Дом

Из открывшейся двери на ее ноги тут же вылилось несметное количество грязи, немедленно начавшей восхождение по ее телу. Грязь, словно живая, обхватывала ее ноги, подтягиваясь все выше и выше.

Вся ванная комната была залита бурой мерзостью. Она стекала из переполненной мойки, лилась тонкой струйкой из кранов и черным дождем из душа. Взбиралась по стенам, чтобы вновь обрушиться в переполненную отвратительным месивом ванну, не выдержав борьбы с гравитацией.

Мина и Паша одновременно вскрикнули, когда девочка шагнула внутрь, не обращая внимания на грязь добравшуюся ей до колен.

— Хватит. — простонала она. — Я все поняла.... Я ошиблась!

Дрожащей рукой она попыталась завернуть текущий кран, но в итоге добилась лишь того, что грязь вползла на ее руку.

— Хорошо.... Хорошо.... Только не надо больше этого!!! — от крика отчаяния, сорвавшегося с ее губ, грязь завибрировала и, на секунду, остановила свое движение, но тут же ожила вновь.

— Прямо сюда?! — спросила у кого-то девочка. — Но я не могу!

Грязь вновь завибрировала, на этот раз ускоряя свое движение вверх по ее ногам.

— Да! — завизжала она, — пытаясь стряхнуть ее руками, — Да! Я поняла!

Она сделала шаг вперед и, секунду помедлив, перебросила ногу через край ванны, ступая в студенистое грязное месиво.

— Так? — спросила она.

Видимо, кто-то невидимый, направлявший ее, дал ответ, потому что девочка, забравшись в ванну полностью, закрыв глаза от ужаса и омерзения, опустилась на колени, а затем и легла, оставив над поверхностью грязи лишь лицо.

— Что она делает? — забыв о том, что девочка может его услышать, спросил Паша.

И она услышала.

— Ухожу. — ответила она. — Я даже не спрашиваю, кто вы. Главное, что вы — не ОН.

Грязь на полу пришла в движение, направившись к ним, словно выискивая источник постороннего голоса. Ребята отступали, не сводя взгляда с лежавшей в ванне девочки.

— Так? — спросила она, поднимая что-то из бурой массы. Что-то блестящее и плоское. — И все?

Она повела правой рукой по запястью левой, и бурое месиво под ее рукой окрасилось в красный цвет. Затем проделала те же движения над правой рукой.

Мина спрятала голову на груди у Паши, и он, инстинктивно, прижал ее к себе, сам, впрочем, не в силах отвести взгляд от окровавленных рук девочки.

— Зачем? — спросил он, обращаясь к ней, и грязь, подбиравшаяся к нему, тут же ожила, двигаясь на звук голоса, — Ты могла бы просто уйти.

Она выпустила из рук обломанное лезвие бритвы, так услужливо поданное темной мерзостью, окутывавшей ее тело, и оно тут же вновь исчезло в покачивающейся пучине.

— Не смогла бы. — ответила она, — ОН нашел бы меня где угодно. Это лишь вопрос времени. Да и куда мне бежать? Мне всего одиннадцать лет.

Паша отступал, увлекая за собой Мину. Грязь следовала за ними по пятам.

— Теперь ты уйдешь? — спросила девочка, и Паша понял, что этот вопрос адресован не ему. И тут же услышал едва различимый ответ, похожий на свист ветра в вентиляции.

— Да...

Вновь забурлили краны и водопроводные трубы. Месиво из грязи, ржавчины и фекалий, заполнившее квартиру, двинулось обратно — туда, откуда пришло, постепенно исчезая в канализационных отверстиях. Их кранов и душа, нависавшего над девочкой, хлынули потоки воды, смывавшие остатки грязи с ее лица и тела. Могущественный убийца не отказал ей в праве хотя бы умереть достойно и спокойно — расслабившись в ванне с теплой водой, а не утопая в дерьме.

— Спасибо. — прошептала она, закрывая глаза. — Спасибо хотя бы на этом. Я иду к тебе.

Мина подняла голову, вытирая навернувшиеся на глаза слезы.

