Яд Лунной лилии

— Учитель? — недоуменно спросил один из неофитов... но услышать ответ — не успел. Рука изящной, даже хрупкой девушки, на лице которой отражались сочувствие и жалость, рванулась к его груди... и вспорола грудную клетку, подобно когтям какого-то огромного тигра. Колдуны кинулись врассыпную.

— Ой! — на лице демона (а в ее природе не было уже никаких сомнений) появилась радостная улыбка. — Мальчики решили развлечь меня игрой в догонялки? Вожу-вожу-вожу!

Чудовищно длинным прыжком демонесса настигла убегающего культиста, и легким движением руки вырвала его еще бьющееся сердце из груди.

— А-а-а! Не подходи!!!

Бах! Бах! Следующий, на кого демонесса обратила свое "благосклонное" внимание, выхватил пистолет, да похоже, не новодел, а самый настоящий артефакт Древних! Я делаю этот вывод из того, что на третьем выстреле оружие взорвалось в руках стрелявшего... Хотя, может быть, он просто не знал, как ухаживать за оружием, и думал, что оно само стрелять будет? Кто знает... По крайней мере, у самого стрелка уже не спросишь: рассмеявшаяся демонесса легко смахнула ему голову с плеч и кинулась за следующей жертвой.

— Туда! — крикнул Книжник, указывая на два огромных дерева, стоявших так близко, что между ними образовался только узкий проход.

И правда. Похоже, что убежать от твари, призванной культистами, не получиться. А там мы сможем хотя бы попытаться дать бой. Пусть мы вряд ли сможем добиться чего-либо большего, чем поцарапать тварь... да и то — без гарантии... Но умирать, подобно добыче, в бесполезных попытках спасти свою жалкую жизнь? Мы заняли указанную колдуном позицию, и приготовились к бою. Я встал впереди, перегородив проход щитом. Близняшки шмыгнули в проход, приготовившись перекрывать его дальнюю сторону. Герри и Айна белками взлетели наверх и приготовились стрелять. И только Нор остался снаружи, и теперь, с ошалевшими глазами тыкал своим копьем во все стороны.

Крики людей и смех демонессы раздавались по всему лесу еще довольно долго... Ну, или мне это так показалось: точного подсчета времени никто из нас, по понятным причинам, не вел. Но у нас на виду оставался только сам проповедник, затеявший это представление. Демонесса, пролетая мимо него к очередной жертве, распахала ему ногу, и теперь он корчился, стараясь уползти с поляны... без малейшего, впрочем, успеха.

— А вот и я! — радостно заявила демонесса, возникая из воздуха прямо за спиной проповедника. — Мальчики были вкусные... Но теперь пришло время десерта!

— Изыди! — заорал проповедник. — Именем святого Кирена повелеваю тебе...

— "Святого Кирена"? — нахмурилась демонесса. С ее лица, впервые за все это страшное время исчезло выражение наслаждения. Теперь глаза ее метали молнии. — Это имя злит меня несказанно!

Демонесса подбросила свою жертву, а рука ее превратилась в чудовищную лапу, на когтях которой и повис проповедник. Впрочем, судя по воплям, никаких жизненно важных органов задето не было. Зато боль он испытывал просто чудовищную. Над поляной, которая и так "благоухала" пролитой кровью, повис тяжелый, удушливый запах, вызванный расслабившимся кишечником проповедника. Он корчился и бился, пытаясь сняться с разрывающей его тело лапы... тщетно.

— Так... — демонстративно задумалась демонесса. — Пройти — прошла... жертвы — приняла... Что же еще осталось? Ах, да! Желания!

Она двинулась к нам, удерживая навису еще живого проповедника.

Когда она приблизилась, я поднял щит, а девочки, судя по звуку, натянули тетиву. Джат уже довольно давно бормотал наговор... но в его способности сдержать тварь я сильно сомневался, и покрепче сжимал в руке меч. Ведьмочка, имя которой я тольком не запомнил, что-то шипела себе под нос... но были это заклятья или ругательства — я так и не разобрал.

