Бред с элементами фантастики.

— Нет, уничтожать ту расу не буду, да и Торговцы тоже не будут. Тем не менее, выпотрошат основательно. Однако цивилизация Авоспющь будет уничтожена.

— Понятно. Раса и цивилизация не всегда одно и тоже.

— Ладно, давайте перейдём к вашему делу.

— У меня почти такое же. — Мужчина улыбнулся, вот только ничего радостного в этой улыбке не было.— Прошу помочь.

— И где мне расписаться? — Оторвавшись на секунду от коктейля, спрашиваю я. Вообще-то с моей стороны это плохая шутка.

— Что Вы?! Ничего, совсем ничего! — На этот раз он улыбнулся более радостно.

— Да? — Сомнение и удивления смешались вместе. — Тогда расскажите.

Проблема у него была почти такая же, какой только что угрожали мне. Однако ситуация полностью обратная.

Началось всё с радостной экскурсии всей семьёй по музеям планеты Бриани. Он, она и трое их детей. Два сына и дочь. Дело ведь не в словах, а понятиях, которые они обозначают.

Цивилизация Бриани достаточно дружественна и фобиями на инопланетян не страдает. Они известны своим отношением к Истории. Почти настоящие фанатики. Когда-то давно, когда только состоялся их первый контакт с другими расами, они тащили к себе всё что видели. Технологией бриане не очень интересовали, но история развития других цивилизация заставляет трястись у них руки.

Позже, когда первые впечатления потускнели, бриане стали более осмотрительны в получении новых знаний истории. Хотя дело не в этом. Как-то так получилось, что другие начали предлагать устроить экспозицию развития своей цивилизации на Бриани. А те с радостью согласились. Они действительно умелые и знающие собиратели и хранители истории. И законы соответствовали их стремлениям, включая единственную статью, согласно которой виновный должен быть казнён. "Разрушение или причинение вреда исторической экспозиции других цивилизаций". Оговорок это статья не имеет. Вот на неё и нарвался младший сын.

Вообще-то, раньше, несколько раз, были случаи, попадавшие под эту статью. Но, каждый раз, защита успешно доказывала, что под понятием "историческая экспозиция" следует понимать действительно исторические вещи и артефакты. А не копии, изготовленные с помощью современных технологий. Суд и обвинитель дружно соглашались с защитой, дело переходило в разряд хулиганства, и виновный получал серьёзное порицание и должен был выплатить соответствующий штраф. Однако в этот раз такая тактика не сработает. Произошло то, что считалось невероятным.

