Осколки пламени.

Хотелось встать, подойти к Руслану и просто сказать 'спасибо', но я вовремя взяла себя в руки, вспомнив о его злодействе. Царящая гармония хоть и приутихла тут же, но не пропала совсем. Притаилась где-то в глубине души, безмолвно обещая, что больше меня не покинет.

Снова запищал телефон. На этот раз мама интересовалась, куда я пропала. Пообещав, что скоро приду, я позвала официантку и попросила счет. Правда, Руслан опередил меня буквально на минуту. И из кафе мы вышли вместе.

Дождь по-прежнему настырно моросил, словно уговаривая никуда не уходить. Я перевела взгляд на стоящего рядом на крыльце Руслана. Он задумчиво смотрел на небо. Словно видел там что-то особенное, предназначенное лишь для него одного.

Наверное, мне стоило что-то сказать. К примеру, поблагодарить за чай, но мне сейчас это казалось неуместным и глупым. А ничего умнее в голову не приходило.

Руслан первым нарушил тишину.

— Знаешь, в чем главная прелесть дождя?

— В том, что он рано или поздно заканчивается? — я неуверенно улыбнулась.

— В том, что дождь оберегает чужие тайны, — Руслан по-прежнему смотрел на небо, не удостаивая меня вниманием. — Он идет именно тогда, когда нужно что-то скрыть от людей. Спрятать от остальных случайные встречи, заглушить шумом капель ненужные слова... Вот только дождь не в состоянии ничего изменить.

— Хочешь услышать себя — послушай дождь, — пробормотала я, разглядывая тучи. — У меня так дедушка говорил. А еще постоянно пугал шаровой молнией. Что она непременно отыщет непослушных детей и покусает за пятки, — я не удержалась от улыбки. — Я до сих пор ее боюсь.

Моросящий дождь немного унялся, и кое-где в прорехах туч уже проглядывали клочки синего неба. Прохожие сворачивали зонты, но смотрели по-прежнему себе под ноги, а не наверх. Наверное, им было все равно, что ясный день все же победил дождливую хмарь.

Я спустилась с крыльца и, спохватившись, добавила:

— Спасибо, кстати, за чай. Очень вкусный.

— Да, 'Сердце дракона' весьма неплох, — в дымчато-синих глазах Руслана отчетливо мелькнула усмешка.

Едва сохранив невозмутимый вид и не заскрипев зубами от накатившей злости, я молча пошла прочь. 'Сердце дракона', значит? Да знала бы заранее, в лицо бы этому гаду ехидному выплеснула! Ни мгновения не сомневалась, что это был намек на вчерашнее.

— Ну ничего-ничего, Карина Александровна, — пробормотала я себе под нос, — хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Так и ушла домой, кипя от злости и не оглядываясь. Каким-то внутренним наитием чувствовала, что Руслан направился в другую сторону. И тоже ни разу не обернулся.

Маша, как и обещала, вечером прислала мне сообщение с номером Руслана. Не меньше получаса я вышагивала по своей комнате, теребя в руках мобильный и мучительно раздумывая, как мне полученной информацией воспользоваться. Легко сказать 'втереться в доверие и разузнать поближе', но как осуществить это?

— Ма-ам! — я поплелась на кухню. — Что написать человеку, чтобы завязался разговор, и при этом не сложилось впечатление, что я типа заигрываю?

— Напиши что-нибудь оригинальное, но в то же время логичное по ситуации, — отозвалась мама, шинкуя капусту для борща.

— Ага, к примеру, что твоему папе крайне любопытно, кому ты там что-то писать собралась, — тут же добавил сидящий за столом отец.

— Саш, не доканывай Карину, лучше чеснока мне почисть.

— Не, серьезно, — я села на табуретку и даже взялась помогать родителю в неравном бою с двумя головками чеснока. — Вот вы когда познакомились, что друг другу сказали?

Мама не удержалась от смеха и лукаво покосилась на папу:

— Первой фразой твоего отца было весьма оригинальное 'Ну что, красотка, давай портвейна за знакомство!'.

— Смейтесь, смейтесь, — проворчал тот, запунцовев. — Я, между прочим, эту фразу неделю перед зеркалом репетировал, чтобы эффектно прозвучало.

— И чего, помогло? — я с сомнением посмотрела на маму. — Меня бы такое точно не впечатлило.

— Меня тоже. Да только тут же последовало продолжение. Твой папа, не удержавшись на сиденье мотоцикла, шлепнулся на траву и вдруг начал искренне восторгаться, что это какая-то редкая разновидность чабреца, которая в данной местности вообще расти не должна. Голосил, что это величайшее чудо, и требовал, чтобы я сошла с лужайки и несчастную травку не топтала, — отсмеявшись, мама чмокнула папу в щеку.

— Между прочим, я до сих пор так и не нашел объяснение тому феномену, — тот задумчиво почесал подбородок.

— Какому именно? — мрачно поинтересовалась я. — Тому, что чабрец рос где не надо? Или тому, что мама все же не послала тебя лесом, несмотря на бред, который ты нес?

Отец мой сарказм проигнорировал. Пустился в пространственные рассуждения об удивительной сибирской флоре. А я поспешила покинуть кухню, дабы в тиши собственной комнаты все же осуществить героическое 'написать Руслану'. Раз уж мои родители в молодости осмеливались говорить глупости, то чем я хуже?

— Итак, — я плюхнулась на кровать и открыла в телефоне вкладку 'новое сообщение', — начнем. 'Руслан, привет еще раз! Подскажи, пожалуйста, что задали нам по геометрии?' Ага, как будто мне спросить больше не у кого. Тогда так, неожиданно и оригинально: 'Какой марки твой мотоцикл? Очень надо'. Ай, нет. Ну ответит он мне, и дальше что? Надо же, чтобы разговор завязался... Блин, блин, блин! — трагично взвыв, я постучала себе мобильником по лбу. — Так, спокойно. Я смелая-пресмелая. И вообще этим героически спасаю Наташу и мир во всем мире. Будем сразу звонить. Типа случайно ошиблась номером, а там уж разговор как-нибудь сам собой завяжется.

Преисполнившись решительности, я набрала номер Руслана. Уже к пятому гудку едва дышала от вновь накатившей робости. Даже хотела быстренько отключиться, но не успела.

— Да? — невозмутимо ответил Руслан.

Кое-как взяла себя в руки и изобразила недоуменное:

— Руслан? Ой, это ты, что ли?

— А ты надеялась услышать с моего телефона кого-то другого? — вот явно этот гад сейчас усмехнулся.

— Представь себе, да, — мрачно отозвалась я, сразу растеряв весь праведный порыв завязывать разговор, но придуманную отговорку все же озвучила: — Видимо, ошибка вышла. Я у Машки Литвиновой номер Орлова просила, а она мне этот дала. Перепутала, с кем не бывает. Извини, если помешала.

— Ничего страшного. Я могу, так и быть, сам дать тебе Вовкин номер телефона, — по голосу Руслан был просто воплощение вежливости. Зуб даю, еле сдерживался, чтобы не заржать.

— Спасибо, не стоит, — спешно буркнула я. — Как-нибудь потом с ним поговорю. Кстати, раз уж ты на связи, Саныч просил передать, чтобы тренировки по баскетболу не пропускал.

— Это все? Или у тебя еще есть, что мне сказать? — прозвучало так, будто он прекрасно догадывался о причинах моего звонка.

— Уже нет, так что... — я не успела распрощаться, Руслан перебил:

— Карин, может, поговорим начистоту?

Я даже воздухом поперхнулась. Неужто этого злыдня пробило на откровенность? Или совесть загрызла, и решил во всем покаяться?

— Ну давай попробуем, — настороженно пробормотала я.

— Я минут через пятнадцать буду возле твоего дома, выходи.

— Хорошо, давай, — я сбросила вызов и в задумчивости уставилась на телефон. Вот уж не думала, что расколоть Полянского на правду окажется так легко.

Мы встретились у меня во дворе ровно через пятнадцать минут. Вечер выдался промозглым, и я даже умудрилась продрогнуть в джинсах и толстовке. Но энтузиазма эта мелочь не убавила. И едва я в опускающихся сумерках увидела Руслана, чуть не запищала от радости и не кинулась навстречу. Стараясь скрыть все эмоции, продолжала с невозмутимым видом сидеть на скамейке посреди двора и ждать, пока Полянский подойдет.

Одного взгляда вблизи на него хватило, чтобы с разочарованием констатировать: в чем-либо раскаиваться и открывать мне вселенские тайны он явно не собирается. Но в данный момент меня больше волновало другое: из-за противоположного края дома показались Олег и Андрей. О чем-то разговаривая, неспешно направлялись к моему подъезду. Я мысленно поблагодарила того, кто в свое время посадил посреди двора раскидистый тополь, который сейчас своим широченным стволом скрывал нас с Русланом. А то вот бы Андрей разорался на всю улицу! Да и когда он успел сдружиться с Юркиным братом? Они скрылись в подъезде, и только тогда я вздохнула спокойно.

Руслан, видимо, эти мгновения внимательно за мной наблюдал.

— Ты его боишься? — спросил так странно, словно подумал вслух.

— Кого? Андрея? — я натужно засмеялась, старательно делая вид, что меня дико такое предположение позабавило.

Но Руслан остался невозмутимо серьезным.

— Ты же хотела поговорить начистоту, так давай сыграем.

— Сыграем?

— В правду. Задавать по очереди любые вопросы и отвечать только честно. Я даю слово не лгать. А ты осмелишься? — во взгляде Руслана отчетливо читался вызов.

И, конечно же, я не могла его не принять.

— Запросто, — согласилась я с деланной легкостью. — Тоже даю слово говорить правду, — я опасливо покосилась на свой подъезд. Мало ли, вдруг Андрей в гости к Савину ненадолго зарулил и вот-вот выйдет.

— Пойдем в парк, — Руслан явно понял, в чем причина моих опасений.

По пути мы оба молчали. Но меня это особо и не тяготило. Вообще ни о чем не думалось. На Руслана я не смотрела, да и его взгляд на себе не чувствовала. Просто шли рядом.

Народу в парке почти не было. К неуютной прохладе добавились редкие капли дождя, которые вот-вот грозили перерасти в весьма ощутимый ливень. Что и произошло. Мы с Русланом едва успели укрыться в небольшой беседке, как небо расщедрилось на настоящую грозу. Похоже, дневной моросящий дождик был всего лишь репетицией.

Удивительно, несмотря на всю внешнюю хлипкость, беседка оказалась вполне сносным убежищем от разбушевавшейся стихии. Мы сели за расположенный в центре небольшой круглый стол, сюда хоть ледяные капли не долетали.

— Как ты сегодня говорил? Дождь всегда кого-то скрывает? Учитывая сейчас его размах, он прячет как минимум всю королевскую конницу, всю королевскую рать, — проворчала я, ежась. Уже раз в десятый пожалела, что не надела еще и ветровку. Ну как же, начало сентября, да это же еще почти лето... Ага, наивная!

Руслан засмеялся.

— Быть может, он прячет именно нас с тобой.

— А зачем нас прятать? — я с сомнением покосилась на Полянского.

— Хотя бы затем, чтобы никто нас не подслушал да и вместе не увидел. Теперь моя очередь.

— Очередь чего?

— Задавать вопрос. Мы ведь в правду играем, если ты забыла.

Я едва зубами не заскрипела.

— Когда я говорила про дождь, это было просто риторическое.

— В следующий раз уточняй, — Руслан мило улыбнулся, но взгляд оставался все таким же ледяным. — Почему ты боишься Деккера?

Этого вопроса я совсем не ждала. Казалось бы, какое Полянскому вообще дело?

Видя мое изумление, он снисходительно пояснил:

— То, что боишься, это очевидно. А вот причины любопытны.

Я тяжело вздохнула и нехотя пробормотала:

— Я не то, чтобы Андрея боюсь, просто он выносит мне мозг своими диктаторскими замашками и стремлением контролировать каждый мой шаг. А это, знаешь ли, мягко говоря, бесит, — озвучивать личное практически чужому человеку оказалось архисложно. Но у меня и мысли не возникло, что данное слово можно нарушить.

