— Спасибо, мама! — крикнула я, повисая у нее на шее.
— Не за что, — улыбнулась она. — Беги уже. А то эта... эта...
— Илька, — подсказала я.
— В общем — она ждет.
Я вылетела из дверей, едва не столкнувшись с Роном.
— Эй! — закричал он. — Ты это куда? А гномов кто изгонять будет?!
— Ты и изгонишь, — ответила спускающаяся по лестнице мама. — А у Джинни — дела.
— Да какие у нее могут быть дела?! — возмутился Рон, на которого свалилась дополнительная работа. Впрочем, ее было немного, так как свою часть я, встав пораньше, уже почти закончила.
— Важные, — отрезала мама.
Впрочем, дальнейший их диалог я уже не слышала, поскольку, взявшись за руку домовушки, перенеслась туда, куда меня приглашали.
Картина, открывшаяся мне по выходе из аппарации — меня не слишком порадовала. Пусть я и безусловно уступала Гермионе, но все еще надеялась, непонятно, правда, на что. Но когда я увидела, как Гарри обнимает сразу Гермиону и Луну, а те — радостно визжат в его руках, мне сразу стало понятно, что для меня в этой конструкции места уже нет.
— Джинни! — крикнула мне Гермиона. — Давай сюда, к нам!
Только заметив, как девочки расходятся, открывая чуть-чуть места для меня — я уже летела в эту щель прежде, чем хотя бы осознала, что именно делаю.
Меня сдавили в объятьях, и притиснули к Гарри. Чья-то ладошка (по-моему, Луны, хотя я и не уверена), опустилась явно ниже, чем это дозволено приличиями, и начала играть складками юбки. Хорошо еще, что Гарри этого не ви...
— Луна! — ага, значит, все-таки я угадала. — Джинни!
Ой! Получается, папа еще тут?! Красная, как помидор, я попыталась оглядеться... но мое лицо вернули в исходное положение, и звучно чмокнули в обе щеки. При этом ладошка Луны, вместо того, чтобы отпустить схваченное — только сжалась.
— Ладно, девочки, — сказал Гарри, опуская руки и отступая на шаг. — Хватит смущать Джинни. Гермиона, у тебя найдутся запасные купальники?
— Конечно, — кивнула Гермиона. — А что не подойдет — то Илька подгонит.
Я как-то видела маггловский купальник, и представив, что покажусь перед Гарри в ЭТОМ... Но от меня уже ничего не зависело: меня уже буквально поволокли в дом, вытряхнули из всего, во что я была одета, и запихнули в сооружение из нескольких клочков ткани и веревочек... Ой! Стыдно-то как... Я в этом из дома не выйду! Тем более — к Гарри... Что он обо мне подумает...
— И не светись тут как красный сигнал светофора, — бросила Гермиона, запихивая в не менее неприличное сооружение Луну. Впрочем, Лавгуд почему-то восприняла это неприличие гораздо спокойнее. — Ты же перед Гарри — в пижаме расхаживала. А тут — купальника стесняешься!
— В пижаме — это не то... — заблеяла я, сама поражаясь, как жалко и неубедительно звучит мой голос. — Пижама — она плотная...
Гермиона, остановившись посреди процедуры одевания купальника, закрывавшего гораздо больше, чем у нас с Луной, подошла ко мне, и, подняв мое полыхающее лицо за подбородок и глядя прямо в глаза, сказала:
— Девушка в открытом купальнике — одета. Девушка в закрытом нижнем белье — раздета. Объяснить это нельзя — только запомнить. Луна, застегни, пожалуйста... — бросила Гермиона через плечо.
— Конечно, добрая Луна ласковой своей госпоже поможет, — улыбнулась эта белобрысая, и стала что-то делать, чего мне за спиной Гермионы видно не было. — Так?
— Да, — улыбнулась Гермиона, и, повернувшись к Луне, потрепала ее по щеке. — А теперь — пошли вниз. Гарри нас, наверное, уже заждался. Да и вода в бассейне прогрелась!
К счастью, когда Гермиона и Луна выпихнули меня во двор, оказалось, что папа уже ушел. Представляю, что он расскажет маме, и что ждет меня дома, по возвращении...
Глава 11. Во тьме...
Утро выдалось солнечным. Что-то в этом году погода нас балует. Так что, совершив все предписанные утренним временем ритуалы, мы с Миа дождались наполнения бассейна, и плюхнулись в него.
— И что это вчера было? — спросила Миа, устраиваясь у бортика.
Я подплыл поближе, и обнял девочку за талию.
— Ты о чем?
— О Луне, — улыбнулась Миа. — И о Джинни, разумеется.
— Думаю, все-таки шутка, — усмехнулся я. — Просто шутка девочки-подростка, входящей в возраст, когда такие вещи представляются смешными, и начисто лишенной тормозов.
— Знаешь, — Миа задумалась. — Если как следует подумать, то мне такие вещи тоже кажутся смешными... Да и о "некотором недостатке тормозов" кто-то особенно...
А потом мы купались, смеялись, дурачились... Вылезли из бассейна на обед, потом, по настоянию Миа, поделали домашнее задание — и снова рухнули в бассейн уже до заката.
А после заката нас ждала работа. В сны мы с Миа собирали очередную партию сторонников Рассвета: у Миа возникла очень интересная идея, которую следовало начинать воплощать как можно раньше. Да и поинтересоваться настроением подопечных — тоже не мешает, ведь запланированный раскол потихоньку вызревал себе, и следовало аккуратно отвратить от него идейных, тех, кого было бы не переубедить потом, после смены флага.
Так уж получилось, что на сегодняшнее собрание мы позвали в основном представителей чистокровной фракции Рассвета, куда, естественно, вошли и Джинни с Драко. Сегодня глашатаем их интересов выступал Руперт МакМорн, из обширного и разветвленного клана МакМорнов, восходящих к знаменитому Брану*, королю и колдуну тех времен, когда Римская империя еще не покинула Туманный Альбион. В "Тридцать священных" они не вошли по двум причинам: с одной стороны — МакМорны были настолько горды, плевать хотели на любые формальности. В сущности это и привело Памелу, дальнюю родственницу Руперта, в Святого Мунго*. А с другой, семьи, восходящие к рыцарям Вильгельма Ублюдка*, пришедшие на землю Британии через десяток столетий, считали, и, признаться, небезосновательно, что древние наследники пиктов смешали свою кровь с слишком уж чуждыми человеку Силами. Причем среди этих Сил и существ фейри Неблагого двора считались самыми понятными и благожелательно к людям настроенными. Вот только сохранив кровь, знания и могущество древние семьи изрядно подрастеряли.
/*Прим. автора: да, Роберт Говард писал не только про Конана-Варвара*/
/*Прим. автора: см. "Третий курс", глава 56, "Амбиции"*/
/*Прим. автора: Вильгельм I Завоеватель*/
— Я разобрался! — крикнул Руперт. — Магглорожденные — действительно крадут нашу магию! И это не пустые обвинения, и не игра слов.
— И что? — флегматично поинтересовался Драко. — Понятно, что, вырастая в домах, почти лишенных магии — они за каждую кроху Силы цепляются так, как и не снилось нам, растущим в окружении палочек-Источников родителей, работающих артефактов и активных чар. А во-вторых они привыкают терпеть откат, сопровождающий их детские выбросы, и того, что свалит с ног любого из нас — просто не заметят.
— Ты хочешь сказать, что они лучше нас? — поинтересовался кто-то из темноты. Выяснить, кто именно, было бы легко, но зачем?
— Нет, — покачал головой Драко. — У них — свои проблемы. Магия для них не настолько естественна. Зайдя в темную комнату — они потянутся не к палочке, зажигая люмос, а к выключателю. Там, где мы колдуем свободно, насмотревшись на родителей, им — приходится преодолевать вбитое жизнью среди магглов убеждение "этого не может быть". Так что мы просто разные. И все.
— А как же кража магии? — растерялся Руперт.