— Итак, — обратилась к нам демонесса. — Вы приняли участие в ритуале, но были за кругом. Вообще-то, желание полагается каждому из вас, но мне сегодня лень, так что будет одно на всех. Я слушаю. Но помните: от ваших желаний могут зависеть ваши жизни!

Лицо Нора, повернувшегося к нам, исказила алчность... но прежде, чем он успел что-то произнести — вмешалась Айна.

— Не убивай ее! — просто сказала она, указывая рукой туда, где раньше стоял круг культистов.

— Ай, молодца! — радостно улыбнулась демонесса. — Всегда бы меня ради таких желаний вызывали... да еще так щедро оплачивая! Раз пожелала — не буду убивать! А теперь... у меня там дети без присмотра... муж не накормлен — еще расшалится! Так что... Пока-пока!

И демонесса, вместе с еще живым проповедником, исчезла с поляны.

Поселок Кирентин вблизи Ариенарда. Айна Колокольчик

Придорожные кусты надежно скрывают нас. По крайней мере, я сильно на это надеюсь. Очень сильно. Иначе — мы все умрем. Умрем вместе с обреченным поселком. Да, Кирентин — обречен... по крайней мере — его жители. Люди. Те самые, которых мы, Охотники, по идее, должны защищать. Но не сможем. И не только потому, что прямой приказ гласит "наблюдать и не вмешиваться", но и потому, что, вмешавшись — мы только увеличим число жертв и не более того. Тех, кто готов обрушиться на несчастный поселок, мог бы остановить Серебряный маг с группой поддержки... и то — без гарантии. Нас же просто сметут, даже не заметив сопротивления. Так что мы постарались спрятаться, используя все возможности наших магов и особенности местности.

Ждать пришлось недолго. Мышцы еще не успели затечь и потребовать специальной медитации, позволяющей разминать их, не двигаясь, как над дорогой разнесся тихих звон колокольчика. К поселку приближались две фигуры в широких конических шляпах. Одна из фигур была явно высоким, стройным парнем. А вот с определением второй возникли некоторые затруднения. Низкая, и какая-то сгорбленная, она тащилась неторопливо и размеренно. Оба пришельца были закутаны в беспросветно-черные плащи.

— Не люблю ждать... или заставлять ждать себя, — хриплым голосом произнес сгорбленный.

Тихий смешок раздался из-под шляпы высокого.

— Я тоже это смотрел... — почему "смотрел", а не "видел"? Ведь тут явно напрашивается второй глагол? Но удовлетворять мое любопытство никто не стал. — Но ответить я предпочту так... — высокий вытянул руку, сложив все пальцы, кроме среднего и указательного, и получившейся фигурой ткнул куда-то в шляпу сгорбленного, — ...глупый младший братец.

Теперь смешок издал сгорбленный.

— Да, тебе это больше подходит. Начинаем?

Я ничего не поняла в разыгранной пришельцами для собственного удовольствия сценке. Мне оставалось только смотреть и запоминать, в надежде, что старшие разберутся лучше... и, может быть, снизойдут до того, чтобы объяснить и мне.

— Вперед.

Вместо того, чтобы воспарить над землей, или еще как проявить свою сверхъестественную сущность, высокий просто уселся прямо в дорожную пыль. А вот сгорбленный неожиданно разогнулся, оказавшись если и ниже своего спутника, то ненамного. Горб же развернулся в пару черных крыльев.

Стражи поселка, двинувшиеся было к путникам со стандартными вопросами и требованием мзды, застыли в ужасе. А потом их накрыла тьма. И из этой тьмы выкатилось что-то круглое, разбрасывающее вокруг себя красные капли. Мое острое зрение лучницы позволило даже рассмотреть на этой оторванной голове выражение удивления, которое так и не сумел сменить страх.

— Брат не любит убивать... — произнес высокий, — но, когда приходится это делать — убивает быстро и безжалостно.

Темное облако снова собралось в крылатую фигуру и двинулось к замершему поселку, оставив на дороге два тела.

