Гарри Поттер и Путь Силы

— Здравствуй, Поттер.

Брюнет повернул голову в сторону подошедших, и Люциусу на мгновенье показалось, что глаза мальчишки стали алыми. У аристократа даже волосы зашевелились, но мужчина быстро взял себя в руки. Не пристало главе рода Малфой пугаться какого-то пацана. И все же, не смотря на то, что он успокоил себя, где-то в глубине его сознания все равно тревожно мерцал огонек испуга. Взяв на заметку это ощущение, Люциус принялся с большим вниманием следить за разговором сына с отпрыском Поттеров.

— Здравствуй, Малфой, — Гарри легко улыбнулся и посмотрел на родителей мальчика. — Это, должно быть, твои мама и папа? Приятно познакомится. Мое имя Гарри Джеймс Поттер, а это мой друг — Райнер Кауц.

Ситх слегка запнулся перед словом друг, что было замечено как Люциусом, так и Райнером. И если первый был озадачен этой запинкой, то Райнер отлично понял, что произошло. Кауц давно смирился с тем, что для Гарри являлся просто источником информации. Хранителем Знаний. Впрочем, блондин понимал, что сам выбрал для себя эту роль, и жаловаться было бесполезно. Но ради возможности находится рядом с настоящим ситхом, пусть пока еще и не таким опытным, и видеть, как мир меняется, не из толпы, а со смотровой площадки... Да, именно поэтому Райнер и пошел за Гарри, поддерживая все идеи брюнета. Но, не смотря на все это, Кауц знал, что стал для Поттера другом, хоть тот никогда и не признается в этом даже самому себе.

— Очень приятно. — улыбнулся немец, внимательно следя за семейством беловолосых.

— Нам тоже. Люциус Абрахас Малфой и моя жена Нарцисса, — представился в ответ мужчина. — Насколько я знаю, вы в этом году поступаете в Хогвартс?

— О, вы совершенно правы, — Гарри не смог сдержать в голосе легкую нотку насмешки. Люциус был ему знаком, но брюнет списал это ощущение на Косой переулок, где он мог заметить отца Драко, но не запомнить его. — Драко ведь тоже предстоит пойти в этом году на первый курс. Как вы думаете, если ваш сын поступит не на Слизерин, то вы, надеюсь, не сильно расстроитесь?

Маска спокойствия на лице Люциуса треснула, когда мужчина представил себе поступление сына на Гриффиндор. Сердце болезненно екнуло, и глава Рода посинел, в то время, как Нарцисса с сыном покрылись красноватыми пятнами.

Глаза брюнета торжествующе полыхнули алым и, любезно улыбнувшись, ситх попрощался:

— До свидания, лорд Малфой, леди. Увидимся в поезде, Драко.

Стараясь не рассмеяться, Гарри отошел чуть-чуть в сторону от семьи беловолосых. Райнер лишь тяжело вздохнул на такое поведение друга:

— И стоит ли тебе вновь говорить, чтобы ты был аккуратен?

Ситх закатил глаза и пробормотал:

— Не подколоть Люциуса было выше моих сил. Он — скользкий тип и, даже если Драко попадет на другой факультет, сможет извлечь для себя и своей семьи из этого выгоду.

— С чего ты это взял? — удивился блондин.

— Без понятия, — честно ответил Гарри и, взглянув в сторону Малфоев, фыркнул: — Он даже сейчас прислушивается к нашему разговору. Так что давай прощаться. Я приеду на Рождество, так что подготовь мне отчет по нашему вопросу и информацию относительно одной светящейся проблемы.

— Будет сделано. Давай пока. Вот твой пакет. И помни мои слова относительно осторожности, — добавил напоследок немец.

Поттер рассмеялся и слегка шипящим голосом произнес:

— Я никогда не делаю что-либо без оснований. Бывай, мой заботливый друг.

Малфою, который действительно подслушивал их разговор, вновь стало дурно. Люциус даже подавил желание прямо на перроне проверить состояние своей метки. Но передумав, криво улыбнулся жене и быстро повел свою семью к проходу на платформу девять и три четверти. Когда он скрылся из поля зрения Гарри, тот удовлетворенно улыбнулся. Люциус состоял в группе поддержки Волдеморта, теперь Поттер был в этом уверен. Его уверенность строилась на теории, что Темный Лорд, умеющий говорить со змеями, наверняка не упускал возможности немного запугать своих подчиненный, слегка пошипев.

