Паук

В чём-то Мелкий был прав. Я сам не ожидал такой агрессии от себя. Может, уже с ума схожу? Нужна книга.

"Я вас не оскорблял. Хотя мог бы. Вы довольно слабые создания, пытающиеся подражать паукам. Если вы хотите идти дальше вместе, у меня будут условия. И одно из них, это отсутствие панциря на ваших головах".

— Ладно.

— Нет, — возразил Крупный, — Так тоже не пойдёт. А если ты в следующий раз, решишь, что тебя ещё кто-то оскорбил? Ты нас всех перебьёшь?

"Если бы я хотел его убить, то убил бы. А так он даже сознания не потерял. Я знаю, что вы двулапые гораздо страннее относитесь к оскорблениям. Что бы ты сделал, если бы он тебя назвал мерзкой тварью?"

Я специально приукрасил слова Шерстяного.

— Вызвал бы его на бой, после того, как мы вернулись бы в деревню.

"То есть попытался бы наказать?"

— Да.

"Я сделал то же самое. Слегка ударил его. Он попытался меня убить. Так?"

— Не совсем. Паучий дым насколько я знаю, не убивает вас.

"А что делает?"

— "На время делает слепыми".

Слова "на время", приподняли настроение.

"Дым может и не убивает, но его клык после этого, точно бы вошёл в меня. Мне нужна гарантия того, что он больше не использует его против меня".

— Какая?

"Ждите. Я приду завтра, или через день. Там я выскажу остальные условия".

— Но я не могу принять отсутствие шлемов на головах. Это защита не только от тебя, но и от стрел белёсых.

"Я слышал твоё желание. Подумаю. Но на тех же условиях я с вами не пойду. Можете уходить".

Ночью боль только усилилась. Но, когда в глазах стало светлеть, она потихоньку отступила. Вновь стали появляться запахи и звуки. Глаза, хоть и не так как прежде, но видели. К двулапым я пошёл, лишь, когда солнце встало в зенит, и камни перестали дарить прохладу.

Я остановился в отдалении. Двулапые в панцирях приблизились ко мне втроём. Шерстяной и Молчаливый, так я решил назвать пятого двулапого, похожего на Крупного, остались в отдалении. При этом меня терзали сомнения, насчёт предмета в клешнях Шерстяного.

— Хорошего дня, — поздоровался Безмысленный.

Я уже раньше пытался осмыслить эту мысль двулапых. Пришёл к выводу, что это ни что иное, как очередная их глупость. Двулапые чего-то ждали. Видимо моих условий.

"Моё первое условие. Это, чтобы Шерстяной положил горшок на землю и отошёл от него".

— Он же далеко? — возразил Мелкий.

"А это будет касаться второго условия".

Крупный, пошёл объяснять моё желание Шерстяному.

— Ты всё ещё зол на нас? — спросил Мелкий, пока не было Крупного.

"Нет. Почему ты так решил?"

— Ты не поздоровался и назвал Парома шерстяным.

"По-моему ему так больше подходит. И зачем здороваться?"

— Таковы традиции у нас, — ответил вместо Мелкого Безмысленный. — А Парот, может обидеться на "Шерстяного", у него есть имя, данное родителями. Мы же ведь не называем тебя восьмилапым, красным или ещё как. Ты назвался Крепким, сокращённо Креп. Поэтому и с твоей стороны ждём того же.

"Хорошо".

У Крупного с Шерстяным, то есть у Рагоза с Паротом, видимо шёл ожесточённый спор. Но Крупный оказался более убедительным и забрал у Парота горшок, хотя подозреваю, что решающую роль сыграло присутствие рядом с ними Молчаливого. Крупный пошёл к нам. По дороге, оставив горшок на траве.

— Так пойдёт? — спросил у меня Крупный, когда дошёл обратно.

"Да".

— Какое твоё второе условие, — спросил Безмысленный. — А лучше озвучь их все, а то может и разговаривать не о чём.

Безмысленный явно был на взводе, очень неожиданно.

"Второе условие, все сумки Шерс... Парота понесу я. Третье — вы идёте без панцирей на голове и четвёртое — ты должен позволить себя толкнуть".

