Митран

* * *

Город приходил в себя. Повсюду шли строительные работы, восстанавливали частокол, разрушенные ворота, горожане ремонтировали свои дома. У бедняков появилась возможность подработать. Курт с Кримом, оказывается, не играли на улице, а участвовали в восстановительных работах в качестве 'принеси — подай', им на двоих городские власти платили два медяка в день, взрослый мужик получал пять медяков.

Я же занимался лечением соседей за символическую плату, ну, для меня символическую, для них это были деньги. Кто-то давал десять медяков, кто-то оплачивал бартером. Так у меня появились, изготовленные по моим эскизам, приличные сапоги, ковбойская шляпа, плащ, туристическая двухместная палатка, кожаные перчатки, сумка, рюкзак и, моя гордость, кожаный докторский саквояж с отделениями и карманами.

Местный оружейник в настоящее время по моим же эскизам изготавливал легкие доспехи, метательные ножи и шашку. Чего только мне стоило убедить его не делать гарды.

Если я соглашусь участвовать в экспедиции по степи в поисках золота мертвых, то все эти вещи мне пригодятся.

На второй день после снятия осады на площадке возле города состоялась казнь захваченных кочевников. Аншлаг был полный. Мы со всеми домочадцами и соседями тоже находились среди зрителей. Казнь почтил своим присутствием сам князь Митрана Владир, спаситель города и его жителей. Горожане восторженно приветствовали своего правителя, выкрикивая его имя и размахивая головными уборами.

Пленным отрубали головы топором. Жуткое зрелище, особенно когда у палача не получалось с одного удара.

Кстати, кочевники не очень-то походили на наших монголов или казахов. Они были смуглее жителей княжества, но их лица не были плоскими, а глаза — узкими, напоминали они скорее наших итальянцев, чернявые, преимуществено среднего роста и телосложения.

После первого разговора о золоте мертвых, меня пару раз навещал Волт и агитировал присоединиться к экспедиции.

— Виктор, ты не думай, всё будет по-честному, — уверял он меня, — Пинк нормальный мужик, мы с ним выросли на одной улице. Наши отцы были воинами и служили одному лэру.

— А вы с Пинком кому служите? — спросил я.

— Никому. Пинк не пошел на службу к лэру Орварту после одного случая с моим отцом. Он наёмник, у него свой отряд, занимается охраной караванов ну и вообще всем, за что платят. А я закуп, пока не отдам долг меня, как бы, не существует.

— А что случилось с твоим отцом? — не удержался я и сразу же добавил, — Извини, если не хочешь — не рассказывай.

— Да всё нормально, скрывать нечего, об этом все знают, — вздохнув, проговорил Волт и начал рассказ, — Мой отец был тогда десятником, лэр поручил его десятку доставить в столицу какие — то книги, но по дороге на них напала большая банда, из десятка остались в живых только двое, в том числе и мой отец. Лэр Орварт рвал и метал, повесил на моего отца свои убытки. Ты представляешь, он оценил книги в сто золотых, целая сотня золотых! Где простому десятнику было взять такие деньги? В общем, отец так и не отошел от ран, умер, но перед смертью лэр заставил его признать долг в присутствии жреца. Так я в двадцать пять лет стал закупом.

— Бандитов, я так понимаю, не нашли? — предположил я.

— А чего их искать? Гридичи это, — сплюнув, ответил Волт и пояснил, — люди лэра Гридича, врага лэра Орварта.

— А если все всё знают, почему лэр не предъявил свои претензии этому Гридичу? — удивился я.

— А как это доказать, лэр Гридич ведь лично в разбое не участвовал, да и слово простого десятника против слова лэра ничего не значит.

'Весело у них тут, прямо как у нас', — сделал я вывод.

* * *

Уже шестые сутки едем по степи. Август, жара днем и холод ночью, оводы, отбитый зад и это только начало длинного списка последствий моего решения присоединиться к экспедиции за золотом мертвых. Едем одвуконь, цепочкой, мы с Волтом посередине. Мне очень повезло, что этот мир уже знал седла и стремена. Коней мне одолжил Пинк, он у нас за начальника экспедиции. Очень резкий и неприятный тип. Когда шесть дней назад мы встретились за воротами города, он позволил себе посмеяться над моей шляпой, а когда в первый день, устраиваясь на ночлег, я стал ставить себе палатку, он заявил, что настоящие мужчины спят под луной. До сих пор злюсь. Обидчивый я, оказывается, что-то раньше за собой такого не замечал.

Своим я сказал, что еду в Чертер на заработки. Курт просил взять его с собой, аргументируя тем, что он уже взрослый и на что-нибудь да сгодиться. Разумеется, я отказал. Разревелся паршивец, взрослый он, ага. Не могу выносить слез. Оставил им почти все свои деньги — один серебряный и пятнадцать медяков и уехал.

'И где этот могильный холмик, спрашивается?' — бурчал я себе под нос, осматривая окрестности. Степь да степь кругом и никаких курганов.

— Долго ещё ехать? — спросил я в который раз у Волта.

— Уже скоро, сегодня должны добраться, — терпеливо ответил он.

Путь наш лежит к тому кургану, около которого два года назад нашли мертвых искателей. К этому же кургану год назад ходил и Волт с такими же искателями. Они тогда не знали точно его местонахождения и рыскали по степи пару месяцев. Но когда они дошли до кургана, их нашли кочевники. Удрать получилось только у Волта. Пинк позвал его в экспедицию, как человека, знающего местонахождение кургана, ну а тот в свою очередь предложил мою кандидатуру в качестве лекаря.

Вот и идем мы в составе пятнадцати человек и тридцати лошадей. Наемники оказались довольно колоритными и разновозрастными персонажами. Ну, с Грумом, правой рукой Пинка я уже был знаком. С остальными перезнакомился по дороге. Рисковые мужики.

— Вот он, — воскликнул Волт, указывая рукой на север.

Курган представлял собой заросший травой холм высотой более пяти метров. Подъехали мы к нему только через час после того, как увидели. Волт с Пинком сразу же пошли проверять вход. Когда ехали, Волт рассказал, что вход прорыли ещё первые искатели, но год назад, когда Волт с товарищами по ремеслу нашли курган, вход был завален. Они расчищали завалы два дня, а потом появились кочевники.

Вход нашли, но он опять оказался заваленным. Пинк начал распределять лопаты: их у нас четыре больших и четыре маленьких, типа совка.

— Я копать не нанимался, я лекарь, — сразу же сообщил я и ушел собирать травы, захватив болас.

К слову, моё метательное оружие также вызвало насмешки со стороны Пинка. В отряде наемников было пять лучников и ужин нам добывал кто-нибудь из них. Так что я просто жаждал взять реванш. В степи была богатейшая фауна. Пока мы ехали к кургану я заметил антилоп, зубров, диких лошадей, множество разных птиц, ну, всех не перечислишь. Из крупных хищников встречались лисицы, пару раз мелькнувшие среди высокой травы и степные волки, правда, последних я только слышал.

— Лекарь, ты как думаешь, отчего они умерли? — спросил меня вечером у костра Пинк, поедая пойманного мною олененка.

— Кто? — не понял я.

— Первые искатели.

— А эти. От газа, наверно, или от инфекции, — сразу же ответил я, поскольку уже обдумывал этот вопрос. Как-то смотрел документальный фильм про проклятия фараонов. Там выдвигались версии, что археологи и рабочие могли умереть от какой-то инфекции или от скопившегося в гробнице газа.

— Чего? — разумеется, меня никто не понял.

— Думаю, в гробницу нужно заходить не сразу после открытия, а через несколько часов, чтобы помещение проветрилось, к тому же нужно будет надеть маски. Я сделаю, — перешел я сразу к делу, — И учтите, что голыми руками там ничего трогать нельзя, перчатки нужно будет надеть.

— Слушай, Виктор, а ты, вообще, откуда? — спросил меня Пинк.

— Из России, — с грустью произнес я.

— А где это?

— Далеко. Ладно, спокойной ночи, — ответил я и ушел в палатку, и так хреново, ещё напоминают.

В гробницу мы проникли на третий день раскопок. Стояли и смотрели на проход в темноту, боясь шагнуть в неизвестность, но в тоже время всем хотелось удовлетворить своё любопытство и приоткрыть завесу тайны древних мертвецов и их сокровищ.

— Значит, я иду первым, со мной пойдут лекарь, Волт и Рик, — решил наши сомнения Пинк.

Мы надели сделанные мною тряпичные повязки на лицо и, вооружившись факелами, прошли через короткий коридор внутрь гробницы. Я шел вторым, сразу же после Пинка, за мной шел Волт и замыкал шествие один из лучников Рик. Гробница состояла из самого склепа, обнесенного обтесанными камнями и примыкающих к нему ниш с разбросанными на полу костями от скелетов животных. И вот мы перешагнули границу склепа. В центре него стоял закрытый саркофаг из дерева украшенный росписью, по обе стороны от которого на подставках лежали две небольшие деревянные шкатулки. Также в специальных нишах были аккуратно расставлены глиняная посуда, амфоры причудливых форм и домашняя утварь. Поскольку я не увидел в склепе оружия, то пришел к выводу, что гробница принадлежала женщине.

Волт с Риком сняли крышку саркофага и нашим глазам открылась плохо сохранившаяся мумия знатной владелицы последнего пристанища и всего, что в нем находилось. Покойница была облачена в роскошный наряд, платье уже полуистлевшее, расшито золотом, её голову украшала золотая диадема, украшенная крупными бордовыми камнями, шею покойницы обхватывало золотое ожерелье с такими же самоцетами, запястья украшали золотые браслеты. Около головы мумии лежали крупные подвески, напоминающие серьги. В шкатулках мы обнаружили женские украшения, зеркало и большое количество золотых пластинок.

По приказу Пинка Волт с Риком стали избавлять мумию от украшений, я же в это время разглядывал крышку саркофага, посчитав, что лучше буду любоваться произведением искусства, чем наблюдать за их действиями. Я хоть и не имею пиетета перед покойниками, как любой студент — медик, но всё же...

* * *

Мы сидели у кургана и рассматривали находки. Нашей добычей стали примерно четыре килограмма золота. Маленькие золотые пластинки неровной квадратной формы с изображением птиц в количестве более пятисот штук, довольно искусные ювелирные украшения из золота: ожерелья, бусы, серьги, браслеты; а также бронзовое зеркало, ручка которого была обложена золотым листом тонкой работы. Вероятно, наша покойница при жизни любовалась своим изображением глядя именно в него.

— Пинк, а как мы будем это реализовывать? — задал я мучивший меня вопрос.

— В Модире резиденция княжича, ему и предложим, — ответил Пинк.

— И он что нам заплатит? — удивился я и продолжил, видя непонимание на лицах наёмников, — у него же власть, он может просто так всё забрать, а нас прикопать где-нибудь по-тихому.

— А ты не так наивен, как я думал, — усмехнулся Пинк, но все же пояснил, — княжичу выгодней поступить с нами относительно честно, мы ведь не единственные здесь искатели золота мертвых. Если пойдет слух, что княжич отбирает золото, искатели будут обходить Модир стороной.

Остальные наёмники были согласны с Пинком.

'Ну что ж, им виднее', — успокоился я.

Замаскировав вход в курган, мы отправились в обратный путь. Золото несли трое, Пинк, Грум и Волт. Странно, что никто из наёмников, не потребовал поделить добычу на месте, видимо, все верят Пинку. Если это так, то для меня это хороший знак, авось доеду до города живым.

На второй день пути, нас выследили разведчики кочевников, о чем мне сообщил Волт. Сам-то я их не заметил, не степняк. Началась гонка. И вскоре нас стали нагонять, полетели стрелы, кого-то зацепило. Кажется, кто-то из наших упал, Пинк резко остановился и развернул лошадь и сразу же последовала команда:

— Спешиться, лучники к бою, заводных отпустить, всем приготовиться!

Пока мы хоронились за лошадьми в высокой траве, лучники бесперебойно обменивались стрелами, поражая самых невезучих. Между тем, расстояние между нами неумолимо сокращалось, кочевники приближались. И вот я увидел, как они убирали луки и достали топоры с мечами.

— По коням! Мечи обнажить! — услышал я команду Пинка.

Обнажив шашку, я изготовился к бою.

'Спокойно, Витя, ты ведь помнишь уроки деда', — подбадривал я себя, глядя на скачущих в мою сторону противников.

И вот, мы несемся на встречу друг другу. Нас примерно поровну. Сшибка. Шашка вязнет в теле моего противника. Это я пытался применить прием казаков — перерубить врага пополам. Кочевник, рыча, сбивает меня щитом с лошади и сам по инерции падает вслед за мной. Правая рука у него практически болтается на коже, из раны хлещет кровь, но этот киборг умудряется подняться и, рыча, надвигается на меня, держа в левой руке кинжал. Жесть. Я бросаю нож, мимо, бросаю второй — бинго. Лихорадочно осматриваюсь. Оказывается, бой уже закончен. Мы победили. Иду спасать свою шашку и искать лошадь.

После боя мы не досчитались восьми человек. Двое раненных, мелкие порезы и ушибы, я даже не принимаю в расчет. Из этих восьмерых, шестерых убили кочевники, двоих со смертельными ранами добил сам Пинк. Они всё равно бы погибли, предварительно промучившись несколько часов. После этого боя, у меня изменилось мнение о Пинке, появилось уважение к этому 'дикарю'. Во-первых, я не мог не оценить его благородный поступок, когда один из его товарищей упал с лошади, он принял решение принять бой, а не оставить раненного кочевникам, впрочем, оставив одного, другие могли бы спастись, хотя местным наверное лучше знать, смогли бы мы без боя уйти от кочевников или нет. Во-вторых, собственноручно отпустить друзей в мир мертвых не каждый сможет. Да и вообще принять решение взять в поход за золотом лекаря, скорее всего не одобренное большинством наёмников из-за необходимости делиться добычей, показывает его как хорошего командира. А то его заявление в трактире, что проклятий не бывает, говорит о том, что он человек с критическим мышлением, а такими людьми крайне сложно манипулировать.

После кратковременного боя началось долгое устранение его последствий: наёмники хоронили своих убитых, собирали трофеи, я же занимался своими лекарскими обязанностями.

Весь остальной путь проделали настолько быстро, насколько это было возможно с оглядкой на раненых, сковывающих наше передвижение. За несколько часов пути до города я остановился.

— Лекарь, ты чего встал? — крикнул мне Пинк.

— Пинк, давай сделаем привал на полчаса. Нам нужно поговорить, — ответил я.

Тот недобро посмотрел на меня, сплюнул, но отдал приказ спешиться.

— Говори, — потребовал он.

— Пинк, у меня предложение, — начал я осторожно, — давай золото где-нибудь здесь закопаем, а в город войдем по отдельности, ну, например, я первым зайду, а вы на следующий день.

Дело в том, что весь опыт моего мира кричал о том, что власть имущим верить нельзя и наверняка властям уже известно, что группа искателей ушла в степь. Заводная лошадь у меня под завязку была загружена лекарственными травами, которые я собирал в степи, стража же на воротах знает, что я лекарь, поскольку я уже пару раз выходил из города за травами. Так что есть шанс, что меня не свяжут с искателями, при условии, что я зайду в город один.