Чёрный лес (Сказки чёрного леса-1)

Поставив поднос на столик, горничная принялась рыться в комоде.

— Ну где же она?

— Да ладно, Нина, не ищи... Что там опять случилось?

Горничная оставила дверь приоткрытой, и я уловила раздражённые голоса. Похоже, ругались на втором этаже, и громче всех звучал противный голос кузена Джозефа. Он уже почти перешёл на визг, когда хлопнула дверь и всё стихло.

— Твой двоюродный братец совсем чокнулся, — вздохнула Нина. — Ты бы знала, что он сегодня отколол. Прибежала Линда, дочка миссис Кинни — они живут на улице Генерала Кента... Говорит, ваш Джозеф убил собаку. Перерезал ей горло и поливает её кровью мелы в старом парке. Там полно этих чёрных клёнов. Место глухое, не знаю уж, что там Линда делала, наверное, со своим приятелем обжималась... Увидела всё это и сразу побежала сюда. Твои дядя и тётя, ясное дело, тут же за ним поехали. Недавно вот вернулись. Хорошо ещё, полиция его не поймала на таком безобразии. Собака, конечно, ничейная была, но кто ж нормальный будет делать такое с божьей тварью! Да сейчас и полиции-то как будто нет, это раньше всюду ходили, следили за порядком. Этот город точно сошёл с ума.

— А зачем он это сделал? Джозеф...

Мой кузен всегда был поганцем, но такого я даже от него не ожидала. Он же всё детство выпрашивал у родителей щенка и злился на Лолу за то, что у той аллергия на собачью шерсть.

— Да затем что совсем спятил. Говорит, что человек из нашего, то есть вашего рода должен принести жертву и окропить землю у корней чёрных клёнов. Причём сделать это лучше осенью, а осень подходит к концу. Дескать, вам это богатство принесёт. Целую гору золота и всяческую удачу. Прочитал это в какой-то книжке... И чем больше жертв, тем лучше, а ещё лучше принести в жертву человека, но мы же не в древние времена живём, хотя в этом мире навалом тех, кого не жалко было бы прибить. А он всего лишь убил бродячую собаку, которая всё равно никому не нужна. Родители потребовали показать, что за книга такая, где он весь этот бред вычитал, хотели даже комнату его перерыть, но он устроил истерику и пригрозил, что из окна выпрыгнет... Уж не знаю, чем всё это закончится. Может, он не только ногу повредил, когда с лестницы свалился? Может, ещё и головой ударился... Уезжать отсюда надо и как можно скорее, а то, не ровён час, все с ума сойдём.

Через три дня после своего возвращения из шестидневного не то сна, не то путешествия в иную реальность я решила провести расследование. Сперва надо было нанести визит в дом Уиллоу. Если уж мы с Дороти считались подругами, то некрасиво не зайти к её родным и не выразить соболезнования.

За окнами опять клубился туман. Когда я спустилась в холл, дорогу мне преградил неизвестно откуда взявшийся Джозеф. Он заметно хромал, но, похоже, уже достаточно оправился, чтобы и дальше отравлять мне жизнь.

— Слушай, может, на этот раз ты вообще исчезнешь, — прошипел он, подойдя ко мне вплотную. — Я уж было порадовался, что мы избавились от приживалки, от которой вместо благодарности одни проблемы.

— Дай мне пройти, — сказала я, стараясь не смотреть на его рыхлую физиономию, обрамлённую отпущенными по последней моде соломенными волосами, с которых вечно сыпалась перхоть. Вот и сейчас воротник его вельветовой куртки был всё равно что в белом порошке. Этому уроду не помогал никакой "Хэд энд Шёлдерс".

— Вали-вали, — хмыкнул он. — Добегаешься...

Город тонул в тумане. Не прошла я и двадцати шагов, когда навстречу мне из мертвенно-белой мути выплыл катафалк, за которым понуро тащились от силы десять человек. А если присоединиться к ним и посмотреть, что там будет на кладбище? Я тут же прогнала эту мысль. Если картина, которую я видела на кладбище неделю назад, мне не приснилась, то тот жуткий обряд совершался где-то в прошлом. А та девушка просто походила на Дороти. Говорят, у каждого из нас в мире примерно семь двойников. Жаль, я не присмотрелась к одежде участников обряда. Кажется, большинство были в чёрных накидках.