— Ну, последнее, как-нибудь переживу, — удивлённо произнёс Далон, — а вот о втором и третьем не может быть и речи.

"Почему?"

— Если мы отдадим горшки, то будем уязвимы перед тобой, как собственно и если снимем шлемы.

"А так я остаюсь в опасности".

— Ты бы согласился идти с нами, если бы мы забрали у тебя способность бить ментально и сняли бы твой панцирь.

"Нет"

— Почему ты решил, что мы согласимся?

Я задумался. Безмысленный умел убеждать. И его жёсткий тон! Я только сейчас понял его предназначение. Он заранее пытался поставить меня виноватым! Глупые двулапые, меряют свой разум на меня. Какая глупость вся эта ситуация. Я! Договариваюсь с двулапыми о чём-то. Да перебить их всех! Я обуздал злобу.

"Хорошо, — решил подыграть слизняковотелым. — Тогда вы забираете все вещи Парота, и он один снимает со своей головы панцирь. В вас я уверен, в нём — нет".

Надо было вселить некоторый раздор в их ряды, это не позволит им действовать слаженно против меня, ну и снять панцирь хотя бы с одного. Мне нужны знания.

— Он не согласится.

"Может, у него спросим?"

— Ладно. Но перед этим, мы хотели бы озвучить свои условия.

"Хорошо. Слушаю".

— Ты идёшь от нас в отдалении. Ты больше не при каких обстоятельствах, кроме непосредственной угрозы не бьешь никого ментально или каким либо ещё способом. И ты извиняешься перед Паротом.

"Что значит извиняешься?"

— Говоришь ему, что ты сожалеешь о случившемся, и обещаешь, что второй раз такого не будет.

Интересно, они действительно поверят моим мыслям? Безмысленный, точно не поверит. Скорее это способ почувствовать себя на равных. Я — условия, и они — условия. Хотя, с их разумом могут и поверить.

"Хорошо".

— Парот! — крикнул Крупный. — Иди сюда!

— Лучше будет, если ты извинишься сейчас, — произнёс Безмысленный.

"Хорошо".

От Шерстяного, не смотря на то, что он был в панцире, прямо веяло ненавистью ко мне. Какое сладкое забытое чувство. Сразу представились рабы. Так и хотелось послать мысль: "Вперёд!" Шерстяной держался одной рукой за клык. На всякий случай, я приготовился ударить его.

— Креп. Ты хотел что-то сказать, — начал Безмысленный.

"Я сожалею о случившемся и обещаю, что больше не буду наносить удары".

— Пауки держат своё слово? — со злобой произнёс Шерстяной.

Я проигнорировал его высказывание, тем более, что сейчас его разорвёт от злобы.

"Мне самому послать мысль об условиях?"

— Нет, — Безмысленный сменил тон. — Я сам.

— Вы шутите, — выслушав условия, захохотал Парот, шерсть на его лице забавно изменилась. — Мы и без этой тва...

Я слегка пошевелил передними лапами. Шерстяной уловил движение.

— Без него справимся. Я ничего не отдам и шлем снимать не буду.

— Я же говорил, не согласится, — довольно быстро сдался Безмысленный.

Видимо ему самому мои условия не нравятся.

"Хорошо. Тогда я пошёл. Мне возможно и одному получится достать книгу. Сразу меня убивать никто не будет. Сначала приведут к хозяину. А там посмотрю. Может, я уже окреп настолько, что смогу с ним справиться".

От Шерстяного и Мелкого прошла волна испуга. Мелкий, я знал, переживает за самок, а вот чувства Шерстяного не были понятны.

"Могу согласиться на ещё один вариант".

— Какой? — спросил Мелкий.

"Требующий решительности взрослой особи. Заберите все вещи у Шерстяно... Парота и оставьте его здесь. С горшками мы и без него справимся".

Волна страха и ненависти ко мне от охотника прямо купала меня.

— Люди не бросают своих, — твёрдо ответил Крупный.

"Ну, я и говорю. Решительности. Да и какой он вам свой? Я так понимаю, он из другого клана и непонятно зачем пошёл. Можно конечно ещё решительней, сказать, что его съели пауки, — мне так нравилась ситуация, прямо хотелось клешнями пощёлкать. — Я могу помочь, чтобы вам не пришлось обманывать".