— Зачем мы здесь? — спросила она.

Паша, быть может, и попытался бы ей ответить, но не успел.

Вспышка!

Они обнаружили себя стоящими в детской комнате заброшенного дома. Той, в которой был сделан амулет. Комнате маленькой Насти. Мина огляделась, думая увидеть ее — создательницу амулета, которая, как ей казалось, была единственной, кто мог бы ответить на ее вопросы. Но вместо Насти, стоя в дверном проеме спиной к ним, на них смотрел обгоревший черепной оскал, облепленный остатками почерневшей и дымящийся кожи.

Мина испуганно вскрикнула, вновь прижимаясь к Паше, который и сам отступил на несколько шагов назад, не желая находиться в столь тесном соседстве с дважды умершим человеком.

— Она умерла не только потому, что посмела унести амулет из этой комнаты. ОН убил ее еще и за то, что она не вернула его обратно, выбросив в окно. Ему пришлось использовать других, чтобы возвратить амулет сюда.

Паша потряс головой, пытаясь отогнать от себя ужасное виденье, и пару раз больно ущипнул себя за руку. Не помогло. Сон это был, или галлюцинация, растворяться в воздухе она не собиралась. Мертвец казался реальным, и единственным, чего не хватало для полной уверенности в реальности происходящего, был запах горелой человеческой плоти. Впрочем, в этом мире, или в этом времени — Паша сомневался в правильности обеих формулировок, он вообще не чувствовал запахов. Из пяти чувств он мог использовать только два — зрение и слух. Впрочем, видя перед собой обгорелый труп он начинал сомневаться в том, что чувств действительно пять. Спасибо Шьямалану....

— Я не хочу этого видеть! — прошептала Мина, — Не хочу слышать его голос! Я хочу вернуться обратно!

— Не трясись! — рявкнул, вдруг, мертвец, сделав шаг к ним, — У меня слишком мало времени, чтобы уговаривать вас выслушать меня. Просто слушайте и запоминайте, пока ОН не вернулся.

— Кто? — спросил Паша, но мертвец не затруднил себя ответом.

— Сейчас ЕГО здесь нет. ОН на пути к вам. Отыскивает лазейки, чтобы добраться до вас, и или использовать в своих целях, или убить. Поэтому у меня и так мало времени. ОН не должен знать, что вы знаете о нем. Наша смерть была неизбежной, но Он пытался уничтожить и вас. Вам повезло, что амулет был с вами. Он защитит вас и в дальнейшем. Если сможет...

— Кто ОН? — подала, наконец, голос Мина, рискнув взглянуть в пустые глазницы мертвеца. Но он вновь не ответил.

— Берегите амулет, как зеницу ока, ибо теперь он — единственное, что может вас спасти. Но остерегайтесь его как огня, ибо он то, что может вас уничтожить. И следите за портретной доской — она скажет, как скоро ждать опасности.

— Тебя зовут Сергей, да? — спросила Мина, делая шаг к нему. Ее страх словно ветром сдуло, когда она осознала, наконец, кто перед ней.

Мертвец, казалось, вздрогнул от удивления, и сделал неуклюжий шаг назад, не сводя взгляд обгоревших пустых глазниц с белой, словно привидение, Мины. После пережитого в квартире погибшей девочки ее лицо сравнялось по цвету с ночной сорочкой.

— Когда-то меня так звали. — ответил он. — Теперь у меня другое имя.

— Почему ты не хочешь сказать нам, кого нужно остерегаться? Кто желает нашей смерти?

— Хочу, но не могу. Здесь действуют иные правила игры, нежели в вашем мире. В вашей жизни.

— Где здесь?

— Вовне. — ответил Сергей, отведя глаза, а затем добавил — Ты похожа на нее. В тебе тоже есть рен.

— Похожа на кого? На Настю?

Сергей неуклюже попытался изобразить кивок, насколько это вообще возможно, когда твоя голова повернута на сто восемьдесят градусов, но Мина поняла этот жест.

— Что нам делать? — спросила она, но Сергей не ответил. Казалось, что он прислушивается к чему-то.

— ОН приближается. — прошептал мертвец, — Он рядом с вами. Уходите!

— Постой! — Мина бросилась к нему, видимо не думая о том, что останется у нее на руках, прикоснись она к обгоревшей до черна и усеянной кровавыми волдырями кожи. Если вообще останется — этот мир не позволял осязать себя.

Вспышка!

За ней пришла темнота. Лишь голубой камень амулета, висящий на стене, в изголовье кровати, тускло флуоресцировал, освещая угол комнаты колдовским светом.

Паша и Мина переглянулись, пытаясь осознать, что с ними произошло. Точнее, так ставил вопрос лишь Паша — для Мины экскурсы в прошлое уже перестали быть чем-то из ряда вон выходящим. Она не понимала их сути, но принимала, как есть.

Они стояли на тех же местах, где их застала вспышка, зашвырнувшая в мир умирающей девочки. Паша — у окна, протягивающий руки к амулету, Мина — сидящая на кровати и протягивающая руку к нему с замершими на губах криком "Не надо!"

Он очнулся от ступора первым, и, последний раз взглянув на амулет, шагнул обратно к Мине.

— Пусть висит. — сказал он, присаживаясь рядом с ней, — Я не самоубийца.

— Амулет не виноват. — ответила Мина, — Убивает не он.

— Тогда кто же?

— Дом.

— Как?

Мина не ответила. То ли не знала, то ли просто не могла облечь чувства в слова.

— Он сказал, что убийца рядом с нами. — произнес Паша, рассуждая вслух, — Но если это сам дом, то....

— Как? — закончила за него Мина. — Как это возможно? Ты об этом?

— Да. Дом стоит все там же, где и был, не так ли?

Мина приложила палец к губам, прислушиваясь к чему-то, насторожившему ее.

Нет, ничего особенного. Лишь на первом этаже неуклюже перевернулся на другой бок отец.

— Дом — лишь оболочка. Его душа, или что-то ей подобное, живет в чем-то еще, если вообще имеет материальную сущность. И она-то может передвигаться, и даже убивать. Ты видел, что он сделал с Таней.

— С какой Таней?

— Той девочкой, что вскрыла себе вены. Ее звали Таней. Она считала себя типичным гадким утенком, которому никогда не светит превратиться в лебедя. Смотрелась в зеркало, и видела там не себя настоящую, а неуклюжую толстую девчонку, которая никак не может избавиться от своего пристрастия к шоколаду. Считала, что никто и никогда не полюбит ее.... Кроме амулета. Она чувствовала его любовь. Считала, что он сможет помочь ей стать той, кем она мечтала быть.

— Стройной манекенщицей, прогуливающейся по штабелям поклонников, — попытался сострить Паша, но тут же умолк, встретившись взглядом с Миной. Для нее не имело значения, какой была Таня в действительности. Хорошей, или плохой, красивой, или уродиной. О покойных — или хорошо, или никак. К тому же, Мина была уверена в том, что видела погибшую девочку настоящей. Не в виде образа, а именно как человека, и знала о ней все.

— Для этого она и унесла амулет из дома. — продолжала Мина, словно не заметив Пашиного высказывания, хотя глаза ее говорили о другом. — Хотела спасти себя с его помощью, и хотела помочь ему, утаив его от дома. О того, кто, затем, убил ее. Вынудил покончить с собой.

— И что?

Внизу скрипнула кровать, а за ней и половицы. Кто-то из родителей поднялся с кровати. Судя по шуму — отец. Прислушиваясь к его шагам, Мина представляла себе, что он сейчас делает. Поднялся с кровати и мимолетом взглянул на ту, где спала она. Отметил, что ее нет в постели. Окинул комнату взглядом, спрашивая самого себя, где его дочь. Мина легонько топнула босой ногой по полу. Отец внизу удовлетворенно крякнул — все нормально, Мина с Пашей, наверху. Он не одобрял эти полуночные посиделки, но, учитывая, что пережили сегодня ребята — пусть будет так.

Снова шлепанье босых ног — отец направлялся к двери в прихожую. Не поднялся к ним наверх, не потребовал ложиться спать, как делал это обычно. Мина не знала, считать ли это доброй волей обычно строгого отца, или помощью амулета....

Паша вопросительно смотрел на нее, молчаливо требуя продолжения разговора. Мол, заинтриговала, обещав раскрыть все, или почти тайны, свалившиеся им на голову, и умолкла, прислушиваясь к шагам отца. Продолжай шепотом, и не обращай на него внимания. Говори! Говори!

Но Мина не могла.

Скрипнула дверь в прихожую, но вторая дверь, ведущая на улицу, молчала. Значит, отца понесло не в туалет, а всего лишь попить воды.

"Воды... Попить воды..."

Мина медленно двинулась к лестнице, повинуясь внезапному порыву. Или кто-то вел ее....

Она представляла, как отец сейчас, не включая света, наливает воду из стоявшего на холодильнике чайника. Наливает в пустой бокал, и выпивает ее залпом.

"Вода..."

"Ты отравил нас!" — последние слова Насти, свернувшейся в клубок на деревянном полу дома. Того самого дома...

"Вода..."

"ОН рядом с вами!" — последние слова Сергея, пытавшегося предупредить их о чем-то.

"Вода!"

— Папа! Не пей! — Мина вихрем бросилась к лестнице, перепрыгнув ступеньки в один прыжок, — Не трогай воду! Не пей!

Паша бросился за ней следом, поражаясь, как этот ангел сумел развить такую бешеную скорость. Впрочем, страх за близких людей может сделать с нами еще не то...

Краем глаза он увидел, как подняла голову от подушки ничего не понимающая мать. Она даже не успела понять, что происходит, когда Паша уже промчался мимо нее и влетел в прихожую, сильно ударившись плечом о дверной косяк.

— Папа, не пей!

Отец замер возле стола в прихожей, заменявший им еще и кухню. В руке он держал кружку с водой.

— Почему? — обалдело спросил он, глядя на ребят. — В чем дело?

Не говоря больше ни слова, Мина просто выбила кружку из его рук, отбросив в сторону и расплескав по полу воду. Она обшаривала взглядом комнату, и тут же, словно зная, где надо искать, остановилась у холодильника, глядя вверх.

По потолку протянулась темная линия вязкой жидкости. Она ползла по щели между досками, подобно тому, как вода поднимается по косичке из ниток. Ползла, имея определенную цель.

Темная нить оканчивалась небольшим бугорком. Он увеличивался размером с каждой секундой, наливаясь ядовитой влагой. Затем капля плавно отделилась от потолка и упала вниз. Точно в носик стоявшего на холодильнике чайника.

Пашу передернуло при мысли о том, что могло быть в этой капле. Сколько ядов и токсинов, созданных самой землей, или, быть может, почерпнутых из канализации.

Эта капля предназначалась ему.

Еще одна сорвалась с потолка и приземлилась в чайник, провожаемая тремя завороженными взглядами.

Эта предназначалась Мине.

— Что это? — спросил отец, отодвигая чайник в сторону и рассматривая темные пятна на нем.

— Смерть. — коротко ответила Мина.

— Какое-то время придется пить воду исключительно из бутылок. — прокомментировал Паша, зябко поведя плечами — прогоняя ползущие по телу мурашки.

Что-то громко шлепнулось на траву возле дома.

Убийца уходил, признавая свое поражение.

"На этот раз..." — услышали ребята нежный детский голос. Паше, в отличие от Мины, он не был знаком. Она же знала, кто говорит с ними. Настя и амулет. Они оба, единые в двух лицах.

Долгие расспросы родителей.

Как они догадались?

Просто повезло.

Что было в черной капле?

Неизвестно.

Почему они не спали?

Нужно было поговорить.

О смерти парней на мотоцикле?

Да. И об этом тоже.

Долгий разговор перед сном.

О Насте и ее смерти.

О том, кто, или что убило ее.

О том, зачем оно сделало это.

О том, почему погибли парни на мотоцикле.

О том, что оно будет убивать и дальше.