Наперекор прошлому (Закончено. Черновик)

В город въехали беспрепятственно. Стражники у ворот, как положено, приветствовали офицера. Не будь Джарвина, они бы, наверняка, сцепились языками с простыми егерями, но в этот раз были вынуждены изобразить службу по Уставу. В центре города телега свернула к единственному приличному постоялому двору, Джарвин же отвязал своего коня, дабы оставшиеся до городского совета полсотни шагов проделать с положенным его званию и статусу видом, то есть верхом.

У дверей неказистого здания, старательно пытающегося выглядеть помпезным, коня принял мальчишка-конюх, и Джарвин бросил ему мелкую монетку. В принципе, за конём офицера и так бы присмотрели — таков порядок, но младший сын благородного лорда и могущественного мага не настолько беден, чтобы не отблагодарить конюха за заботу о любимом коне. Да и чисто по-человечески, мальчишке монетка лишней не будет.

Кабинет военного головы ожидаемо встретил посетителя закрытыми дверями. Зато напротив, в приёмной, жизнь бурлила: заместитель головы и, как предположил Джарвин, дежурный предавались страшному нарушению: выпивали. И явно выпивали давно, что не помешало заместителю вспомнить, что посетителя здесь сейчас быть не должно:

— Лейтенант? Вы же отбыли на заставу?

— Добрый вечер, капитан. Рад видеть, Стэн. Меня комендант прислал. Точнее, мои ребята должны кое-что купить, а меня он отправил с ними. Ну, там, присмотреть...

— Брось, Джарвин! Так и скажи, что Стальной Волк на вас осерчал.

— Есть немного, Стэн. Но это секрет.

— Про который все знают! Надолго?

— Думаю, нет. Надо встретить Питера и Дона. Вернёмся все вместе. Кстати, они не приезжали ещё?

— Вроде, нет, — ответил капитан и, достав из шкафа толстенную папку, положил её на пустующем столе. — Посмотрите сами. Кстати, хотите?

— Благодарю, не откажусь, — Джарвин глотнул из протянутой бутылки. — Ну, вы и шикуете, господа! Маргойское розовое, да из горла! Есть повод?

— Увы. Нашего голову снимают.

— Капитан, Вас можно поздравить с повышением? — Джарвин даже отвлёкся от изучаемых бумаг.

— Если бы. Пришёл приказ ждать нового голову. Похоже, опять из столицы.

— Или её окрестностей, — поддакнул Стэн, до того восемь лет прослуживший в егерях.

— Грустно, — вздохнул Джарвин.

— Вот и пытаемся запить грусть.

— Слышь, лейтенант? — Порядком захмелевший капитан отставил недопитую бутылку. — Ты же маг. Может, наколдуешь чего?

— Хм... наколдовать — дело нехитрое. А вот как потом с последствиями разобраться... В-общем, не советую, капитан.

— Понимаю. Просто... обрыдло всё. Веришь?

— Верю. Но на Вас здесь всё держится...

— Хочешь сказать, не могу всё бросить?! — Вскипел заместитель отставленного головы.

— Почему же? Можете. Уйти в отставку и вернутся домой. Но сколько Вы там продержитесь, прежде чем обратно потянет? А возвращаться уже будет некуда.

— Это магическое предсказание?

— Нет, это здравый смысл. — Джарвин положил папку на место. — Спасибо за помощь. Ребята мои ещё в пути. Так что придётся вам меня потерпеть. — Джарвин взял бутылку. — Ну, чтоб новый голова не оказался хуже прежнего.

Вслед за ним сделали по глотку и хозяева приёмной.

Короткий визит забрал весь остаток дня, и до постоялого двора Джарвин добрался уже в темноте, хорошо ещё, что идти действительно недалеко — только площадь пересечь. Конь, недовольный тем, что его забрали из уютного стойла, раздражённо фыркал и всё пытался повернуть обратно, но хозяин твёрдо вёл его за собой.

Зал постоялого двора тускло освещала одинокая лампа. Чуткое обоняние мага подсказало, что на масле здесь стали экономить. Джок и Сигурд, расположившиеся в общем зале тут же вскочили и доложили вполголоса — чтобы не беспокоить остальных постояльцев:

— Господин лейтенант, комнату мы заказали. И приказали приготовить бадью с водой.

— А бадью зачем?

— Ну... там, с дороги помыться вдруг захотите...

— Понял. Спасибо. — Джарвин действительно понял. Прямо сказать, что позаботились о его рабе, которая всё ещё томилась в тележном ящике, они не могли — правила приличия вообще запрещали обращать внимание на магических рабов. Но не позаботиться о слабой девушке им не позволяло мужское воспитание.

— Вода, правда, холодная...

— Ничего, подогрею. Где телега?

— Мы проводим.

Во дворе за основным зданием постоялого двора на довольно просторной площадке стояло всего две телеги, к одной из них и направились егеря. Не имеющий магической способности видеть в темноте Сигурд, тем не менее, ловко открыл ящик и помог его узнице выбраться на волю.

— Купальня там, — Джок махнул рукой. — Проводить?

— Не надо. Я знаю, где. Пока присмотрите здесь. Чтобы никто и ничего...

— Ясно, лейтенант. — Сигурд сел на землю, привалившись спиной к колесу, а Джок растворился в темноте.

— Идём, — Джарвин взял Татьяну за руку и повёл к небольшому сарайчику, где располагалась купальня.

Не тратя время на поиск лампы, Джарвин зажёг светлячок и сел на одну из широких лавок. На другой лежал большой кусок грубого полотна.

— Извини, я не могу оставить светлячок, так что тебе придётся мыться в моём присутствии. Я отвернусь, — и поспешно подтвердил слова действием.

— Спасибо! — Раздался шорох снимаемой одежды. — Я готова. Можешь повернуться.

Девушка, закутанная в полотно, сидела на лавке. Джарвин прошёл в комнату с бадьёй и коснулся воды. Вскоре вода заметно потеплела.

— А-а-а... как здесь? — Татьяна неуверенно топталась на пороге.

— Залезай в бадью. Тут на полочке ветошь и мыло.

Девушка подошла ближе.

— Мыло — это вот это в горшочке?

— Да. Если хочешь, можешь и голову помыть. Но я советую потерпеть до возвращения на заставу. Там в душевых намного удобней. Правда, придётся выбирать время, когда там никого нет. Но, думаю, приспособимся. Когда вылезешь из бадьи, можешь окатиться водой из кувшина. — Джарвин наполнил подогретой водой большущий кувшин. — Вон там в углу слив, видишь?

— Поняла. — Татьяна положила полотенце на небольшую скамеечку, и Джарвин поспешно отвернулся. Девушка фыркнула.

— Джарвин, мне понадобится твоя помощь. Сама я в эту бочку не залезу.

— Но...

— Только не говори мне, что до сих пор не знаешь, откуда берутся дети!

— Но, Татьяна!

— Что — но? Мне, если ты не помнишь, семьдесят лет. И два мужа в прошлом, не считая любовников. Так что, уж извини, стесняться я отвыкла. И, заметь, я не собираюсь тебя соблазнять. Надеюсь, и ты способен воспринимать голую женщину просто как голого человека, в не как существо для постели.

— Знаешь, я всё же больше привык воспринимать голую женщину как необходимость в ритуале. Честно сказать, в магии есть такие ритуалы, где приходится обнажаться. Иногда даже и магу.

— Что ж, если тебе так легче, представь, что всё здесь происходящее — просто магический ритуал. Тем более, это так и есть, в какой-то степени. Мы же тут не плюшками балуемся, а пытаемся скрыть последствие другого магического ритуала.

— Боюсь, ты опять права. А я опять вёл себя как болван.

— Ты просто привык жить по правилам, к которым тебя долго-долго приучали. А я привыкла отбрасывать навязанные правила, когда они мешают жить.

— Полезная привычка. — Джарвин развернулся и протянул руку. — Знаешь, я бы не отказался ей научиться.

Татьяна с наслаждением погрузилась в тёплую воду.

— Кто мешает? Берёшь правило, выясняешь, чем оно полезно, а чем вредно для тебя или для твоих близких. Думаешь, что произойдёт, если ты откажешься от этого правила. Что ты приобретёшь полезного, а что вредного. Сравниваешь. Всё.

— Так просто?

— Так просто. Кстати, тебе придётся помочь мне и с кувшином. Сомневаюсь, что смогу его поднять. Поможешь?

— Конечно. В этом случае пользы для тебя будет больше, чем если бы я предпочёл соблюсти приличия.

— Вот именно, — улыбнулась девушка.

Глядя, как девушка намыливает тряпку, Джарвин вдруг усмехнулся.

— Что? — Заметила усмешку Татьяна.

— Да так... подумалось... ночь, все спят, а я тут наедине с красивой и совсем голой девушкой. Вроде бы должно быть волнение. Хотя бы смущение. А ничего такого нет. Просто жду, когда ты помоешься, и мы пойдём спать.

— Ничего странного. Ты хочешь спать, я хочу спать. А ещё у нас есть проблема, которую надо решить. В общем, тут не до волнений-смущений и прочих шевелений.

— Татьяна!

— Что?

— Нельзя же так...

— Эх, Джарвин! А как можно? Хочешь, чтобы я тут начала смущаться, краснеть и вообще... согласно этикету ахать, хихикать и вздыхать? — Татьяна поморщилась на последних словах, и Джарвин поспешил её заверить, что не хочет и без этикета ему нравится больше. — Тогда помоги вылезти. Вроде освежилась и хватит пока. Спать на самом деле сильно хочется.

Джарвин вытащил девушку из бадьи, поставил возле сливной дыры и окатил водой из кувшина.

— Спасибо!

— Пожалуйста.

Татьяна начала вытираться и вдруг замерла, уставившись куда-то вниз.

— Что случилось? — Встревожился Джарвин, глядя, как осторожно, едва касаясь пальцами, девушка гладит живот.

— Шрамов нет. Как же так...

— Наверно, шрамы остались на том теле, — глубокомысленно изрёк Джарвин. — А что за шрамы? — Брякнул он, не подумав.

И реакция не заставила себя ждать: девушка уткнулась лицом в полотенце и разрыдалась в голос. Точнее, сначала вырвался крик, слегка приглушённый тканью. Джарвин одним прыжком оказался рядом и прижал девушку к груди. Когда-то, почти целую жизнь назад, он успокаивал маленькую сестрёнку, не сразу научившуюся не обращать внимания на скрытое презрение окружающих. Как он переживал от своего бессилия что-то изменить. Всё, что он мог тогда — только любить сестру, не смотря на безразличие отца. Только шептать: "Я же с тобой, Кроха, а вместе мы всех сильнее, потому что мы друг у друга есть".

Он и сам не заметил, что прошептал это забытое как бы заклинание вслух. И оно подействовало. Крик затих. А потом девушка вцепилась в его плечи и наконец-то заплакала. Джарвин принялся шептать проверенные утешения, которые хорошо действовали на Оливию, но быстро осёкся, сообразив, что обещания получить посох и наказать всех обидчиков не подходят к ситуации. Пришлось придумать что-то новое.

— Не плачь, Кроха. Подумаешь, тело поменяли! Зато у тебя теперь вся жизнь впереди. Мы с ребятами поможем тебе освоиться, научим всему, что нужно. Ты же удивительная умница. Ты научишься. А у нас хорошо. Разлом, конечно, беспокоит, но к нему привыкли. А вообще — у нас хорошо. Красиво. Горы. Холодные озёра. Небо, такое близкое, что его, кажется, можно потрогать руками. Иногда над горами собираются тяжёлые снежные тучи, и вершины теряются в их сером мареве. А потом снова выглядывает солнце, и вершины сияют невозможной белизной в его свете. Ты это не раз увидишь, и не сможешь забыть. Не плачь, Кроха. Лучше представь, как с крутого склона падает вода, такая же прозрачная, как твои слезинки. Но этой воды много. Очень много. И шум от её падения настолько силён, что за ним неслышно даже голосов стоящих рядом. Так плачут горы, Кроха. За нас за всех. За все наши беды и обиды, неудачи и потери. Наши слёзы и незаметны в той воде. Так что не плачь, Кроха. Пусть горные водопады заберут твою боль, разобьют о камни печаль. А ты улыбайся, Кроха. Улыбайся, потому что солнце всегда возвращается из-за туч, разгоняет мрак и холод. И будем много света и тепла, и снежные вершины устремятся в небеса. Так будет, Кроха. Поверь...

— Я верю, — всхлипнула Татьяна и подняла заплаканное лицо. — Я не буду больше плакать. Просто вдруг как-то...

— Тш-ш... всё хорошо. Одевайся, и мы пойдём спать. Ночь сегодня случилась беспокойная, а день ещё беспокойнее. Надо отдохнуть, выспаться. Завтра день тоже будет хлопотный.

В комнату вернулись незамеченными. Только по пути ещё пришлось посетить маленькое будкообразное строение. Со светлячком возникли сложности, но Джарвин сумел расположить его так, чтобы оставить Татьяну одну, но и не лишить её света.

Повезло ещё, что на второй этаж лестница вела не из общего зала, а как раз от второго выхода, ведущего на двор. Так что Джарвину не понадобилось гасить светлячок, и они комфортно добрались до комнаты. Джок и Сигурд, дождавшись разрешающего кивка, спустились в общий зал, и Джарвин закрыл дверь. Из мебели, ожидаемо, присутствовали две табуретки, на одной из которых лежала его сумка, и у стены то ли низкий стол, то ли широченная лавка, исполняющая роль кровати. Бельё, однако, оказалось свежим, да и тюфяк сухой, явно недавно набитый соломой. Джарвин усмехнулся:

— Что ж, единственный постоялый двор, как может, оправдывает звание лучшего. На этой постели можно спать. Располагайся. — И зарылся в сумку.

— А ты?

— Я устроюсь на полу. У меня походное одеяло с собой.

Татьяна недоверчиво потыкала жёсткий тюфяк.

— Может, ты его лучше на кровать постелешь? Удобнее будет. Удобнее, чем на твоей лавке. Здесь на двоих точно хватит места.

— Ты уверена?

— Джарвин... сам же говоришь, что хочешь спать. И завтра тяжёлый день. Давай сейчас сделаем как удобно, а приличия будем соблюдать при посторонних.

Мысленно признав, что после всего пережитого вместе о приличиях можно забыть надолго, Джарвин бросил одеяло на кровать.

— Лучше мы им накроемся. Оно тёплое, а ночью всё-таки прохладно.

Утром Джарвин по привычке проснулся рано и лёжа рядом с уютно посапывающей девушкой задумался о планах на день. Собственно, планов было два: дождаться подчинённых и купить нормальную одежду Татьяне. Но все, кто возвращаются на Северную заставу, раньше полудня никак не могут попасть в город, а ребята вряд ли станут гнать коней, так что ждать их нужно ближе к трём-четырём часам пополудни. Так что времени для покупок предостаточно, и нет необходимости будить уставшую девушку так рано. Что и говорить, Джарвин и сам был рад возможности отдохнуть. В дороге особо не до отдыха, да и книжку требовалось изучить. Потом несколько ночей, отданных магическим опытам, завершимся таким вот непредвиденным результатом. Итогом всего — почти бессонная ночь, долгие разговоры, быстрые сборы и снова дорога. Маги обычно выносливее людей, но и им надо спать.

Джарвин прислушался к шуму, доносящемуся со двора. Кто-то кого-то ругал, кто-то отвечал, кто-то кричал, ещё кто-то что-то искал. В коридоре хлопнула дверь: кто-то из постояльцев покинул комнату. В долгом пути до родного дома и обратно Джарвин привык к этим звукам, и сейчас они уже не беспокоили его. Удивляло то, что Татьяна совсем не реагирует на них. Хотя определённо слышит: когда хлопнула дверь, она вздрогнула и попыталась натянуть одеяло на голову, но, не справившись, бросила это занятие, так и не проснувшись.

Хмыкнул, Джарвин последовал её примеру: то есть поправил одеяло и задремал. Второй раз проснулся ближе к полудню. Спать больше не хотелось. Более того, магия требовала действия, а, как известно, такие требования надо исполнять. Молодые маги -весьма беспокойные люди, из-за чего бывают разные сложности. Если не занять себя какими-то занятиями, не обязательно магическими, ощущения будут не очень приятные, а там и до болезни недалеко. Но болеть нельзя, и Джарвин с сожалением тронул Татьяну за плечо: