Герои и Злодеи 2

Девушка кивнула.

— Мой брат получил его силу, только без оборотной стороны.

Без оборотной? Такого не бывает, это непреложный закон... Или уже бывает?

Если и оставались сомнения в правдивости слов Присси, теперь они полностью исчезли — бомж, с которого Зелёный начинал своё расследование, тоже говорил, что его приятель левитировал предметы.

Но тут должен быть подвох. Наркоте минимум пять дней, а все сведения о ней до сих пор получены только через третьих лиц.

— Что пошло не так?

— Весь день Титус забавлялся. Он переколотил всю посуду, пытаясь накрыть на стол при помощи новой силы, а потом ею же убирал осколки... Много чего было, а вечером брат ушёл к товарищам и на следующий день не вернулся. Я пошла его искать, но, как оказалось, он нигде не появлялся. — Присси захотела стряхнуть пепел, и я подвинула ей черепок расколотой кружки. — Прошлась по всем местам Титуса, отважилась заглянуть в логово нескольких злодеев, что контролируют наш квартал, думала, он мог прибиться к ним, но никто о моём брате даже не слышал!

И она снова глубоко затянулась. Ксэнтус за камерой возле меня сморщил нос.

Не хочу быть циничной, но думаю, Титус давно мёртв. Даже если допустить, что он по каким-то причинам собирался сбежать от любимой сестры, сохранить такую тайну, как дублирующий супериор, очень не просто. Этот факт наделал бы много шума, ведь считается, что сила гена "супериор" неповторима, как отпечатки пальцев или сетчатка глаза. Присси и сама не дура, понимает, что именно могло случиться с братом, но любовь к близким отключает критическое мышление и дарит надежду вопреки всему.

Кстати, товарищ того бомжа из полисмериата тоже исчез.

— Таким образом ты оказалась в "Бродячей собаке", — я прервала затянувшееся тягостное молчание.

— Там всегда найдётся человек, который что-то слышал, вон, даже ты смогла найти информацию о мимикрике, но о Титусе никто...

Бедняжка. Тяжело оставаться совсем одной в столь жестоком месте, как Индустриальный район, но она не маленькая изнеженная родителями девочка, точно не пропадёт.

— Твой канал смотрит весь Стоград, если кто-нибудь что-нибудь знает о местонахождении Титуса, пусть скажет ему, чтобы возвращался домой.

— Непременно, — заверила её. — Спасибо, что нашла в себе силы обо всём нам рассказать.

— Интервью закончено, да?

Ксэнтус выключил камеру и зажёг освещение. История Присси оказалась очень трагичной с человеческой точки зрения, но вместе с тем и обнадёживающей с точки зрения журналиста. Мимикрик не миф! Сенсация состоится, только надо поспешить, пока его создатель не заявил о нём во всеуслышание какой-нибудь пакостью, вроде тысяч исчезнувших в неизвестном направлении подопытных. Раскручу всю цепочку, выйду на негодяя (или гения?), сдам его Ассамблее и получится превосходный фильм!

— Спасибо ещё раз и желаю удачи в поисках брата, Присси.

— Ага.

Девушка выпрыгнула на дорогу и направилась в сторону бара. Вот теперь я могла позволить себе улыбнуться.

— У нас есть реальное имя поставщика!

— Который, если верить тому парню в рэперских побрякушках и с фиолетовой тачкой, является даже не посредником, а просто типом, доставшим порошок у какой-то женщины.

Недовольно морща нос, Ксэнтус сгрёб осколки кружки в пустой пакет из-под чипсов и открыл люк, чтобы проветрить фургон. Я вспомнила, что снова забыла про сэндвич и ощутила укол вины. Надеюсь, друг тоже про него забыл.

— Хендрикус Скунс, — задумчиво произнёс Ксэнтус. — А кто это такой?

— Поставщик редкой экзотической дури на улицах Индустриального, вор, обманщик и... супериор, злодей средней лиги. Скунс это кличка. — Замолчав, я пересела вперёд на пассажирское сиденье и задумчиво побарабанила пальцами по приборной панели. План, план, нужен план.