Уиллоу жили в двух кварталах от нас. Их двухэтажный дом с тщательно подстриженной лужайкой, садом и двором, где за ярко-голубым забором виднелась крыша гаража, всегда производил на меня впечатление давно налаженной, благополучной жизни. Сегодня он казался туманным призраком, готовым растаять, как только я подойду к крыльцу.

Растаять дом не растаял, но на мой звонок никто не отвечал. Я уже собиралась уйти, как заметила, что входная дверь приоткрыта.

— Есть кто-нибудь? — спросила я, пару минут постояв в полутёмном холле.

Пахло пылью и старым паркетом. И каким-то странным запустением. Как будто тут не жила семья из пяти человек. Сейчас уже из четырёх. У Дороти было два брата. Может, вся семья после похорон куда-нибудь уехала? Ну да... Сейчас из этого города половина жителей уехала неизвестно куда и когда.

— Миссис Уиллоу! — крикнула я. — Мистер Уиллоу! Вы здесь? У вас не заперта дверь!

Мне опять никто не ответил, но я чувствовала, что в доме кто-то есть. Миновав холл, я пошла по коридору, и вскоре услышала что-то похожее на звук работающего телевизора. И точно. Из гостиной струился бледный свет, и там явно работал телевизор. Подойдя поближе, я даже поняла, что идёт мультфильм.

Младший брат Дороти, десятилетний Роберт, сидел на диване, уставившись в экран, где, весело распевая, прыгали какие-то зайчики и мышки. Когда я вошла, он обернулся и посмотрел на меня невидящим взглядом, от которого у меня мороз пробежал по коже.

— Роберт, а где остальные?

— За ними скоро придут, — ответил мальчик после долгой паузы.

— Кто придёт? Где они?

Он ничего не ответил, но сквозь приоткрытую дверь в соседнюю комнату я увидела, что там в полутьме кто-то сидит в кресле. Свисающая с подлокотника женская рука была неподвижна.

— Миссис Уиллоу, — позвала я, осторожно входя в комнату.

Хозяйка дома ничего не ответила. Можно было подумать, что женщина устала и задремала, откинувшись в кресле, но я почему-то сразу поняла, что она не спит. Она была мертва.

— Роберт, надо вызвать врача и полицию!

В гостиной уже никого не было.

— Роберт! — крикнула я. — Или кто здесь ещё есть...

Тут в зеркале на стене гостиной появилось отражение, при виде которого я похолодела. Дороти Уиллоу в белом платье и венце из белых роз. Она смотрела на меня и улыбалась. Я оглянулась — в гостиной и коридоре никого не было.

Я кинулась прочь из этого дома. Кажется, пробегая мимо какой-то открытой комнаты, я заметила, как там мелькнуло что-то белое, но выяснять, кто это или что это, я не стала. Мне хотелось поскорее убраться отсюда и вызвать полицию.

За порогом меня ждал туман. Пока я была в доме Уиллоу, он стал гуще. Я знала, что на углу улицы есть телефонная будка. Во всяком случае, ещё недавно была.

Будка оказалась на месте, телефон тоже, но он не работал. Где тут это чёртово отделение полиции? Кажется, на Гвардейской улице, недалеко от городской библиотеки.

До полиции я не дошла — потому что меня окликнул мистер Чидл.

— Гвендолен!

Сквозь завесу тумана я видела, как он машет мне рукой, стоя на крыльце библиотеки.

— Гвендолен Морган!

— Мистер Чидл, надо вызвать полицию в дом Уиллоу! — выпалила я, подбегая.

— Не ходи туда, девочка! — он схватил меня за рукав своей пухлой рукой, и я заметила, что его короткие пальцы слегка дрожат. — Там... Там всё равно никого нет.

— Что, полиция тоже вся уехала из города?

