A_second_chance. часть 2

Нарцисса подняла бровь.

— Драко Абраксас Люциус Малфой, будущий виконт Фалмутский, граф Уилтширский — неплохо звучит?

Люциус улыбнулся.

— Да, это так. Спасибо, Сириус. А если у тебя будет ребенок?

— Если я когда-нибудь решу завести детей, титул вернется к ним, но в противном случае он перейдет к Драко. Договорились?

Люциус и Нарцисса обменялись взглядом, а затем кивнули.

— Договорились.

Сириус кивнул, потянувшись за еще одним пирожным.

— Кстати, они очень вкусные. — Он оглянулся назад. — Ну как, думаешь, мальчики ладят?

* * *

Мальчики поладили.

Драко оставил Гарри во дворе, где находилась конюшня. Они чистили лошадей.

— Отец говорит, что у Малфоев всегда должны быть лошади. Это арабские лошади. Этот белый — мой, его зовут Аквила, — объяснил Драко, поглаживая лошадь. — А у тебя есть своя лошадь?

Гарри покачал головой, нежно поглаживая шею красивого животного.

— Нет, но у меня есть золотистый ретривер. Его зовут Мародер. Он просто замечательный.

Драко кивнул, слегка улыбнувшись.

— Я всегда хотел завести щенка, но дедушка говорит, что собаки -грязные звери, и никто не должен быть вынужден терпеть их общество, особенно воспитанные джентльмены.

Гарри выглядел оскорбленным.

— Мародер — не грязный зверь! Он самый лучший. Он спит в моей кровати и все такое.

Его глаза расширились.

— Правда? Я бы хотел встретиться с ним однажды.

Гарри улыбнулся.

— Он очень дружелюбный. Ты должен прийти и увидеть его. Ты можешь поиграть в моем домике на дереве.

— Дом на дереве? — спросил Драко, приподняв бровь. — Зачем кому-то играть в домике на дереве?

— Потому что это самый великолепный домик на дереве в мире, — сказал ему Гарри. — Дядя Сириус построил его для меня. Там есть и скалодром, и качели, и пиратский корабль, и пушки, и место для сна и игр, и сетчатый туннель. Он огромный и такой веселый.

Глаза Драко расширились от его слов.

— Это звучит довольно забавно, — признал он. — Когда у меня есть время для игр, я обычно летаю на метле или гуляю по саду.

— Время игры по расписанию? — спросил Гарри в замешательстве.

— Да.

— Что такое запланированное время для игр? Разве ты не можешь просто играть, когда не учишься?

Драко покачал головой.

— Нет. Отец говорит, что я должен всегда учиться, но они с матерью разрешают мне играть, когда я хочу, когда дедушки нет рядом. Дедушка очень строгий. Малфой должен научиться ездить верхом, как джентльмен, должен говорить на четырех языках и уметь обсуждать текущие события и политику в любой компании. Когда он во Франции, мои уроки не такие интенсивные.

Гарри просто уставился на него.

— Вау.

— Разве у вас нет таких уроков?

— Нет, — честно ответил он ему. — Дядя Римус учит меня истории и латыни, и мы читаем всякие замечательные истории. Дядя Сириус учит меня французскому и тому, как быть джентльменом. Но я играю с Мародером каждое утро и днем, а по выходным — с Мародером или с любым из моих друзей.

— Иногда Блейз и Тео приходят к нам; это весело, когда мы скачем на лошадях или гоняем на метлах, но обычно это считается запланированным игровым временем, — сказал ему Драко. — Тео обычно присоединяется ко мне на уроках, а Блейза мы видим только когда он в Англии. Большую часть года он живет в Италии.

Гарри усмехнулся.

— Ну, твоего дедушки сейчас здесь нет, верно?

Драко покачал головой.

— Нет, он у себя дома во Франции.

Улыбка Гарри расширилась.

— Итак, давай поиграем в пятнашки.

— Что это такое?

Гарри усмехнулся.

— Очень весело. Я покажу тебе.

