Крыло двуглавого орла - ч.2 ...

Пригласившая меня валькирия оказалась тем самым старшим ревизором, и у нее был ко мне Разговор. Просто она "не знала, как подойти". Искренне сочувствую царевичу. И теперь немного представляю, как формировали отряд валькирий для колонии. Брали тех, с кем никто в России не смог ужиться. Нам таких и надо! Вогнал даму в краску. Не специально, а дабы проверить глубину ее вхождения в роль. Эдакий вариант — "... ну, коль ты мне друг, пошли к ларьку, возьмем по пиву и познакомимся с девочками".

Отсыпался на Юноне. Все же — звукоизоляция, великая вещь.

Относительным утром, в радужном настроении открыв дверь каюты, обнаружил в коридоре сидящего "на посту" подмастерья-техника. Умеет тут народ брать за горло. Нежно, но навязчиво. Пришлось пережигать вискозу, как наиболее доступные нити из потенциального углерода.

Пока разогревали печь, да пока объяснял действо, приводя в пример закалку стали, да пока обсудили мои изменения к самолету, наступил обед. Праздник опять набирал обороты даже в рабочей столовой. Перекусили под радостные крики и здравицы в честь Алексея. Поддержал народ в этом начинании. Здоровье царевичу не помешает. С такими-то приемами.

На лотки для обжига глиняной посуды постелили бумажные листы, на них разложили разные тряпочки и просто нитки. Задвинули в печь и, толкаясь у глазка, принялись ждать. Особых надежд не питал. Особенно, когда в печи полыхнули все наши пробы, и внутренности "духовки" затянуло дымом. Но ведь интересно!

Сколько ждать? Хороший вопрос. Если все уже сгорело, то можно хоть сейчас. А если не сгорело, то должен пройти пиролиз, как в наших обычных газогенераторах. Тут одним часом не обойдешься. Решили глянуть сейчас.

Зря решили. Если что и не догорело в начале, то мы это дожгли, вытащив на воздух. Техники отнеслись к неудаче философски. Написал им записку на "Нерпу", ледовый транспорт, для получения из припасов малой печи пиролиза. Раз уж возникли у меня в мозгу такие ассоциации — нужно соответствующее оборудование.

Пока ходили за печью и монтировали ее у литейки, успел проведать все еще пахнущие ацетоном макеты патронов. Пообщаться с князем и царевичем, улизнувшими с праздника. Внушить боцману нашей канонерки, что надо сдерживать своего хомяка, и запасы у нас не резиновые. Попытаться переговорить с веселым губернатором и плюнуть на это дело. Только потом, под вечер, сделали новую пробу.

На этот раз засунули в зев печи образцы сразу, и только потом начали нагрев. Как появились первые дымки — перекрыли продыхи, загерметизировав печь. Теперь газам выход был только через водяной затвор. Опять возник вопрос, сколько ждать и при какой температуре. Решили оставить на ночь, разогрев до максимума, то есть, до тысячи с хвостиком градусов. Утром печь оставим остужаться, к обеду посмотрим на результат. И чтоб никаких больше подмастерьев у меня под дверью! Пусть он лучше за процессом следит. Будет у нас главный обжигатель нитей.

Про вечер рассказывать смысла нет, он плыл по расписанию. Опять возникло ощущение, что в Асаде пир идет постоянно, и наличие на нем виновников торжества совсем не обязательно.

Утро провел на верфи. Апостолу быть. Запустим хоть один кораблестроительный завод. Месяца через три привезут железо, попробуем построить Апостол-М. С двигателями, улучшениями и модернизациями, изобретенными со дня спуска на воду прототипа.

В обед вскрыли печь. Угольки получились на загляденье. Разбирал золу как следователь сомнительные улики. Говорить об углеволокне не приходилось, но были любопытные фрагменты. В частности, довольно длинные "иглы" лежали на месте ниток укозы. Вот ведь странность — укоза и вискоза у нас из одного сырья, только метод обработки разный. Но вискозные нити рассыпались в цепочки золы, а укозные нити дали фрагменты похожие на искомое. По крайней мере, при их вытягивании иглы не рвались, а при изгибе ломались, как и положено углеволокну.

Объявил мастерам, что у нас почти получилось. Но, видимо, воздуху в печи было многовато. Надо добавить к поддону с нитями еще один лоток с обычным углем. Пусть он на себя кислород израсходует.

Заложили новую пробу. На этот раз жгуты только укозных нитей, которые мы с мастерами разматывали и укладывали максимально ровно. Даже поднатянули нити слегка. Ткани класть не стали. Те фрагменты, которые остались от предыдущего опыта проявили высокую хрупкость. Видимо, изогнутая при ткацких переплетениях нить так и карбонизовалась кривой. Как только ее тянули, она переламывалась.

По накатанной запустили печь с лотком нитей и лотком угля. По дымку продыхи закрыли, градиент подъема температуры выставили поменьше, чтоб кислород выгорел быстрее, и оставили третий опыт на попечение молодежи до следующего обеда.

Навестил макеты патронов. Все еще пахнут, но уже твердые. Пригласил оружейников на совещание. До позднего вечера мне объясняли, какой бред нарисовал, придумывая штурмовую винтовку. И тут сломается, и там механизм слишком сложный. Но глазки у мастеров разгорелись. Макеты патронов затискали и занюхали. Может именно от этого градус спора быстро поднялся. Что приятно — никто не кричал, что "так делать не принято!". Нет у нынешних мастеров колонии подобного понятия.

В самый разгар споров заглянул посыльный, выдергивая на совещание к царевичу. Там собралось человек пятнадцать, обсуждать "поход на юг". Чего там обсуждать? Сходил за папкой "Южная Америка". У Алексея точно такая же должна быть! К чему тогда переливание из пустого, в порожнее?

Не могут у нас планы просто исполнить. Каждый норовит свою лепту внести. И уж если не изменить направления марша полков, то хоть добавить солдатам на шею красивый галстук-бабочку своего изобретения. С оружейниками было интереснее.

Так как планы на лето не согласовали — отложили торжественную часть, с подарками и награждениями еще на один день. Да-да. Все, что было до этого, торжественной частью не являлось — просто "выпили с дороги". Ужас. Скорей бы иссяк запас бочек конвоя.

Утром верфь. Днем нити. Кое-что получилось. Часть нитей осыпалась золой, часть осталась цела. Пытался понять закономерность и найти способ перегружать хрупкое волокно на подложку из шпона. Загрузили печь четвертым опытом, градиент роста температуры еще уменьшили. Целые нити третьего опыта оставили запрессовываться между двумя слоями склеенного шпона.

Оружейники нарисовали, как они видят штурмовую винтовку, легкую и компактную, по мотивам моих эскизов. Картечницу выкинули. Оставили только верхний ствол и дробовик под ним. Так и у меня бы получилось вес сэкономить! Выкинули амортизирующую подушку приклада. Да она у меня воздух продувала через механизм после выстрела! Опять сцепились с мастерами в клинче. На дворянское совещание к царевичу меня не позвали. Видимо, не хотели лишаться умной говорильни.

Торжественная часть началась на следующий день. Подарки, утверждение пяти полков Асады, по образцу Аляски, парад. Молебен. Пир. Слышать не могу это слово! Все споры с оружейниками закончились банально. Надо пробовать. Начать с простой каморы и ствола на станке, посмотреть динамику, поработать с формой патрона, определить усадки и методику производства боеприпаса. Потом стрелять со станка и подбирать звездообразное рифление внутренней части порохового блока до совпадения времени сгорания со временем выстрела. Грубо, смотреть на факел из ствола. Опять рутина и сотни, если не тысячи опытов. Раньше у нас как-то быстрее выходило. Ныне мастера обложились таблицами, кое-кто очками обзавелся, и пока им первичку не выдашь — выделывать оружие не начнут.

Да и негде пока. Этим занимались несколько дней после праздника. Привязывали к цехам доставленное оборудование и снова спорили, спорили, спорили. А ведь оборудование еще и монтировать надо!

Четвертый опыт с нитями вышел лучше третьего — продолжили эксперименты. Разрывание сэндвич-шпона показало, что трудимся не зря. Как продемонстрировало и недостатки материала. Немного перегнули сэндвич, нити внутри треснули, и получилась простая деревяшка. Техники чесали головы и думали, как можно применить новшество. Лонжероны точно можем сделать прочнее и легче, а со всем остальным надо много экспериментировать.

Отвлекся от разработок, посетил цех деревообработки. Уж больно шикарную резьбу по дереву мастера продемонстрировали на подарках. Посидели с двумя мастерами, старым и новым, за чаркой отвара. Поговорили о разном — о лиственнице на несъемную опалубку доков, о способах полировки. О детях. Ради них и пришел. Выложил на стол скоро и криво набросанные рисунки. Хочу деревянные наборы конструктора. Планки с дырочками, кубики и прямоугольники с отверстиями, круглые шпильки с резьбой, гайки для них. Колеса, крюки для кранов, шестеренки трех-четырех размеров.

Доходило до столяров медленно. Рвал листочки, изображал из них детали конструктора, собирал двухколесный коллид. Потом разбирал, пытался собрать ветряк, добавляя новые обрывки бумажек. Впечатлились. Из сложностей только изготовление режущей оснастки для резьбы на шпильках и в гайках. Мне обещали за два дня наделать ведро разнообразных деталей, а уж с меня будут рисунки, что из этого набора можно собрать.

Вышел от мастеров радостный. Тяжелое детство, деревянные игрушки. А мне нравилось! И конструктор у меня такой был, правда, импортного производства, чешского вроде. В нашей же стране "леса нет"...

Приподнятое настроение постепенно уходило, вслед за приглашением в терем на продолжение светских мероприятий. Одно дело посидеть с царевичем за кружкой отвара и вяленой рыбкой, совсем иное, зарождающийся "свет" вице-империи.

Алексей совсем с лица спал. Князь-кесарь, похоже, давит его авторитетом. Пришлось во время бала ангажировать на танец супругу князя, с его высочайшего разрешения, и аллегорически рассказать, свое виденье тесной и счастливой семьи управляющей немалым хозяйством, где бродят медведи. Фу-ты, опять медведи.

Царевич потом ставил мне на вид некуртуазное поведение. Отбрыкивался от обвинений, настаивая, что просто сказки рассказываю. Вот такой сказочник. Вечером добавил на полку к кислотам бутылочку, в которой настаивался болиголов. Лишним не будет.

На шестом опыте с нитями слегка изменили порядок нагрева. Поднимали температуру градусов до трехсот, как первые дымки появятся, и давали постоять на этой "ступеньке" Потом продыхи закрывались, давали постоять печи еще часик, выжигая кислород, и потом быстро поднимали жар до максимума. Вышло чуть лучше предыдущих опытов. Седьмой опыт решили затянуть, так как он должен был стать последним — конвой уходил в Порт Росс. Дали печи день постоять на "малом огне", а ночь на максимуме. Первый раз получили нити, выдерживающие небольшое сгибание. Решили продолжить опыты на новом месте, и дать постоять печи сутки на каждой ступени. Будет лучше нить — еще увеличим сроки выдержки. Станет хуже — уменьшим.

Столяры выдали слегка полированные детали деревянного конструктора. Именно ведро, из которого торчали длинные планки с отверстиями, будто букет засохших цветов. Весь вечер и всю ночь сидел за конструированием, нарезая из заготовок полос детальки нужной длины. Утром заглянул царевич, быстро вник в завалы на моем столе и присоединился к верчению гаек. Еще через час за ним заглянули, напоминая, что все ждут самодержца, не начиная трапезу. Стоило посмотреть на вселенское разочарование монарха. Но длилось оно недолго. Отобранные детали самодержец сгреб в опустевшее ведро, бросил туда мои зарисовки и вручил емкость посыльному, с заданием бережно донести до его каюты. Мне было гордо брошено: "потом еще сделаешь, пойдем, все ждут".

На завтраке кипел гневом. Пол суток коту под хвост! Потом остановил взгляд на нашем бомонде, бурно обсуждающем форму маяка Асады. Чего все сам мучаюсь? Художники есть, им и карандаши в руки. Пусть красиво нарисуют мои каракули по сборке. Правда, нарезать новые детали все равно мне придется. Второй раз легче пойдет — у меня остался список, сколько и чего нужно. До обеда сделаю "пилотный набор". Если не засну.

За всей этой суетой забыл заглянуть к медикам. Но от судьбы не уйдешь. После обеда и пробных подрывов макета патрона, заработал пару осколков в руку. Давненько меня не ковыряли лекари. Когда проморгался после процедуры извлечения и лечения — появилась возможность обсудить дела медицинские. Время у старшего лекаря имелось, с отравлениями праздником справлялись подмастерья.

Асада серьезно развивала практику гомеопатии, ставя опыты на обращающихся к ним болезных. С другой стороны, никто вроде не умер, пусть пробуют. Хотя и не верю особо в эту науку. Но не сознаваться же теперь в подобной ереси, когда меня родоначальником метода считают. Пенициллин не нашли. Точнее, культура, в которой мрут бактерии, имелась уже давно. Выжимки из нее даже применялись наружно на запущенные раны. Вот только выделить чистое вещество не получалось. Свои силы в этой области попробовал еще в Вавчуге, после чего уступил место энтузиастам. Теперь осталось только кивать с умным видом на доклады и бросать эдак небрежно: "... это можете не пробовать, года четыре назад провели неудачную серию". Подвижки имелись. Но не более того.

14 декабря конвой вырвался из загребущих ручек Асады, похитив ее губернатора. Погони за нами, по этому поводу, не было. Поселения, избавившись от начальства, продолжили бурно отмечать прибытие новичков. За знакомство, с новосельем... Боюсь, этот праздник никогда не закончится.

Душевно разгрузившиеся оборудованием и людьми корабли стали просторнее. Некая теснота еще присутствовала, но теперь не требовалось пятиться до ближайшей каюты, чтоб пропустить встречного, пробирающегося по коридору. Можно было разминуться, просто втянув живот.

Подгадали выход к окну в погоде. Зимняя благодать в океане кратковременна, корабли нещадно жгли топливо, взбивая серую воду винтами. Мы торопились в рядовую пока точку на карте, указанную рукой царевича. Шли основывать промежуточную базу между Асадой и Росс. Чем будет заниматься этот форт — пока не придумал. Главное, чтоб было, куда сесть самолету.

Через четыре дня дошли до места. Погода позволила даже взять солнце в визиры секстанта. Почти сорок два градуса широты. С мачты Юноны обстановка выглядела примерно так: перед нами обширнейший песчаный пляж с вкраплением камней, за ним долина, километров на десять в обе стороны и километров на пять вглубь от берега, долину обрамляют невысокие горы, правда, чем дальше на восток, тем выше.

Теперь о неприятном. Южная часть берега продолжалась в океан километров на десять грядой валунов, образующих настоящий риф. Рыбы на этом рифе должно быть полно, но судоходству он не способствовал. На северной стороне долины в океан впадала река, и там стояло поселение аборигенов, прикрытое подошвой горы. По нашей традиции, селиться стоило подальше от индейцев, то есть, на южной стороне, обойдя язык рифов.

С одной стороны, ветра и волны в этой части материка преобладали северных направлений — укрыться за рифом будет удобно. С другой стороны — там же сплошные камни!

Спустился на мостик для краткого совещания. Погода нас балует, но все может измениться за считанные часы. Решили прятаться за риф, пустив вперед конвоя канонерку, а вперед нее катер.