Омегаверс Против течения (фрагмент)

— Но ведь...

— Никогда не суди по внешности — внешность часто обманчива. Ты про Лориена Райли слышал?

— Это художник, да? — рассеянно пробормотал Гейл.

— Да. И близкий друг нашей семьи. Он откровенно некрасив, но при этом такой хороший человек, что на его недостатки быстро перестаёшь обращать внимание.

— Значит, дело такое, родные мои, — сказал Тобиас, подходя к мужу и сыну. — Все коробки и ящики доехали благополучно, всё цело, но до квартиры вам придётся ехать самим — надо договориться о перевозке, а сейчас все заняты.

— Далеко?

— Не очень. — Тобиас достал из кармана сложенный вдвое листок бумаги и какую-то деревянную бирку. — Вот адрес. Ты у меня умница, найдёшь быстро, да и Рейган у нас смышлёный мальчик. Если домовладелец не поверит, что вы и есть новые квартиранты, то покажешь ему эту бирку. Её мне воздушной почтой прислали. Она — копия бирки с нашего ключа. Поднимайтесь и начинайте обустраиваться. Я приеду сразу, как получится, и начнём разбираться с вещами.

— А как зовут домовладельца?

— Эйфель Ланистер. Ещё вас может встретить его муж Трайн. Вы только не тушуйтесь, и всё будет хорошо.

— Пап, а ты скоро приедешь? — прильнул к отцу Рейган.

— Постараюсь побыстрее. — Бета ласково погладил сына по волосам. — Уже завтра я должен буду появиться в посольстве, а вы будете обустраиваться.

Гейл смотрел, как бета объясняет что-то мужу и сыну, и его поразило то, какими глазами Салли глядит на своего мужа. Омега уже давно понял, что совершил ошибку, охотно выйдя замуж по расчёту, но было поздно. Терпеть пренебрежение, вонь и грубость мужа, который не упускал возможности поразвлечься с другими, оказалось сложнее, чем он думал. И особой любви к собственным детям Гейл в нём не видел. Даже богатство Старков не могло оправдать этого всего. Да, Гейл жил в тепле и сытости, имел возможность блистать в самых модных и дорогих нарядах, но ровно до первой течки, после которой его по сути заперли в доме. Выходы в свет стали редкими, и во время них приходилось играть роль статусного аксессуара и просто инкубатора для производства наследников. Одно воспоминание о том, как был зачат его старший сын, вызывало отвращение к самому себе! И это повторялось раз за разом. Рождение детей сгладило всё пережитое, привнеся в его тусклую и безрадостную жизнь смысл, гибель первенца стала тяжелейшим потрясением, и видеть, как счастлив в браке Салли, над которым когда-то посмеивались из-за старомодных нарядов и которого сторонились, было невыносимо.

Когда прошёл слух, что Салли сбежал из дома с каким-то случайным бетой, все были шокированы. Да, то, что Салли ненавидел Грэга Барнса, не было секретом, но ведь он и никогда не протестовал открыто! Потом поползли слухи, что омежка пытался покончить с собой, чтобы не выходить замуж. Слухи разнесла прислуга. А потом Салли исчез — на центральной площади нашли лошадь из конюшни загородного дома Кристо, привязанную к фонарному столбу. Само собой, что Арчибальд Кристо искал беглеца, а потом, уже зимой, вернулся злой, как сам Деймос, и объявил, что отрекается от Салли, который опозорил семью. Говорили, что Салли скоропалительно выскочил замуж за того самого неуклюжего бету, который оказался полунищим аспирантом какой-то научной кафедры, что живут они в сыром холодном подвале и впроголодь... Гейл и его приятели откровенно недоумевали, почему Салли бросил привычный круг и комфорт, выбрав жалкое существование в столице — это было сущее безумие! — но ровно до тех пор, пока в одной из центральных газет не была напечатана заметка о торжественном вечере в университете. На одной из фотографий был запечатлён Салли со своим мужем, которого едва узнали. Отлично подогнанный костюм необычного стильного фасона, удачно подобранная причёска — не совсем традиционная, но очень к лицу молодому учёному — и очки в модной оправе совершенно преобразили случайного недотёпу. Салли крепко держался за его руку, и смотрелись они вместе очень хорошо. Позднее стали проходить сообщения, что Тобиас Мариус начал завоёвывать признание научных кругов. То и дело писали о его открытиях и заслугах перед отечественной дипломатией, о написанных им учебниках, в самых разных изданиях выходили заметки и статьи. Да и в модных журналах появились заметки, что новые модели и фасоны одежды разрабатываются и шьются не без участия Салли, который имеет со всего этого хороший процент. Потом прошло краткое сообщение о том, что в семье Мариусов случилось пополнение — спустя несколько лет после свадьбы. Семья явно не бедствовала, и тут выясняется, что Салли не просто повезло заполучить пробивного супруга! Гейл ясно чуял, как чист и лёгок запах этого невероятного беты, как он обращается к мужу и сыну-омеге. Он ЛЮБИЛ своих омег, это не было притворством!!! Неужели так бывает? Ведь они не герои омежьего романа!.. Наверно, поэтому Салли был так же красив и строен, как в юности — его красило счастье. На нём не было дорогих украшений и нарядов, но простая одежда сидела на нём так, что это вызывало зависть. Он прямо держал спину и высоко голову. Возраст почти не тронул его. Салли стал спокойнее и увереннее в себе.