* * *

Через пятнадцать минут Сириус обнаружил Гарри, за которым гнался Драко. Оба были раскрасневшимися и смеялись, и это заставило его улыбнуться. Он засунул руки в карманы и, покачиваясь на носочках, наблюдал за ними. Он вздрогнул, когда Люциус встал рядом с ним.

— Мальчики ладят между собой.

— Я вижу.

Сириус улыбнулся ему.

— Я знаю, что мы не совсем друзья, но я не вижу ничего плохого в том, чтобы позволить Гарри и Драко дружить, если они этого хотят.

Люциус лишь ухмыльнулся.

— Мой отец упал бы замертво.

— Разве это так уж плохо? — спросил Сириус, полушутя.

До него давно доходили слухи, что лорд Абраксас Малфой, верный и истинный последователь лорда Волдеморта, запугивал своего сына, чтобы тот последовал за так называемым Темным Лордом, и что Люциус никогда по-настоящему не верил в его дело. Но Абраксас был жестким человеком, и с ним никто не связывался. Известно, что он регулярно убивал людей за обиды на него или его семью: слуг, соседей, родственников и политических соперников. Малфой всегда находил выход.

Люциус казался другим, и Сириус знал, что его кузина была глубоко влюблена в мужчину, который стоял рядом с ним, и он видел, что тот, очевидно, любит ее в свою очередь, но его отец все еще был очень главным, несмотря на то, что передал титул графа Уилтшира своему сыну, и будет им еще много лет, и Сириус не был уверен, как это повлияло на Люциуса и Нарциссу.

— Мальчик-Который-Выжил — не тот друг, который нужен Драко, Блэк, — просто сказал Люциус. — Думаю, вам обоим пора идти.

Сириус только кивнул.

— Я дам им еще несколько минут. Я бы хотел сначала попрощаться с Циссой.

Люциус отрывисто кивнул, и Сириус подумал, что он, кажется, доволен этим.

Он вернулся в поместье и обнаружил, что его кузина все еще находится в гостиной, разговаривая с одним из домовых эльфов о меню ужина.

— Цисса.

Она повернулась и слабо улыбнулась ему.

— Я была рада видеть тебя, Сириус, правда.

Он улыбнулся ей.

— Ты сегодня так изменилась по сравнению с тем, как мы с Гарри столкнулись с тобой в декабре.

Она испустила долгий вздох.

— Я была удивлена, увидев тебя тогда, ну... от тебя отреклись и лишили наследства, и мать не раз упоминала, каким предателем крови ты стал. Видеть тебя было небольшим шоком для общества.

— Итак, мы снова стали лучшими приятелями?

Теперь она закатила глаза.

— Вряд ли. Но, может быть, я пошлю тебе рождественскую открытку.

Он хихикнул и удивил ее, притянув к себе в объятия.

— Думаю, я могу это принять. Энди скучает по тебе, Цисса, и я знаю, что ты скучаешь по ней. Ты должна подумать об этом. Не думай о тете Друэлле или о твоем свекре, думай о себе и своей сестре.

— Прощай, Сириус, — сказала она, но свет в ее глазах заставил его улыбнуться.

— Пока, Цисса.

Когда он повернулся, чтобы пойти за Гарри, он подумал, что это был очень странный, но насыщенный событиями день.

Глава 48: Та, что с Рони

Примечание автора:

Я просто хочу сказать для тех из вас, кто волнуется — Сириус знает, что делает. У Гарри больше богатства, чем он знает, что с ним делать. Он оставил его Драко и Нимфадоре в основном потому, что они — наследники Блэков, а Сириус контролирует все, пока они не достигнут совершеннолетия, что означает, что Люциус и Нарцисса Малфой имеют НОЛЬ доступа к любому из них, как и Андромеда и Тед — если только Сириус Блэк не даст им доступ. Поэтому, пожалуйста, перестаньте волноваться. Это не конец Малфоев, но Гарри и Драко не совсем друзья.

Кроме того, я думаю, что Римус заслуживает немного любви и счастья, не то чтобы он верил, что заслуживает этого, но это так, поэтому я представляю вам Веронику, старшую женщину.