— Ты его знаешь? — изумился Ксэнтус. — Не первый раз замечаю, что ты слишком уж осведомлена обо всяких таких... — он замялся, подбирая нужное слово, да так и не подобрал.

— Вот поэтому-то у нас с тобой и получаются лучшие сюжеты, — я ушла от ответа.

— И какая у него сила?

— Он способен учуять себе подобных, других супериоров, как бы сильно они не маскировались под обычных людей. Более того, раз почуяв кого-либо из них, впоследствии Скунс даже назовёт его имя, как только тот пересечёт невидимую границу действия его силы.

Ксэнтус присвистнул, оценив потенциал этой способности. В Ассамблее бы очень обрадовались такому человеку. А потом я рассказала об оборотной стороне супериора Хендрикуса. Это дикая вонь. Присси ещё польстила негодяю, сравнив его запах со стаей дохлых кошек. Если Скунс способен учуять других супериоров, даже не видя их, то его способны учуять все остальные люди.

— Почему он до сих пор на свободе? — резонно поинтересовался Ксэн.

— А он никому не нужен. Всего лишь мелкая пешка, сумевшая окружить себя ореолом значимости. Уйдут Хендрикуса, его место займёт более амбициозный мерзавец и начнёт мутить воду. Не выгодно. И ещё он ужасно воняет, а это никак не способствует желанию полисменов тащить его в участок.

В своём злодейском прошлом я не раз сталкивалась со Скунсом. Не по собственному желанию, а через друзей-приятелей... Вообще-то, друзья-приятели слишком громкое название для людей, которые кидали меня после первого же совместного дела. Супериор Хендрикуса осложняет дело — я не смогу не то чтобы задать ему пару вопросов, но даже близко подойти не получится. Он меня дико ненавидит... собственно, как почти все, с кем я сталкивалась в прошлой жизни.

— Терпеть не могу злодеев, — вздохнул Ксэнтус, заводя фургон и трогаясь с места.

— Знаешь, что мы сделаем, Ксэнтус? Мы поедем к Скунсу и, если повезёт, купим дозу мимикрика.

— Чего?! — он притормозил не проехав и десяти метров. — Брат той девушки исчез с концами, помнишь?

— Я не собираюсь его принимать, не фантазируй лишнего. Нам нужны улики, и разве тебе самому не интересно узнать, из чего состоит наркотик, дающий силу гена "супериор", но без оборотной стороны?

— Нет, — честно сознался Ксэнтус. — Вот абсолютно точно нет. Самое твёрдое нет из всех, которые ты слышала. Слова "наркотики" и "супериоры" вызывают во мне дикое желание уйти в отпуск. Давно пора, кстати.

— Скоро будет у тебя отпуск, — едва слышно пробормотала в ответ. Надо бы сказать ему, что это дело станет нашим последним совместным проектом... но не сегодня. — Завтра я дам тебе выходной, обещаю.

— Надеюсь, это обещание ты сдержишь, в отличие от того с сэндвичем.

Всё-таки, не забыл...

Вбила в навигатор нужный адрес, и уже через двадцать минут мы припарковались в одном квартале от жилища наркоторговца. По прошлому опыту знаю, что с такого расстояния он не сможет меня учуять. В сумочке лежало несколько стен стогов. Их хватит минимум на одну дозу любого из ныне существующих наркотиков, и если у Хендрикуса ещё остался мимикрик, мы его получим.

Эта часть Индустриального района гораздо меньше пострадала от гнева Разрушителя; собственно, через улицу отсюда начинается уже вполне приличный Южный район. Тут горели почти все фонари, без страха работали магазины, принадлежащие крупным торговым сетям, потихоньку отстраивались новые дома и ремонтировались старые. Стоград медленно, но верно, отвоёвывал у преступного мира проигранные территории. Ксэнтус даже немного расслабился и перестал сжимать руль до белых костяшек. Это он зря. Зря расслаблялся. Я мысленно готовилась нанести ему весьма чувствительный удар и почти ненавидела себя за это. Он доверяет мне, а я пользуюсь им и ещё оправдываю свои действия деньгами и рейтингами.

Быть может, с Минервой ему будет лучше...