С того места, где притаилась я, было совершенно не видно, что происходит в самом поселке. Только доносились боевые кличи, божба и богохульства, да освещали дорогу вспышки боевых заклинаний. Впрочем, не думаю, чтобы все это хоть как-то помогло жителям погибающего поселка. Мое мнение подкреплял и тот факт, что Высокий смотрел вперед с выражение крайней скуки на лице, не делая даже попыток подняться с места. Похоже, что все, происходившее в поселке он видел не один раз. Все, чем пытались защитить свои жизни и своих близких жители Кирентина — было ему уже знакомо, встречалось не в первый раз, и ничем не могло помочь обороняющимся.

Но вот сидящий подобрался, и каким-то хищным движением поднялся на ноги. По дороге от поселка бежали двое: высокий седой мужчина в потрепанной белой рясе, и девушка, которую уже можно было бы перестать называть "девочкой". Мужчина явно был сильнее, и девушка постепенно отставала. Но рясоносец не обращал на это внимания.

Поняв, что не догонит своего спутника, девушка остановилась.

— Бегите, Святой! — крикнула она. — Бегите! Я задержу е...

Договорить у нее не получилось. Заходящее солнце светило ей прямо в лицо, и за спиной образовалась довольно длинная тень. Внезапно эта тень поднялась с дороги, и из нее выступил крылатый. Он взмахнул рукой, и из груди так и не успевшей обернуться девушки показались окровавленные когти. На лице погибшей все еще были написаны отчаянная решимость и надежда. Она так и не успела понять, что уже убита.

Сидевший на дороге поднялся на ноги, и тот, кого назвали "Святым" кинулся к нему.

— Помогите! — крикнул "Святой".

— Почему я должен Вам помогать? — спокойно спросил высокий.

— Вы же — человек? Мы, люди, должны вместе противостоять чудовищам мрака!

Рясоносец затравленно оглянулся через плечо, и с ужасом посмотрел на тень, застывшую посреди дороги. Грустная улыбка смотрелась противоестественно на лице крылатого, только что учинившего настоящую резню.

— Ирония ситуации состоит в том, — усмехнулся поднявшийся на ноги, — что из нас двоих человек — именно он, — и он протянул руку в сторону крылатого. — А я — чудовище мрака, тварь Хаоса, посланник Повелителя Ничего!

— Ч-ч-что?! — рясоносец застыл в ужасе. Но продолжать разговор, видимо, показалось напарнику крылатого неинтересным, и он произнес только одно слово:

— Гори!

Носителя белой рясы немедленно охватило черное пламя. Да, я знаю, что черного пламени быть не может! Но это — было именно черным. И из этого полыхающего клуба тьмы доносился неумолчный крик страшной боли. Но вот он перешел в хрип, а затем и вовсе затих.

— Ну и зачем? — спросил крылатый.

— Предводитель, бросивший людей, которые пошли за ним, и пытающийся бегством спасти свою жизнь — не заслужил легкой смерти, — мрачно бросил ему напарник.

— Твой суд — твое право, — откликнулся крылатый, складывая крылья и снова превращаясь в невзрачного горбуна. — Уходим?

— Да, — кивнул тот, кто, судя по всему, был в этой паре старшим. — Можете помочь выжившим, — бросил он, повернувшись лицом к кустам, в которых прятались мы, и медленно растворился в воздухе. Крылатый горбун последовал за ним.

— Это что... — вскочил на ноги Нор, — они, получается, знали?

— Разумеется, — усмехнулся встающий Книжник. — Чтобы скрыть нас от поиска этих... — Джат запнулся, не зная, как правильно определить нападавших, — ...нужно быть Серебряным.

— Тогда на кой мы тут вообще лежали, не шевелясь? — взвыл Нор. Видимо, упражнениями, позволяющими мышцам не затекать, он не злоупотреблял.

— Ты мог бы и не лежать, — пожал плечами Данни, перевешивая щит со спины на руку. — Но если бы они решили, что ты поднялся, чтобы защищать поселок...

