Единственное, что еще можно было сделать, это усилить до предела истребительный барраж и надеяться на то, что ему удастся отразить японскую атаку. Именно этим Флэтчер и занялся, благо после Алеутского сражения количество истребителей в составе авианосных авиагрупп было увеличено вдвое — с 18 до 36 машин. Мощь воздушного барража увеличилась до шести десятков самолетов, а корабли охранения сомкнули строй, формируя плотный ордер ПВО. И очень вовремя, так как японские атаки не заставили себя долго ждать.
Первая японская волна состояла из двух торпедоносных (с авианосцев "Сорю" и "Сёкаку"), двух бомбардировочных (с "Хирю" и "Дзуйкаку") и четырех истребительных эскадрилий (по одной с каждого авианосца), которые разделившись атаковали "Лексингтон" и "Энтерпрайз". Мощный истребительный барраж, выставленный американцами, не смотря на все старания японских истребителей сопровождения, сумел-таки ощутимо потрепать ударные эскадрильи, но сорвать атаку не смог, во многом из-за отвратительно действующих операторов наведения.
"Энтерпрайз" получил три четвертьтонные бомбы, причем две — практически в одно место, в районе второго самолетоподъёмника, но сумел благополучно избежать торпедных попаданий. Менее маневренный "Лексингтон" все-таки получил, в придачу к двум бомбам, одну торпеду в борт. Однако в целом американцам удалось отбиться — мощный зенитный огонь и многочисленные истребители сделали свое дело. Так что, когда изрядно прореженная первая японская волна покинула поле боя, оба подбитых авианосца отнюдь не выглядели обреченными, а остальные корабли и вовсе не пострадали.
В то же самое время, когда авианосцы Флэтчера отражали японские атаки, американские ударные авиагруппы нанесли удар по силам прикрытия японского десанта. Шансов у одинокого "Рюдзё" не было практически никаких, но японцы, сами того не ведая, еще и дополнительно облегчили задачу своим противникам, отправив больше половины авиагруппы для штурмовки аэродрома на Гуадалканале. В результате сопротивление американцам оказала лишь дюжина "Зеро", которая была уверенно оттеснена в сторону куда более многочисленными "дикими котами". Даже в безнадежной ситуации маленький авианосец пытался сопротивляться до конца, но силы были слишком уж неравными. Так что, получив несколько бомбовых и торпедных попаданий, "Рюдзё" вскоре начал тонуть. Американские же летчики, еще не успевшие сбросить свои торпеды и бомбы, перенесли атаки на крейсера сопровождения, однако тут им не удалось добиться успеха — единственное бомбовое попадание в "Микуму" погоды не сделало.
Базовой авиации с Гуадалканала и "летающим крепостям" с Эспириту-Сантос тоже нашлось дело — они настойчиво атаковали японские транспорты с десантом. Успехи были не слишком впечатляющие, но японские конвои, вынужденные уклоняться от атак, пришли в заметное расстройство и замедлили свое продвижение. О том, чтобы успеть прибыть к острову к наступлению темноты теперь не могло быть и речи. А это в свою очередь означало, что транспорты и на следующий день будут подвергаться воздушным атакам, что грозило сорвать всю высадку. Естественным решением было подавить аэродром с помощью налетов бомбардировщиков из Рабаула и с авианосцев Нагумо. Однако запланированные еще на утро налеты базовой авиации сорвались из-за плохой погоды на пути следования к острову, а авианосцам "Кидо Бутай" вскоре стало не до штурмовки аэродрома. Так что налет двух десятков самолетов с "Рюдзё", совершенный еще утром и более-менее успешно отраженный истребителями морской пехоты, так и остался единственным неприятным происшествием на "Поле Гендерсона".
* * *
Событием же, отвлекшим ударные авианосцы Нагумо от поддержки и прикрытия десанта, стал запоздалый налет американских палубных самолетов. Флэтчер, отразив первый удар японцев и наведя кое-какой порядок на поврежденных кораблях, принялся лихорадочно формировать ударную группу из всего, что оказалось под рукой. Основу, наспех собранной ударной волны, составили торпедоносцы и пикировщики "Энтерпрайза", дозаправившиеся и перевооружившиеся после утренних разведывательных полетов или вовсе не принимавшие пока участия в боях, а также самолеты с "Лексингтона" и "Саратоги", не включенные по различным причинам в группу, потопившую "Рюдзё" и ещё не вернувшуюся на свои авианосцы.
Из-за поспешности, сформировать ударную группу толком не удалось — истребители, торпедоносцы и пикировщики отправлялись в полет сами по себе, растянувшись по фронту и высоте. В результате вместо массированного удара получилась хаотическая атака отдельных эскадрилий, не согласованная по времени и без всякого намека на координацию действий различных типов самолетов. Тем не менее, даже такой налет дал ощутимый результат.
Пикировщикам с "Энтерпрайза" удалось прорваться через истребительный заслон и заградительный огонь зениток и атаковать флагман Нагумо. "Сёкаку" получил три прямых попадания, разворотивших ему всю носовую часть полетной палубы и вызвавших обширный пожар на ангарной. О том, чтобы принимать и выпускать самолеты теперь не могло быть и речи. Еще больше отличились пикировщики с "Саратоги", хотя в данном случае им просто повезло — они подошли к месту последними и попали в своеобразное "окно", образовавшееся в японском истребительном барраже. Эскадрилья "Wildcat" с "Лексингтона", подошедшая ранее, связала боем большую часть "Зеро", а оставшиеся японские истребители были увлечены преследованием остатков изрядно потрепанной торпедоносной эскадрильи "Энтерпрайза". Так что подоспевших к концу драки пикировщиков, встретил только редкий зенитный огонь — большинство зенитчиков и наблюдателей тоже следили за низколетящими торпедоносцами. Промахнуться в таких условиях, было бы сродни чуду, но опытные пилоты "Саратоги" не оставили японцам и тени шанса. Когда грохот бомб и вой выходящих из пике самолетов остался позади, "Сорю", ставший мишенью этой атаки, пылал от носа до кормы, получив попадания сразу пяти тысячефунтовых бомб.
Самим американцам пришлось еще хуже. Ко времени подхода второй японской волны, большая часть истребителей воздушного барража вынуждена была вернуться на свои авианосцы для дозаправки, так что японцы на этот раз смогли сравнительно легко прорваться к своим целям. Тяжелее всех пришлось "Энтерпрайзу", так как еще в первом налете он лишился части зенитной артиллерии из-за попадания японской бомбы в правый кормовой спонсон пятидюймовых орудий. Теперь авианосцу пришлось еще хуже — первая же попавшая в него бомба, вывела из строя рулевую машину, корабль потерял управление и начал описывать циркуляцию. После этого его судьба была практически предрешена. Гигантский неуправляемый авианосец, словно взбесившийся мастодонт, носился кругами, разгоняя корабли своего эскорта, и представлял из себя просто идеальную цель для японских торпедоносцев, которые не замедлили воспользоваться своим шансом. В правый борт "Big E" одна за другой ударили три торпеды, что привело к затоплению машинного и котельного отделений, авианосец стал стремительно терять ход.
Считая судьбу "Энтерпрайза" предрешенной, японские летчики переключились на другие американские корабли, в первую очередь на, оказавшийся ближайшим к тонущему авианосцу, линкор "Норт Каролина". Однако тут пилоты "Кидо Бутая" встретили более чем достойный отпор. Этот ветеран Алеутского сражения, чье зенитное вооружение было дополнительно усиленно во время недавнего ремонта, встретил атакующие самолеты невероятно плотным огнем, нанеся противнику весьма тяжелые потери. Полностью избежать повреждений линкору не удалось, но атаку он отразил, не потеряв при этом боеспособности. Попадание сбитого японского бомбардировщика в кормовой мостик "Норт Каролины" смотрелось, конечно, очень эффектно, но никакой непосредственной угрозы кораблю не несло, как и две четвертьтонные бомбы, угодившие в центральную часть корабля. Линкор сохранил ход и большую часть зенитного вооружения и вплоть до конца налета продолжал изрыгать в небо тысячи зенитных снарядов, напоминая, по выражению японских летчиков, действующий вулкан.
Зато "Лексингтон" оказался не на высоте. Не смотря на то, что его прикрывал плотным зонтом зенитного огня линкор "Вашингтон", тяжелый корабль довольно неуклюже уворачивался от направленных в него торпед и бомб. Результатом стали торпедное и три бомбовых попадания. Впрочем, для громады водоизмещением свыше 40000 тонн, это было не так и много, даже с учетом того, что обе торпеды, полученные кораблем в ходе двух японских атак, попали в левый борт, создав крен в 8 градусов. После окончания налета, команда довольно быстро ликвидировала большую часть полученных повреждений. Пожары были локализованы, крен уменьшен путем контрзатопления — казалось, что опасность осталась позади. Авианосец даже сумел принять свои самолеты, вернувшиеся из налета на соединение Нагумо.
Однако, спустя полтора часа после окончания налета судьба флагмана адмирала Флэтчера была решена в один миг — "Lady Lex" содрогнулась от носа до кормы от чудовищного внутреннего взрыва, который буквально вырвал нутро корабля. Взятые под контроль пожары, разом вышли из повиновения, охватив почти весь корабль, бороться с ними было уже невозможно — пожарные магистрали были повреждены. Спустя еще час, потраченный на безуспешные попытки справиться с полыхающим огнем, была отдана команда покинуть корабль, а эсминцы, закончив спасение экипажа, тремя торпедами в упор отправили полыхающий остов на дно Тихого океана. Как показало позднейшее расследование, причиной гибели авианосца стала трещина в цистерне с авиабензином, образовавшаяся от одного из торпедных попаданий. Пары бензина постепенно накопились в подпалубном пространстве, а затем сдетонировали от короткого замыкания, что и привело к столь печальным для корабля последствиям.
Оставшись всего с одним авианосцем, Флэтчер принял нелегкое решение отступить, открыв японцам дорогу к острову. Но перед уходом следовало добить потерявший ход "Энтерпрайз", чтобы он не достался противнику. Вот с этим-то неожиданно возникли проблемы. Эсминцы "Мастин" и "Андерсон", оставленные чтобы прикончить обреченный корабль, без особых проблем сняли с него экипаж и выпустили по паре торпед... затем еще шесть, из которых попали и взорвались лишь две — "Энтерпрайз", хоть и накренился так, что практически касался полетной палубой воды, упрямо отказывался тонуть! В полном отчаянии командиры эсминцев приказали открыть по авианосцу артиллерийский огонь. Изрешеченный корабль, на котором давно уже прекратилась борьба за живучесть, горел, медленно дрейфуя по ветру, но погружаться категорически отказывался. Эсминцы оставались на своем посту до темноты, дожидаясь гибели подопечного, но, в конце концов, получив сообщение о подходе японских кораблей из ударного соединения Кондо, все же покинули опасный район и ринулись на соединение с отходящими силами Флэтчера, резонно решив, что своя рубашка ближе к телу.
Когда уже под утро, японские эсминцы появились у Гуадалканала, "Энтерпрайз" все еще был на плаву, озаряя ночь заревом полыхающего на нем пожара. Он был единственным американским кораблем, оставшимся в водах, омывающих архипелаг. Японцы сфотографировали эффектно выглядящий остов, подсвеченный языками пожаров, после чего, убедившись в невозможности буксировки, добили его двумя торпедами.
Японское командование достигло своей цели — проложило дорогу своим десантным силам к острову, однако эта тактическая победа далась им слишком дорогой ценой. "Сорю" так и не удалось спасти — ночью корабль затонул, при этом погибла вся машинная команда, отрезанная от верхних палуб бушующими пожарами. Более крупный "Сёкаку" сумел справиться с повреждениями, но о продолжении боевых действий не могло быть и речи — корабль требовал серьезного ремонта на верфи. Два оставшихся авианосца понесли тяжелейшие потери в авиагруппах. Особенно тяжелой была потеря опытных пилотов, в частности командиров эскадрилий, прошедших всю тихоокеанскую кампанию, начиная с налета на Перл-Харбор — восполнить эти утраты было практически невозможно.
Всё это привело к тому, что Нагумо, подрастерявший боевой пыл, уже ночью начал отвод своего потрепанного соединения на север — запланированный удар палубной авиации по аэродрому Гендерсона был отменен. Хуже того, десантные силы остались без авиационной поддержки и прикрытия, чем не преминули воспользоваться американцы — все последующие дни японские транспорты подвергались атакам базовой авиации с Гуадалканала, сумевшей таки потопить несколько транспортов с войсками и снабжением и существенно затянуть разгрузку остальных.
Тем не менее, японцы считали, что победа у них в кармане, ведь основная масса войск достигла острова, что обеспечило сынам Аматерасу существенный перевес в живой силе — впервые с начала боёв за остров. Учитывая, традиционно пренебрежительное отношение японцев к боевым качествам американских солдат, командование 17-й армии полагало, что успех предстоящего наступления обеспечен. Но реальность не оставила от этих представлений камня на камне.
Наступление, начатое японцами с изрядным опозданием из-за трудностей с выгрузкой прибывших подкреплений, с треском провалилось. Прорвавшиеся почти к самому аэродрому японские части, были буквально сметены гаубичным огнём и окончательно разгромлены контратаками американцев. 1-я дивизия морской пехоты США не только удержала свои позиции, но и смогла расширить занимаемый ею плацдарм!
Фактически это означало провал всех японских планов в южной части Тихого океана — именно Гуадалканал стал концом непрерывного японского наступления, продолжавшегося почти год на бескрайних просторах Тихого океана и Юго-Восточной Азии. С этого момента Япония вынуждена была перейти к стратегической обороне, хотя по инерции борьба за Соломоновы острова еще продолжалась.
Японские эсминцы доставляли снабжение для оставшихся на Гуадалканале войск с такой регулярностью, что даже заработали у американцев прозвище "Токийский экспресс". Базовая авиация из Рабаула и Порт-Морсби регулярно атаковала американские корабли в, омывающих архипелаг, водах. Американская авиация отвечала тем же. Крупного успеха добилась подводная лодка I-19, отправившая на дно авианосец "Уосп". Японские линкоры, стремясь подавить аэродром Гендерсона, приступили к ночным обстрелам острова специальными снарядами "тип 3", причем для "Хиэя" и "Кирисимы" эти набеги окончились гибелью под бомбами и торпедами тех самых самолетов с Гуадалканала, а также от снарядов американских линкоров и крейсеров, прикрывавших подходы к острову. По ночам, в омывающих Гуадалканал водах, вспыхивали жаркие скоротечные схватки, после которых на дно отправлялись всё новые и новые корабли и суда обеих сторон, а днем, не успевшие отойти в свои базы эскадры подвергались яростным атакам авиации. За полгода боев каждая из сторон потеряла в этих сражениях целый флот суммарным водоизмещением в сотни тысяч тонн. Один из проливов между Гуадалканалом и Флоридскими островами даже заслужил у американских моряков красноречивое прозвище — "Железное дно".
Но, не смотря на тяжелые потери и периодические неудачи, американцы постоянно усиливали натиск. Прославившаяся своей стойкостью, 1-я дивизия морской пехоты, понесшая за время боев в болотистых джунглях огромные потери, причем не столько от вражеского огня, сколько от малярии и прочих тропических болезней, была заменена свежей пехотной дивизией, переброшенной с Новой Каледонии, которая закончила вытеснение японцев с Гуадалканала, полностью очистив этот остров. После чего началось методичное продвижение на север вдоль цепочки Соломоновых островов. Японцы медленно пятились, пока еще организованно вывозя свои гарнизоны — война на Тихом океане повернула вспять.
