Бой местного значения

— Ну что? Старик ты готов к встрече с всевышним?— спросил, вглядываясь в искаженное мукой лицо.

Новый крик разорвал воздух над местом казни и, дойдя до наивысшей точки, оборвался хрипом, когда кол вставили в яму.

- Щенка — привязать к кольям пусть смотрит, как подыхают его родичи

Заставив коня сделать шаг к пленникам, лежавшим на земле, посмотрел на стоявшего рядом с ними воина, кивнул ему головой и сделал знак плетью поперек горла. Тот, положив на землю щит и копье, шагнул в сторону женщин, доставая на ходу нож. Подойдя, опустился коленом на спину взял левой рукой за волосы и, запрокинув голову, провел ножом по горлу. Широкой струей кровь плеснула на землю, тело дернулось, в беззвучном крике открылся рот. Подождав когда тело перестанет содрогаться в последних каплях жизни, воин встал со спины убитой им женщины, шагнул к другой...

Мужчин поставили на колени, двое встали с боков схватив за связанные сзади руки с силой потянули их вверх, третий встав чуть сбоку открыв кожаный мешок накинул его на голову обреченному и схватив за волосы потянул на себя открывая шею, взмах сабли четвертого воина, и голова упала в мешок. Так были казнены все мужчины.

Детей положили на колоду и ударами деревянной палки сломали руки и ноги. Последним ударом детям ломали шею.

Махмутек сидя на коне, смотрел как по его приказу, и приказу его Хана умирают эти люди.

Когда новый день вступил в свои права, отряд Махмутека уже скрывался за увалом ближайшей гряды. В торбасах, вьючных лошадей лежало свидетельство выполненной работы.

У него тогда был приказ догнать и убить изгоев. С меркитами ... его воины промолчали и никто тогда не узнал, что произошло в становище.

Махмутек потряс головой, прогоняя тягостные воспоминания.

— Давай зови его.

В юрту вкатился Ши и, согнувшись в поклоне, затарахтел как арба по камням.

Господин, господин, я делал как все ты просил, но у меня у твоего верного слуги ...

— Тихо! - Поднял руку перед собой Махмутек — Говори помедленней, я твой китайский акцент с трудом понимаю, когда ты торопишься.

— Господин! Перед тем как проводить испытания я решил еще раз проверить баллисту. При взводе в боевое положение произошел срыв со стопора, и баллиста, на холостом ходу, ударила в опорную раму. Сломался рычаг, погнулся вал, треснула опорная рама и одного любопытного урода размазало соскочившей тетивой.

Махмутек вскочил на ноги и бросившись к китайцу схватил того за халат на груди притянул к своему лицу.

— Если к утру ТЫ МНЕ НЕ ДАШЬ АРТИЛЛЕРИЮ, то сам вместо коня подо мной в атаку пойдешь — крикнув это в лицо, откинул Ши в сторону входа.

Усевшись на подушки Махмутек сжал голову руками, провоевав уже полтора десятка лет, он прекрасно представлял те жертвы, которые придется понести атакуя русов.

Без поддержки артиллерии выбить противника с такой позиции практически нереальная задача, потери будут настолько огромны, что ни о какой добыче вести речь будет нельзя.

Некому будет её собирать и везти по этим лесным дорогам, которые и не дороги, а так тропинки в лесу — ведущие из ниоткуда, в никуда. Эти дикие места, когда за день пути можно не увидеть солнца, когда вокруг тебя расстилается лес, страшный и непонятный. ГДЕ вы? Любимые степи, ковыльные моря, бескрайнее раздолье.

И эти вонючие дремучие непреодолимые заросли непонятных кустов из которых с диким визгом выскакивают кабаны и норовят полоснуть клыками по ногам или, того хуже, поддеть клыками коня за брюхо. Это не то что в степи в плавнях мелкие кабанчики, ЭТО какие-то горы КАБАНИЩЕ с человека ростом.

А волки? Ростом с хорошего теленка, сильные, наглые, людей не боятся, нападают сразу всей стаей и если один то не отбиться, разорвут! А эта, как его — РЫСЬ сильная, цепкая прыгает сверху и, перекусывая шею, убивает сразу. Скольких воинов и лошадей пришлось потерять пока сюда дошли.

— Господин, Джамал вернулся! И с ним десятник Солонго, из отряда, который Вы посылали по оврагу. Плохие новости, весь отряд в овраге руссы сожгли, сбросив телегу с какой жидкостью, она разлилась по оврагу, а потом сверху бросили факел. Солонго повезло, он стоял далеко от того места, где упала телега. Поэтому его только обожгло, руки и лицо.