— При обычном общении — ее считай и вовсе нет. Им вполне хватает того фона, который и так рассеивается нашими заклинаниями и палочками. В Хогвартсе же они просто захлебываются магией.
— А когда "есть"? — поинтересовался тот же голос из темноты.
— Когда спишь с Обретенной, — многие ребята, выросшие в консервативном и изрядно пуританском, несмотря на блистательное отсутствие самих пуритан*, магическом сообществе покраснели и неодобрительно покачали головами. — И нечего тут куксится. Как раз эта тема — основа основ не просто Силы, но банального выживания наших Домов.
/*Прим. автора: о горестной судьбе пуритан — см. "Третий курс", глава 70, "Волшебная география и прочие неприятности"*/
— Как это? — ахнул Руперт.
— Элементарно, — ответил Драко. — Обретенные, в обмен на временную слабость одного мага, дают Дому то, чем наши Дома сейчас очень и очень нуждаются — здоровых и сильных детей. Вот кто из вас воспользовался заклятьем мадам Пофри*? — зал промолчал.
/*Прим. автора: об этом заклинании см. "Курс первый", глава "Магическая медицина"*/
— Поспешите, — покачал головой Драко. — Визенгамот давит уже третий год в надежде запретить "проклятое заклятье магии крови". Колдомедики пока что стоят стеной, но сколько они продержаться... — и Драко шепотом помянул Изменяющего пути.
— Ага, — ехидно заявил Руперт, — Сам-то вон, к чистокровной клеишься!
— Мне повезло, — обрезал его Драко. — У меня был выбор. Аж целых три варианта, из которых два — сестры Гринграсс. Во всей магической Британии. Нашим с Дафной детям придется искать себе Обретенных партнеров, если они хотят рассчитывать на здоровых детей. Им уже не подойдет никто из чистокровных: все будут слишком близкими родственниками.
Собрание охнуло. Миа, укрытая маскирующими заклятьями, закусила губу. Похоже, ей только сейчас пришло в голову применить выводы Драко к себе самой.
— Мори... — спросила она, чуть запнувшись, — Получается, что я тоже тяну из тебя Силы?
— Нет, — покачал головой я. — Ту уже не просто магглорожденная Гермиона Грейнджер, но и младшая княгиня демонов Аметист, слабое место в границе, отделяющей материум от варпа. Скоро перед тобой встанет обратная проблема: ты сама станешь Источником, чудеса вокруг тебя будут происходить по собственной воле, и тебе придется бороться за то, чтобы взять эту Силу под контроль*.
/*Прим. автора: тем, кто поспешит завопить "Мэри Сью!" — спешу напомнить: эффект вполне канонический. Само присутствие Несущих слово вызывает коррапт реальности, причем такой силы, что для эффекта планетарного масштаба достаточно пяти тысяч ХСМ, а Мардук в одиночку пробивал комморагские блокираторы варпа, еще даже не получив крозиус. Миа, конечно, до Темного апостола еще далеко, но вот локальный прорыв Хаоса сможет устроить довольно скоро. А мелкие эффекты коррапта вокруг нее есть уже сейчас, просто она сама их пока не замечает.*/
Успокоившись, Миа выступила из окружающей ее тьмы, и понесла идеи политической борьбы за светлое будущее в массы. Массы впечатлились. Конечно, это выступление даст Доброму дедушке Дамблдору время подготовиться. Но вот поймет ли он: к чему именно надо быть готовым? И если поймет — то посчитает ли нужным противодействовать, или сочтет безопасным для себя ходом? Но даже если попытка и будет безуспешной — определенную пользу она принесет: мы будем знать больше как о самом Дамблдоре, так и о ресурсах, которыми он располагает.
Глава 12. Во тьме... Часть вторая. (Джинни)
Леди Аметист распустила собравшихся, предложив "удалиться в собственный сон и досыпать". Я тоже побрела к хорошо знакомой двери, ведущей из памятной обстановки тайной комнаты — в кошмарные видения, из которых она меня выдернула.
— Джинни, останься, — остановила меня леди Аметист, когда большинство расходящихся уже покинули зал. Оставшиеся посмотрели удивленно, но задавать вопросов не стали, и организованно покинули собрание.
— Леди? — я посмотрела снизу вверх на ту, что, болтая ногами, сидела прямо на ужасном василиске.
— Запрыгивай, — улыбнулась мне леди Аметист, как только василиск опустился.
Вначале я в ужасе отшатнулась... но потом, отругав себя за трусость, недостойную гриффиндорки, подпрыгнула... и непонятным образом оказалась на спине василиска, рядом с главой нашего ковена. При этом я совершенно уверена, что даже теоретически не могла бы запрыгнуть на спину змеи диметром метра два.
Повинуясь жесту Аметист, я уселась. Сидеть оказалось неожиданно удобно. Страшная на вид чешуя нигде не кололась, была шершавой и немного теплой.
— Рассказывай, — сказала мне Аметист. — Я же вижу, что тебя что-то гложет?
— Что интересного Вам может рассказать пешка, которую Вы двигаете по доске? — насупилась я.
— Если я не буду знать, о чем думают мои... пешки, — Аметист потрепала меня по голове, — то рано или поздно я проиграю.
Я вздохнула, задумалась... Но в эмоциях Аметист я ощущала внимание и сильный интерес, а потому — махнула рукой и начала рассказывать. О том, как ходила в гости к Гарри. О том, как Луна и Гермиона заставили-таки меня показаться перед мальчиком в совершенно неприличном виде. При этом я на себе показывала, где размещались и какого размера были тряпочки и как проходили веревочки, составлявшие то неприличие, которое Гермиона назвала "купальником", утверждая, что в нем вполне можно появиться на улице... пусть не всегда, а "во вполне определенных случаях".
— Тут я склонна принять сторону Гермионы, — покачала головой Аметист. — То, что ты описываешь — вполне приличный раздельный купальник. Еще и из скромных.
— Из скромных? — ахнула я.
— Стринги — почти полностью открыли бы твою попку, — усмехнулась Аметист. — А некоторые — вообще предпочитают купаться и загорать топлесс.
Я замерла, как будто меня шарахнули по голове. Нет, каждую часть слова в отдельности — я понимала*, но поверить в то, что оно целиком значит именно то, что я подумала?
/*Прим. автора: top — верх, less — "меньше", "реже", в составе слова — "отсутствие чего-либо". Ср. shameless — бесстыдный */
— Именно так, — твердо кивнул Аметист, заметив мои затруднения. — Совсем без верхней части, только трусики.
Попробовав себе представить, как появляюсь перед Гарри в таком развратном и бесстыдном виде, я затрясла головой, покраснела и обхватила себя руками. Наверное, купленная на распродаже подержанных вещей мантия была слишком грубой, поскольку я отчетливо прочувствовала каждую ворсинку, каждую ниточку касавшейся моей кожи ткани.
Леди Аметист весело рассмеялась.
— Тебя так забавно смущать, — сказала она, прикрыв рот ладошкой. — Такая наивность и неиспорченность... И что сказал Гарри по этому поводу?
— Он... он ничего не сказал... — пискнула я, все еще во власти смущающего видения. — Только похвалил Гермиону за хороший подбор купальников, а она похвасталась, что это ее прошлогодние, "и даже подгонять почти не пришлось"... А Гарри сказал, что он помнит эти вещи на ней, а я...
Я снова покраснела, вспомнив, что произошло дальше.
— А потом Луна... она... ну... — заикаясь, я никак не могла сформулировать, как именно вела себя Луна, когда я поспешила хоть немного спрятать свое бесстыдно неприкрытое тело в воде... которая и так была чересчур прозрачна.
— Стала приставать к тебе? — сформулировала Аметист.
— Ну... да. Но ведь она же девочка? Как она могла?!
— Я подумаю, — сказала Аметист, игнорируя мой возмущенный писк. — Возможно, когда ты закончишь историю — у меня будет для тебя пара советов.
— Я...
Я не знала, как рассказывать дальше, потому как то, что произошло, когда я вернулась домой — было еще хуже, чем все, что я сумела рассказать до этого.