Красивая, ажурная подставка под большущую вазу немного согнулась и ваза почти упала на экскурсовода. Большая, очень большая ваза. Цивилизация, которой посвящена та экспозиция, не страдал гигантоманией. Что нельзя сказать о некоторых скульпторах далёко прошлого, да и правители попадались с заскоком. В результате, сохранилось пару сотен таких вот штуковин. Особого художественного значения они не представляют, однако имеют некоторую, вполне историческую ценность. Вот такой образец мастерства и упал. Почти. Прямо под ним в тот момент стоял экскурсовод и, когда увидел надвигающуюся на него бандуру, то застыл в замешательстве. Он-то хорошо помнит тот злополучный закон. Если бы он увернулся, то попал бы как раз под его действие. Не попытался поймать, значит, причинил вред. К тому же, нанести серьёзные травмы, такая ваза вряд ли могла. Не смотря на большой размер, она очень лёгкая. А мальчик, увидев такое дело, сделал то, что посчитал правильным. В общем-то, он был прав. С разбега ударил в почти упавшую вазу плечом. Историческая ценность конечно вдребезги и на музейного работника падает некоторое количество тонких керамитовых осколков. Остальное смел в полёте мальчик. Ни он, ни экскурсовод физически не пострадали. Однако мальчика взяли под стражу буквально через минуту. Как говорят на Земле некоторые любители законности: — "Durra legs, sed legs". Суровый закон, всё же закон. Впервые, за всю историю существования межгалактического музея, возникла ситуация, когда кто-то на самом деле мог быть казнён. Да, разбираясь по справедливости, мальчик не виноват. Однако статья закона не предусматривает никаких вариаций на тему причин, и получается, по закону он виновен в причинении вреда исторической экспозиции другой цивилизации. К тому же, вещь была самая настоящая, так сказать "историческая". В результате получилась абсурдная ситуация. Виновный должен быть приговорён к казни. Но никто этого не хотел делать. Та раса, чью вазу он разбил, предложили взамен три, но только не нужно никакого суда. Правительство планеты, откуда родом сам виновник межпланетной суеты, предложило очень приличную компенсацию. В межрасовой ассоциация искусств и культурных ценностей заявили, что искусство и культура жизненно важны в развития любых цивилизаций, но казнить того, кто просто пытался спасти другого, это как раз вредно для культуры и искусства. Сами бриане прекрасно понимали сложившуюся ситуацию. Однако ничего не могли сделать, нарушитель закона должен быть осуждён согласно с соответствующей статьёй. Они даже не могли её отменить или внести поправки, пока кто-то находился под судом согласно той статье закона. После вынесения и вступления приговора в силу — да. А до того момента — нет. До безобразия глупая и абсурдная ситуация. Самые горячие предложили провести небольшую революцию, и пока правительство и правоохранительная система будут заняты, устроить мальчику побег. Однако, кто-то очень хитрый, предложил просто затянуть судебный процесс, а отцу обвиняемого поискать защитника, например, в ОП.

Процесс затянули. Эксперты тщательно исследовали осколки вазы, кто-то разбирался в причине падения, тоже очень тщательно и неторопливо. Судья каждый раз отправлял дело на доработку или дополнительное расследование. Ну, и так далее. Отец мальчика, как ему и посоветовали, обратился в Организацию Противодействия. Однако, несмотря на всю их мощь и возможности, они тоже не могли действовать напрямую против закона цивилизации Бриани. Кроме меня.

Дело в том, что для всей ойкумены я считаюсь, если не родственником Вейина, то наследником точно. А за ним, как за единственным представителем древнейшей и сильнейшей цивилизации, признано право сильного. Однако, чтобы это право использовать, нужно прийти, вполне конкретно заявить о себе и нарушить чьи-нибудь законы, желательно не нарушая справедливости. Хотя справедливость понятие очень относительное. Последствия могут разными, но результат один — громко возмущаясь, все уступают грубой силе. Вот только возвращаться туда, в ближайшие несколько лет, не стоит. Право сильного — это конечно серьёзно, тем не менее, в наглую нарываться, тоже не следует.

Сильно подозреваю, что кое-кто из юристов наверняка придумал решение этой ситуации. Но не спешит. А зачем? Пока проблемы особой нет, а когда надо будет, придет весь в белом и геройски поможет. Такая ситуация очень хороша для карьерного роста. Заодно и прибыльна. А я, судя по всему, должен устроить им всем подлянку. Почему, нет? Устрою.

— Ситуация достаточно простая, проблему составляют только традиции. — Сказал я, когда мужчина завершил объяснения. — Сразу поговорим об оплате.

— Всё что угодно, в пределах моих возможностей. — Сразу отреагировал он.

— Эт' много. — Усмехнулся я. — Ну, раз вы согласились заплатить, то осталось решить только один вопрос.

Я сделал паузу, чтобы глотнуть коктейля, которого, кстати, осталось две трети.

— Ладно, идёмте. — Я поднимаюсь со стула и кивком показываю бармену на своего собеседника. — Счёт ему.

В качестве согласия заказчик достал свою кредитку и протянул её бармену. Рассчитавшись за коктейль, мы направились к двери ведущий во внутренние помещения бара. Можно прямо отсюда, но чем меньше глаз, тем меньше сплетен.

За дверью оказался длинный, не очень широкий коридор, с обоих сторон у которого были однотипные двери. Мужчина удивлённо оглянулся. Сзади был тупик, то есть стена. Чтобы внести ясность, объясняю, что мы находимся в коридоре тюрьмы, где и содержится его сын. Вторая дверь с того края. А вообще-то вся тюрьма сейчас пустует. На этой планета мало преступников, точнее сказать, преступность здесь носит сезонное явление. Но к делу это не относиться. Проходя мимо одной видеокамеры, я жизнерадостно улыбнулся и помахал рукой. Что б, значит, заранее боялись. Эти штуки покажут только меня, отцу того мальчишки здесь светиться незачем.

Секунд через тридцать прозвучал зуммер, и кто-то грозно провозгласил, что в тюрьму проникли посторонние. Однако охрана, или ещё кто, совершенно не спешили сюда. Где-то там, был слышан топот, шум и гам, а в коридоре, по которому мы шли, было достаточно спокойно.

Как я и ожидал, дверь в камеру оставалась закрытой. Ну не могли же они совсем всё упростить. Впрочем, это мелочи. Зайдя в камеру, я отметил, что у нас на Земле, в некоторых гостиницах, такая обстановка соответствует номерам люкс. А мальчишка самым наглым образом спал. Лежит одетым поверх заправленной кровати. Пришлось его разбудить. Громко крикнул: — "Встать, суд пришёл!". Однако отреагировал он совсем неожиданно. Быстро поднялся, посмотрел на меня, на своего отца, сдержанно вздохнул и поблагодарил, что позволили ему попрощаться. Блин! Не знаю, о чём он думал, но если это шутка, то она мне не понравился. Что я ему и сказал. Отец мальчишки подтвердил, заодно объяснил, что я могу его вывести из этого гостеприимного места. Однако пацан заупрямился. В смысле, всё должно быть по закону, а сбежать, значит признать себя виновным. Так меня давно не прикалывали.

— Значит, вазу ты не разбивал?

— Разбил. — Признал он.

— Ну, тогда в чём проблема?

— Сбежать всё равно не получиться, там охраны много.... Да и не законно это.

Блин! Он мне надоел! А его отец совершенно не вмешивается, молча смотрит.

— Не законно, да, конечно. А вот на счёт охраны. Ты этот звук слышишь? — Для большей убедительности я поднимаю правую руку и указательным пальцем показываю на дверь. Там слышен отдалённый непрекращающийся зумм. — Это меня ищут.

— Тогда тебя нужно бежать!

— Да они все знают, где я нахожусь! — Не знаю, чего это я злиться начал? — Даже знают, кто я такой! Просто дают тебе возможность сбежать. И если ты останешься, то все их усилия будут напрасными. Они же тебе помогают, дубина ты стоеросовая!

В последнем выражении мальчишка понял только общий смысл и насупился. Оскорбления никто не любит, даже если заслуженные.

— Но ведь они же тогда пострадают. — С некоторой долей сомнения возразил пацан.

— Вот же, блин, правильный, на мою голову нашёлся! — Восклицаю я, обращаясь к высшим силам. — Короче! Твой отец согласен оплатить твоё спасение отсюда, поэтому мне без разницы твои возражения!

От моей резкой эмоциональной вспышке мальчишка отшатнулся и, споткнувшись на ровном полу, упал спиной назад. Наверное, его отец тоже малость удивился, однако чего-то подобного он ожидал. А вот у самого спасаемого испуг от неожиданного падения очень быстро перетёк в столбняковое изумление, только в сидячей форме. Я его понимаю. Споткнулся в одном месте, а упал в другое и сразу в кресло. Приёмная академии Организации Противодействия.

— А? — Выдавил он из себя, оглядываясь.

— Бэ! — Не ласково ответил представительного вида парень, сидящий за широким столом.

В приёмной академии, традиционно, мало предметов мебели. Кресло для посетителя, стол и кресло для дежурного, и ковёр на полу. Ни растений, ни видимых терминалов, только это. Ну, ещё две двери.

— Кир, оформи этого на первый курс. — Выглянув из дыры в пространстве, говорю я.

— Куда? Набор закончился два месяца назад! — Воинственно возразил парень, он даже привстал с кресла, показывая серьёзность своих слов.

— Ты, что, хочешь, чтобы я пришёл два месяца назад? — Нахально ухмыльнувшись, спрашиваю я.

Нет, в прошлое путешествовать нельзя, вернее, изменения прошлого никак не затрагивают текущее настоящее. Хотя существуют некоторые исключения. Я, например. Однако парень в приёмной не был в этом уверен до конца.

— Это шантаж?

— Ага. — Беззастенчива соглашаюсь я.

— Его родственники согласны?

— Неа.

— А он сам? — Парень перевёл взгляд на "предмет" спора.

— Думаю, тоже не согласен. — Я улыбаюсь с полным осознанием своей правоты.

— Так ты ещё и думать умеешь?! — Цепляется к моей фразе, насмешливо спросил парень.

Его можно понять. Кого-то принимать, тем более от меня, после официального завершения набора это головная боль. Ведь кроме оформления, он же будет куратором на первый год обучения, кроме того, я с него лично спрошу, если что случиться. Вообще-то, куратором должен был бы стать я, однако, по решению очень "учёного совета", меня признали не достаточно ответственным, чтобы следить и, тем более, заниматься воспитанием студентов академии. Поэтому, все эти проблемы достанутся вот этому парню.

— Не цепляйся к словам и не пытайся перевести разговор. — Говорю я серьёзно.

— Но правила...

— Слушай, ну ты как маленький?! — Подхожу и упираюсь обоими руками в стол — Когда это я соблюдал правила, которые мне мешают?

— Я — маленький?!! — Оскорблёно воскликнул парень. — Даже вот этот мальчишка знает, как важно соблюдать правила! Он более ответственный, чем ты! Если кто и ведёт себя как маленький, то это ты!

— Тогда чего со мной споришь? — Не сдержавшись, улыбнулся во все зубы. Мой оппонент сам загнал себя в угол.

Ну, не совсем, конечно, в угол. Он вполне мог бы продолжить возражать дальше, но смысла не было. В этом случае я бы воспользовался своим правом старшего по званию. В ОП я числюсь чем-то вроде — "лицо, принимающее конечное решение". Лицо, не в смысле морда фейса, а личность. Таких семеро. Я восьмой, самый молодой и самый не предсказуемый. Поэтому, с самого начала все возражения парня были только для порядка, а вдруг передумаю.

— Я могу высказаться? — оправившись от изумления, возникшего в результате общей абсурдности получившейся ситуации, спросил мальчик.

— Высказаться, можешь. — Ответил я. Однако мой тон ясно говорил, что слушать его возможные возражения никто здесь не будет.

— Извините. — Раздался сзади голос заказчика.

Он тоже зашёл в приёмную, но не из-за разговора, а потому что кто-то пытался открыть дверь камеры. Чтобы избежать ещё и вопросов охраны, я закрыл проход в пространстве, заняло это одно мгновение, после чего уселся на стол, спиной к официальному представителю академии.

— Я так понял, что требуется моё разрешение?

— Не в данной ситуации. — Буркнул парень. — Вы заключили договор вот с этим, — он ткнул в мою сторону пальцем, — поэтому, ваше мнение, так же как и вашего сына, не имеют значения.

— Договор?

— Да. — Я соскользнул со стола. Иначе продолжить разговор в более серьезном тоне не получиться. — И в качестве оплаты я хочу, чтобы ваш сын поступил учиться в эту академию.

Мужчина задумался на несколько секунд, после чего кивнул, соглашаясь.

— А если я не согласен? — Внезапно вмешался мальчишка.

— Это ещё почему? — Немного удивлённо, немного обиженно спросил представитель академии.