— Затем привели к Старчуку, и он начал вас обвинять в измене родине. Верно.
— Да — Олег не знал, что будет дальше, но пока разговор ему определенно не нравился.
— И вы подумали, что 'кровавая гэбня' в очередной раз решила замучить в своих застенках невинного человека. Можете не отвечать. Я и так знаю, о чем вы думаете. Все эмоции на лице написаны. А вот, что было на самом деле. Кто-то, сейчас выясняем кто, имеет слишком длинный язык, который мы обязательно подрежем, рассказал, кто вы такой и откуда взялись на самом деле. А самое главное, какие события будут происходить в дальнейшем. И пока меня не было, эти люди попытались до вас добраться. Есть информация, что это Хрущев, Маленков и Жуков, возможно еще кто-то. Ваша информация ставит на них жирный крест. Поэтому им крайне выгодно дискредитировать вас, Олег (отчество), объявив немецким агентом. Вот они и воспользовались тем, что меня здесь вчера не было. Старчук действовал по их указанию, и мы его за это накажем.
— Да я эту суку собственноручно задушу — прорычал Соджет.
— Ну, душить его не стоит, а вот разберемся мы с ним обязательно — примиряющим тоном заявил Берия. — Душить надо тех, кто ему приказ дал. Он лишь исполнитель, да и то, его задача была добиться не признания, а формально обставить дело и передать военным. Их группа ждала в холле. Они хотели вас забрать. И если бы это случилось, я не уверен, что мы бы могли вам помочь. Убили бы при попытке оказать сопротивление при аресте. Прямо у нас в здании бы и застрелили. У них такой приказ был. И это были люди Жукова. Так что Олег (отчество) подумайте хорошо, кто вам друг, а кто — враг. Хорошо, что мне сразу позвонили, а то бы все, крышка. К счастью мои люди вовремя вмешались. Это вас, молодой человек, и спасло. Вот такие невеселые истории иногда случаются — тяжело вздохнул нарком. — Та, версия о том, что вы — немецкий агент, шита белыми нитками и не выдерживает никакой критики. Воевали вы геройски, впрочем, как и вся ваша группа. Карбышев вас очень хвалил, говорил: 'Олег (отчество), человек очень мужественный, хороший командир, очень грамотно и неординарно использует тактические приемы, разработал и провел целый ряд блестящих операций'. Так же Дмитрий Михайлович ходатайствовал о награждении вас государственными наградами. Товарищ Сталин, просил сказать спасибо за Якова. Но история о том, что сын самого Сталина был в плену, не подлежит разглашению. Это я думаю и так понятно. Теперь о главном. Как вы понимаете, таких ценных для нашей страны людей, как ваша группа, мы на передовую не пустим. Так что как вы, товарищ 'Соджет', собираетесь служить родине, выбрали поприще для работы или нет еще? — спросил Берия, но даже ребенку было бы ясно, что вопрос очень не прост.
Этот вопрос вызвал у Олега целый шквал мыслей и соображений. — Ох, шкурой чую, не простой разговор получается, что-то задумал ЛПБ насчет меня, иначе бы не обхаживал, как девицу на дискотеке. История эта странная с вызовом на Лубянку, хотели бы грохнуть, грохнули бы по дороге. Свидетелей нет, трупа нет, а нету тела — нету дела. Зачем сюда везти, клоунаду с допросом устраивать. Или все не так просто как он говорит или я чего-то не догоняю. Хотя, тут свои порядки, свои приколы. Например, снайперов для ликвидации важных деятелей здесь пока не особо практикуют, и про теракты не слышали. Может и был смысл Хрущеву и К комедию ломать, кто их знает. Но, похоже, я, да и наверно все наши, попали в серьезный переплет. Хуже нет, чем попасть в чужие интриги, а где всласть, там всегда интриги. А власть на кону немаленькая. Наверно уже думают наследство ИВС делить. Ни рановато ли. Ладно, посмотрим, что дальше будет. По крайне мере, арестовывать меня не собираются. Возможно, и весь этот спектакль только для того, чтобы попробовать меня на понт взять. Послушаем дальше, мне спешить не куда. А насчет того, что дальше делать, посмотрим. На передовую конечно наверно не пустят. Придется инструктажем спецов для ОМГ заниматься, техникой, тактикой и прочей мутью.
— Я, товарищ Берия, хотел бы бить фашистов на фронте. Думаю, максимальную пользу могу принести, действуя в составе отдельной механизированной группы на передовой и в непосредственном тылу противника.
— То, что вы на фронт рветесь — это хорошо. Только пока от вас и в тылу пользы немало будет. То, что вы написали об ОМГ — очень ценный материал. Вот мы вам и поручим принимать активное участие в ее формировании. Будете заниматься подбором техники, обучать командиров, отрабатывать тактические приемы. В дальнейшем, если опыт применения этой группы будет успешным, по ее примеру будем формировать другие подобные соединения. Теперь о главном. Как указывали вы и ваши товарищи, на данном этапе войны Красная армия обладает низкой боеспособностью. Что, по вашему мнению, является причиной такой ситуации.