— Ты хотел его проверить. Зачем?

— Он был в его армии.

Райнер нахмурился:

— А ты не боишься, что он всем расскажет?

Брюнет искренне рассмеялся:

— Что-что, а этого я ожидаю в самую последнюю очередь.

— Почему? — удивился блондин.

— Он не станет рисковать семьей.

Кауц лишь хмыкнул. Еще раз попрощавшись с Гарри, он подошел к Петунье. Поттер никогда не рассказывал подробности того, как погиб его дядя, и Райнеру самому пришлось отыскивать информацию об этом происшествии. Хорошо, что еще Карен, самая старшая из детей четы Кауц, помогла ему, подключив к решению проблемы своего парня, чей отец был полицейским. Видео Райнеру почему-то не показали, но мальчик все-равно смог прочитать дело и увидеть мельком фотографию, на которой было что-то бурое и непонятное, кусками разброшенное по полу. Сейчас, спустя пару лет, Кауц понимал, что именно увидел тогда и был даже рад, что не понял этого сразу.

И не смотря на то, что вина за смерть Вернона Дурсля и еще одного мужчины, чья личность так и не была определена полицией, были возложены на наркоторговцев, немец не был так в этом уверен. Но расспрашивать Гарри не решился. nbsp;Малфою, который действительно подслушивал их разговор, вновь стало дурно. Люциус даже подавил желание прямо на перроне проверить состояние своей метки. Но передумав, криво улыбнулся жене и быстро повел свою семью к проходу на платформу девять и три четверти. Когда он скрылся из поля зрения Гарри, тот удовлетворенно улыбнулся. Люциус состоял в группе поддержки Волдеморта, теперь Поттер был в этом уверен. Его уверенность строилась на теории, что Темный Лорд, умеющий говорить со змеями, наверняка не упускал возможности немного запугать своих подчиненный, слегка пошипев.

Читая предложенную Райнером методику тренировок, Гарри искренне смеялся. Блондин был в своем репертуаре. Час тренироваться — два отдыхать.

— Привет, Гарри. Я посижу тут у тебя?

— О, Невилл, заходи! — улыбнулся Поттер Лонгботтому.

Тот поспешил зайти внутрь и быстро закрыл за собой дверь. Оглядев взъерошенного Невилла и ехидно сощурившись, Гарри поинтересовался:

— Что, поклонники замучили?

— Ага, — тяжело дыша, выдал Мессия и буквально рухнул на противоположное сиденье. — От них никуда не деться. Даже в Мунго прохода не давали. Кстати, а почему я не видел тебя там? Твои родители лежат в той же палате, что мои и бабушка.

Гарри слегка нервно провел пальцем по скуле и, осторожно подбирая слова, начал говорить:

— Я не смог. Считая их мертвыми, я боюсь увидеть их живыми трупами, не способными говорить, двигаться и мыслить.

— Мне тоже в первый раз было страшно, — понятливо кивнул Невилл. — Хочешь, мы вместе поедем в Мунго во время зимних каникул?

— Это отличная идея, — слабо улыбнулся парень и поспешил сменить тему разговора: — Так куда планируешь поступать?

nbsp; — Без понятия. Родители обучались на Гриффиндоре, но я не хочу рисковать. Идти вперед, храбро размахивая палочкой... Нет, не мое это.

— Вот значит как, — Гарри слегка наклонил голову набок и поинтересовался: — А что тебе по душе?

Мессия Света покраснел и буквально шепотом произнес:

— Я люблю растения. Помона так про них рассказывала, что у меня просто глаза открылись!

— Вот он — истинный дар внушения, — усмехнулся ситх.

Невилл улыбнулся в ответ и спросил:

— А ты на какой факультет хочешь?

— Мне все равно, — пожал плечами Гарри. — Насколько я понял, предметы мы будем изучать одни и те же. Так к чему мелочится?