— Значит, ты сама позволяешь так с собой обращаться, — Руслан равнодушно пожал плечами.

— Я твоего мнения по этому поводу не спрашивала, — мгновенно обиделась я. Не хватало еще, чтобы всякие левые типы комментировали тут мою личную жизнь.

— И вообще, Полянский, теперь мой вопрос. Что ты скрываешь?

— Так и знал, что ты это спросишь, — Руслан с усталым вздохом потер глаза. Явно уже жалел о затеянной игре.

— Давай-давай, отвечай, — возликовала я, — нечего увиливать.

— Хорошо. Но я очень надеюсь, что у тебя хватит совести сохранить это в тайне, — тихо и очень серьезно произнес он.

— Блин, не тяни резину, — я чуть не взвыла от нетерпения. — Что ты скрываешь?

Чуть замявшись, Руслан все же признался:

— Есть у меня одна особенность. Проявляется редко, но все же бывает, — он понизил голос до шепота. — Иногда, когда утром готовлю завтрак, я пою песню из 'Черепашек-ниндзя'.

— Чего? — не поняла я.

— Мы не жалкие букашки! Супер ниндзя черепашки! Панцирь носим как рубашки! Юные таланты, ха-ха! — с готовностью пропел Руслан.

Хорошо, что я сейчас со стороны не видела выражения своего лица, оно явно было очень красноречивым. Полянский смеялся так, что чуть с деревянной седушки не свалился. А я пребывала в ступоре и все пыталась найти хотя бы один весомый довод не испепелять этого гада прямо сейчас. Впрочем, сама балда, надо было конкретней вопрос формулировать.

— Давай уже свой следующий вопрос, — пробурчала я, перебивая его приступ веселья.

И снова я такого не ожидала.

— Как ты думаешь, что мне от тебя нужно? — чуть насмешливо поинтересовался он, будто бы заранее не сомневаясь, что истинной причины я все равно не угадаю.

— Думаю, тебе нужно меня вывести из себя, ведь это так забавно! Тоже мне, развлечение нашел, — буркнула я, отвернувшись. Дождь за пределами беседки явно заслуживал моего внимания больше, чем этот препротивный Полянский.

— Тут ты не права. Смысл мне выводить тебя? Ты злишься сейчас совсем по иной причине.

Я перевела на него вопросительный взгляд, мол, продолжай, раз начал. Словесный же вопрос я пока берегла. Руслан, к счастью, не стал умалчивать, невозмутимо пояснил:

— Тебя страшно раздражает тот факт, что я тебе нравлюсь.

Теперь пришла моя очередь смеяться чуть ли не до слез.

— Ой, Полянский, ну ты и сказал! — никак не могла успокоиться. — Кое у кого явно проблемы с манией величия!

Руслан к моей реакции отнесся довольно равнодушно, терпеливо ждал, пока отсмеюсь. Да и по-прежнему ледяной взгляд не особо способствовал бурному веселью.

— Карин, твой вопрос.

— Хм... — я на мгновение задумалась и тут же выпалила: — Так что тебе от меня нужно на самом деле?

Толкового ответа я не ждала. Не сомневалась, что Полянский опять как-нибудь увильнет. Пусть и не соврет, но и озвучит что-то совсем мелочное и неважное. Но он не оправдал моих ожиданий.

— Именно от тебя? Только одно. Банальный поцелуй.

— Эээ...что? — мне показалось, что я ослышалась.

— Звучит, настолько неожиданно? — Руслана явно снова позабавила моя реакция.

— Я бы, скорее, сказала бредово, — я смотрела на него с крайним сомнением. Ведь очевидно же было, что он не пылал ко мне какими-либо светлыми чувствами. Даже хотя бы простой симпатии и в помине не наблюдалось.

— Бредово? — Руслан усмехнулся, дымчато-синие глаза нехорошо блеснули. — Предлагаю пари.

— Это какое? — ни его интонация, ни взгляд мне заранее не понравились.

— Дай мне дня три, не больше, и я добьюсь твоего поцелуя.

Я бы снова расхохоталась, но зашкаливающая самоуверенность Полянского меня чересчур изумила. Он будто бы вообще ни мгновения не сомневался в результате.