Будет ли Люциус хорошим? Мы должны увидеть. Сейчас он просто думает, что война закончилась, и изо всех сил сохраняет лицо. В конце концов, он никогда не был ни в чем уличен. Драко шесть лет, и Сириус не может предсказать будущее. Сейчас он делает то, что считает лучшим для фамилии Блэк. Он полностью контролирует ситуацию, пока Драко не достигнет совершеннолетия, так что если он увидит, что Драко выбирает темноту или хулиганит, он может изменить это в любой момент. Тонкс также унаследует большую часть этого.

текст:

Пока Сириус и Гарри были в Малфой-мэноре, Римус обнаружил себя голым. Он лежал на большой пуховой перине с красивой и очень голой женщиной, которая осыпала поцелуями его грудь.

— "У тебя так много шрамов", — пробормотала она, проводя губами по ним.

— "Я знаю". — Римус поцеловал ее губы, когда она устроилась на нем, и рывком поднял свои бедра, проникая в нее и наблюдая, как ее голова откидывается назад в наслаждении. — "Но нам не нужно разговаривать, правда, Рони?"

Вероника Райли, платиновая блондинка с вьющимися волосами, которые танцевали чуть выше ее подбородка, восхитительно скакала на нем, выкрикивая его имя, когда он погружался в нее.

Прошло чуть больше двух недель с тех пор, как он встретил ее на рынке на косой Аллее. После того как они посмеялись и сблизились из-за пошлого каламбура с канноли, Римус был удивлен тем, как сильно она ему сразу понравилась. Она была умна, а ее талант к чарам был невероятным, что делало ее одним из лучших агентов в Отряде случайных магических превращений. После мороженого в тот первый день она удивила Римуса, пригласив его на ужин, на что он с готовностью согласился.

Они провели почти четыре часа в ресторане, разговаривая. Вероника была старше его на пятнадцать лет, но выглядела моложе, так как была полна жизни и энергична. Ее заинтриговали истории знаменитых Мародеров и неприятности, в которые они попали за годы учебы в Хогвартсе. Она сказала ему, что ей было очень жаль узнать о смерти Джеймса и Лили Поттер. Он рассказал ей, что работает учителем и преподает начальное магическое образование своему племяннику Гарри. Она была крайне заинтригована, узнав, как он смешивает обучение между маггловской историей и магической и знакомит Гарри с разными видами литературы.

Вероника была магглорожденной и рассказала ему, как удивилась, узнав, что она ведьма; хотя ее родители испытали облегчение, узнав, наконец, почему их дочь может делать вещи, которые она не может объяснить. У нее было два младших брата, Джейкоб и Генри, и одна младшая сестра, Шарлотта, и все четверо оказались волшебниками, к удивлению и радости их очень маггловских родителей.

После того долгого ужина Римус снова пригласил ее на свидание, и они долго целовались вне ресторана. Во время второго свидания они пошли в маггловский кинотеатр, но Римус почти ничего не запомнил, так как они почти весь фильм целовались, и, к его удивлению и смущению, она залезла руками в его джинсы и занялась с ним рукоблудием прямо в кинотеатре, не прибегая к защитным чарам. Она покусывала его губы и сосала мочку уха, побуждая его вести себя как можно тише, пока ее руки обрабатывали его. Потом они целовались, как разгоряченные подростки, за пределами театра.

Два вечера спустя Римус снова пригласил ее на ужин, а потом они ввалились в ее квартиру, едва покончив с закусками и напитками. Он усадил ее на диван в центре гостиной.

С тех пор он бывал там почти каждую ночь.

Он громко стонал, когда она скакала на нем, чувствуя нарастающее давление и задыхаясь, когда он извергался в нее.

После этого она прижалась к нему, счастливо вздыхая. Они оба немного задремали, но он не был уверен, как долго они спали.

— "Ты слишком хорош в этом".

— "Что?"

Вероника улыбнулась ему, ее рука скользнула вниз, чтобы поласкать его.

— "Вы прекрасно знаете, что, мистер Люпин".

