— В храме Пелии три этажа, мы на верхнем, — начал экскурс Лиус, — в здании четыре крыла, которые сходятся в центральной башне. Под башней находится источник первой эпохи, который питается энергией от верхнего Овира, зовущегося Огнэм. Источник накапливает энергетические потоки от Огнэма и дает поглощать их всем живущим в первой эпохе Форуса и другим многочисленным мирам под эгидой верхнего овира. Овиры живые, Осса Саша, и считаются создателями всей реальности. Пелия хранит источник и правит первой эпохой почти пять тысяч лет. Только она может говорить с Огнэмом и дозировать потоки энергии в подэгидные миры. В храме постоянно находятся представители народов эпохи, которых она принимает в зале центральной башни.
— Она сказала, что берег тоже наш, здесь есть озеро?
— Нет, не озеро. Песчаное плато, что ты видела из окна и есть берег. За ним проходит пограничная территория, разделяющая земли четырех эпох. Это широкие полосы мертвого леса, возле которого и проходят берега первой эпохи.
Леса? Значит, здесь есть растительность? Здорово.
— Мы там побываем, Лиус? — с надеждой спросила я.
— Вряд ли. В лесах не действуют равновесные законы, которым подчиняются все народы, чтобы хранить мироспокойствие на Форусе. Там происходят страшные события, Осса Саша, и обитают беглые преступники. Не стоит туда соваться.
Я скисла. Прогуливаться по пустынному плато совершенно не хотелось. Мы дошли до конца коридора, ознаменовавшимся глухим тупиком без окон, с черной тяжелой дверью по левой стороне и лестницей по правой, круто уходящей на нижние этажи. Темноволосый великан повернул ручку, открыл дверь, пропуская меня вперед и сказал:
— Думаю, эта комната должна тебе понравиться. Давно, я сам хотел здесь остановиться, но отсюда неудобно было ходить в центральную башню.
Мы прошли в большую полукруглую гостиную. Огромное, почти во всю дальнюю стену панорамное окно было завешено плотными темно — бежевыми шторами. По низу стекла, в свинцовых переплетах вставлены зеленые витражи. Стены задрапированы бежевой тканью, по которой расплелись вышитым рисунком лианы с редкими белыми цветами, похожими на лилии. Под потолком по всему периметру были развешены маленькие бра в форме тех же цветов. Посреди всего этого теплого великолепия стоял здоровенный полукруглый белый диван, повторяющий форму комнаты. Возле него находился низкий столик из темного дерева. Пол был глухо застлан пушистым ковром цвета слоновой кости. Слева от дивана у стены стояло огромное трюмо со сверкающей хрустальной посудой и широкими шкафчиками снизу. В правой стене находилась еще одна дверь. Я заинтересованно направилась туда.
— Там находится спальня, Осса — Саша, и оттуда же вход в ванную комнату, — пояснил Лиус.
Устремилась в небольшую спаленку, вместившей в себя здоровенную кровать с белым балдахином, туалетным столиком у противоположной стены и встроенным шкафом, спрятанным в бежевых стеновых панелях. Пол и стены повторяли гостиную, да и небольшое полукруглое окно было завешено такими же шторами. Представленные апартаменты показались мне уютным гостиничным люксом. А уж открыв дверь в ванную, я вовсе застыла в благоговении. Моему взгляду открылся большой современный, хоть и совмещенный санузел. Блестящая золотисто — бежевая плитка на полу, и нежно зеленая на стенах с орнаментом, похожим на рисунки в гостиной и спальне. Унитаз, стоящий в дальнем углу, радовал глаза своей белизной. Огромная ванна, точнее мини бассейн возвышался посредине. К подъему на него вели несколько ступенек, отделанных природным камнем. Очевидно, что размеры ванной на порядок превышали спальню. Радостно прикрыла глаза в предвкушении долгих водных процедур.
— Нравиться? — насмешливо поинтересовался Лиус.
— Неплохо, может на сегодня хватит? У меня и так каша в голове от сегодняшнего дня.
