* * *
Из коттеджного посёлка Денис уехал не сразу: сперва позвонил в контору, доложил, где находится и когда приедет, а потом ещё минут десять бродил по дорожкам, греясь на солнышке, дыша свежим воздухом и приводя мысли в порядок.
Эх, и странные же у Аркулова оказались соседи — будто в дурдоме побывал! С одной стороны, Мария, которая ничего не видела и не знает, но при этом каждую секунду ждёт неприятностей и прячет от людей сына, а тот постоянно подглядывает из-за занавески; а с другой — Илья Михайлович, большой мастер обескуражить собеседника и, вообще, тот ещё субъект! Мало того, что он отказался писать заявление, а значит, на помощь полиции в поиске Аркулова рассчитывать теперь не приходится, так ещё и от слов своих пытался отказаться: но не вышло, ясно, что девочку он видел, раз даже историю о дуре-мамаше придумал! Сочинитель... А про болезнь соседа он, интересно, тоже придумал?..
Нет, не похоже. По роду своей деятельности Денису приходилось много общаться с людьми, так что кое-какой опыт в определении врёт человек или нет, он уже наработал. И этот опыт однозначно подсказывал, что про скорую и внезапное возвращение мгновенно выздоровевшего соседа Илья Михайлович говорил то, что сам видел.
С другой стороны, если Аркулов действительно умирал, и его забрала скорая, то никакой девочки дома не было, иначе что же она, спряталась? Не мог же он восьмилетнего ребёнка бросить одного взаперти на неизвестно сколько времени? Или... чёрт! Ну не Мария же её прячет, выдумывая, что это её сын?! Нет, это уж как-то совсем нереально. Зачем малознакомая соседка будет на себя такое навешивать? Они там, в посёлке, конечно, все с большим приветом, но не настолько же! Хотя вообще-то в жизни всякое бывает... Но! Но даже если представить, что Аркулов девочку отдал Марии, то должен был забрать ребёнка, когда вернулся из больницы и переехал. Так что нет, нет, за занавеской прячется кто-то другой, а никак не дочь Аркулова... А сам Аркулов? Почему он из больницы так быстро вернулся, если был при смерти? Что-то не клеится всё одно с другим, ох, не клеится!
Из задумчивости Дениса вывел сигнал юнифона. Звонил друг детства Боря Валента.
— Борька, привет!
— Здорово! А ты чего это, загородом где-то?
— Ага, приехал тут по делу. — Денис медленно повернулся, чтобы камера юна захватила одетые в багрянец и золото деревья на другой стороне дороги. — Здорово, правда?
— Да-а, класс! Сто лет такой красоты не видел, у нас в районе давно уже ни одного дерева нет.
— У нас тоже. Жаль, нельзя передать, какой тут воздух!
— Чистый, как возле реца?
— Ну, это смотря какого. У нас в районе, например, такое старьё стоит, что рециркулятором и называть-то стыдно!
— Не, нам поменяли недавно.
— Везёт вам! Тогда, может, около твоего реца воздух и чище, чем здесь, но он... как бы это сказать-то... мёртвый... а тут он живой! — Денис шумно вдохнул.
— Живой... — эхом откликнулся Валента.
— Ещё какой! С природным духом! Так что дышу тут, пока время есть. Дышу и думаю... Слушай, Борь, а ведь мне тебя сам Бог послал!
— Кто бы сомневался! — хохотнул Валента.
— Нет, правда. Ты можешь помочь?
— А чего надо-то?
— Да в медбазы залезть, посмотреть, когда и куда человека одного скорая забирала... ну если, вообще, забирала, конечно. Очень надо, Борь! Сможешь?
— Попробую. Когда это было?
— На прошлой неделе.
— А поточнее?
— Так вот не знаю, к сожалению. А вызов был сюда, — Денис назвал адрес.
— Ладно. А фамилию этого своего человека ты хоть знаешь?
— Фамилию знаю, — улыбнулся Денис. — И фамилию, и имя, и отчество!
— Диктуй.
— Аркулов Константин Григорьевич.
— Понял, сейчас... — Валента развернул ещё один виртэк и стал с космической скоростью проводить там какие-то манипуляции.
— Борь!
— А?
— А ты чего мне звонил-то?