— Товарищ Берия, я человек прямой и говорю все как есть. Поэтому мое мнение может многим не понравиться, в том числе и вам.
— Не бойтесь, Олег (отчество) лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Говорите как есть.
— Проблемы Красной армии вызваны прежде всего крайне низкой подготовкой командного состава начиная от уровня командира взвода, и заканчивая уровнем командующих армиями и фронтами. Плохое руководство — вот основная причина всех проблем не только армии, но и страны в целом.
Нарком вскочил с кресла и стал орать на Олега — Да как ты смеешь такое говорить, ты что думаешь, один ты умный, а остальные все дураки — взорвался Берия. Накопившееся за последние дни напряжение вырвалось наружу. Казалось еще чуть-чуть и судьба молодого человека будет решена.
— Вы просили правду, я сказал правду — спокойно ответил собеседник. Было в этом спокойном ответе что-то такое, что заставило всесильного наркома успокоиться и сесть обратно в кресло.
— А ты не боишься так со мной разговаривать? — уже спокойнее спросил Берия.
— Я свое, Лаврентий Палыч, еще на той войне отбоялся — Соджета охватило чувство отрешенности и равнодушия ко всему происходящему. Может быть, это чувство и прочитал грозный глава НКВД во взгляде своего собеседника. И оно окончательно потушило вспыхнувший пожар недовольства. Хозяин кабинета поднял трубку телефона и приказал секретарю — Принеси нам чаю. Берии необходима была пауза, чтобы окончательно успокоится. Чаепитие подходило для этого как нельзя лучше. Буквально через полминуты секретарь внес поднос со всем необходимым, видимо кипяток здесь есть всегда. Держат на такой случай какой-нибудь дежурный чайник под парами. Чай пили молча. Хотя в голове у каждого мыслей было очень много: — Хороши здесь порядки — думал Соджет — сначала говори правду, а потом, как ты смеешь. Вот из-за этого и оказались сейчас в дерьме по самые уши. Перед войной тоже собирались 'единым ударом, малой кровью, на чужой территории', а на деле вышло — как попало, миллионы убитых и пленных, и к границе, когда еще выйдем, не известно. У Лаврентия Павловича мысли были не лучше: — Правду захотел, правду получил. Этот ведь мало того, что не боится, так еще и говорит так, что наши скорее язык проглотят, чем такое скажут. И прав ведь, самое плохое, что прав. Начало войны профукали, воевать не умеем, сколько всего на складах немцам оставили — подумать страшно. Командовать не кому, генералов прорва — все бестолочи и карьеристы. Есть, конечно, умные люди, но их мало, очень мало. Ладно, обижаться не на кого, сами виноваты, сами исправлять будем.
— Товарищ 'Соджет', кстати, во всех официальных документах члены вашей группы будут проходить по своим фамилиям. В специальных документах, где будет отражена информация о вашем настоящем происхождении, будут упоминаться, по старой большевистской традиции, ваши, как вы там говорили, ники. Так вот, товарищ 'Соджет' у меня к вам будет следующие предложение —
Так вот, товарищ 'Соджет' у меня к вам будет следующие предложение -как вы правильно заметили, в Красной армии остро стоит проблема ком. состава. Нет, людей у нас хватает. У нас не хватает опытных командиров, знающих, и главное умеющих, грамотно использовать тактические приемы современной войны. Нами создан специальный отдел, занимающийся изучением опыта действия вашей группы в тылу противника и той информации, которую сообщили ваши товарищи. Вам же, Олег Евгеньевич, я предлагаю поработать в этом отделе, с одной стороны в качестве эксперта, имеющего реальный боевой опыт, а с другой стороны в качестве представителя ставки на фронтах, чтобы вы на месте могли проверить, как вводятся необходимые новшества, что и почему идет не так, что или кого нужно поменять.
— Товарищ Берия это достаточно серьезное предложение. Сейчас я не готов на него ответить — честно говоря, Олег ожидал чего-то не обычного, но то, что он сейчас услышал, заставило его очень сильно призадуматься.
— Я понимаю. Даже более того, это именно предложение, а не приказ. Я могу, конечно, направить вас в этот отдел в приказном порядке, но это не даст тех результатов, которые могли бы быть достигнуты при вашем осознанном решении. Насколько мне известно, эти нововведения помогут значительно снизить потери и ускорить победу над врагом.
— Разрешите вопрос, товарищ Народный комиссар — Соджет решил поподробнее выяснить ситуацию. Так как с одной стороны предложение было достаточно интересным, а с другой — работать, скорее всего, придется непосредственно под началом ЛПБ, а это здорово напрягало.
— Да, задавайте — Лаврентий Павлович окончательно успокоился и настроился на деловой лад.
— Прежде чем ответить на ваше предложение, мне бы хотелось узнать, почему именно меня, а не кого-то другого из нашей группы, планируют назначить на эту должность?
