Пока Джинни была на своей первой встрече с редакцией "Хогвартс Геральд", Гарри вошел в кабинет Дамблдора, воспользовавшись паролем "Розовый кокосовый лед". Он стоял на лестнице, а статуя подталкивала его к двери. Дверь кабинета директора была открыта, и Дамблдор сидел за своим столом, уткнувшись взглядом в старую потрепанную книгу в кожаном переплете, раскрытую перед ним.

— Добрый вечер, сэр, — сказал Гарри, стоя в дверях. — Колин передал мне ваше письмо с просьбой встретиться с вами.

Дамблдор посмотрел на него поверх очков-полумесяцев.

— Да, пожалуйста, проходи и присаживайся, Гарри. — Как только Гарри сел, он указал на чайник на маленьком столике. — Хочешь чашечку чая?

— Э-э, конечно, — сказал Гарри, когда чайник налил ему в чашку и двинулся к нему.

Дамблдор подождал, пока он сядет, прежде чем заговорить.

— Ремус рассказал мне о диадеме, и я должен сказать, дорогой мальчик, мне очень приятно осознавать, что мы стали еще на шаг ближе к тому, чтобы свергнуть его.

Бровь Гарри поползла вверх.

— Дядя Ремус говорит, что теперь нужно подождать.

— К сожалению, он прав. Пока Том не решит сделать свой ход, боюсь, мы мало что сможем сделать. Но мы можем подготовиться.

— Подготовиться, сэр?

Дамблдор кивнул.

— Ремус говорил мне, что отец Зи учил тебя драться на дуэли без палочки и что у тебя это довольно успешно получается?

— Все прошло довольно хорошо, — признался Гарри. — Это отнимает много энергии, и я был измотан после каждого занятия.

— Понятно, — сказал Дамблдор. — Как глава департамента авроров в Москве, я полагаю, что аврору Закариасу есть чему вас научить. И, полагаю, в четверг утром у вас первый урок с профессором Ахерном?

— Да, сэр.

— Хорошо, хорошо. Я думаю, что вы сможете многому научиться у Рианнон. Как фейри, они направляют свою магию по-другому, и я думаю, что она только сделает вас сильнее. Однако я бы и сам хотел поработать с вами, если вам это будет интересно?

Гарри приподнял бровь.

— Поработаете со мной?

Дамблдор улыбнулся, положив руки на потрепанную книгу, лежавшую на его столе.

— Я знаю, что потеря Сириуса была... тяжелой для всех нас, и я не буду притворяться, что представляю, через что вы проходите. Минерва сказала мне, что Зи ждет двойню, и это доставляет мне радость — видеть лучик света среди такой тьмы.

— Я скучаю по нему каждый день, сэр.

— Он был хорошим человеком и замечательным отцом для тебя. Я знаю, что пророчество висит у тебя над головой, и даже если крестража внутри тебя больше нет, мы оба знаем, что для Волдеморта это ничего не значит.

— Он хочет моей смерти и не остановится, пока я не умру, — сказал Гарри.

Дамблдор уставился на него поверх очков-полумесяцев.

— Да, это так. Но теперь, когда диадема уничтожена, мы еще на шаг приблизились к тому, чтобы победить его навсегда. Я не хочу сказать, что в конце концов все это достанется тебе, и я знаю, что Сириус и Ремус говорили тебе, что этого не произойдет, но они не совсем понимают Волдеморта так, как мы. Он не знает, что привел пророчество в действие, напав на тебя, когда ты был ребенком, и мы оба знаем, что ничто не помешает ему попытаться убить тебя снова. Он верит, что, убив тебя, он станет по-настоящему бессмертным другим способом. Он действительно считает тебя Избранным.

— Дурацкое название, — пробормотал Гарри.

— Я понимаю, что никто по своей воле не хотел бы, чтобы его выбрали для выполнения этого задания, — тихо сказал Дамблдор. — Гарри, эта война уже началась, и, возможно, она начинается с малого, может быть, это всего лишь небольшой хаос, но она приближается. Волдеморт хочет захватить власть в волшебном мире, и я не знаю, как он собирается это осуществить и каким будет его следующий шаг, но убить вас — это номер один в его плане.

— Я знаю, профессор, — сказал Гарри.

— И знание этого, — продолжил Дамблдор, — не совсем помогает спокойно спать по ночам, я понимаю это. Мы оба знаем, что, что бы ни случилось, в конце концов, он придет за тобой, и я знаю, насколько ужасна эта мысль, с которой приходится жить.

— В конце концов, я всегда знал, что это будем мы с ним, сэр. Я собираюсь продолжать, пока не добьюсь успеха — или не умру. Не думайте, что я не знаю, чем это может закончиться. Я знал это много лет.

Дамблдор долго смотрел на него.

— Гарри, в конце концов, у тебя все получится. В конце концов, у нас все получится. Конечно, за это придется заплатить, как уже было, но в конце концов ты победишь, потому что у тебя есть то, чего нет у Волдеморта.

— Я знаю, любовь, — пробормотал Гарри. — Но я не понимаю, как это может мне помочь. Чего вы от меня ждете? Крикнуть ему, что я люблю людей, а он — нет? О, держу пари, в этом и заключается секрет его убийства, не так ли?

— Я знаю, это звучит глупо, — начал Дамблдор, вставая и расхаживая взад-вперед по кабинету. — Это звучит нелепо, но способность любить делает тебя сильнее Волдеморта во всех отношениях. Любовь — самая могущественная магия из известных нам, потому что к ней нельзя принудить силой. Это невозможно выдумать. Это невозможно обмануть. Это сила более чудесная и более ужасная, чем смерть, чем человеческий разум, чем силы природы. Это также, пожалуй, самое загадочное, потому что именно эта сила спасла вас от захвата Волдемортом в июне. Это сила, которая заставила его бояться тебя, и это любовь, которую ты испытывал к Зи и Сириусу, заставила тебя создать Патронуса настолько сильного, что он уничтожил дементоров, и это, Гарри, то, чего боится Волдеморт.

Гарри кивнул, и пристальный взгляд синих глаз Дамблдора встретился с его взглядом.

— Любовь — это единственная защита, которая может сработать против соблазна такой силы, как сила Волдеморта, — продолжил Дамблдор. — Несмотря на все искушения, которые ты пережил, на все страдания, ты остаешься чистым сердцем; таким же чистым, каким ты был в возрасте одиннадцати лет, когда ты смотрел в зеркало, в котором отражалось желание твоего сердца, и оно показало тебе, что единственный способ помешать лорду Волдеморту — это через любовь, а не бессмертие или богатство. Гарри, ты хоть представляешь, как мало волшебников могли увидеть то, что ты увидел в этом зеркале? Ты взял Философский камень без малейшего намерения что-либо с ним сделать. Это редкое качество, которое делает тебя чистым сердцем так, что он и не надеялся понять. Волдеморт должен был тогда понять, с чем он имеет дело, но он этого не сделал! Однако теперь он знает и осознает это. Вы проникли в разум лорда Волдеморта, не причинив себе вреда, но он не может овладеть вами, не испытав смертельных мук, как он обнаружил в Министерстве. Я не думаю, что он понимает, почему, Гарри, но он так спешил искалечить свою душу, что даже не остановился, чтобы понять несравненную силу души, которая незапятнанна и цельна.

— Но, сэр, — начал Гарри, прилагая героические усилия, чтобы это не прозвучало как возражение, — все это сводится к одному и тому же, не так ли? Я все равно должен попытаться убить его, или...

— Должен? — Спросил Дамблдор. — Конечно, должен! Но не из-за пророчества! Потому что ты сам никогда не успокоишься, пока не попробуешь! Мы оба это знаем! Представь, пожалуйста, на мгновение, что ты никогда не слышал этого пророчества! Как бы ты сейчас относился к Волдеморту? Подумай!

Гарри наблюдал, как Дамблдор расхаживает взад-вперед перед ним. Он подумал о своей матери, отце и Сириусе. Он подумал о Седрике Диггори, о Викторе Краме. Он подумал обо всех ужасных деяниях, которые, как он знал, совершил лорд Волдеморт. Казалось, в его груди вспыхнуло пламя, обжигая горло.

— Я бы все равно хотел, чтобы с ним покончили, — тихо сказал Гарри. — И я бы хотел это сделать.

— Конечно, ты бы это сделал! — Воскликнул Дамблдор. — Потому что ты человек. Видите ли, пророчество может указывать на вас как на Избранного, но это не значит, что вы должны что-то делать! Из-за пророчества лорд Волдеморт отметил вас как равного себе... Другими словами, ты волен выбирать свой путь, совершенно волен отвернуться от пророчества, на самом деле, никто тебя не остановит! Но поскольку Волдеморт продолжает полагаться на пророчество. Он будет продолжать охотиться на тебя... что на самом деле делает очевидным, что...

— Что один из нас в конечном итоге убьет другого, — закончил Гарри.

Но он, наконец, понял, что пытался сказать ему Дамблдор. В этом, по его мнению, и заключалась разница между тем, чтобы быть вытащенным на арену для смертельной схватки, и тем, чтобы выйти на арену с высоко поднятой головой. Некоторые люди, возможно, сказали бы, что выбор между этими двумя путями был невелик, но Дамблдор знал — и я тоже, подумал Гарри, испытывая прилив неистовой гордости, и мои родители, и дядя Сириус тоже, — что в мире есть огромная разница.

— Как мне использовать свою способность любить, чтобы сразиться с ним, профессор? Как я могу подготовиться к этому?

Дамблдор улыбнулся.

— Твоя способность любить — это то, что делает тебя сильным, Гарри, это то, что делает тебя опасным для Волдеморта. Это то, что делает тебя хорошим человеком.

— Но если я заберу его жизнь, сэр, если я... Я не знаю, смог бы я жить, убив другого человека, каким бы злым он ни был на самом деле.

— И это то, что делает тебя лучшим человеком, чем Том Риддл, Гарри, — сказал Дамблдор. — Вот почему я попросил тебя встретиться со мной здесь сегодня вечером. Ты становишься сильным молодым человеком, но, как и все шестнадцатилетние волшебники, ты все еще учишься, и я хотел бы сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе научиться немного большему. В конце концов, все зависит от вас двоих, какие бы шаги мы ни предприняли, судьба бросила на ринг кости с вашими именами. Я хотел бы сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе подготовиться к этому. Мы можем поговорить о Томе, и, может быть, я научу тебя нескольким вещам, которые ты не сможешь выучить на своих занятиях, если тебе будет интересно?

— Частные уроки с вами? — Удивленно спросил Гарри.

Он знал, насколько могущественным волшебником был Дамблдор, и возможность брать у него частные уроки была невероятно редкой. В юности Дамблдор преподавал как защиту от темных искусств, так и трансфигурацию, не говоря уже о его работе в Министерстве магии. Гарри знал, что Дамблдор был исключительно могущественным волшебником, возможно, даже самым могущественным волшебником в Британии, если не во всем мире.

Это была возможность, которую он не посмел бы упустить.

— Да, — просто ответил Дамблдор. — Я хотел бы поработать с вами. Я думаю, что нам есть что обсудить, и я надеюсь, что есть еще несколько вещей, которым я смогу вас научить. Я не аврор, как твой дедушка, но однажды я уже встречался с темным волшебником.

— Могу я спросить вас о Гриндельвальде? — Спросил Гарри, не сводя глаз с директора. — Вы победили темного волшебника, сэр, а не просто столкнулись с ним, и я думаю, что ваш опыт может оказаться полезным.

Дамблдор поколебался, прежде чем вернуться за свой стол, и только тогда, наконец, ответил.

— Я думаю, что это займет большое место на наших уроках, да. Может, я и выиграл дуэль у Геллерта и, в конечном счете, победил его, но это тоже сказывается на человеке. Я думаю, что могу многое предложить тебе, Гарри, если ты дашь мне шанс.