— Гвендолен, тебе и твоим родным надо отсюда уезжать, причём как можно скорее. Здесь нельзя оставаться!

— Да что происходит? Если даже в Блэквуде не осталось полицейских, надо связаться с полицией герцогства...

— Не стоит тратить на это время! Надо уезжать из этого города, пока ещё можно! Особенно тебе! Гвендолен, я кое-что узнал. Пойдём со мной, не будем разговаривать здесь.

Не выпуская моего рукава из своих цепких пальцев, мистер Чидл буквально втащил меня в библиотеку, а потом по крутой винтовой лестнице в уже знакомый мне читальный зал.

— Вот!

Я едва не чихнула от пыли, поднявшейся, когда библиотекарь бухнул передо мной на стол большую старинную книгу.

— Я кое-что разобрал. Написано на местном диалекте староанглийского. Это записки одного средневекового монаха, который жил в здешних краях. Во времена, когда твой род обладал большим могуществом. Жаль, что тут об этом мало и почти ничего конкретного, да и понял я не всё, но главное уловил. Несколько дней искал эту книгу... Гвендолен, твой дом — ворота в ад. То есть в другой мир, давно погибший... Твои предки-друиды... Да, среди твоих предков были друиды. Когда-то они вызвали к жизни страшную силу, и если она проникнет сюда, никто не спасётся. Судя по тому, что сейчас творится в городе, она уже сюда проникла, но демоны ещё не обрели ту власть, которую могут обрести, и тогда конец не только этому городу, но и всему нашему миру!

— Господи, да это же просто бред какой-то! Мистер Чидл, вам надо успокоиться...

— Это уже распространяется на весь город! Я не знаю, спасёт ли его твой отъезд, но, возможно, да.

— Мистер Чидл, при чём тут мой дом?

— При том, что всё начинается там. Давно началось... Твои предки играли с силами, с которыми нельзя играть. Этот чёрный дом... Он всегда ждёт своего настоящего хозяина. Вернее, хозяйку. Когда такая появляется в семье Морганов, начинаются страшные вещи! Вот почему твою семью тут никогда не любили. Люди не знали, в чём дело, но всегда чувствовали, что вы — причина многих бед. Видимо, ты сильнее других, Гвендолен, поэтому ты делаешь сильнее тех демонов, которые проснулись с твоим появлением здесь. На этот раз может случиться что-то непоправимое! Беги домой и проси своих близких немедленно собраться и уехать!

— Мистер Чидл, я не верю, что мы с вами говорим о таких вещах. На дворе конец двадцатого века...

Мой собственный голос казался мне пустым и фальшивым, как неверно взятая нота. Он звучал как будто откуда-то издалека. Как будто это говорила не я, хотя губы мои шевелились и произносили все эти слова, в которые я не верила. Я чувствовала, что в чём-то старик прав. Разве мало странного и страшного произошло за последнее время? Вместе с тем в душе поднималась злость. Я не хотела верить, что именно я — причина каких-то бед. Я никогда такого не хотела! Хватит с меня того, что Криклы всю жизнь считают меня своим наказанием. Кем-то, кто отравляет жизнь их прекрасному семейству. А теперь ещё оказывается, моё присутствие губит этот город! Что за чушь! Я всего лишь хочу спокойно дожить до своего совершеннолетия и получить этот дом. Я имею на это право. Я хочу хоть что-то иметь в этой жизни!

— Гвендолен, пожалуйста... Мне надо найти ещё одну книгу. Это сказки, но явно не просто сказки... Совсем тонкая старая книжка. Я читал её здесь, в этой библиотеке, когда ещё был мальчишкой. Она куда-то запропастилась! Я должен её найти. Знал бы я раньше, что это за сказки...

— Мистер Чидл, вам надо успокоиться, а я всё-таки попробую вызвать полицию...

— Кажется, они уже овладели тобой, — прошептал старик с выражением отчаяния на лице. — Если бы я понял раньше... Гвендолен...

— Успокойтесь, я сейчас всё-таки дойду до полицейского участка...

Когда я вышла из библиотеки, туман стал ещё гуще. Наверное, поэтому я куда-то не туда свернула и в итоге оказалась не на Гвардейской улице, а на улице Паломников, ведущей к собору. Он вырос передо мной, как огромный туманный призрак. Может, зайти туда? Говорят, в трудные минуты многие люди ищут утешения в церкви.

В этой церкви было темно и пусто. А ведь скоро должны звонить к обедне. Хотя, кто будет вести службу, если священник убит? Мне показалось, что тень за алтарём зашевелилась.

— Кто здесь? — мой голос прозвучал так громко, что у меня зазвенело в ушах.

— Кто здесь... кто здесь... здесь... десь... — зашептало со всех сторон эхо. Или тени, которые теперь копошились везде — в тёмных углах, под потолком.

Я выбежала прочь и шла сквозь туман, не разбирая дороги, пока не наткнулась на увитую засохшими розами чугунную ограду. Пройдя вдоль неё метров пять, я увидела ворота. Они оказались не заперты, и я осторожно вошла в небольшой ухоженный сад с аккуратно подметёнными дорожками и клумбами, на которых умирали последние осенние цветы. Мне попалась пара небольших клумб, как будто бы недавно вскопанных. Зачем? Ведь на дворе поздняя осень.

Впереди темнела затянутая полиэтиленом теплица, а дальше угадывались очертания одноэтажного домика. Я бы повернула к выходу, если бы не уловила звуки, доносящиеся откуда-то из глубины сада, скрытой от меня сумрачной пеленой. Кто-то копал землю. Я пошла на этот звук.

Сперва из тумана выплыл чёрный силуэт дерева, а уж потом я увидела подростка, ровняющего землю у корней огромного мела. Он обернулся, когда я была уже совсем близко. Его чёрные глаза, лихорадочно сверкающие на бледном лице, смотрели не то на меня, не то куда-то мимо. На бледно-голубой рубашке темнели коричневатые пятна. Это был церковный служка, с которым я разговаривала, пытаясь найти пастора Хиггинса.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— То, что должен, — ответил он, опершись на лопату.

— Где твои родители, Чар...

Мои слова заглушил церковный колокол.

— Звонят к обедне, — сказал Чарли и снова принялся сгребать лопатой землю у корней чёрного клёна.

Поняв, что от него не услышишь ничего вразумительного, я покинула сад. Мне показалось, что туман рассеивается. Я ещё издали увидела, как к церкви идут люди. Слава Богу, а то я уж решила, что этот чёртов город вымер. Надо с кем-то поговорить, сказать о том, что творится в доме Уиллоу...

Однако разговор с этими людьми напоминал диалоги из абсурдного спектакля. Все, к кому я обращалась, улыбались мне и звали с собой. Они были очень любезны, даже почтительны, но когда я пыталась рассказать о случившемся, устремлённый на меня взгляд становился пустым. Одни меня словно не понимали, а другие просто не хотели слушать. А некоторые отворачивались, как будто я говорила что-то неподобающее или вообще неприличное. Они проходили мимо меня, иногда касаясь меня, — так легко, как будто были бумажными фигурами, которые несёт ветер. Между тем, никакого ветра не было. Мне стало не по себе, когда одна смутно знакомая женщина буквально налетела на меня, но я не ощутила ни толчка, ни вообще какого-либо прикосновения — как будто вплотную ко мне прошёл призрак. Или живая тень.

Колокол звучал всё громче и громче. Он выбивал какую-то странную мелодию, однообразную и очень знакомую. Где я её слышала? Я уже по дороге домой вспомнила, что эту же мелодию недавно играла музыкальная шкатулка.

ЖЕРТВА

Я бы не удивилась, если бы мой дом исчез или изменился, но он оказался на месте и выглядел обычно, однако что-то было не так — это я почувствовала сразу. А потом увидела на ступеньках кровь.

— Тётя! — крикнула я, вбегая в холл. — Что случи...

Представшая передо мной жуткая картина на время лишила меня дара речи.

— Гвендолен... — по-моему, это был первый раз, когда кузен Джозеф назвал меня по имени. — Они хотели уехать...