— И чего ты ждёшь, Марина? — Ксэнтус выжидающе посмотрел на меня. Оказывается, некоторое время мы просто сидели в тишине. — Я тебя прекрасно понимаю, там страшно. Если не хочешь идти к нему, то поедем домой. Лично я нагостился в Индустриальном на месяц вперёд.

Как бы объяснить ситуацию так, чтобы звучало правдоподобно? Проблема в том, что даже правда будет выглядеть, как ложь, или даже ещё лживее.

— Не в этом дело. Я не могу показываться на глаза Скунсу, поэтому пойдёшь ты.

Вот, сказала. Протянула Ксэну купюры, но он не спешил брать их и смотрел на меня глазами испуганной совы. Для него пойти в "Собаку" стало проблемой, а тут я прошу его отправиться в логово к жуткому наркоторговцу и умудриться купить дозу мимикрика, не вызвав никаких подозрений.

— Че-чего? Я оператор, а не герой со стальными мышцами и напрочь отсутствующим инстинктом самосохранения! У меня зубы сводит, как представлю, какой контингент собирается возле Скунса: убийцы, грабители, наркоманы. Это твоя идея и идти должна ты. Чего тебе опасаться, ты же не супериор.

— Я Марина Эванджейро.

— А я Ксэнтус Майо. И что?

— Меня знает каждая вторая крыса в Стограде, я не могу так запросто прийти покупать неизвестный наркотик, а ты самый обычный среднестатистический парень...

— ...который боится Скунса до чёртиков! Мы уже обсуждали такие ситуации — ты рискуешь, а я снимаю. Никакие бонусы в мире не заставят меня поменяться с тобой ролями по доброй воле.

Проклятье, мне нужен образец мимикрика и не завтра, а именно сегодня! Просить какого-нибудь бродягу не вариант. Даже если он не окажется знакомым Хендрикуса, что для этого района маловероятно, и не проболтается ему обо мне хотя бы с целью срубить дополнительных деньжат, не факт, что на завтра весь Индустриальный не будет говорить о таинственной просьбе госпожи Эванджейро. И, откровенно говоря, у меня не так уж много денег осталось, чтобы платить левому человеку. Ласточка серьёзно подточила бюджет.

— Я притворюсь твоей девушкой перед Ровеной. Понимаю, что это не залечит такую сильную психологическую травму, но определённо сделает её чуточку терпимее.

Ответом мне стал недоверчивый взгляд. В тусклом свете фонаря с улицы многого не разглядишь, но мне почудилось, что в глубине глаз друга что-то сверкнуло. Что-то обнадёживающее! Я не стала давить и вообще решила немного помолчать, пусть он сам додумает всю выгоду от предложения. В конце концов, Ксэнтус должен пойти за мимикриком по доброй воле, так будет лучше и ему, и тому призраку в глубине души, что служит мне за место совести.

— Если Скунс или кто-нибудь из его шайки меня покалечит, ты им отомстишь, — наконец друг принял решение.

— Обещаю, — подняла вверх правую руку ладонью вперёд. — Натравлю на них безжалостную медийную машину.

— И ты постоянно будешь говорить Ровене, какой я классный. Только не перегибай палку, чтобы она не решила оставить меня в покое, отойти в сторону и не мешать нашему счастью. Героев высшей лиги несколько десятков, а парень, в которого влюбилась самая известная журналистка Республики, только один.

Да! Любовь до сих пор является одним из самых сильных мотиваторов в нашем мире. Знала бы Ровена, на что ради её внимания идёт Ксэнтус, она бы... с присущей ей честностью сказала, что он идиот. Да просто она нифига не понимает! А мне, чего уж там, лучше мимикрик в руках, чем Чёрная Птица в небе.

Прежде чем пойти, Ксэнтус собирался нацепить на рубашку мини-камеру и микрофон, а в ухо воткнуть наушник, и мне не без труда удалось убедить его, что так он точно вернётся побитым. Нельзя заявиться в логово наркоторговца, пусть даже такого мелкого, со шпионской аппаратурой на теле. Мы не полисмены, у нас нет прикрытия на случай, если что-то пойдёт не так. И вообще, это рядовая покупка, нечего лепить из неё шекспировскую драму. Да к Скунсу каждый божий день очередь из паломников за ещё одной дозой.

— Запомни, — говорила я, отдавая другу деньги. — Сунь руки в карманы и иди, не оглядываясь, даже если почувствуешь, что за тобой увязались. Быстро отстанут, как только войдёшь в подъезд Скунса, там тот ещё запашок, и без сильной нужды терпеть его никто не станет. Вот, держи ватные тампоны нос заткнуть. Спросят от кого узнал о мимикрике, говори про Титуса. Главное, что нам нужно узнать, это где и у кого Хендрикус сам раздобыл наркотик...

И закончила свои наставления прямо-таки сакральным в театральных кругах словом "Импровизируй!"

— Если я начну импровизировать, тебе не понравится, — тут же ответил Ксэнтус, с тревогой обречённого человека всматриваясь вдаль тёмной улицы. — Потому что в моём исполнении импровизация сведётся к быстрому убеганию в противоположную сторону. Я не могу себя переделать.

Эти сорок минут, что Ксэнтус отсутствовал, я сидела, как на иголках. Разница в возрасте между нами всего четыре года, но в такие моменты я явственно ощущала себя непутёвой старшей сестрой, толкнувшей брата в пасть левиафану.

Что можно делать там столько времени? Уж не в картишки же они перекинуться решили! Скунс тот ещё гад, но в нём больше понтов, чем опасности. Сама бы пошла, но ведь злодей не в курсе, что я больше не могу пользоваться своей силой, слиняет прежде, чем вступлю на его улицу. По-хорошему, от Хендрикуса мне стоит держаться как можно дальше. Никому нельзя знать, что журналистка Эванджейро и злодейка Паник одно и то же лицо.

Чтобы унять нервишки, вышла из машины на прохладный воздух. Здесь отчётливо пахло дымом и специями из южного ресторанчика на углу. Вывески, как и лицензии, у него не было, лишь красный бумажный фонарик с иероглифом "Кушать" служил ориентиром голодным жителям. Скорее всего, внутри вам подадут еду из невиданных зверушек, мутировавших в болотах злодея Эволюция. Они дешёвые. Некстати вспомнилось, что весь мой рацион за сегодня составили три чашки кофе да мясной салат, и голод только усиливал ощущение тревоги за друга.

Я уже почти было отправилась пугать Скунса, когда Ксэнтус всё-таки показался. Выглядел он несколько пришибленным, однако держался неплохо. Столь долгое отсутствие объяснил тем, что заблудился, табличек-то с адресами тут нет. Если бы не ужасная вонь, выступившая ориентиром даже сквозь ватные затычки в носу, плутал бы он гораздо дольше.

— Вот твой мимикрик. Прости, но без сдачи. — Ксэнтус сунул мне в руки маленький пакетик с серебристым порошком, сел в машину на пассажирское сиденье и полез в бардачок за валерьяновыми пастилками. — Скунс предупредил, что у порошка закончился срок годности, и за результат он не поручится. Да, кстати, хочу поблагодарить тебя за забытый сэндвич. Меня не вырвало только потому, что желудок пустой, как барабан.

— Я тебя обожаю, Ксэн! — улыбнулась ему, надёжно припрятав пакетик в сумочку.

— Ещё бы ты меня не обожала, — отозвался друг. — По твоей милости за последние пять лет я повидал столько злодеев, что могу считать их перед сном, как овечек, и не засну до утра. А в тот день, когда ты притащишь меня на интервью к Паник, я уволюсь.

Об этом он может не беспокоиться, не притащу и вообще — Паник больше нет.

— Поехали домой, — я села за руль и мягко тронулась с места.

Остановила фургон возле аккуратно покрашенного бежевой краской домика в юго-западной части города. Район старый и весьма живописный. Неровный ландшафт и относительная близость океана не дали архитекторам ни единой возможности выстроить здесь свои уродливые высотки из стекла и бетона, благодаря чему тут сохранилась тишина, какая бывает в маленьких провинциальных городках. Здесь никогда ничего не происходит, сюда даже беспорядки Дня "Т" не дошли.