— Да, — сказал Гарри, ухмыляясь. — По-моему, это звучит блестяще. Сочту за честь, сэр.

Дамблдор улыбнулся, сложив руки вместе.

— Отлично. Я не могу гарантировать, что наши уроки будут проходить каждую неделю, но мы будем часто встречаться, уверяю вас.

Гарри кивнул.

— Хорошо. Чему вы собираетесь меня научить, профессор?

Дамблдор усмехнулся.

— Всему свое время, Гарри. Сначала я хотел бы показать тебе это. — Он закрыл книгу, лежавшую на столе, и передал ее ему.

— Что это, профессор?

— Это страницы дневника Тома Риддла.

Гарри быстро вскинул голову.

— что?

Дамблдор постучал пальцами по столу.

— Сиротский приют, где Том жил в детстве, был закрыт около десяти лет назад. С тех пор приют был закрыт и заброшен. Магглы, наконец, решили снести дом. Много лет назад я оставил там свое имя, попросив прислать мне все, что когда-то принадлежало Тому Риддлу. В начале лета мне прислали это письмо. Кажется, оно было найдено под половицами в старой спальне Риддла. Я бы сказал, что они нашли его, когда сносили дом, по счастливой случайности.

Гарри уставился на потертую черную обложку в своей руке.

— Я думал, что он превратил свой дневник в крестраж.

— Да, — осторожно ответил Дамблдор. — Но я полагаю, что он перенес свой дневник в книгу, которую выбрал в качестве крестража, чтобы крестраж хранил его воспоминания, но также мог быть использован против любого, кто попытается в нем писать. Однако, как мы знаем, после того, как он вложил в книгу часть своей души, он больше не мог в ней писать. Эта книга также не является обычным дневником. Откройте ее — продолжайте; уверяю вас, это всего лишь книга.

Гарри так и сделал, и от этого движения корешок слегка хрустнул. Он обнаружил, что смотрит на знакомый почерк, который когда-то, много лет назад, читал на странице

"Привет, Гарри Поттер. Меня зовут Том Риддл. Как ты наткнулся на мой дневник?"

Он сглотнул при воспоминании, прежде чем заговорить.

— Он датирован первым января 1934 года.

— Переверни последнюю страницу, Гарри.

Гарри сделал, как было велено, и его глаза расширились при виде даты.

— 31 октября 1981 года! Подождите, сэр, если это было оставлено под половицами в приюте, что же он написал на нем более пятидесяти лет спустя?

— Она заколдована, — сказал ему Дамблдор. — Очевидно, у него была другая книга, в которой он что-то писал, и впоследствии это было записано в той, которую он оставил. Я провел последние два месяца, читая ее. Я прочитал это уже три раза, и это... по меньшей мере, тревожит и завораживает. К сожалению, он больше не записывает свои мысли, поскольку с того рокового дня ничего нового добавлено не было.

— Итак, нет никакой новой информации о его планах, — сказал Гарри, понимая.

— И да, и нет, — осторожно ответил Дамблдор. — Там он излагает множество идей о будущем, о будущем, в котором он будет править как лорд Волдеморт. Я думаю, вам стоит прочитать это и поделиться со мной своими мыслями, и мы обсудим это дальше. Я предлагаю вам также сделать некоторые заметки по этому поводу, все, что, по вашему мнению, может быть важным, или любые вопросы, которые у вас могут возникнуть; любые места, которые он упоминает, любые люди... Я не хочу ничего оставлять на волю случая, и вы можете увидеть там что-то, что я пропустил.

Гарри кивнул.

— Хорошо. Могу я показать это своим друзьям?

— Я подумал, что вы могли бы спросить меня об этом, так что да, вы можете обсудить это с ними. Но сначала я хотел бы, чтобы вы прочитали это от начала до конца. Затем, после того, как мы подробно обсудим это, вы сможете поделиться этим со своими друзьями. — Я полагаю, это справедливо, — сказал ему Гарри.