— Тьфу-ты, баг-задраг, вот ты мне синапсы со своим Аркуловым зачистил! Я ж звонил тебя в субботу к себе позвать! Юлька с Катькой к Галине на выходные уматывают, приходи, посидим!
— Приду, ясен бубен! А как это Юлька тебя отпустила?
— Официальная версия — море работы, а так... ну, Юлька ж не дура, понимает, что чем меньше я с тёщей пересекаюсь, тем лучше, ну, короче, не сильно противилась.
— Что, непереносимость продолжается?
— Я бы сказал несовместимость. — Боря говорил, глядя на Дениса, а его пальцы в это время жили своей жизнью, продолжая месить воздух второго экрана. — Полная. Фатальная. Ну, не можем мы с тёщей нормально... — Валента резко замолчал, и по его лицу Денис понял, что цензурные слова для описания общения с тёщей не годятся, — ...просто не можем.
— Да ну и фиг с ней, не ты один так засыхаешь, вон сколько на эту тему анекдотов.
— Что верно, то... о, нашёл! Забирали твоего Аркулова, забирали... — Валента только теперь повернулся ко второму виртэку, как он до этого видел, что там происходит и куда нажимать, оставалось для Дениса загадкой. — Лови адрес больницы!
— Ага, есть, Борь, спасибо!
— Да кушай на здоровье, это не сложно было.
— Ну с геноптой-то, конечно!
— Ай, застопься! — скривился Валента, как бывало всегда при упоминании о его генной оптимизации.
— А чего это ты так покраснел-то? — хохотнул Денис. — От удовольствия?
— Да иди ты! — Боря рассмеялся.
* * *
"Жизнедеятельность в пределах нормы", — выдал кидиа, и Аркулова охватила паника. Эта стандартная фраза означала, что прибор не регистрирует потерю сознания, а значит, в организме Майи, на фоне активной деятельности центральной нервной системы (что принимается за нормальное бодрствование), происходят изменения, не предусмотренные в настройках. То есть Бог знает, какие изменения, нежданные и неизвестные, сбой!
— Папа? — Майя открыла глаза. — Ты чего?
— А ты? — спросил он, снимая с неё кидиа.
— Я... — Она села, оглядываясь. — Сижу на полу. И ты тоже.
— Да, — согласился Аркулов. — Но почему?
— Н-не знаю... — Она испуганно посмотрела на него. — Мы варим... борщ.
— Да, — кивнул Аркулов, поднимаясь. — Я пошёл за овощами, а когда вернулся, ты лежала на полу. Почему? — Он положил кидиа на стол и протянул ей руку.
— Упала? — Майя ухватилась за его пальцы и встала. — Я упала?
— А это ты мне скажи, — отозвался он, отпуская её руку, — я не видел.
Он подобрал капусту и полез под стол за укатившейся свёклой.
— Я упала? Упала? Упала? Упала? — тем временем вдруг задолдонила Майя. — Уп... Что это? — перебила она сама себя, увидев в руках подскочившего к ней Аркулова овощи.
— Капуста и свёкла. — Он заглянул ей в глаза. — Ты... как себя чувствуешь? Ты меня хорошо видишь?
— Хорошо, — она закивала. — Я просто уп... уп... уп...
— Упала, — закончил за неё Аркулов. — А теперь давай-ка срочно резать свёклу, а то бульон уже почти готов! — Он решил больше не возвращаться к обсуждению произошедшего.
— Давай! — ответила Майя, быстро схватив лежавший на столе нож.
— Подожди! — стараясь сохранять в голосе спокойствие, Аркулов протянул ей свёклу, не отрывая взгляда от сверкающего лезвия и мысленно ругая себя последними словами за столь глупую неосмотрительность. — Сперва её надо помыть и почистить.
— Ладно, — к облегчению Аркулова, Майя положила нож и, взяв свёклу, направилась к раковине, подбрасывая корнеплод на ладони.
— Он такой красивый, правда? — сказал Аркулов, осторожно забирая нож со стола. — Не совсем симметричный, потому что настоящий!
— Настоящий? — Майя открыла воду и подставила под неё корнеплод. Струя воды ударила в тёмно-бордовый бок и во все стороны полетели брызги.
— Ну да! Я купил его вчера в "Зелёной марке". — "За такие деньги, что лучше и не вспоминать!" — добавил он про себя, а вслух сказал: — Он долго рос в земле, вот почему его обязательно надо помыть. Со всех сторон, Майя, со всех сторон. Сделай воду потише и потри его руками.
Девочка точно выполнила указания, и Аркулов расслабился. Причина сбоя оставалась непонятной, но зато он почувствовал, что Майя наконец пришла в норму. Вот теперь ей и нож можно доверить.
— Я покажу тебе, как надо чистить и резать свёклу.
— А это? — девочка показала на лежавшие рядом запаянные пакеты.
— Это морковь, петрушка и лук.
— Они не настоящие?
— Ага, синтродукты — их не резать, не мыть не надо. Зато капуста — натуральная! — Аркулов так нежно погладил кочан, словно это была голова ребёнка.
Майя засмеялась, Константин тоже заулыбался.
— В наше время пищевых синтезаторов и автоматических ресторанов уже никто не умеет готовить, особенно такие сложные старинные блюда, как борщ! — Он окончательно успокоился, погружаясь в чудесный мир кулинарии.
Показав, как почистить и порезать корнеплод, Аркулов достал сковороду.
— На ней мы потушим свёклу с морковкой, петрушкой и луком.
— А капусту?
— А капусту потом, попозже, и прямо в кастрюлю.
Он с ранней юности обожал стряпать и, хотя это требовало и немалых денег, и кухонного оборудования, которое уже мало где выпускали, а главное, времени, чего всегда, особенно в долгосрочных исследовательских командировках не хватало, Аркулов до сих пор сохранил верность своему экзотическому хобби. Теперь он с удовольствием обучал Майю борщовым премудростям: как тушить корнеплоды, шинковать капусту, когда добавлять соль и приправы. Девочка всё схватывала налету.
— Пора загружать поджарку. — Аркулов подошёл к тихо побулькивавшей на плите кастрюле и снял крышку, выпустив наружу облачко пара.
— Пахнет, — констатировала Майя, помешивая в сковороде.
— Да, но... — он глянул на отставленную в сторону прозрачную миску с варёным мясом, уже порезанным на небольшие кусочки.
— Что-то не так, папа?
— Ну... это же клонятина, — с сожалением отметил Аркулов, попробовав варево. — Капуста отличная, но навар с клонированного мяса не тот, конечно... Закладывай!
Майя аккуратно вывалила тушёные овощи из сковороды в кастрюлю.
— О-о, цвет какой пошёл, видишь?
— Ага!
— Правильный цвет, хороший! Теперь должно потомиться немного. — Он закрыл крышку. — Эх, жаль, настоящей мясной косточки у нас не было, ну да ничего! Скоро мы с тобой полетим на Тэтатерру, вот там будут у нас бульоны, так бульоны!
— На Тэтатерре есть натуральное мясо?
— Конечно! Там, знаешь, какая природа замечательная? М-м-м! — Аркулов улыбнулся и прикрыл глаза. — Мы там с тобой целое хозяйство заведём: огород, сад, животных. Кушать будем всё только натуральное, и овощи, и фрукты, и мясо!
— Будем убивать животных?
Аркулов открыл глаза и, посерьёзнев, взглянул на Майю.
— Да, мы будем держать домашних животных и есть их мясо — так человек делал испокон веков, и это — нормально. Потому что люди принадлежат к пищевой цепи, задуманной самой природой, и в этой цепи мы — хищники.
— Откуда ты знаешь? Может, людям положено быть... как это... травоядными, вот!
— Нет, Майя, нет! Человек не травоядное, это видно даже по строению его тела, типичному для хищника, по потребности в белке и ещё по ряду признаков, так зачем обманываться? И потом, мы же входим в природную цепь, а это значит, что, когда мы умрём и нас закопают в землю, мы станем пищей для травы, которую будут есть животные, и круг замкнётся. Так что на Тэтатерре всё будет честно, всё по справедливости!
— На Тэтатерре всё будет по справедливости, — тихим эхом повторила девочка, уставившись в одну точку на столе.