— Все просто. Для этой работы нужен человек, обладающий боевым опытом обычного солдата, командирским опытом, неординарным мышлением, а самое главное этот человек не должен боятся авторитета руководителя любого, даже самого высокого уровня. Например, представитель ставки на фронте может снять с должности комдива, но он не может объективно оценить просчеты этого комдива, а главное не может дать четкие указания, как и что нужно делать. Особенно в вопросах тактики. Толковый командир батальона знает, что надо делать, но он никогда не сможет подавить свой страх перед командиром дивизии или корпуса. Да и знаний на уровне действия комдива или комкора у него нет. Я уже говорил с товарищем Сталиным о привлечении человека из вашей группы к этой работе. Он эту идею одобрил. Теперь дело за утверждением конкретной кандидатуры — вопреки своей привычке общаться с собеседником сидя в кресле, хозяин кабинета встал и начал прохаживаться по комнате, допивая остывший чай.
— То есть если я откажусь, то будет назначен кто-то другой из нашей группы? — уточнил Олег.
— Да, но ваша кандидатура мне кажется наиболее подходящей. Вас нельзя подкупить, запугать, разве только обмануть или убить. Но обмануть вас, с вашим опытом, не сможет ни один командир, а убить не посмеют. Да и охрану приставим посерьезнее. Будете наводить порядок на самых ответственных участках фронта.
— В чем конкретно будут заключаться мои обязанности? — прежде чем принять какое-либо решение, Соджет старался получить максимум информации. 'У Конюшевского было что-то похожее, но Лисов там как-то не особо зверствовал в отношении нерадивых начальников, а зря' — эта мысль заставила задуматься Олега — 'Действительно, командование частенько такое творит, что их самих к стенки ставить надо. А по голове им дать некому. Кто-то определенно должен делать эту неблагодарную работу'. От размышлений его отвлек голос Берии.
— Полномочий у вас будет достаточно, чтобы снять с должности любого, вплоть до командира корпуса, но такие вопросы вы должны согласовывать непосредственно со мной. О командармах и выше, докладывать незамедлительно. Основная задача — это наведение порядка и искоренение головотяпства и дурости отдельных командиров, даже самого высокого ранга. Так же на вас будет возложен контроль за введением новшеств в войсках, как в вопросах использования новых технических средств, так и в вопросах тактики не посредственно на поле боя. Вторая часть вашей деятельности будет заключаться в экспертной оценке новых положений уставов, рекомендаций и наставлений, разработанных нашим спец. отделом. Например, уже сейчас благодаря информации вашей группы наша авиация успешно бомбит нефтяные промыслы в Румынии, что серьезно скажется на снабжении немецкой армии. Так же в тылу противника действуют как партизанские отряды, сформированные в основном из местного населения, так и специальные разведовательно-диверсионные группы. Вовсю идет операция 'рельсовая война'. Серьезно повышена эффективность разведки, как фронтового уровня, так и низового. Созданы штурмовые группы. Отрабатывается тесное взаимодействие пехотных подразделений, авиации и артиллерии. Одни словом сделано много, а предстоит сделать еще больше.
По ходу разговора ЛПБ снова сел в кресло, закончив свою речь, достал из сейфа толстую папку и протянул ее Олегу.
— Почитайте пока вот эти материалы. Здесь отчеты по нововведениям, которые уже применяются и новые проекты. Время вам на это до завтрашнего утра. Сейчас можете быть свободны, вас отвезут к вашим товарищам. Завтра отдадите эти документы майору Ярошенко и скажите ему о своем решении. На сегодня пока все — Берия явственно дал понять, что разговор завершен. Соджет встал, взял папку со стола, вытянулся по стойке смирно.
— До свиданья, товарищ Народный комиссар — сказал он спокойным твердым голосом.
— До свиданья, товарищ 'Соджет' — ответил Берия.
Из-под пенсне на Олега смотрели глаза усталого человека, превратностью судьбы которому выпало руководить самой могущественной организацией, в самом могущественном государстве.
Олег
К своим мы таки прорвались. Хотя скорее это был не прорыв а "прополз" ибо в бои мы старались не встревать. Пару раз погромили небольшие колоны с топливом. Снесли несколько постов, в основном у мостов, и не более того. На что то серьезное сил было маловато. По той же причине шли не по главной дороге а ныкаясь как только можно и выбитая самые хреновые из мостов, только б технику удержали. А у своих... Если б не "наши" НКВДшники написавшие бумагу обязавшую тех к кому мы выйдем нас (мой экипаж) отправить к остальным засунули б нас в задницу с гарантией процентов так 99. А так — прочитал местный ГБшник бумагу, почесал репу и загнал нас в поезд до Москвы и отослал туда радиограмму с сообщением когда мы там будем. Что характерно после осмотра танка (все ж он очень отличался от базовой версии наличием командирской башенки, обложенным изнутри линолеумом бронекорпусом и прочими мелкими но важными доделками) его отправили с нами. Правда не в саму Москву а под нее, но обещали что после того как со мной в первопрестольной закончат я смогу получить его обратно.
Почитав выданные документы я решил таки согласится с предложенной должностью. И в немалой степени этому способствовало то, что многие нововведения претворялись в жизнь с огромным скрипом из-за противодействия стада консерваторов в больших чинах. Потому на следующий день зайдя к Ярошенко и отдав ему папку я сказал что согласен заняться этим делом.
