Принцесса из стали (Полная версия)

— Я... я не знаю, — растерялась исиди. — Но... но...

— Никто не знает, — прервал ее РУНИ. — А если никто не знает, то никакое 'но' уже не поможет. Органики не знают. Вот и всё.

Едва исиди открыла рот, чтобы возразить синтетику, как к их диалогу присоединился третий голос. Это была Митра:

— Тейя, — тихо произнесла Свирепствующая, — РУНИ, это вы?

— Да, мы, — отозвался мишка. — Прошу вас, не вставайте со своего места, капитан Лидделл. Мы сейчас подойдем.

Тейя хотела что-то добавить, но промолчала.

3

Лысый мужчина в белом халате неторопливо прикурил очередную сигарету, после чего осторожно, почти крадучись, зашел в свой кабинет. Впрочем, даже табун арабских скакунов не потревожил бы девушку, которая полулежала в кресле для гостей. Землянка. Бледная, обмякшая, с черными волосами и полуоткрытыми тусклыми глазами — казалось, она была мертва. Активировав адапто-инструмент, встроенный в массивные серебристые часы, мужчина быстро переключил его на датчик-анализатор. Тщательно обследовав 'гостью', он убедился, что та была жива. Жизнь едва теплилась в ней, о чем красноречиво свидетельствовали стремительно исчезавшие на полупрозрачном голографическом дисплее показания деятельности организма. Паркет под ногой предательски скрипнул, но девушка никак не отреагировала.

'Осталось ей не долго, — заметил он. Заметил и тут же постарался выбросить эти скверные мысли из головы. Ему и без того хватало забот. За долгие годы тайного общения с 'вестниками' он научился многому, в том числе и мгновенному очищению своего разума от бесполезной информации.

Усаживаясь в любимое кожаное кресло, которое располагалось точно напротив гостевого, мужчина сосредоточенно обвел взглядом кабинет. Он старался переключиться на положительные эмоции. Сейчас это было необходимо.

Он умышленно возвратил себя в прошлое, во времена дружбы с капитаном Лидделл, в годы его успешной работы в системах Радаманта. Он был практически неразлучен с этими воспоминаниями. Они всегда следовали за ним, а он в свою очередь всегда оставался им верен, несмотря ни на что.

Землянин инстинктивно поежился. По его телу пробежал мерзкий озноб. 'Чертовы угрызения совести, — подумал он. — Бог мой, да кого я обманываю?! У меня нет совести! Нет, и никогда не было. И вообще это вздор! Всем известно, что совесть — это лишь официальное название трусости. Трусости, и ничего более, — мужчина раздосадовано тряхнул головой. Это чувство, скверное чувство недовольства собой и своими поступками никогда прежде так сильно его не беспокоило. Оно вообще никак не проявлялось. Но сейчас...

Сейчас что-то изменилось. Быть может, не что-то, а кто-то. Возможно, даже он сам. Терзающее вторжение противоречий в разум приходилось выдерживать многим, но не многие способны были взглянуть на эти противоречия уверенно, не испытывая при этом страха и не потупив взгляда. Стоит признать, землянин в белом халате не относился к тем, кому это было под силу. Пока не относился. И, тем не менее, он не мог допустить того, чтобы сомнения сковали его. Когда угодно, но только не сейчас.

Изрядно покопавшись в памяти, он неожиданно вспомнил, как родители капитана Лидделл впервые пригласили его к себе в гости. Перед глазами открылась сочная картина воспоминаний, которая, словно CGI-фильм, крутилась в его воображении: вот сцена в небольшом внутреннем дворике возле дома, где девятилетняя сестра Митры, Викки, весело гоняет с подружками полосатый резиновый мячик, а вот — просторная гостиная с белоснежными стенами и сотнями старых венецианских масок на них. Затем он обнаружил себя сидящим на стуле в детской комнате капитана. По углам висели плакаты — пестрые анимешные роботы из восьмидесятых двадцатого века, грудастые спутницы Флэша Гордона, полулежащая на марсианских булыжниках Дея Торис, Дарт Вейдер, яростно сжимающий в руках красный световой меч. Книжная полка была набита всевозможной фантастикой (от Эдмонда Гамильтона и Эдварда 'Дока' Смита до Айзека Азимова и Роджера Желязны), потрепанными из-за постоянного перечитывания комиксами и разнообразными изданиями 'Марсианских хроник' Рэя Брэдбери. На полу валялись детальки от конструктора LEGO, на столе притаился темно-синий светильник, имевший форму полицейской будки. Казалось, еще чуть-чуть и он услышит звон колокольчиков, уловит аромат свежемолотого кофе и отправится в Сад Аполлона, чтобы лично отыскать и деактивировать там того самого дроида-садовника, который...