На поляне повисла тишина.

"Вы думайте, я пока подожду подальше, в теньке, а то здесь солнце слишком яркое. Да и ваш спутник, боюсь, за клык скоро возьмётся и мне придётся нарушить обещание. Я буду ждать до темноты, потом уйду. Если нужен буду, подойдёте. Но, без горшков и не больше трёх, раз уж мы сейчас не объединены одной целью, мне рисковать не хочется".

Я спрятался в начавшей появляться тени. Зрение уже восстановилось почти полностью, запахи и звуки пока ещё улавливались не в полной мере. Видимо, дым сильно действует на волоски лап.

Двулапые, появились довольно быстро. Вернее всего, согласятся на второй вариант. Шерстяной, должен был сам отказаться. Ну, зачем ему рисковать, ползать по горам, если можно обойтись горшками. Да и лошади будут под присмотром.

— Ладно, — произнёс Безмысленный. — Парот согласен снять шлем и отдать нам свой груз.

"Ты его ментально ударил?" — двулапые, если честно, удивили.

— Не знал, что у пауков есть чувство юмора.

"Я думаю, ты многого о нас не знаешь".

— Это и пугает.

"Идём сейчас?"

— Да. Тянуть дальше некуда. Из-за ваших детских размолвок — кто кого обозвал, почти день потеряли.

9. Подъём.

Когда подходили к лагерю, двулапые уже свернули свою тряпичную нору. Шерстяной смотрел на меня злобным взглядом, но он даже слова в мою сторону не послал. На его голове, как и договаривались, не было панциря. Сколько ненависти исходило от него, прямо волоски лап крючило. Я демонстративно прошёл к воде и напился, может у него яд в хелицерах появится.

— Нам туда, — Безмысленный махнул рукой.

"Подожди. Последнее условие".

— Какое? Ах, да, — Безмысленный подошёл ко мне. — Толкай.

Я слегка толкнул его лапой. Ничего. Толкнул в панцирь на груди сильнее. Он упал. Ничего! Безмысленный со злобой поднялся,

— Ну и зачем тебе это?

Я осторожно коснулся амулета на его груди. Взгляд мага изменился. От него повеяло страхом.

— "Теперь можем идти".

Далон странно посмотрел на меня, потом скомандовал двулапым:

— Пошли, — и наша странная процессия двинулась в указанную сторону.

Со стороны выглядело, как будто арахнид ведёт очередную партию рабов на разработки. Рабы только были слишком уж отъевшиеся. Мне бы таких, сколько бы камней принесли. Головогрудь снова заполнили мысли о странном послушании пауков хозяину.

Вскоре мы вышли к пологому подъёму, где двулапые оставили лошадей. Дальше четырёхлапым было тяжело идти. Путь, по которому нас вёл маг, был дольно путан, но без особых трудностей. Для меня. А вот двулапые, сгибались под тяжестью кулей, которые они тащили. Вернее тащили Крупный, его подобие, наверно они из одной кладки, и Шерстяной. То, что доверили Шерстяному, я тщательно отследил. Пока двулапые держали своё слово. Дорога была бы скучна и однообразна, если бы не мысли Шерстяного. К сожалению, он шёл от меня далеко и полностью я его не слышал, но обрывки наиболее эмоциональных мыслей создавали забавную картину. Чем дольше я его слушал, тем больше хотелось ладом торкнуть его ночью. На ненависть ко мне, проклятья и мысли убить меня, я не обращал внимания, разве что заинтересовал кинжал, которым он оказывается, может это сделать. Видимо, что-то наподобие горшков. Самым интересным, была его цель в норе. Ему не нужно было спасение двулапых, Крупный был прав, Шерстяной даже желал, чтоб самки уже были мертвы. Но это их внутренние дрязги, пусть сами разбираются, тем более, что мне то тоже чем их меньше, тем лучше. Любопытным было другое. Он шёл за книгой! И у меня смутные подозрения, что за моей книгой! Зачем она ему я пока не разобрался, но думаю что не для того, чтобы сделать мне эликсир.

Подъём становился всё круче. В какой то момент скорость двулапых упала настолько, что сравнялась бы наверно со скоростью мокриц. Забавно. Слизняковотелые идут шагом мокриц.