Он согласно кивнул. Рассказав мне, как набирать и спускать воду и показав, где находятся все ванные принадлежности, Лиус попрощался до завтра и оставил меня одну. Я открыла краны, откуда весело побежала горячая вода и принялась обшаривать шкафчик с различными стеклянными бутыльками и развешенными полотенцами и халатами. Открывала каждую стекляшку и аккуратно нюхала. Ароматы привели меня в восторг. Родные ландыши, знакомые ромашковые и даже шоколадно — карамельные. Вылила в купальню огромное количество всего понемножку, аккуратно сложила на мраморный край большой махровый халат и белоснежное полотенце, и с наслаждением опустилась в воду.
* * *
Я лежала в ароматной воде с закрытыми глазами и расслабленно размышляла. Там, где— то далеко в родном городе у меня оставались друзья, немногочисленные знакомые — товарищи и не очень любимая работа. А еще всякие напоминания о Вере Алексеевне, как например, ее любимые мелочи в квартире — старый торшер допотопных времен с выцветшим оранжевым абажуром, или синий пледик с вышитыми собачками. Кроме Танечки с Санчосом и Нади меня и не хватится никто. Здесь же абсолютно неизвестный мир, со своими народами, порядками и традициями. Обратно, как мне объяснили, мне не вернуться, хотя моя надежда ни в какую не хотела умирать. Значит, чтобы не свихнуться от обильного потока впечатлений и информации, нужно воспринимать происходящее как увлекательное приключение. Так я и решила про себя, что позволило мне чуточку расслабиться и успокоиться.
Поток мыслей прервал шум, доносящийся из спальни. Прошуршало портерами, что — то грохнулось с туалетного столика, сдавленное недовольное шипение донеслось из-за двери. Гости пожаловали, значит. Нехотя я выбралась из огромной купальни, вытерлась и завернулась в длинный теплый халат, пояс которого пришлось дважды обмотать вокруг моей новой тощей талии. Полотенце чалмой водрузила на голову, замотав в него длиннющие красные волосы, приоткрыла дверь и выглянула в спальню.
На кровати разноцветным тряпьем возвышалась гора одежды, возле стены была свалена куча белых коробок, часть которых открылась, выставляя на обозрение разномастную обувь. Посреди этого бедлама стояла маленькая зверушка, с человеческими глазами и рыжей шерсткой на больших рысьих ушках. Черные глазки испуганно сверкнули и она резко упала на колени, ткнулась лбом в ковер и запищала:
— Осса, Осса, простите меня за шум, простите за беспокойство, простите за опоздание, не гоните, Осса, Осса!
И при этом заскребла по ковру коготками на длинных пальцах, которые тоже были в шерсти, как и руки. Одето это существо было в черное платье, из — под которого выглядывал длинный полосатый красно — рыжий хвост.
Я, конечно, впала в ступор. Первые мысли были о срочном поиске мобильника и экстренном звонке в скорую. Следом посетило намерение сдаться добровольно, и даже подписаться на лоботомию. С трудом вспомнив, где я нахожусь, взяла себя в руки и постаралась ответить спокойно:
— Э-э-э, встань, пожалуйста, никуда я тебя не выгоню. Прощу за все, если ответишь, кто ты, зачем ты тут, и откуда все эти тряпки?
Вставать она явно не собиралась, мелкие черные кисточки на ушках дрожали в такт подрагивающему кончику хвоста. Подняла мордочку и испуганно прошептала:
— Я ваша фэйлина, Осса. Если вы позволите, я буду преданно служить вам и исполнять все, что вы скажите. Только не прогоняйте. Только не ругайте. Одежду и обувь я принесла по приказанию великого Лиуса. А еще немного позднего ужина, там, — зверушка ткнула лапкой на туалетный столик, — это я вам принесла, Осса. Не ругайтесь, пожалуйста.
И опять впечаталась лбом в ковер. Спасибо, что мягкий и ворсистый, а то расшиблась бы.
Приплыли. Похоже, что это создание жутко меня боится, хотя в большом зеркале в ванной я ничего страшного не увидела. Наоборот. Худющая, но с плавными и правильными изгибами бледная фигурка в отражении, кроме жалости и желания накормить у меня ничего не вызвала. Усмехнулась про себя — великий Лиус. И правда, в его мягкой хищной походке проступала властность. Наверняка этот мужчина привык к беспрекословному исполнению своих приказов. И как он мигом выдал, что мне делать ближайшие часы, даже пикнуть что — нибудь против не успела. Может он какой здешний правитель? Надо будет выспросить у этой рыжей фэйлины, только вот для начала нужно успокоить трясущееся существо.
Я аккуратно, по стеночке, пробралась к кровати и присела.
— Ну — у-у, раз фэйлина, то прекрати трястись, и поднимись уже с пола, поговорим.
Мой взгляд не уловил — с такой скоростью она взвилась и выпрямилась стрункой на месте. Я прифигела — шустренькая малявка.
— Давай поступим следующим образом, — мягко начала я, — буду задавать тебе вопросы, ты не бойся и отвечай только правду. В зависимости от твоих ответов разберемся, что будем делать дальше. Поняла меня?
— Я поняла вас, великая Осса, — с благоговением прошептала пушистая мордашка.
— Для начала — не великая Осса, а Саша. Меня так зовут. И никаких Осса Саша. Зови меня только по имени. Теперь назови свое.
— Мое начало зовут Миперс, вели...Осс... простите, Саша.
— Отлично, Миперс, — подумала, какое смешное имя, — можно я буду называть тебя Мип?
Та сверкнула глазками и расплылась в улыбке, высунув кончик розового язычка. Активно затрясла головой в знак согласия. Черные мелкие косички, усеивавшие головку, затряслись в такт. Маленькая, около метра, худенькая и мохнатая фигурка с большими рыжими ушами. Её мордашка была безумно забавная и напомнила мне детские маски зверей, которые мы мастерили в приюте для новогодних костюмов малышни. Маленький, блестящий носик, возле которого расползались в стороны рыжие усики. Большие черные глаза в обрамлении рыжей шерстки на кругленьком личике Миперс смотрелись премиленько. Я невольно заулыбалась, разглядывая ее. Мип, уловив, наконец, мой добродушный настрой, расслабилась. Лемурий хвостяра активно завилял из стороны в сторону.
— Что входит в твои обязанности? — спросила я.
— Я буду служить вам во всем. Исполнять все ваши желания, стирать ваши вещи, чистить обувь и убирать покои. Приносить еду и кормить вас, купать вас, одевать вас, причесывать и ...
— Стоп! — резко прервала поток услужливости. Здорово, конечно, иметь служанку, но не до такой же степени, — Мип, я не кисейная барышня, поэтому часть своих обязанностей ты выполнять не будешь. Одеваться, мыться и есть я буду сама. Выбирать одежду тоже. Давай для начала разберем эти кучи тряпок и обуви, которые ты натащила.
— Слушаюсь, госпо... э-э-э, — засмущалась Миперс.
— Саша — подсказала бедняжке.
— Саша! — пискнула та, и вокруг меня все пришло в движение, а маленькая фигурка расплылась. Кучи обуви и одежды начали стремительно таять. От высокоскоростного мельтешения маленького тельца перед моими глазами меня затошнило.
— Ми-и-п! Постой.
Та застыла в позе 'меня застали врасплох' — с коробкой в пасти, ворохом одежды в одной руке и плечиками в другой. Одна нога повисла в воздухе 'на старте', длинный хвост держал часть тряпок.
— Ты всегда такая быстрая? Давай помедленней немного, — со стоном попросила я.
Мип недоуменно хмыкнула, но повиновалась, сноровисто и аккуратно утрамбовав в шкаф остатки одежды. На кровати остались лежать только шелковые пижамные штанишки и тонкая рубашка кофейного цвета. Я скинула халат, переоделась в пижаму и подсела к туалетному столику, на котором стоял поднос с кувшином и тарелочкой фруктов. Аккуратно попробовала дольку, похожую на апельсин — и правда он! Обожаю апельсины.