Лысый мужчина приложил холодную ладонь к морщинистому лбу. Пустота! Изменение! Точка невозврата! Борясь с вполне объяснимым желанием не продолжать логическую цепочку, он вновь попытался заполнить терзающую бездну сознания душевными семейными сценами с участием Митры. Натренированный разум легко поддавался контролю. Но длились подобные сессии не долго.

Последовала вспышка. Первая. Вторая. Третья. Мысли неохотно выстраивались в ряд.

Картина, полная радости, умиротворения и гармонии, возникла перед внутренним взором землянина. Она остужала его рассудок, успокаивала его нервы. Сейчас капитан Лидделл, счастливая и беззаботная, сидела прямо напротив на него. Она улыбалась. Кокетливо подмигивала. Шутила. И он отвечал ей тем же. Он всегда считал Митру красивой. И не просто красивой, но и... Едва ли самые прекрасные звезды Вселенной могли сравниться с очарованием ее блестящих карих глаз. Они согревали его. Они манили и заставляли думать о себе. О себе и о своей хозяйке, конечно.

Теперь капитан целиком завладела воспоминаниями мужчины. Он никогда не был сентиментальным, но Митра... Митра! Он желал смотреть на нее вечно. Он желал любоваться ее красотой, как любуются влюбленные парочки рассветами и закатами. Он желал! Желал! Желал! Но совесть — будь она проклята! — не позволяла ему этого делать. Она уводила его взгляд в сторону, всячески мешала, призывала отпустить девушку.

Когда-то наличие незримых уз с капитаном Лидделл спасло ему жизнь. Несмотря на любые преграды, она чувствовала его. А он, в свою очередь, всеми силами старался чувствовать ее. Далеко не всегда удачно, но он пытался. Пытался! Искренне. От всего сердца.

Голос, неожиданно вырвавшийся из адапто-инструмента землянина, разрезал монотонную тишину кабинета:

— Что бы вас ни связывало в прошлом, пути назад нет.

— Да, я знаю.

— Каковы наши успехи?

— Все тринадцать объектов успешно прошли реактивацию, — тяжелое дыхание мужчины выдало накопившуюся усталость, которую он тщательно скрывал. — Их системы перезагружены, а программные базы обновлены.

— Чудно.

— Да-да, вне всякого сомнения.

— Ваши мысли. Они видятся нам деструктивными.

— Мои мысли — это всего лишь мысли. Такова природа органиков. Уверяю, угрозы нашему делу они не представляют.

— Да будет так, — глубоким басом подытожил голос. Он многократно отразился эхом от стен и пробежался дрожью по телу хозяина кабинета. Казалось, в нем были заключены древнее совершенство, диктаторская самоуверенность и глубокое презрение, вскормленное вечной горечью. Даже на расстоянии в миллионы световых лет это был самый могучий, самый волнующий и самый властный голос, который когда-либо звучал в этом месте.

— До связи.

Глава 4

1

— Мы с Тейей разговаривали о вас, капитан, — пояснил РУНИ. Исиди одобрительно кивнула, и он продолжил: — Вы пережили ужасное потрясение. И заставили нас изрядно поволноваться.

— Что случилось? — Митра слегка приподняла голову и подперла ее левой рукой. — Как? Ох-х-х, я практически ничего не помню. Бар. Суматоха. Бой. Боль, а после нее тьма...

— То, что с вами произошло, капитан Лидделл, натолкнуло меня на определенную мысль.

— Некоторые из твоих мыслей меня откровенно пугают, РУНИ, — незамедлительно добавила Тейя.

— О, вижу, вы уже успели познакомиться поближе, пока я была в отключке. Кстати, почему ты снова стал мишкой?

Исиди негромко хихикнула.

— Создатель на время заблокировал мои адаптивные функции.

— Поделом. После твоей выходки в баре я бы поступила точно так же, не сомневайся, — с суровым выражением лица произнесла Митра. — Ну да ладно, речь сейчас не об этом. Ты так и не сказал, что за мысль пришла тебе в голову, плюшевое недоразумение?

— Мне показалось, что я видел вашу сущность, капитан. Вы, люди, чаще называете это душой...

— Так, значит, ты видел мою душу, да?

— Нет, ничего подобного я не видел. Я же сказал, мне показалось.

— РУНИ?!

Синтетик печально усмехнулся:

— Позвольте, капитан, немного прояснить ситуацию.

— Да, с радостью.

— Сейчас я постараюсь правильно описать вам то, что я видел. Спешу предупредить — это великая тайна, которая известна немногим, хотя многие ее знают.

— Что-что? — нахмурила брови капитан Лидделл. — Извини, РУНИ, но когда я слышу подобные речи, мои нервные клетки совершают суицид. Ты не мог бы пояснить то, что только что сказал.

— Легко. Я сказал, что эта тайна... великая тайна — на первый взгляд известна всем, но на самом деле неизвестна никому. Она настолько важна, что я вынужден хранить ее ото всех. Вы же способны хранить тайны, органики?

— Еще бы, — фыркнула Тейя.

— Вот и синтетики способны, — заверил мишка. — И я уверен, что могу поделиться частью этой тайны с вами, капитан, и с тобой, юная исиди. Я могу разделить ее с вами обеими, при условии, что вы никому не расскажите.

— Все это похоже на школьные посиделки возле костра, РУНИ. Необходимо больше конкретики. Не напускай лишней загадочности.

Неожиданно в темноте мигнул лиловый огонек. За ним появился еще один. И еще. Вначале они были слабыми и нечеткими, но через несколько секунд изменились и стали яркими, как сверхновые звезды. Затем загорелись еще десять. Двадцать. Тридцать. Они возникали повсюду, рисуя удивительную картину, наполненную меланхолией и волшебством. Теперь огоньки двигались и танцевали, точно земные светлячки. Лес вокруг оживал и преображался, становясь по-настоящему сказочным.

— А вот и малютки нанны пробудились. Кстати, ученые доказали, что этим насекомым категорически не хватает внимания, поэтому в присутствии людей они сияют ярче, — заметил синтетик. — Это грустно.

-Наверное.

— Прошу прошения, я немного отвлекся от темы. Позвольте, я повторю свой вопрос: вы обещаете сохранить тайну?

— Да-да, обещаем, — кивнула Митра.

— Тейя, а ты? Я должен услышать и твой ответ.

— Ни .

— Ты уверена?

— РУНИ!

— Я обязан уточнить. Так 'да', да?

— РУНИ...

— Да, она уверена, — наконец вмешалась капитан. — Выкладывай уже свою чертову тайну!

Синтетик сверкнул красным глазом и вкрадчиво произнес:

— 'Вестники прошлого'.

— Что 'вестники прошлого'? О чем речь?

— Речь о вас, капитан. Причиной вашего пребывания на этой планете являются 'вестники прошлого'.

— Для меня это не новость. Мы же уже рассматривали на фото тот обелиск и...

— Нет, — перебил Митру мишка, — похоже, вы не поняли меня, капитан. Я имею в виду куда более важные и первостепенные причины вашего... да-да, именно вашего пребывания на Элизиуме. Сопротивление и 'просвещенные' — это лишь вершинка айсберга. Видимая и исключительно очевидная.

— Продолжай.

— Нам известно о могуществе 'вестников', как известно и об угрозе, которую они представляют. И представляют, я хочу заметить, прежде всего для органиков.