— Ты прав. А...

— Привет, я тут посижу с вами? — в купе ввалился рыжий субъект и, не замечая ничего вокруг, рухнул рядом с Гарри. Поттер слегка наклонил голову вперед, чтобы никто не увидел его багрово-желтых глаз, и продолжил следить за ситуацией, которая пока ему абсолютно не нравилась. — Вот Мерлин! Ты Невилл Лонгботтом! Я узнал твой шрам. А ты помнишь Того-Кого-Нельзя-Называть? Как он выглядел? А можно шрам пощупать?

— Нет! — немного истерично воскликнул Невилл и попытался отодвинуться от рыжего подальше.

Видимо поняв, что поступает как-то не так, тот исправился:

— Меня зовут Рон Уизли. Если услышишь, что-то про проделки шутников Уизли, то это мои братья. Я шестой ребенок в семье. Кстати, я буду поступать на Гриффиндор.

"Вот так львы и лишились своего Мессии", — подумалось Поттеру.

— Мое имя ты уже знаешь, а это мой друг... — Гарри заметил, какой взгляд кинул на него после этих слов Рон, и не сдержал холодной усмешки.

— Гарри Джеймс Поттер.

— А! Ты тот самый, который был в ту ночь, когда Невилл Сам-Знаешь-Кого грохнул.

Подавив приступ раздражения, Гарри сделал все возможное, чтобы успокоится. А именно уткнулся в листок Райнера. Кажется, в списке кодов появился еще один. Шестой. Какая символичность. Брюнет решил, что под эту категорию будут попадать те, кто его особенно раздражают. Как этот Уизли.

Пока Гарри рисовал в уме прекрасные картины смерти надоедливого волшебника, тот планомерно заговаривал зубы Мессии, похоже, доделывая то, что в свое время не удалось совершить Темному Лорду. В итоге, когда ситх успокоился, то началось самое интересное. В купе зашла Гермиона. И это было уже не в пример интереснее. Как результат: до конца поездки Поттер наблюдал целое представление. Гермиона посчитала своим долгом просветить рыжего. Рыжий — Невилла. Невилл с тоской косился то на Гарри, то на окно. Гарри в свою очередь сидел с невозмутимым лицом и вступил в разговор лишь для того, чтобы сказать:

— Мы подъезжаем. Надо переодеться.

Гермиона, сощурив глаза, поинтересовалась:

— Откуда знаешь?

— Помона говорила, что дорога занимает восемь часов. Так вот, прошло семь часов, тридцать минут.

— О! Тогда мне надо идти, — девочка скомкано попрощалась и выбежала за дверь.

Проводив её взглядом, Гарри встал, спокойно открыл пакет и, достав мантию, надел школьную форму. Потом ситх сел и с невозмутимым лицом принялся следить за тем, как Невилл с Роном потрошили свои чемоданы в поисках одежды. Они успели и к тому моменту, когда поезд остановился, были готовы к выходу. Оставив внутри купе вещи, первокурсники вышли на свежий воздух.

— Первокурсники! Идите сюда! Сюда, первокурсники!

Увидев что-то огромное и волосатое, Невилл побледнел, а Гарри невольно нахмурился. В этом высоком, заросшем мужчине было что-то знакомое. Но что именно, брюнет понять не мог. Второй раз за этот день ситх понял, что память играет с ним. Решив подумать обо всем позже, Поттер послушно последовал за толпой и сел в одну из лодок. Вместе с ним в нее сели Невилл с Гермионой и Рон. Рыжий зло поглядывал на Гарри, который сидел рядом с Мессией. Брюнета абсолютно не вдохновил вид замка, если не считать странного ощущения. На мгновенье ему показалось, что он возвращается домой. Гарри даже мотнул головой, рассеивая наваждение.

Когда они приплыли, их встретила высокая, худая женщина, которая холодно оглядела прибывших и, произнеся небольшую речь, повела их за собой. Гарри постарался сделать так, чтобы оказаться как можно дальше от рыжего с лохматой. Невилл, недолго думая, последовал за брюнетом. Мессии абсолютно не понравился Рон Уизли. Даже Гермиона теперь казалась милой, тихой девочкой.