Молчание щитоносца было более чем красноречивым.

Между тем близняшки уже успели отряхнуться, и явно горели желанием помогать и спасать, раз уж защитить не смогли. Взломщицы же нашей и вовсе видно не было. Подозреваю, что она уже умчалась в поселок. Мы двинулись туда же.

В Кирентине было плохо. Ну, то есть, если бы его взял на копье отряд наемников — было бы, наверное, еще хуже. По крайней мере, здесь не плакали на улицах изнасилованные, и не выли умирающие под пытками и распятые на воротах своих домов. Однако на главной и единственной улице поселка валялись трупы, а с крыльца некоторых домов потоком лилась кровь, намекая, что выживших там найти маловероятно.

Картины отпечатывались в моей памяти, будто вырванные из времени. Вот прямо на улице лежит стражник, сжимая в руке меч. Его клинок чист — вряд ли доблестный защитник сумел хотя бы зацепить врага. Напарник стражника пытался бежать, спасая свою жизнь — и получил позорный удар в спину.

Мальчишка, чуть помладше Данни, стоит возле дерева, закрывая собой сжавшуюся за спиной девочку... и удар в грудь навеки соединил его с возлюбленной, смешав их кровь.

Вот несколько взрослых пытались дать отпор, похватав топоры и косы... Они полегли там, где стояли, не отступив ни на шаг.

А вот из выбитого окна свисают чьи-то ноги. Был ли это хозяин дома, надеявшийся укрыться за его стенами? Или же мародер, пытавшийся поживиться во всеобщем хаосе? Некому теперь рассказать об этом.

Пятно гари и потрескивающие на заборе и деревьях шаровые молнии отмечают место, где пытался отбиться от врага поселковый маг. Но слабенькие заклинания деревенского колдуна не помогли против ужасного врага, и сам маг грудой синего тряпья валяется неподалеку, там, куда его отбросил вражеский удар.

Нор уже избавился от сегодняшнего обеда. Да и близняшки, судя по изысканно-зеленым лицам недалеки от того же. Остальные держатся, главным образом, на воспоминаниях о Могильниках.

— Там, — Герри, кажется, выходит прямо из стены, и машет рукой вдаль по улице. И мы идем за ней. — Здесь.

Взломщица толкает дверь, и первым в полумрак комнаты шагает, как и положено, Данни Щит. Мы с Джатом готовы бить ему через плечо, если найденное Герри окажется опасным, а близняшки и Нор — прикрывают нам спину.

Но в горнице нет никакой опасности. Только десяток детей жмутся к чему-то, что сперва показалось нам статуей женщины, застывшей с поднятой в защитном жесте рукой.

Дворец Императора. Элате Сладкая смерть

Дворец Лентана мне очень понравился. И не в последнюю очередь тем, что практически каждый раз, проходя его коридорами, я находила что-нибудь новое. Вот и сейчас я остановилась перед фреской, на которой были изображены трое детей лет четырнадцати-пятнадцати. Судя по особенностям одежды имелось в виду, что дети эти были Додревней эпохи, причем художник как минимум — хорошо разбирался в моде тех времен, о которых собирался писать, хотя и не избежал некоторых ошибок*.

/*Прим. автора: а вот тут я бы знаниям Сладкой смерти не слишком доверял: представления о том, как одевались до Прихода Повелителя у обитателей Цветочной Империи временами были несколько... причудливые, скажем так. Все же больше тысячи лет прошло.*/

— Госпожу заинтересовало изображение?

Я оглянулась на голос. За моей спиной стоял паренек в форме слуги... кажется, из тех, кто служит министру Внутренних дел. Я кивнула, отмечая, что обратила на него внимание. Ничто не стоит нам так дешево и не ценится так дорого, как вежливость. К тому же, если Высший, общаясь с низшими еще и пытается их унизить, то тем самым он неявно признает, что без этого унижения — низший ему равен. Ну и чисто практический эффект от вежливости и поощрений — намного больше, чем от громогласного рыка и наказаний.