— Именно так, — подтвердил Аркулов. — Жить на природе и подчиняться её законам — вот, что мы будем делать на Тэтатерре, и это правильно!.. — Он вдруг насторожился. Что-то снова становилось не так, выходило из-под контроля. — Нам бы только туда добраться, — осторожно, понизив голос, произнёс он, будто боялся разбудить кого-то.
— Мы полетим туда на корабле? — не отрывая взгляда от стола, спросила Майя.
— На корабле, — ещё тише ответил Аркулов. — На большом красивом лайнере. — Он перешёл на шёпот. — На нём мы совершим прыжок сквозь подпространство — гипердрайв. На Тэтатерру нельзя добраться без гипердрайва.
— Гипер...драйв, гии-ппеер... — её снова заклинило, как сломанную игрушку.
— Гипердрайв! — повысил голос Аркулов, хотя почти не надеялся, что это поможет. Да, порой так удавалось поставить точку и переключить Майю на другие слова, но не сейчас. Сейчас дело было не в речи, она просто теряла с ним связь.
— Др, дрр... др...ррр, рррррррр... — девочку начало трясти, изо рта вырвался полурёв, полувой.
Аркулов попытался схватить её за плечи, но не успел, Майя рухнула на колени, потом повалилась на бок, её стало колотить об пол.
Константин бросился к девочке, навалился сверху, перевернул на спину, обхватив бьющееся тело коленями, и, с трудом удерживая её голову на весу, закричал:
— Смотри на меня! Смотри на меня!
Но она не смотрела. Глаза закатились, нижняя часть лица начала вытягиваться вперёд. На лбу Аркулова выступил холодный пот, он чувствовал, как простреливает холодом позвоночник, заставляя слабеть руки и ноги, но усилием воли продолжал удерживать стремительно меняющееся тело.
— Ты видишь? Ты меня видишь? — Он тряхнул её голову, сжал виски, почувствовав под ладонями биение. Лицо его побледнело и исказилось от напряжения. — Смотри! — взвыл он, вкладывая в этот призыв все оставшиеся силы. — Смотриии!!!
Тело Майи выгнулось дугой и обмякло, распластавшись на полу. Тяжело дыша, Аркулов склонился над девочкой. Глаза её были закрыты, но лицо медленно выправлялось, приобретая нормальные очертания.
— Майя? — тихо позвал он, когда дыхание восстановилось.
Она резко открыла глаза, и Аркулов невольно отшатнулся: налитые кровью белки и зрачки во всю радужку выглядели так жутко, что, если бы не накопленный опыт взаимодействия с Майей, он бы наверняка упустил с таким трудом пойманную и установленную ментальную связь. Девочка открыла рот, и стали видны слишком крупные для ребёнка зубы и длинный, узкий язык. Она попыталась что-то сказать, но звук не пошёл.
— Попробуй ещё раз, — мягко подбодрил Аркулов, сдув повисшую на носу каплю пота.
Зрачки её уменьшились до нормального размера, но белки оставались красными из-за лопнувших сосудов. Майя несколько раз сглотнула и, облизнув губы, произнесла:
— Не бойся, папа, мы перенесём гипперрдррайв!
— Не говори пока это слово! — запоздало предостерёг Аркулов. — Не надо!
— Мы перенесём, папа, перенесём!
— Я надеюсь, — ответил он и попытался улыбнуться, но вышло больше похоже на звериный оскал. — Ох, как же я на это надеюсь, Майя!
Глава 6
Когда утро начинается с неожиданности, то тут как повезёт: сумеешь на этот сюрприз не клюнуть, — может, всё и обойдётся, но если пойдёшь у него на поводу, вдруг в одночасье меняя свои планы, то уж не обессудь — день вытаращенных глаз, падений челюсти и недоверия собственным ушам тебе обеспечен.
Так вдруг подумалось Денису, когда на виртэке возникло Лизино лицо.
Когда он сегодня ни с того, ни с сего внезапно проснулся на рассвете, надо было просто перевернуться на другой бок и доспать положенное время, тогда, возможно, и сосед Аркулова согласился бы написать заявление в полицию, и странности с больницей не подтвердились, и бывшая бы не позвонила. Из всех этих неожиданностей только Борькин звонок был приятным сюрпризом, а от Лизиного вызова Денис ничего хорошего не ждал.