— Позвольте расчесать вас, — спросила Мип, и я согласно ей кивнула. Пока она аккуратно разворачивала полотенце и расправляла спутанную копну волос, я налила в бокал из кувшина — вино! Вкуснейшее красное вино. Мне здесь все больше нравится.
— Сколько тебе лет? — спросила я фэйлину, довольно потягивая божественную жидкость.
— Почти пятьсот, — гордо оповестила она.
— М-да, похоже, свой возраст мне лучше умалчивать. А сколько лет вы живете? И какой ты расы? — девочка (или девушка, или зверушка?) непонятливо посмотрела на меня, — Народ твой как называется? И как ты оказалась фэйлиной? Тебя заставили или это оплачиваемый труд?
— Наш народ зовется 'мерсы', и наш источник здесь, в первой эпохе. Живем по-разному. В среднем по три-пять тысяч лет, если не проходим обряды единения или клятвы верности с бессмертными. Великий Лиус спас нам жизнь, когда мы по глупости попали в мертвый лес, вытащил нас. Брат добровольно служит ему фэйлином, я же только закончила обучение народным истинам. Но вы не подумайте, что меня принудили. Лиус попросил меня, и я с удовольствием согласилась. Это величайшая честь служить великой Оссе.
Тут у нее громко заурчало в животе, Миперс испугано ахнула и, уже было собралась извиняться, но я ее опередила.
— Мип, угощайся, — протянула ей тарелку с фруктами и строго настояла, — ешь!
Та аккуратно протянула ручку, схватила дольки цепкими пальчиками, отправила в рот и довольно прищурилась:
— Спаси-и-ибо. Саша вы очень хорошая.
— Ты тоже мне понравилась, — обменялась симпатией с милой мерсой, и поднялась со стула. Расчесанные волосы мягкой волной легли на спину и попу. В зеркале отражалась сказочная бледная девушка с огромными голубыми глазами. Не так уж и плохо, подумала я. — Доедай фрукты Мип, и на боковую. Эм-м, то есть спать будем укладываться.
Подошла к окну и отодвинула портеру. Четыре огромных планеты возвышались над темной равниной, почти не излучая света. На иссиня-черном небе проступали россыпи звезд. Вот значит у них какая ночь. Красивая. И тихо как. Ни машин тебе, ни пьяных криков под окном. Я забралась на огромную кровать и закуталась в толстое теплое одеяло. Фэйлина быстро закинула в себя остатки фруктов, маленьким ураганом переместилась к кровати и улеглась, свернувшись клубочком. Я приподняла голову:
— Мип, ты на полу спать собралась?
— Да вели...Саша. Фэйлины спят возле своих хозяев. Всегда.
— Еще не хватало. Варварство какое — то, — с возмущением села, — давай — ка, забирайся сюда, здесь впятером можно спать и не пересекаться всю ночь.
— Что вы, как я могу?
— Если ты хочешь, чтобы мой сон был крепким и здоровым, и я не просыпалась каждый час в страхе, что ты замерзнешь, ляжешь сегодня со мной. Завтра что — нибудь придумаю.
Мерса аккуратно впрыгнула на ложе и свернулась колечком, как кошка:
— Простите, может все — таки передумаете?
— Ни в коем разе, — я покачала головой, — если замерзнешь, забирайся под одеяло.
Мип благодарно заурчала. Точно, кошка. Или рысь? С лемурьим хвостом. Уверена, мы подружимся, и я переборю ее тотальную услужливость. С этой мыслью и уснула.
Глава 6. Безысходная закалка и история тысячелетий
Первое, что я увидела, открыв утром глаза — была счастливая мордашка Миперс. Она сидела на полу возле меня и держала в руках поднос с завтраком. Её хвост счастливо метался из стороны в сторону. Еще и дышала часто, как счастливый щенок, встречающий хозяина после разлуки. Растянутая улыбкой пасть обнажала розовый язычок и мелкие остренькие зубки с длинными резцами клыков. Я улыбнулась в ответ радостной фэйлине:
