Loose Cannon. часть 2

Раздался общий стон.

— Все это гребанное время, — сказал Путтик. — Как будто у нас есть какое-то право голоса в этом вопросе.

— Как ты думаешь, мы могли бы высказаться? — спросил Гарри. — Или это безнадежное дело?

Престон оценивающе посмотрел на него.

— Ты действительно предлагаешь что-то изменить? Обычно я бы сказал: "Забудь об этом, это невозможно", но с Гарри Поттером в деле может появиться надежда.

— У тебя действительно такое огромное самомнение, Поттер? Ты думаешь, что сможешь изменить правила многовекового вида спорта? — спросил Гилстрэп.

— Нет, мое самомнение не настолько велико, — отрезал Гарри. — Я подумал, что если бы достаточное количество людей объединилось и, возможно, привлекло бы искателей из других стран, мы могли бы добиться некоторого прогресса.

— А кого вы знаете в других странах? — усмехнулся Гилстрэп.

— Виктора Крама.

Это привлекло всеобщее внимание.

— Почему Крам должен быть за это? — спросил Шеппард.

— По той же причине, что и мы все, — ответил Гарри. — Квиддичу нужны лучшие результаты и — осмелюсь предположить — часы. Как ты думаешь, болельщикам нравится, когда матч заканчивается через десять минут?

— Забудьте о болельщиках, — сказал Престон. — Как вы думаете, нравится ли владельцам, что продавцам пива приходится закрывать магазины так рано?

— Но как это вообще может сработать? — спросил Хоббс. — Вы полагаете, что поимка снитча не приведет к окончанию матча? — Что бы мы делали, пока не истечет время?

— Э-э, хороший вопрос, — ответил Гарри. — Что думаете?

— Отвлекать других игроков? — спросил Уитер.

— Это новый набор навыков для Ловца, тебе не кажется? — сказал Престон.

— Не для Поттера, — печально заметил Барнуисл.

Оуэн покачал головой.

— Нет, у вас не может быть ловцов без Снитча. Выпустите еще одного.

— Но это только усугубит проблему подсчета очков, — сказал Уэйнрайт.

— Нет, если мы не изменим стоимость Снитча, — сказал Гарри. — Скажем, пятьдесят очков.

Многие из претендентов кивнули, но Трент сказал:

— Это должно быть нечетное число, чтобы уменьшить вероятность ничьей.

— Сорок девять, — объявил Паттик. — Семь в квадрате, что придает ему магическую силу.

— Мне это нравится, — сказал Престон. — Сколько времени будут идти часы?

— Футбольные матчи длятся девяносто минут, — сказал Гарри. — Плюс-минус.

— Что произойдет, если никто не поймает снитч за девяносто минут? — спросил Уэйнрайт.

— Продолжайте, — сказал Андерхилл. — Болельщики любят длинные матчи. Вот только короткие никто не выносит.

— Мне это нравится, — сказал Уитер. — Это все еще дань традиционному квиддичу. Иначе все старикашки будут жаловаться, что мы разрушили спорт — они обожают рассказывать истории о восемнадцатичасовых матчах.

— Это потому, что им не приходилось в них участвовать, — проворчал Путтик.

— Это могло бы сработать, — сказал Оуэн. — Гарри, как ты думаешь, ты мог бы привлечь Крама к работе?

— Я не видел его почти два года. Но нет ничего плохого в том, чтобы спросить.

— Вы действительно это серьезно? — спросил Гилстрэп. — Как бы вы вообще поступили — отправили бы еще одно заявление в "Пророк"?" Он напыщенно прочистил горло и сказал: "Я, Гарри Джеймс Поттер, настоящим прошу полностью изменить правила квиддича, потому что мне не нравится нести ответственность за то, выиграет моя команда или нет. Я бы предпочел надеть мантию пожирателя смерти и трахнуть свою девушку, даже если ей стыдно, что ее видят со мной.

Гарри в гневе оттолкнулся от стола, но его стул врезался в стул Оуэна. Прежде чем Гарри успел что-либо сказать, Оуэн сказал:

— Гилстрэп, это было неуместно. Ты не на поле.

— Серьезно, Эндрю, — сказал Андерхилл, — ты действительно обвиняешь Гарри Поттера в том, что он одевается как пожиратель смерти? Он заслужил право носить все, что ему, блядь, нравится — он мог бы носить маску с черепом, и я бы не стал жаловаться.

— Отлично, — сказал Гилстрэп. — Я приберегу это для матча. Послезавтра, в субботу, Поттер.

— Я с нетерпением жду этого, — сказал Гарри, свирепо глядя на него.

Последовало долгое и неловкое молчание, пока Шеппард не сказал:

— Итак, Поттер, как бы вы оценили свой первый вечер Искателей по десятибалльной шкале? Один балл — "Я бы предпочел выпить Скеле-Гро", а десять — "Я только что убил Волдеморта".

Гарри усмехнулся, и все, казалось, расслабились.

— Определенно, это лучше, чем Скеле-Гро. Особенно после того, как мне пришлось заново отращивать все кости в правой руке.

К облегчению Гарри, все начали обмениваться историями о Скелгро, и больше никаких напряженных разговоров не было. Гилстрэп ушел первым, и несколько других Соискателей извинились от его имени.

— Это было совершенно недопустимо, — сказал Барнуисл. — Барроумейкер может сказать вам, что между поведением игроков на поле и за его пределами существует огромная пропасть.

— Я знаю, — сказал Гарри. — И поверьте мне, я слышал гораздо худшее, чем то, что сказал Гилстрэп.

— Я в этом не сомневаюсь. Значит, ты вернешься?

— конечно.

— Хорошо, — сказал Престон. — Я чувствую странный оптимизм по поводу нашего плана реформировать правила квиддича. Обязательно свяжусь с Крамом.

Гарри пошел домой с Оуэном, где они сели за кухонный стол и просмотрели вечер.

— Вам лучше поостеречься Гилстрэпа. Я никогда не играл с ним, но, как вы можете себе представить, он пользуется дурной славой.

— Какова его история? — спросил Гарри. — Он ведь не сочувствует пожирателям смерти, не так ли?

— Нет, я так не думаю. Я почти уверен, что оба его родителя — магглорожденные, но не цитируй меня в этом.

— Все ли в порядке с моим поведением? Моя жизнь была такой... нетипичной, что я даже не уверен, что знаю, как нормально взаимодействовать, особенно с людьми, с которыми я только что познакомился.

— В целом, ты справился отлично. Хотя я понимаю, почему Гилстрэп был расстроен тем, как быстро тебя приняли в команду и назначили стартовым игроком. Остальные из нас прошли испытания, а затем в течение года или более вносили взносы в резерв. В то время как ты, похоже, проснулся однажды утром и поклялся себе Мерлином, я, пожалуй, поиграю в Искателя Пушек!

— На самом деле, примерно так и произошло, — сказал Гарри. — Я увидел ту статью в "Пророке" и подумал: "А почему бы, блин, и нет?"

Оуэн усмехнулся.

— Желаю тебе больше энергии. Ты и так неплохо летаешь. И вы, конечно, заплатили свои взносы в другом месте.

— Полагаю, я так и сделал. — Гарри посмотрел на часы и сказал: — Мне пора идти. Спасибо, что взяли меня с собой, я обязательно вернусь. Большинство других соискателей были великолепны.

— Ты должен вернуться — ты обещал связаться с Виктором Крамом.

— Боже правый, ты прав.

Гарри вернулся домой и, готовясь ко сну, размышлял о своем вечере с "Искателями". Ему в голову пришла мысль: "Я никогда не смогу угодить всем".

Это не должно было стать откровением. Он был мишенью за то или иное преступление с самого своего рождения. Более того, в детстве ему никогда не удавалось угодить тете Петунии и дяде Вернону — самой высокой похвалой, которую он получал от них, было молчание, а это означало, что они не могли найти повода для критики.

Внезапно Гарри подумал о Люциусе Малфое. Если бы я хотел получить его одобрение, что бы мне нужно было сделать? Сначала ему нужно было подружиться с Драко в Хогвартс-экспрессе, хотя Драко только что оскорбил всю семью Рона. Тогда Гарри пришлось бы позволить распределить себя в Слизерин, хотя его и предупреждали о его дурной репутации. Ему пришлось бы отречься от своей собственной матери, поскольку она была магглорожденной, и, вероятно, назвать Гермиону Грязнокровкой.

Короче говоря, ему пришлось бы отказаться от всех своих собственных ценностей и убеждений, чтобы заслужить одобрение Люциуса Малфоя. И, поступив так, он потерял бы одобрение десятков или даже сотен других людей, включая Рона, Гермиону, Минерву, Сириуса, Ремуса и Дамблдора. Так какое это имело значение, если он не нравился такому зануде, как Эндрю Гилстрэп, или если Элли Хоббс из "Гарпий" была убеждена, что он ищет внимания?

"Но это действительно важно", — сказал тихий голосок внутри него, и у него возникло интуитивное воспоминание о том, как он снова оказался в чулане под лестницей. Гарри рефлекторно расширился до широкого осознания, как учил его Оуэн, и, хотя это принесло облегчение, он также почувствовал болезненное желание, от которого не мог избавиться. Некоторое время он оставался в этом равновесии, позволяя противоположным ощущениям неуютно сосуществовать.

В конце концов, он просто почувствовал усталость. Ему хотелось, чтобы Хелена была рядом — не обязательно для секса, а просто для компании, — но звонить было уже слишком поздно, а даже если бы и не было, у него не было адреса ее каминной. Дом казался очень большим и пустым, если не считать Кричера, конечно, и Гарри с завистью подумал о теплом и уютном коттедже Оуэна.

Он заснул, и, к счастью, никакие кошмары его не беспокоили. Когда он проснулся сразу после семи, он чувствовал себя отдохнувшим и немного побаливавшим. Кричер! тихо позвал он.

— Да, хозяин! — раздался голос.

Не будете ли вы так любезны подать обычный завтрак в мою спальню на стол?

Кричер был бы очень рад, хозяин. Завтрак на одного?

Да, спасибо. Уволенный. Присутствие Кричера исчезло из головы Гарри.

Он умылся и оделся, и вскоре на маленьком столике появился его завтрак со скромной цветочной композицией и "Пророком" на подставке. Заголовок на первой полосе гласил: "Лорды призывают Поттера исполнить Священный долг".

Гарри тяжело вздохнул, прежде чем прочитать статью, которая состояла всего лишь из открытого письма:

"Мы, нижеподписавшиеся лорды и леди волшебной Британии, считаем своим долгом ответить нашему уважаемому юному коллеге Гарри Поттеру. Хотя сама Магия даровала ему титул лорда Блэка, мы уважим его нынешнюю просьбу не называть его таковым.

Мы не претендуем на то, что понимаем, как работает глубинная магия, лежащая в основе Визенгамота, самого высокого института нашей страны, но, как его присягнувшие и помазанные на царство распорядители, мы призываем Поттера пересмотреть свой безудержный отказ от нее. Ибо именно это, сам того не желая, и сделал юный Поттер — отвергая атрибуты магического лордства, он отрицает благородный руководящий орган, который служит основой магической Британии.

Мы со смирением просим Поттера послужить своей нации на самом высоком уровне: в качестве титулованного члена Визенгамота. Мы верим, что сам Мерлин руководил непостижимой цепью событий, которые привели волшебника с таким удивительным происхождением, как Поттер, к столь высокой роли.

Мы понимаем, что у юного Поттера есть второстепенные требования к своему времени, но мы надеемся, что он не позволит этим занятиям отвлечь его от его самого священного долга перед всем волшебным миром.

Всегда к вашим услугам,

Лорд Ксантус Фоули

Лорд Понтиус Флинт

Леди Виолетта Грин Грасс

Леди Амортизия Лэдью

Лорд Сайрус Макмиллан

Лорд Озимандиас Селвин

Лорд Ромулус Винтер"

Гарри провел рукой по волосам, пытаясь собраться с мыслями. Это не сработало. Вздохнув, он взял палочку, вызвал в памяти недавнее воспоминание с участием Елены и произнес заклинание "Экспекто патронум".

На экране появились подсказки, и Гарри обратился к нему с сообщением:

— Гермиона, извини, что беспокою тебя в такую рань, но ты читала "Пророка"? Мне бы не помешал второй мозг, предпочтительно твой, поскольку мой, похоже, не работает. Я на третьем этаже. Спасибо. — Сияющий олень ускакал в никуда.

Минут через пять Гермиона заглянула в открытую дверь спальни.

— Ты здесь? — спросила она.

— Да, я завтракаю. Надеюсь, я не оторвала тебя от твоих дел — уверен, Кричер сможет что-нибудь приготовить, если захочешь.

Гермиона вошла и огляделась по сторонам.

— На самом деле, я никогда раньше не видела хозяйскую спальню, — сказала она. — Ты сам выбирал эту кровать?

— Нет, она досталась вместе с домом.

— Мерлин, им, наверное, пришлось строить дом вокруг нее. Это удобно?

— Да, именно так, иначе я бы, вероятно, уничтожил его с помощью Адского пламени. К счастью, Билл смог убрать всю Темную магию, — сказал он. — Тогда хочешь позавтракать?

— Нет, я уже поела. И да, я прочитала заявление лордов. Что вы об этом думаете?

— Я даже не знаю, что и думать. У меня такое впечатление, что они оскорбляли меня с этого момента и до воскресенья, но я хотел бы узнать ваше мнение, прежде чем обижаться.

— Боюсь, я пришла к такому же выводу, — сказала она. — Если бы меня попросили представить краткое изложение, я бы сказала, что они полностью обошли вопрос 1707 года, что означает, что это правда, и они это знают. Поэтому вместо этого они ответили кучей болтовни о Мерлине и самой магии, чтобы создать впечатление, что они не просто кучка позирующих болванов. Более того, демонстрируя впечатляющую небрежность в рассуждениях, они приравнивают светлости к Визенгамоту, который они изображают непогрешимым, а не прославленным судом кенгуру, и прямо обвиняют вас в том, что вы отвергаете это.

Гермиона говорила все это без остановки, поэтому ей нужна была пауза, прежде чем продолжить.

— Чтобы добавить драматизма, они намекнули на происхождение твоей матери, назвав это "удивительным происхождением", а затем довершили дело, высмеяв твою карьеру в квиддиче и предложив тебе бросить все и явиться в Визенгамот, чтобы примерить одну из этих забавных шляп. — Она помолчала и добавила: — Я думаю, этим все сказано.

Гарри кивнул.

— Не будет ли с моей стороны преувеличением, если я предположу, что они думают, будто я еще не послужил Британии наилучшим образом? Например, победив Волдеморта?

Она снова просмотрела заявление лордов.

— Нет, вы правы. Я не уверен, как я это пропустил.

— Как вы думаете, почему к этому не прилагается статья?

— Я подозреваю, что "Пророк" находится в руках одного или нескольких лордов, а это значит, что они не могут просто разорвать это заявление на части. Но они также не могут придумать, как это защитить, поэтому просто печатают это без комментариев.

— Должен ли я отправить ответ? — спросил Гарри.

Гермиона покачала головой.

— Нет, ты явно одержал верх. На работе все еще обсуждали твое вчерашнее заявление, и все хотели знать, правда ли то, что было про 1707 год. Я ухитрилась провести весь день в архивах, занимаясь исследованиями, и по меньшей мере полдюжины человек пришли, чтобы ознакомиться с теми же записями, что и я. Раздалось много смешков, а один пожилой волшебник даже исполнил что-то вроде победного танца.

— Блестяще. Кстати, вы обратили внимание на имена лордов и леди, которые его подписали?

— да. Интересно, насколько близки к ним Дафна Гринграсс и Эрни Макмиллан?

— И Маркус Флинт, — добавил Гарри. — Он был пожирателем смерти? Я не могу вспомнить.