Гейл смотрел на эту счастливую семью, и ему было больно.

— ...Ни о чём не беспокойся, мы справимся. Ты только приходи поскорее.

— Я быстро.

— Сейчас опять лизаться будут, — шепнул Рейган Гейлу, хитро подмигнув. Разумеется, по запаху и лицу нового знакомого он всё понял. — И им никогда не надоедает. А уж когда приспичивает потискаться в постели... Вроде и стараются потише, чтобы мне не мешать спать, но я-то всё равно слышу.

Салли сурово покосился на сына, но всё же поцеловал мужа, и по лицу Гейла покатилась слеза. Он тоже хотел бы целовать мужа с удовольствием, но увы...

Едва Тобиас снова отлучился, Салли осуждающе покачал головой.

— Как тебе не стыдно! — выговорил он сыну.

— Если бы вы хотя бы перегородку или ширму поставили...

— Куда? Или ты уже забыл, какая у нас квартирка была тесная? Хорошо, что у тебя теперь своя комната будет.

— И ты с отцом сможешь отрываться по-полной?

Салли густо покраснел. Когда Рейган был ещё маленький, они не стали брать вторую комнату, чтобы их единственный сын всегда был на глазах, а когда спохватились, то было поздно — Рейган подрос. Поняв, что сын за ними украдкой подглядывает, супруги решили смириться с неизбежным. Пусть хотя бы видит хороший пример родителей, чем успеет наслушаться всяких гадостей от чужих. А то, что Рейган так спокойно рассказывает их семейные тайны при всех...

— Не рано ещё об этом думать?

— Я вообще-то уже вступил в возраст созревания. — Рейган без тени смущения улыбнулся. — Да и поздно уже меня стесняться.

— Дерзкий он... у вас... — кое-как выдавил из себя Гейл.

— Да уж, не доглядели немного. — Салли наградил сына воспитательным щелчком по носу, и омежка поморщился. — Но зато сможет добиться всего, чего захочет. Ладно, нам пора. Столько дел... Может, ещё встретимся.

— Да... пока...

Салли перехватил поудобнее чемодан, взял сына за руку покрепче и направился к зданию вокзала. Гейл долго смотрел им вслед, и тут к нему подошёл Сван Дрен со своими неугомонными близнецами. Гейл невольно отметил, что Сван опять переборщил с косметикой и не идёт с Салли ни в какое сравнение. Сван, как и он, не был счастлив замужем, периодически злоупотреблял спиртным и начал увядать раньше времени. Сейчас от него тоже веяло хорошей порцией виски, а внутренний карман сюртука заметно топырился, с головой выдавая припрятанную фляжку.

— Это кто был?

— А ты не узнал? Салли Кристо.

— Кто? — оторопел Сван. — Салли? Это Салли? Тот самый? — И начал вглядываться в удаляющиеся спины. Салли снова о чём-то говорил с сыном.

— Да. И он, в отличие от нас, счастлив.

— А что он у нас-то забыл?.. Так, угомонитесь! — прикрикнул Сван на сыновей. — Я с дядей Гейлом разговариваю!

— Тобиас ушёл с кафедры, и они к нам приехали. Теперь в посольстве работать будет — я читал, что он знает несколько языков.

Сван скис.

— Тот самый?

— Ты зря морщишься. Знаешь, как хорошо этот бета пахнет?! И он совсем не неуклюжий лопух, каким вы мне его описывали, а весьма видный и эффектный. Это и по газетным снимкам заметно было.

— Да? — скептически вскинул тонкую бровь Сван. — Я припоминаю, что он недурно пах...

— Недурно? Да он пахнет так, что я едва сам на нём не повис! И я видел, как Салли на него смотрит.

— И как?

— С обожанием. И сын-омега его нисколько не боится. Да и сам этот бета их любит. По-настоящему.

Судя по лицу Свана, омега всё ещё не верил сказанному.

— Да быть того не может!

— Посмотрим. Я так понял, что они к нам надолго, и их сын будет учиться в нашей школе.

Салли шагал по недавно отстроенной и заасфальтированной улице и с трудом узнавал свою родину. Руднев теперь мало походил на то, что он когда-то оставил за спиной в такой спешке — ощутимо разросся, людей прибавилось, автомобилей тоже, конный экипаж попался только один. Шпиль городской ратуши с часами всё так же возвышался над городком, но теперь он грозил утонуть среди домов, если здесь начнут строить грандиозные высотки вроде той, что недавно начали возводить по проекту Ренца.

— Пап, всё так сильно изменилось? — осторожно подёргал родителя за рукав Рейган.

— Очень. Я едва узнаю город. Когда мы с твоим отцом уезжали отсюда, уже пошли какие-то перемены, но за шестнадцать лет их стало слишком много. Я помню, что деревянных домов было куда больше, фонари на улицах если и были, то газовые, а сейчас их сменили на электрические, и их гораздо больше.

— Так за городом построили электростанцию.

— А во времена моей юности её только собирались строить. Как же быстро летит время! — Салли взглянул на сына. — Ты скоро станешь взрослым. Я уже начинаю чувствовать себя таким старым.

— Пап, да ты почти не выглядишь на свой возраст! Это все говорят! — возмутился Рейган. — И я уверен, что ты ещё долго будешь оставаться таким же молодым и красивым. Ты же рассказывал, что деда Орри тоже выглядел моложе, так почему бы и тебе это не передалось?!

Салли то и дело ловил на себе любопытные взгляды, замечал смутно знакомые лица. Омеге было не по себе. Да, он согласился вернуться сюда, но сам не предполагал, что возвращение будет таким нелёгким. Надо снова ко многому привыкать, ну, да ничего. Он часто бывал в разъездах с мужем, подолгу жил на местах экспедиций, привыкнет и к обновлённому Рудневу.

Нужную улицу, которая называлась "Садовая", они нашли довольно быстро. Дом, в котором их поселило посольство, выглядел прилично, был трёхэтажным, окружённым маленьким садиком, в котором благоухали цветы, и таких домов в этом районе было немало. Здесь сдавались небольшие, но уютные отдельные квартиры внаём. Судя по тому, что Тобиас назвал Ланистеров домовладельцами, они заключили с городской администрацией договор, согласно которому дали разрешение на перестройку своего собственного дома и теперь входят в долю с муниципалитетом. Заодно и следят за состоянием дома. Салли с наслаждением принюхался и уловил аромат сирени.

— Сирень, да, пап? — догадался Рейган.

— Да, твоим отцом пахнет... Идём.

На стук им открыл немолодой полный омега, от чего-то хмурый, но тут же смягчившийся, увидев Рейгана.

— Слушаю вас.

— Я Салли Мариус, а это мой сын Рейган. Мой супруг сказал, что по этому адресу...

— Бирка при вас? — перебил омега.

Салли тут же достал бирку, и омега заулыбался.

— Всё правильно. Вы — наши новые квартиранты.

— А вы — Трайн Ланистер.

— Да, очень приятно познакомиться. — Трайн протянул руку, и Салли с удовольствием её пожал. — Ваш супруг, как я понял, задерживается.

— Да, но он скоро должен подъехать с остальными вещами. Сказал начинать обустраиваться без него.

— Тогда прошу за мной.