— Для органиков?! — взвизгнула Тейя.

— Да. До наших дней дошли легенды о том, как они меняли органическую жизнь во Вселенной и адаптировали ее под себя, превращая в... не совсем органическую.

— Но это лишь легенды, так? — поспешила уточнить Митра.

— Боюсь, что нет, — ответил мишка. — Недавно мне посчастливилось столкнуться лицом к лицу с некоторыми вариациями реальности, которые прежде я считал недопустимыми.

— Посчастливилось?

— Да, что значит 'посчастливилось'? — согласилась с Митрой исиди.

— Признаю, вероятно, я использовал не самую уместную формулировку. Но того факта, что я стал свидетелем невозможного, уже не отменить. Сущности 'вестников прошлого' оказались не выдумкой. Они действительно существуют. Более того, они живут среди органиков.

— Сущности... — переспросила капитан Лидделл, — что еще за сущности? Честное слово, РУНИ, в окопе с ворохом гранат и то легче, чем с этими твоими постоянными недоговорками.

— В программу обучения вашей академии на Кроносе не были включены виртуальные тренировки по противодействию 'вестникам'. Следовательно, вы, капитан, в полной мере не подготовлены к тем ужасам, что ожидают вас впереди. Да, вы пережили много сражений... страшных сражений, но не одно из них не сопоставимо с тем, что предстоит вам в скором времени.

— Ох, поменьше пафоса, мой плюшевый кубик Рубика. К чему сгущать краски? И поубавь страсти, умоляю! Не знаю почему, но ты излишне эмоционален для синтетика.

— Согласна. Особенно, когда читает стихи, — не удержалась исиди.

— РУНИ читал тебе стихи, Тейя?

— Да, Шекспира, — нехотя признался синтетик. — На то была причина.

— Любовь?

— Нет, вечность, — пояснила Тейя.

— Кстати о вечности. В продолжение темы о 'вестниках прошлого'. Ты говорил об их сущностях. Что это? Поясни, пожалуйста, — голос капитана вновь приобрел деловой оттенок.

— Воля 'вестников' способна проникать в органическую сущность. Проникать и полностью изменять ее. Преобразовывать. Повторюсь, я видел, как это происходит. И это мне не понравилось.

— Тебе не понравилось, что органики меняются? — поинтересовалась Тейя.

— Нет, мне не понравился механизм преобразования, — разъяснил мишка.

— Тебе удалось понять, как устроен этот механизм? — на этот раз вопрос задавала Митра.

— Я не могу сказать, что разобрался в нем.

— И все же он тебе не понравился, так?

— Так.

— Но ты хотя бы можешь его описать? Что? Зачем? Как?

— Данные засекречены.

— Как же я могла забыть?! Твой создатель и сейчас наблюдает за нами, да?

— Да.

— Знаешь что?

— Что?

— А не пошел бы он куда подальше...

Сумрак наливался бесчувственной тьмою. Он распускал свои темные крылья, словно огромная летучая мышь. Капитан Лидделл непроизвольно подняла голову и посмотрела на небо. Оно было усеяно мелкими звездочками — ночными красавицами, как любила повторять мама Свирепствующей. А еще она пела ей перед сном чудесную колыбельную, слова которой Митра помнила и по сей день:

Порой бесцельно я брожу,

Гуляя под луной.

А вот на звезды погляжу —

Всё снимет как рукой.

И от чего я не пойму,

Сильней день ото дня,

Зачем, за что и почему,

Они влекут меня!

Детство. Ничто не искажает чувство времени так сильно, как детство. Когда-то, давным-давно, восьмилетняя Митра играла в прятки в гостях у своей лучшей подружки Софи. Не на шутку увлекшись процессом, девочка не заметила, как очутилась в бесконечно длинном, поглощенном непроглядной тьмой коридоре. Испуганно блуждая от одного темного угла к другому, она наконец поняла, что это был не коридор. У нее под ногами стелилась устремленная в никуда тайная лестница. Она погружалась глубоко-глубоко вниз, словно ведро в черный колодец.