своих лет, крепенький, с белоснежными острыми клычками... Ни за что не подумаешь, что у мальчика тяжёлый порок сердца и он на лекарствах. Как и от всех детей, от него очень слабо, буквально на грани восприятия, пахло чем-то тёплым и особенно вкусным. Это поразило Салли не меньше, чем неожиданно приятный запах Дензела.
Салли там приняли как своего — сработала рекомендация Алекса. Очень быстро завязался непринуждённый разговор... Все омеги были отцами-одиночками — либо без специального образования либо с начатым профессиональным. Как потом рассказал Алекс, большинство детей были незапланированными — кто-то был попросту изнасилован, кто-то оказался слишком доверчивым, двое потеряли мужей до рождения ребёнка. На рабское существование на базе никто не роптал, терпеливо дожидаясь дня, когда удастся скопить достаточно денег, чтобы потом уехать отсюда и начать всё сначала. Своих детей они любили без памяти, какова бы не была причина их появления на свет. Салли и раньше слышал про сильные родительские инстинкты омег — достаточно было вспомнить Лексуса, который, не имея возможности родить своего собственного ребёнка, всю нерастраченную любовь и нежность обрушил на приёмного. Тем удивительнее было узнать, что кровный папа-омега оставил его на попечение совершенно чужих людей. Салли и раньше намекали, что он своим родителям неродной, но омежка отказывался верить. Как это могло быть правдой, если папа Лексус так его любит?.. Читая оставленное письмо, Салли буквально слышал слёзный голос Риана, который просил у него прощения за это, но иначе поступить было нельзя. Лексус тоже подтвердил, что убедить Риана оставить малыша было непросто — он не спускал сына с рук до последней секунды, да и потом, уходя, оглядывался, будто намереваясь вернуться и всё-таки забрать, после чего рывком, не давая себе опомниться, выбежал на улицу. Неужели когда-нибудь и он сам будет так же трястись над своими детьми? Как-то с трудом верится...
После того, как маленький праздник закончился, Ронни решительно потащил "дядю Салли" к себе в гости, усадил на диванчик в маленькой комнатушке, в которой Алекс ютился с сыном, достал лист бумаги, карандаш и сказал, что сейчас будет рисовать. Салли, которому Ронни сразу понравился бойким характером и жизнелюбием, с удовольствием согласился попозировать. Каково же было его удивление, когда, получив свой портрет, он увидел не обычные детские каракули, которые прекрасно помнил из собственного детства, а вполне себе неплохой рисунок, в котором узнал самого себя. Рисунок был грубоватым, набросочным, изобиловал мелкими лишними штришками, которые маленький художник не потрудился стереть, отдельные части лица были слегка искажены, однако портретное сходство было налицо. Ронни безошибочно ловил маленькие нюансы мимики, передающие настроение, и характерные детали внешности. Портрет можно было бы с некоторой натяжкой даже назвать дружеским шаржем, если бы не то, с какой симпатией он был нарисован. У Ронни был удивительный талант к рисованию! Потом Ронни показал Салли другие свои рисунки, и Салли узнал на двух Дона и того самого стеснительного альфу, которого Ронни назвал дядей Дензелом и очень сокрушался, что он давно к ним не заходит. На рисунке у альфы были непропорционально большие глаза, почти как у омег в детстве, и какая-то слегка растерянная улыбка. То, с какой теплотой ребёнок рассказывал про плюшевого парня, только убеждало, что обратить на этого странного штурмовика внимание действительно стоит — дети безошибочно чувствуют взрослых. Странно, что с возрастом это у большинства притупляется... Мальчик ещё нарисовал всех обитателей омежьей общаги, включая старика-коменданта, которого все дети очень любили. Ещё среди рисунков попались портреты полковника Бейли и капитана Фроста, которые его встречали по приезду. Капитан на портрете был не таким строгим и собранным и больше походил на оставшегося в далёком Кайеле Лексуса.