Квартира, выделенная Мариусам, располагалась на третьем этаже, и её окна выходили на самую цветущую сторону сада. Две небольшие спальни, гостиная, маленькая кухонька с газовой плитой, ванная с туалетом, водяное отопление. Новые дома строились сразу с самыми современными удобствами, стоили тоже соответственно, однако посольство явно не собиралось экономить на жилплощади для своих работников, автоматически зачисляя их в класс местной элиты. Салли быстро глянулась скромная, но стильная обстановка. Пожалуй, здесь жить ему даже понравится.

— Вижу, вам нравится, — улыбнулся Трайн. — Прачечная на первом этаже, ближайшая бакалея за углом. Вам помочь?

— Если только позже, когда другие вещи привезут.

— И много их? — полюбопытствовал Трайн.

— В основном книги и так...

— Да, я слышал, что ваш муж был учёным, — кивнул Трайн. — Наш сын с таким увлечением читает его учебники и собирает статьи! Он даже сам загорелся идеей стать историком.

— А ваш сын...

— Альфа. Осенью в восьмой класс перейдёт. За своего мальчика не волнуйтесь, — торопливо добавил омега, — Ларри приличный альфа. Уверен, наши дети найдут общий язык.

Трайн ушёл, и Салли поставил чемодан на пол гостиной.

— Ну, как тебе?

— Нравится, — кивнул Рейган, опуская рядом свой саквояж. — Надеюсь, что и в школе мне тоже понравится.

— Она непохожа на ту, в которой ты учился, — напомнил Салли. — Здесь только смешанная.

— Я буду осторожен, — пообещал омежка. — По физическому развитию я был лучшим, бегаю быстро, да и вы с папой меня кое-чему уже научить успели.

— Ладно, давай разбираться — скоро ужин готовить.

Немногие пожитки они разложили быстро, застелили кровати. Оставив сына осваиваться в новой квартире, Салли отправился за продуктами к ужину и в лавочке столкнулся с ещё одним знакомым.

— Суон?

— Салли?

Суон Увенсон, старший сын местного главы железнодорожного отделения, когда-то был самым ехидным из дебютантов. В свет он вышел в том же году, что и Салли, и при первой встрече моментально обсмеял его старомодный наряд. Салли не единожды замечал его в весьма провокационных позах. За прошедшие годы Суон тоже изменился, причём не в лучшую сторону. Судя по всему, омега выскочил замуж вскоре после его отъезда, рано забеременел. Одет некогда блистательный парень был очень просто, увешан дешёвыми побрякушками, словом, от прежнего Суона тоже почти ничего не осталось. Язвительный омега превратился в банальную клушу с натруженными руками.

Суон с потрясением и завистью разглядывал давнего знакомца.

— Как ты так хорошо сохранился?

— Так уж, — пожал плечами Салли. — Как живёшь?

— Паршиво, — буркнул Суон, высматривая в ящиках овощи по-сочнее. — Надо было раньше думать, за кого замуж выхожу, а теперь приходится каждую медяшку считать и думать, чем кормить свою ораву.

— Сколько у вас детей?

— Пять. После того, как Иви родился, Саймон жёстко заявил, что хватит, и велел настойку пить.

— А кто он у тебя?

— Кочегар на электростанции. Когда мы только познакомились, то показался ничего себе — весёлый такой, интересный... — Суон будто ждал повода выговориться — это было слышно по его голосу. — Я, как узнал, за кого меня отец отдавать собрался, долго не думал. Ковингтона помнишь? — Салли тяжело вздохнул — этот бета его изводил лишь немногим меньше Грэга, зато пах чуть лучше, был обходительнее, почему и остался всего лишь факт былого в памяти. — Тогда Саймон грузчиком на станции работал, на боях подрабатывал, при деньгах постоянно был. Поженились быстро, меня тут же от семьи отлучили, а я и рад — хоть в покое оставили. Когда у нас трое детей уже было, Саймон на боях покалечился, и его со станции попёрли. Менял место за местом, пока на электростанцию не взяли, да и там гроши платят. В последние два года выпивать начал. Если бы у меня было хоть какое-то приличное образование, то я бы себе нормальную работу нашёл вместо того, чтобы стирать на дому, и бросил его ко всем псам шелудивым! — Суон перевёл дух и снова с завистью оглядел знакомого. — А ты как живёшь?