Рука Римуса переместилась к ее груди, поглаживая сосок до твердого пика, прежде чем он опустил рот, чтобы пососать. "Вы и сами не так уж плохи, мисс Райли".

Вероника положила руку ему на голову, чтобы удержать его на месте, пока он сосал ее.

— "Не могу поверить, что я оказалась здесь с тобой после того, как ты выдал мне эту пошлую фразу на рынке".

Римус усмехнулся.

— "Разве ты не рада, что сделала это?" — спросил он, его рука скользнула вниз по ее животу и между ног. Когда его пальцы нашли ее, она задохнулась.

— "Ммм", — стонала она, когда его пальцы начали входить и выходить из нее. — "Не останавливайся!"

Рот Римуса вернулся к ее груди.

— "О, я не собираюсь останавливаться, и когда ты кончишь, я собираюсь нагнуть тебя и взять тебя сильно и быстро".

Она просто задыхалась и выгибалась в его руках, вскрикивая от удовольствия.

После того, как он оттрахал ее по полной программе, Римус стоял у кровати, натягивая джинсы, а она ухмылялась, глядя на него.

— "Ты уверен, что тебе нужно уходить?" — надулась она, положив руку на живот и глядя на него, все еще выглядящего довольно раскрасневшимся и, по мнению Римуса, совершенно трахабельным.

Римус кивнул, потянувшись за рубашкой. У него было твердое правило. Он никогда не оставался на ночь. Это избавляло его от необходимости объяснять, почему его нет дома в определенные ночи, и не позволяло никому из женщин подслушивать кошмары, которые часто посещали его неожиданно в полнолуние. Если он не впускал их, они не узнавали правду, и никто не страдал. Римус считал, что это самый безопасный способ для всех вовлеченных сторон.

— "Да". — Он наклонился, чтобы поцеловать ее. — "Но назови день, и, может быть, мы когда-нибудь попробуем это снова".

Вероника просто усмехнулась ему.

— "Я свободна во вторник вечером".

— "Так получилось, что во вторник вечером я тоже свободен", — сказал Римус, застегивая рубашку.

— "Ну, почему бы тебе не прийти во вторник, я приготовлю тебе ужин, и ты сможешь нагнуть меня над обеденным столом".

Глаза Римуса сверкнули диким блеском, когда похоть снова охватила его при мысли о том, что он будет делать именно это, ее пышная попа будет выставлена перед ним, ее груди будут подпрыгивать, когда он будет трахать ее.

— "Над ней, на ней, под ней", — пробормотал он, напрягаясь от своих мыслей.

Ее глаза расширились, когда она увидела растущую выпуклость в его брюках.

— "У тебя невероятная выносливость... ты не мог..."

Ее руки потянулись к нему, поглаживая его по джинсам.

Он закрыл глаза и медленно сглотнул.

— "О, я определенно могу", — простонал он, пока она гладила его. — "Отсоси мне".

Вероника уставилась на него.

— "Ну, разве ты не требовательный?"

Его глаза остановились на ней, схватив ее подвижные руки.

— "Отсоси... мне..."

— "Ты немного великоват для этого", — признала она, глядя на него. — "Не думаю, что смогла бы".

— "Возьми столько, сколько сможешь", — сказал ей Римус.

Она облизала губы и смотрела, как он сбрасывает джинсы, выпячивая свою внушительную эрекцию. Требовательный он или нет, но у него были все намерения заставить ее опуститься на него, хотя бы на мгновение. Он запустил руки в ее волосы, и она наклонилась вперед со своего места на кровати. Римус смотрел, как она облизывает губы, прежде чем обхватить ртом его кончик. Она попыталась взять его больше, но не прошла и трети пути, как у нее вырвался рвотный позыв, и она сосредоточилась на его кончике.

Он не возражал.

К тому времени, когда ее язык начал кружиться вокруг него, его рука еще крепче сжала ее кудри, и когда ее руки работали вместе с ее ртом, его бедра дернулись навстречу ей. Она кончила в руку, когда он выкрикнул ее имя.