А Джамал говорит, что когда под ним убили лошадь то та, падая в овраг, затащила его с собой. Падая, разодрал себе морду, переломов нет. Но, к сожалению, он ничего так и не смог выяснить по поводу странной кибитки руссов. Его атаковали стрелки с арбалетами.Он сделал ошибку, разъединив отряд, послал его широкой цепью к позиции руссов.

После того как он упал в овраг, через некоторое время, он встретил Солонго и вдвоем они дошли обратно.

— Джамала схватить и связать! Солонго отправить отдыхать и лечиться.

— Да! Господин! Поклонился Нинжбад и, повернувшись, пошел к выходу.

— Подожди! Остановил его Махмутек — приготовь все для казни, этот трус должен умереть, сегодня, сейчас.

— Да, мой Господин!

Махмутек откинулся на подушки еще немного, последний меркит умрет, и его месть будет удовлетворена....

Подходя к месту казни, Махмутек сначала увидел свет факелов освещавших лесную поляну, на которую свозь густую листву не пробивался свет солнца. Красные всполохи от горящих факелов рисовали причудливые маски на лице стоящего на коленях Джамала. Два телохранителя завернув руки за спину, заставили, Джамала, наклонится вперед. С боку стоял наготове с обнаженной саблей палач.

Махмутек подошел и, наклонившись глядя в лицо, сказал — "Вот и ВСЁ — БРАТ!!!". Отойдя на шаг, кивнул палачу, свистнула, рассекая воздух, сабля. С глухим шлепком свалилась на траву голова, грузно упало отпущенное тело, и ручеек крови гонимый еще живым сердцем тугими волнами выплескивался на траву...

— Та машина, что стояла на горке, может стрелять не чаще, чем раз в час. У нас будет шанс, под прикрытием щитов приблизится к строю на расстояние выстрела из лука. К каждому щиту, чтоб был багор — расчищать путь для конницы, не выходя из укрытия пусть убирают колоды. Когда щиты приблизятся на расстояние метров 40— 50, открыть стрельбу из луков, вправо от себя, целясь ратнику в правую сторону.

Одновременно с выдвижением линии чапар, сзади их, начинает движение сотня конных, на ходу стреляя из луков. Позади сотни стрелков - пусть станут две сотни тяжеловооруженных конников, в нужный момент - ударят в строй, а пока — пусть тоже стреляют, чтоб не выдать себя. Как только щиты подойдут близко — двум десяткам тяжелой конницы нанести удар, заставив строй раскрыться, после — следует удар всеми силами.

Задача первых десятков — расстроить первые ряды выбить копейщиков дать возможность коннице прорвать фронт. По приказу, остальные идут в бой в тылу батуров.

Глава 4.

Пашка

Пашка был безнадежно влюблен. Ничего необычного в том не было — четырнадцать лет парню, некоторые уже и жену имеют, и дети случаются. И лопоухость чуйствам не помеха. Необычным было разве что само чувство — не пылкая страсть подростка, а спокойное счастье, свойственное скорее умудренному годами мужу, когда все страсти отгорели и остались только тепло и ясное понимание, что лучшей — не найти на белом на свете.

Руки оглаживали родное, знакомое, губы шептали ласковые слова, сегодня — свершилось, сегодня — всерьез, не игра, не баловство и забавы — все в первый раз по-настоящему. Ну и как водится — чуда не случилось, вышло неплохо, но и только. Вот и шепчет он любимой ласковые слова, стараясь успокоиться заодно и сам — будет еще многое впереди, и будет все замечательно, не может быть по-другому — главное, пережить сегодняшний день, да и все остальные потом — тоже, и так до самой смерти...

Глаз привычно пробежал по знакомым контурам — ох и хороша, а стройна как — разве может быть стройней? Ложе мореного дуба, без малого две сажени, блестящее полированным деревом без единой неровности, сейчас обильно смазано дегтем, широко разбросанные длинные ноги — все четыре, крепко стоят на специальных щитах, плавные изгибы трех луков, с громадными колесами на концах, тонкая, но невероятно прочная, витая из стальной проволоки, тетива.

Как такую красоту не любить? Люби, и 100 пудов чистого веса вполне могут ответить взаимностью. А дураки-латиняне — ЕЕ "скорпионом" называли, глупые люди — туда им и дорога, а как он ее называет, так это только их дело.

Ну, чувства чувствами, а похвала воеводы — она и человеку, и машине приятна, хоть и не заслуженна, это-то нам хорошо понятно, правда, прелесть? А сегодняшний день действительно надо пережить.

Осмотр неисправностей не выявил — начинаем натяжение.

Окинем взглядом конструкцию — перед нами поставленная на "телегу" крепостная катапульта. Сама телега тоже конструкция примечательная, влево-вправо от нее откидываются четыре "паучьи лапы", под каждую подложили по щиту из досок (чтоб не утонули в глине, на которой стоят), и, натянув воротом четыре каната — подняли телегу, так, что колеса сейчас висят в воздухе. Возит это чудо, о 16 широких колесах, аж шестерка лошадей (хотя и четыре — вполне хватит). Думаете, долго разворачиваться из транспортного положения в "боевое" — когда как, по норме для спокойной ситуации 300 ударов сердца, а на случай, если на тебя конная лава прет — 60. А можно и с колес вмазать, но тут никто гарантии, что не перевернет или кони не понесут, не даст — если не по ходу стрелять.

На телеге лежит поворотный круг — этакая плоская миска, больше сажени в диаметре, в которой на десяти лапах катается катапульта, причем пять лап — внутри "миски", а пять на наружной ее части. Сверху над лапами — собственно катапульта.

Сейчас, по случаю установки в непрочный грунт, каждая "паучья лапа" телеги закреплена дополнительными растяжками. "В поле" предусмотрены щиты от стрел, но сейчас их нет — машина стоит в "капонире" из частокола с навесом из жердей.

Теперь — собственно о катапульте.

Как все же неплохо все продуманно, думал Пашка (скромничаешь, ну-ну, но справедливости ради и твоя голова тут тоже поучаствовала), вот заряжающие зацепили кованный крюк полиспаста за крюк, ввернутый в скользящую по ложу каретку. Это ее тетива толкает вперед, форма у каретки — хм, иначе как "сложная" не скажешь. Второй крюк блока крепко ухватился за специальное кольцо на торце ложа.

Конструкция блока весьма примечательна: сразу за крюком расположены несколько выточенных из мореного дуба колес, в желобке по торцу каждого колеса бежит тонкий, но прочный канатец, соскочить с "пути истинного" ему не дают маленькие ролики, расположенные на параллельных основной оси боковинах. Сложно, зато заряжающие на это устройство, размером с два кулака, не нарадуются — каждое колесо уменьшает нужное усилие в 2 раза.

Вот они вчетвером ухватились за поперечину, которой заканчиваться свободный конец, и, как будто лодку против течения, бодро протянули семь сажень вниз по склону, щелчок, и каретка встала на стопор.

Пашка левой рукой тянет рычаг предохранителя до упора (это нельзя забывать!) и сбрасывает крюк с каретки (сам — только сам!). Еще двое из расчета хватают освободившийся крюк и тянут вниз, когда он достигнет земли, убежавшие как раз вернутся, а блок будет готов к повторению натяжения.

Теперь зарядка: берет у второго номера уже заряженный ствол и, определив руками, где находится центр тяжести, кладет им четко по середине каретки (если хочешь, чтобы сулица легла в цель — это важно), в бою эту работу выполняет второй, а Пашка будет неотрывно "целить", но пока никого врага не наблюдается — готовимся. Потянули за рычаг на каретке, и ствол зафиксирован намертво, торчащее из него острие смотрит вперед.

Зарядка окончена — и что характерно, за те же сорок ударов сердца, что девчата заряжают свои арбалеты. Правда, там один человек, а не восемь работает.

Переходим к наводке:

Наводчик сидит в специальном кресле, слева от ложа, прижавшись лбом к войлочной прокладке прицела, и вслепую манипулируя эксцентриками наводки.

Снизу, под ногами, две педали "грубой наводки". Первая, тормоз поворота — снимет наводчик тормоз (его для этого вперед наклонить надо) и потянет второй номер машину, за зарядную скобу, поворачивая ее на цель, пока наводчик тормоз не нажмет. Тоже — для вертикального наклона. Слева от ложа — предохранитель, а рядом с ним — спуск. Справа, самый дальний "поворотник" — влево в право так сказать, ближе — "вертикаль" у нее единственной ручка не круглая, а навроде уключины лодочной.

Зачем? А вот представьте, как все выглядит: уперся Пашка лбом в прицел,через две трубочки на супостата смотрит, левой рукой за спуск плавно тянет (кто за него дергает — тоже попадает, только мимо), правой любовь свою обнял и "поворотник" тянет, а чем ему "вертикаль" наводить, если с башни или, вот как сейчас, с холма целить — хвоста то бог не дал? А локтем правой руки и придется наводить, влево-право ее качая.

Да еще — на прицеле четыре винта, ох и дорогая штука, прицел, треть всей машины по цене, — их надо крутить заранее, поправки внося. Под ложем прячется еще рычаг, позволяющий это ложе качать — ну, да им и не пользуются почти.

Видал Пашка как-то у купца на ярмарке идола индийской богини многорукой — и первый раз в жизни зависть испытал. Жаль такие люди — далеко водятся, хорошие наводчики из них бы выходили.