Я обгонял сбоку двулапых и останавливался чуть выше их пути, когда они приближались, я отбегал подальше, при этом один из камней из-под лапы нечаянно вылетал и катился в сторону Шерстяного. Раз на четвёртый, я почти попал, но меня осёк Безмысленный, который шёл впереди и тоже вынужден был участвовать в нашей с Шерстяным невинной забаве, путём уклонения от скатывающихся камней,

— Креп, ты не мог бы поаккуратней.

Пришлось отказаться от игры, хотя думаю, в следующий раз я бы попал. К темноте мы упёрлись в каменную стену горы.

— Всё здесь привал, — скомандовал маг.

Я отбежал в сторону и замер, наблюдая за копошением двулапых. В этот раз они не стали ставить свою нору, а расположились под небольшим козырьком. Двулапые достали кучу всяких предметов, развели огонь. Как? Как эти создания вообще могут существовать? Ладно еда, которую им обязательно нужно держать над огнём, ладно накладные панцири и мягкие хелицеры, даже отсутствие нормального количества лап упустим, я уже не говорю про еженощный анабиоз и необходимость есть и пить каждый день, но они на ночь укутываются в коконы из тряпок! Или это просто эти двулапые? Рабы так не делали.

Когда двулапые улеглись, ко мне подошёл Безмысленный и сел рядом,

— Завтра надо будет подниматься вверх, чуть правее, есть неплохой подъём, но мы с вещами будем долго на него подниматься, ты нам поможешь?

Я хотел поправить Безмысленного, на предмет того, что они и без вещей будут долго подниматься, но как-то не казался он мне понимающим шутки.

"Хорошо".

— Креп, прекращай донимать Парота. Ну, ошибся человек, сейчас-то ведь он слова плохого тебе не сказал.

"Так я его и не трогаю".

— М-да. Сложно иногда с тобой. Объясню так, лишний конфликт между вами приостановит опять наше передвижение, если вообще не сорвёт его, поэтому постарайся, ты ведь умнее его.

А Безмысленный не такой глупый, как кажется. Вон как паутину хорошо вокруг меня плетёт. Понимаю, что он так не думает, но всё равно приятно.

"Хорошо. Не буду больше".

— Ну и ладненько, — с облегчением произнёс маг.

Мы помолчали некоторое время.

— А почему ты вернулся? — вдруг спросил Далон. — Да и нас мог убить. У тебя ведь действительно есть возможность попасть в пещеру без нас. Зачем?

"Не знаю. Может потому что Харик попросил. Да и с вашим дымом, думаю, проще будет".

— Ты мог забрать горшки. Не поверю, что не обдумывал. Огня, знаю, вы не боитесь.

Вот паутину мне. Чего это я вправду? Забрать горшки! Огня в норе хватает.

— Извини, но в просьбу Харика мне не очень верится.

Какой шанс уподобиться двулапым в их мыслях, я не мог упустить,

"Почему? Вы двулапые, считаете, что правы только вы? Почему? Почему ты решил, что я не могу откликнуться на просьбу Харика? Он мне не лжет. Он единственный, кто не чувствует неприязни ко мне. Так почему?"

— Извини, наверно я не прав, — с некоторой заминкой произнёс Безмысленный. — Почему-то думал, что тебе люди, что экскременты под ногами, ну или лапами. Привык, что вы не рассматриваете нас как разумных.

Два извини за разговор. Ай да я. Как я его.

"Что такое экскременты?"

— Ну, так называется то, что выходит из всех живых, после пищи.

Я на некоторое время задумался. Наконец понял.

"А зачем это как-то называть?"

Далон, задумался ещё больше чем я,

— У людей принято всё как-то называть. Позволь дать совет. Называй нас люди. Пойми, тебе так проще самому будет. Мне не обидно. Я понимаю тебя. Ты не хочешь оскорбить нас. Если мы назовём тебя восьмилапым, знаю, ты не обидишься. Но не все люди столь свободно думают. Многие могут обидеться на двулапого. Если ты будешь выражать свои слова, ну или мысли, ближе к языку тех с кем общаешься, тебе будет проще.