Омегаверс Мы же братья

Братья делали уроки, когда Кирин примчался домой в почти невменяемом состоянии. Пакетов с продуктами к завтрашнему праздничному ужину при нём не было, омега трясся, ворот его куртки был разорван.

— Деда, что случилось? — Ленни метнулся к нему. Рюк подхватил под руки и усадил на ближайший табурет.

— Гу... Гумберт... — кое-как выговорил Кирин и заплакал.

Рюк, холодея, метнулся к окну и увидел во дворе какого-то пожилого бету, рядом с которым стоял альфа гораздо моложе. Они что-то активно обсуждали, тыча пальцами на окна общежития. Вдруг во дворе появился Виктор, возвращавшийся с работы. Увидев альфу и бету, он отшатнулся и стремглав метнулся к подъезду. Рюк понял, что этот бета действительно Гумберт. Их дед-бета. Мерзавец и скотина. Знакомая волна ярости начала застилать его мозг...

Ленни отпаивал деда чаем, когда в комнату влетел Виктор, захлопнул за собой дверь и запер её на полный оборот.

— Как папа? — выдохнул он.

— В шоке, — отозвался Ленни. — А как ты, пап?

— Успел уйти... О, боги, он нас всё-таки нашёл...

Они сидели в комнате, сбившись в кучу. Виктор держался из последних сил, пытаясь успокоить трясущегося от страха родителя. Кирин то и дело впадал в оцепенение, а потом начинал биться в молчаливой истерике. Рюк стоял возле окна и наблюдал за тем, что происходит снаружи. Двор опустел быстро, поскольку по нему то и дело слонялись чужаки. К ним пару раз заглядывали соседи, но Виктор никого не впускал — разговаривал через порог. И в доме воцарилась тишина. Время от времени в коридоре топали чьи-то ноги, но шаги были незнакомые... как и запахи — Рюк знал всех, кто живёт в общаге.

— Что же делать? — дрожащим голосом спросил Ленни. — Они же придут к нам...

— Конечно, иначе давно бы свалили, — мрачно отозвался Рюк. — Уходить надо.

— Как? — покачал головой Виктор. — Они наверняка отслеживают все входы и выходы, от соседей помощи ждать не стоит — они сами напуганы и сидят запершись. А раз никто до сих пор полицию не вызвал, значит, это бесполезно.

— Но зачем Гумберт привёл этих людей сюда? — спросил Ленни. — Почему он не хочет оставить нас впокое? Ведь столько лет уже прошло...

— Месть... и жадность, — вдруг заговорил Кирин. — Он ужасно злопамятен и наверняка попытается отыграться за все годы.

— И что делать? Нельзя же просто сидеть и ждать, пока за нами придут!

Кирин подумал... и решительно встал. Он стащил со шкафа большую сумку, с которой Виктор когда-то въехал в эту комнату, и начал лихорадочно собирать вещи... на двоих. Рюк сразу понял, что дед укладывает в сумку его с Ленни одежду и бельё.

— Папа, что ты делаешь? — ахнул Виктор.

— Мы отвлечём их на себя, поднимем шум, а наши дети тем временем уйдут. Шансов, что мы с тобой сможем уйти, не так много, но наши дети должны спастись. Если повезёт, мы их потом разыщем. Рюк сильный и умный мальчик, Ленни тоже сообразительный... Они обязательно выживут, а потом мы найдём друг друга. Гумберт обязательно захочет отыграться за все тринадцать лет. Я уже слишком стар, а тебе всего тридцать два и Ленни пятнадцать... Я не допущу, чтобы наш мальчик прошёл через тот же ад, что и я.

Кирин был настроен очень решительно — никогда ещё Виктор не видел своего родителя таким. Похоже, что омега дошёл до крайности и уже был готов на любую отчаянную авантюру, чтобы уберечь детей. Мечась по комнате и укладывая вещи, Кирин достал два кухонных ножа и положил на стол.

— Папа...

— Я уже прожил жизнь. Пусть тяжёлую и грязную, но прожил. Можно и умирать, но вы должны жить. Вы должны спастись. — Кирин полез в шкаф, порылся в своём белье и достал какой-то свёрток, который протянул ошеломленному такой резкой переменой Рюку. — Здесь деньги. Я начал их копить с того самого дня, когда в первый раз пошёл в трущобы. На первое время вам с Ленни их должно хватить — вы у нас не избалованные... а там подработаете. Ты только береги брата. Он не должен пострадать. У Ленни же скоро течка...

Рюк трясущимися руками развернул старую газету, и горло свело судорогой. В свёртке действительно были деньги. Довольно много денег. Помятые и относительно новые, мелкие и крупные...

— Я копил их на чёрный день, — объяснил Кирин. — Раз уж я пошёл по рукам, то надо было хоть какую-то пользу из этого извлечь...

— Деда...

— Береги Ленни. — Кирин крепко обнял старшего внука, который уже был почти на две головы выше него. — Кроме тебя у него никого не будет. Вы же братья... И помни, чему мы тебя учили, милый. Ты не должен стать таким, как ваши отец и дед. Будь хорошим добрым альфой всем назло.

— Обещаю...

— Я люблю вас, мальчики. — Кирин подозвал к себе Ленни и привлёк к себе, поочерёдно целуя обоих. — Очень сильно люблю. Всё, что я делал, я делал ради вашего папы и вас.

Они пришли ночью. Услышав, как кто-то ковыряется в замке, Кирин и Виктор встали, крепко сжимая в руках свои ножи. Рюк, вцепившись в ремень сумки, приготовился пробиваться к выходу. Ленни, на плечах которого висел их школьный рюкзачок, в который Кирин положил деньги, семейный альбом с фотографиями и свёрнутое тонкое одеяло, прижался к брату. Юному омеге было очень страшно, но он крепился.

— Рюк, приготовься, — шепнул Виктор. — Беги быстро и не оглядывайся. О нас не думай. Мы потом вас найдём. Мы обязательно встретимся и снова будем одной семьёй.

— Папа...

— Всё будет хорошо, мальчики. Всё обязательно будет хорошо. Может, не сразу, но будет.

Вот с тихим скрипом открылась дверь. В комнату проскользнули две тени, и в полумраке Кирин сперва учуял, а потом разглядел своего бывшего мужа. Гумберт постарел, обрюзг, его запах сильно изменился, став совсем мерзким, и все его пороки теперь ясно читались на лице. Чем бы он не занимался все эти годы, лучше это его не сделало. Рядом с ним стоял альфа и принюхивался... Увидев этого альфу, Виктор вдруг отступил на шаг назад, едва не выронив свой нож. Ноздри омеги трепетали.

— Бегите! — крикнул Кирин и бросился на Гумберта.

Виктор, взяв себя в руки, бросился на альфу. Рюк подхватил брата на руки и с рыком ринулся вперёд. Он смёл стоявшего в дверях второго альфу, явно не ожидавшего такой прыти и напористости, выбежал в коридор и метнулся к лестнице, но там стоял третий и закрывал путь к выходу. Юный альфа на миг растерялся, чуя, что вокруг немало врагов, и в этот миг из комнаты кроме шума и грохота донеслись яростные вопли Кирина, перемежаемые воплями Гумберта:

— Ты не посмеешь! Ты не тронешь наших детей!..

Внезапно крики стихли, и Рюк скрипнул зубами, поняв, что деда больше нет. В комнате вспыхнул свет. В воцарившейся испуганной тишине прозвучало:

— Ну и хрен с ними. Эта шлюха уже слишком стара, а этот сморчок нам не нужен... Ого, это кто тут у нас?

Судя по тому, что Рюк слышал, Виктора схватил второй и обезоружил, но их родитель отчаянно сопротивлялся. Вдруг звуки борьбы прекратились.

— Ты... это ты... — В голосе Виктора прорезался ледяной ужас.

— "Ты"? В каком смысле... Эге, да это моя метка! Значит, оба ублюдка мои? Отлично! Значит, половина денег моя по праву.

Рюк яростно обернулся, чувствуя, как задрожал Ленни.

— Этот альфа... наш отец? — прошептал омежка.

— Да... — Рюка колотило от ярости. — Это наш отец.

— Рюк...

— Я никому не позволю тебя обидеть. Мы же братья.

Рюк решительно бросился в другой конец общажного коридора, где был выход на длинный балкон пожарной лестницы. Выбежал и увидел, что и там стоит бандит — вооружённый пистолетом. Выругался, развернулся и пошёл на прорыв к лестнице подъезда. Поднаторев в школьных драках, ногами Рюк махал не хуже, чем руками. План прорыва сложился в голове моментально.

— Ленни, держись за меня крепче и прикрой лицо.

Альфа попытался остановить разъярённого подростка, замахнувшись какой-то палкой, но Рюк, яростно рыкнув, со всего разбега врезался в него и врезал ногой в грудь, опрокидывая на пол. Перепрыгнул и скатился вниз по лестнице, на которую выбежал какой-то невысокий бета. Тоже с пистолетом, но даже руку вскинуть не успел. Этого Рюк сбил с ног ударом с разворота, легко попав по голове, выскочил на лестничную клетку между вторым и первым этажами и, услышав и учуяв в подъезде ещё одного бандита, сиганул в окно, выламывая раму и со звоном вынося стекло. Вслед ему раздалось несколько выстрелов и смачная отборная ругань. Рюк приземлился на обе ноги, едва не потеряв сумку, вскочил и ринулся прочь от дома. Ему до смерти хотелось вернуться за папой, но на его руках оставался младший брат, которого он обещал беречь. От Ленни уже начало пахнуть сильнее...

Светало. Братья сидели под мостом возле маленького костерка, обнявшись. Ленни тихо плакал, уткнувшись в плечо брата. Рюк себе плакать запретил. Ему хотелось беситься, рвать и метать, но сейчас не время бесноваться. Они остались одни и должны были выжить любой ценой.

— Папа... его схватили... а деда...

— Да, братишка, его больше нет. Он снова спас нас.

— Что теперь будет с папой? Он же ещё молодой...

— Ничего, он сильный. Он сумеет продержаться, пока мы его не найдём и не спасём. А пока надо выжить самим... Кстати, с днём рождения.

— И тебя тоже, — сквозь слёзы улыбнулся Ленни. — Нам уже пятнадцать... Рюк... у меня скоро течка...

— Да, я чую, от тебя уже пахнет сильнее. Ничего, мы найдём тихое место и переждём, а я тебе помогу. Я же на твои феромоны никак не реагирую... Я никому не позволю тебя тронуть против твоей воли.

— А куда мы пойдём? — Ленни поёжился от холода, поднимая воротник куртки. Весна ещё была холодной, под ногами потрескивал ледок и снег не везде сошёл.

— Неважно. Мир достаточно велик, чтобы мы могли в нём затеряться. Главное — чтобы мы всегда были вместе. Мы выживем.

— Конечно выживем. — Ленни вытер слёзы и прижался к брату плотнее. — Мы же братья.

ПРИМЕЧАНИЕ:

1) "С дуба рухнул?" — В традиционной символике данной вселенной дуб считается деревом первопредка-альфы Адама. Упасть с дуба — значит, отпасть от своего первопредка, стать чужим своим сородичам. �