Драко Малфой был, мягко говоря, ошарашен поведением отца. После той фразы, сказанной Поттером, Люциус минут пятнадцать промывал сыну мозги относительно долга и чести Рода. В итоге наследник Малфоев всю дорогу провел в своем купе, готовясь к распределению. И теперь, идя за женщиной, назвавшейся Миневрой Макгонагалл, он был максимально сосредоточен. Подведя их к высоким дверям, профессор попросила подождать и куда-то ушла. Оглядевшись по сторонам, мальчик заметил недалеко Поттера с Невиллом, но ничего не стал предпринимать. Стоило сначала увидеть, на какой факультет попадет Спаситель.

И несмотря на все меры предосторожности, Драко все равно посчастливилось наткнуться на самого главного недруга Малфоев — Уизли. Представители этого когда-то величественного Рода осквернили саму Магию, убив беременную девушку, невесту Лорда Малфой и младшую дочь Лорда Принц. За это Уизли получили статус Предателей Крови, который и несут уже почти триста лет. Так что ничего не сказать, смотря на ненавистную рыжую шевелюру, Драко не смог. Даже Гарри, который стоял в другом краю толпы услышал, как перепалка между двумя первокурсниками медленно, но верно начала переходить в банальную магловскую драку. Хмыкнув, брюнет посмотрел на бледного Невилла, который даже немного дрожал, не сводя взгляда с двери.

— Успокойся, волнение ни к чему не приведет.

— Х-хорошо. — пробормотал Лонгботтом.

— Это что такое? Мистер Уизли и... мистер Малфой! Двадцать баллов с ваших будущих факультетов! А теперь прошу вас идти за мной. Когда зайдете, то выстройтесь в линию.

Гарри

Это было довольно странно. Сначала Люциус с тем огромным волосатым мужчиной, а теперь Макгонагалл. Хм, похоже я начинаю верить в реинкарнацию. Стоя в шеренге, где напротив, возле табуретки, стояла Миневра с Шляпой в руках. К слову, Шляпа не вызывала у меня доверия. И пусть ее создали Основатели, но на мой взгляд этот кусок ткани давно сошел с ума, иначе бы не пел такие идиотские песенки. Грейнджер, как я и думал, попала на Гриффиндор. Согласен, у воронов ей делать было нечего, хотя она и рвалась туда. Малфой вышел к Шляпе на полусогнутых ногах, и его лицо просто сияло, когда он услышал, что попал на факультет змей.

И вот настал момент истины:

— Невилл Лонгботтом.

Зал замер. Со всех сторон на несчастного мальчишку обрушили свое внимание сотни глаз. Ободряюще улыбнувшись Мессии, я еле сдержал неожиданно ликующий смех, когда услышал то, что сам давно знал, но вот окружающие явно не ожидали:

— Пуффендуй!

Тишина. Именно этот момент я выбрал, чтобы рассмотреть преподавательский стол. И замереть. Правда, если увидев мужчину с черными немытыми волосами, я подсознательно отнес его к той же категории, что и Люциуса, то вид седоволосого старика, с длинной бородой и ярко поблескивающими голубыми глазами за очками-половинками, вызвал во мне яркую вспышку почти неконтролируемой ненависти. Не знаю, как я смог побороть желание убить этого старика сразу. Вот и код пять, можно себя поздравить. Я нашел его и убью. Но не сейчас. Я еще слишком слаб, чтобы противопоставить ему хоть что-нибудь. Мне повезло, что Невилл так шокировал директора(а кто еще мог сидеть на самом высоком стуле среди преподавателей), что тот, равно как и остальные, смотрели на него, а не по сторонам. Я не успел успокоиться к тому моменту, когда назвали мою фамилию, и поэтому тщательно щурил глаза, чтобы никто не заметил их цвет. Странно, но чем больше я тренировался, тем больше цвет радужки становился алым, теряя желтые нотки. Это было немного непонятно, но я посчитал это отличие от классического представления ситхов, как показатель своей уникальности. Тот, кто является первым ситхом, обязан быть уникальным. Особенным.

Сев на табурет, я твердо знал, куда хочу попасть: